————————
Феликс был переводным студентом, слишком взрослым и со слишком большим количеством заслуг для классического новичка, но всё же новеньким. Итак, Ориентация Новых Студентов. Чан абсолютно точно помнит, что нашёл Феликса чрезвычайно красивым – настолько, что, когда впервые посмотрел на Ли, его глаза почти комично расширились, прежде чем он смог вернуть самообладание. Феликс перевёлся в этот университет из того, что в нескольких часах езды к северу от города. По-видимому, здесь есть профильный предмет, который он хочет изучать, и несколько друзей из его родного города. С некоторыми из них Чан познакомился в прошлом году. Ликс жил у Джисона, чьи родители переехали сюда в прошлом году, чтобы иметь возможность быть ближе к сыну в течение следующих четырех лет, несмотря на то, что тот предпочитает общежитие девять из двенадцати месяцев. Чан был ассистент-резидентом Хана в течение учебного года. В основном у них был один небольшой круг общения. Ли приехал в самое время, чтобы тусоваться с друзьями и знать почти всё, что касается ориентации, не говоря уже о том, что он проходил её в своем предыдущем университете. Феликс присутствовал на этой только потому, что это было необходимо, сказал он тогда Чану, который был назначен лидером его группы на следующие два дня. Феликс даже заметил, что видел Чана несколько раз раньше. — Но я ещё не видел общежития, – сказал ему Ликс. – Я из Джефферсон Холла. — Нихуя себе... Я имею в виду, – Чан неловко рассмеялся, поймав себя на неправильном выражении. – Такого просто не может быть. Я и Джуён – резиденты Джефферсона. Может быть, мы ещё увидимся. Феликс поднял руку, чтобы дать пять. — Да, черт возьми, надеюсь. В течение следующих двух дней ориентации Феликс держался рядом с Чаном. Ликс был невероятно смешным, может быть, слишком милым, и Банчан обнаружил, что наслаждается времяпровождением с первокурсником. Чан делал всё возможное, чтобы быть хорошим руководителем и уделять всем равное внимание, но с Феликсом было легче всего разговаривать и, безусловно, он был самым восприимчивым. Чан не мог точно определить, что думает о Ликсе – может, он "невинный"? "Дружелюбный"? "Красивый"? Всё вместе? — Хочешь пойти на вечеринку со мной и друзьями? – спросил Чан после того, как закончился последний день ориентации. Оранжевое небо сменялось тёмно-фиолетовым, когда они стояли на бетонных ступенях, ведущих к западным дверям студенческого центра. – Что-то вроде Крещения, – объяснил Чан. Феликс фыркнул. — Крещение, ха? — Может, это слово просто слишком "чистое", – улыбнулся Чан. — О, да ты у нас умный парень. — Хей, – беззаботно ответил Чан, – ты хочешь пойти или нет? Ты сказал, что не уедешь из города до понедельника, – он поднял обе руки. – Впрочем, я не настаиваю. Феликс рассмеялся, прищурив глаза. — Да, конечно, я дам тебе свой номер. Чан не уверен, что что-то сможет превзойти прилив эндорфинов, который он почувствовал, когда Феликс набрал его номер в своем телефоне и отправил сообщение с подтверждением. Там было написано "Это Феликс ^_^", и Чан помнит, как сомневался, что Феликс сможет справиться с настоящей вечеринкой после такого милого сообщения. Хотя, конечно, он понял, что ошибся, всего несколько часов спустя. Чан, дольше, чем ему хотелось бы, пялился на Феликса, когда они встретились в Джефферсон Холле, который он покидал. Чёрные скинни были разорваны на коленях, а свободная рубашка-френч с длинными рукавами привлекательно заправлена в них. С одного уха свисала красивая серьга. Феликс склонил голову набок, нахмурив брови. — Ты в порядке, чувак? — Лучше некуда, – сказал Джисон, обнимая Чана за шею, заставляя того немного наклониться. Чан услышал самодовольную ухмылку в голосе Хана. Возможно, "лучше некуда" было не самым удачным выражением, как вскоре обнаружил Чан. Он чувствовал себя.. "опустошённым"? "Изменившимся Человеком"? Так много слов вертелось в его пьяной голове, когда такой же чрезвычайно пьяный Феликс обхватил руками его шею посреди потных прыгающих тел. Всё, что происходило до этого, стало затуманенным. Минхо, целующий его. Он, жадно хлещущий пиво с бочки. Джисон, тянущий Хёнджина вверх по лестнице. Куда снова пошли Чанбин и Сынмин? Минхо? Джуён? Чан посмотрел на человека перед собой, и его мозг официально покинул здание. Феликс. Феликс был прямо здесь, прижимался пахом к Чану и проводил своими мягкими холодными губами по его подбородку и челюсти. Тот же Феликс, что и раньше. Тот же симпатичный, улыбающийся, использующий смайлики Феликс. Член Чана отреагировал слишком быстро. Чертовски быстро. Феликс положил свои руки на плечи Чана и прижал пальцы к его спине, прежде чем обхватить её. — У тебя такие выдающиеся мышцы, Чан, – сжимая чужой бицепс влажными ладонями и прикрывая глаза, сказал Феликс. Чан закрыл глаза и попытался приготовиться к тому, что, как он был уверен, должно было вырваться из блестящего рта Феликса. Облизнув свои губы, Феликс набросился на чужие, влажные и неуклюжие, и всё же это было самое приятное, что Чан мог вспомнить за последние шесть месяцев своей скучной жизни. Он проскользнул в открытый рот Ликса, вкус которого, как предполагал Чан, отдавал Пепси с дешёвым виски – какой-то ублюдочный Джек Дениелс и Кола. Феликс вцепился в его волосы, подталкивая свои бедра вперед, и Чан, не подумав, ухмыльнулся в ответ. Проведя пальцами по руке Чана, Феликс снова заговорил, на этот раз в чужой рот, горячий и пахнущий алкоголем. — Выглядишь сильным, – и следом поцеловал. Озабоченный мозг Чана смог выдать только глупое "Да?". — Да, – ответил Феликс, откидывая голову назад, прежде чем запечатлеть ещё один небрежный поцелуй на губах Чана. – Ты мог бы трахнуть меня как захочешь. И Чан не совсем понял, что имел в виду Феликс. Мог бы он сделать с Феликсом всё, что захочет? Или поставить в любую позу, в которой хотел бы трахнуть? Обе мысли промелькнули в его голове, как в художественном инди порно фильме. — Держу пари, у тебя большой член, – сказал Феликс, и Чан всем своим нутром прочувствовал его глубокий голос. Чан помнит свой дёрнувшийся член и одну сознательную мысль о том, что сейчас не время пробиваться сквозь алкогольную пелену, покрывшую его мозг. Секс с бабушкой, секс с бабушкой, секс с бабушкой. Он крепко зажмурился. — Я думал об этом, – признался Феликс, проводя ладонью по члену Чана, прежде чем мягко надавить на него. Чан может честно сказать, что с тех пор эта фраза не выходила из его головы. Более двух месяцев она мучила его каждый раз, как он смотрел на рот Феликса. — Боже, Феликс, – сказал Чан в чужой рот. Его пальцы вцепились в бёдра Ликса, и, прежде чем он успел притянуть Ли к себе, спасительная благодать снизошла на Землю. Или что-то в этом роде. — Стойте, стойте, – ворвался голос Джуёна, и Феликс с некоторым колебанием отстранился. Чан не признается, что был немного расстроен из-за потери контакта. Чан поправил ширинку джинсов, надеясь, что незаметно. — В чём дело? — Я потерял Минхо, – вторая вещь из уст самого трезвого человека. Кошмар. Всё, Чан, сражайся или беги. — Твою ж мать. Джуён, чувак, всего одна просьба. Одна просьба. — Я знаю! Знаю, окей? — Мы должны собрать остальных, – сказал Чан, прижимая пальцы к векам. – Ты уже написал Джисону? — Да, он ждёт, когда Хёнджин– Чан поднял руку. — Я не хочу знать. Встретимся у входа, когда они все закончат, – и повернулся, чтобы выйти из дома, инстинктивно потянув Феликса за собой. — Подожди! – закричал Джуён, хватая Чана за плечо. – Чанбин и Сынмин не отвечают. — Чёрт бы побрал этих двоих... — Итак, – заговорил Феликс, слегка запинаясь, – мы отправляемся в приключение. И вот так отвратительно пьяный Феликс познакомился с эклектичной группой друзей Чана и вскоре был в неё посвящён. Размытая погоня за дикими гусями по всему женскому общежитию и общежитию братства, включающая в себя поиск парня Джуёна Минхо и столкновение с Чанбином и Сынмином, трахающимися в чанбиновой машине. Это не было чем-то удивительным, думает сейчас Чан. Минхо был найден. В конце концов. Прямо по дороге к передней части кампуса. В фонтане перед школой в три тридцать утра, кажется, плавали пузырьки – или, по крайней мере, их подобие. Полупустая бутылка с моющим средством стояла рядом с фонтаном, крышка валялась где-то в траве, по какой-то непонятной Чану причине. Университет выгонит их из Корейской Студенческой Ассоциации, если когда-нибудь узнает об этом. Феликс, по-видимому, заинтересованный, попытался протиснуться вперёд, но Чан потянул его назад за рубашку. Рядом с фонтаном на корточках сидел высокий парень. — Слава богу, мы, блять, нашли тебя, – сказал Джуён Минхо, пытаясь вытащить его из разрушенного мыльного фонтана. Ли был не совсем пьяным. Вероятно, более трезвым, чем Феликс, по крайней мере. Чан повернулся к сидящему парню. — Привет, – сказал тот, – я Чонин. Слежу, чтобы он не утонул. — Спасибо. Другая поисковая группа была уведомлена о том, что Минхо нашёлся в фонтане, и суета резко прекратилась. Джуён, их провозглашённый водитель, вцепился в руль, ругая Минхо за то, что тот сбежал и попал в беду. У Джуёна не было ни денег на залог, ни сильного сердца, чтобы справиться с любым несчастьем, случившимся с его парнем, и мокрый Ли, сидящий на пассажирском сиденье, спокойно сжал его колено, пока Джуён маниакально шипел, срываясь на голос во время особенно эмоциональных частей. Феликс прислонился к Чану, и тот почувствовал, как сердце упало вниз, нервно забившись в животе. — Мне было очень весело сегодня вечером, – прижав руку к чужому бедру, произнёс Ли в рот напротив. Чан рассмеялся, наклонив голову вперёд, и поцеловал Феликса, коснувшись языком его губ. — И я хочу повеселиться ещё больше, – признался Ликс, проводя пальцами по бедру Чана к его члену. — Феликс, – попытался Чан сказать твердо, но в итоге не был услышан. В три сорок пять утра Феликс Ли вырубился прямо на заднем сиденье машины Джуёна, уткнувшись лицом в плечо Чана. Бан положил его голову себе на колени и, наконец, проверил свой телефон. По меньшей мере двадцать сообщений от Джисона, который, несомненно, уже сидел на краю ванны с блюющим Хёнджином в комнате Хёнджина и Чанбина, были высвечены в уведомлениях на экране. Джисони > Я отвезу хенджина домой и вернусь за феликсом > Я доверяю тебе его так что плз не оставь его нидге > ЧУВАК оТВЕТЬ > Бля Хёнджина тоншит > Блять блятьбл > чАнбин отвезёт Сынмина обратно на своей машине > Я не мону водить и у меня пока нет денег на убер > Ты можешь отвезти ликса в свою общагу а я с Чанбином подберуего когда он будет возвращаться назад > Бро я начну плакатьт если ты не ответишь Крис хён > не плачь не плачь не плачь > Феликс в безопасности. Просто позаботься о Хёнджине. Я позабочусь о Феликсе. > Он может спать в моей кровати. Я посплю на полу. Не волнуйся > Всё в порядке. > Джуён щас припаркует машину и поможет мне отнести Феликса наверх > Если тебе понадобится помощь плз напиши мне или Джуёну ок Джисони > боже бро прости > спаисбо тебе большое > сегодняшняя ночь была > дерьмовой Крис хен > да. Не беспокойся об этом > уложи Хёнджина ЛОЛ — Дальше я сам, – сказал Чан Джуёну у двери своей комнаты. Голос странно отозвался в пустом коридоре. Летом здесь жутко тихо, за исключением нескольких случайных моментов в день, когда некоторые обитатели становятся слишком шумными. Они длятся всего двадцать минут, прежде чем всё снова погружается в тишину. Даже Джуён и Минхо не составляют ему компанию в течение лета; они остаются в своей комнате, проводя вместе как можно больше ленивого времени до начала учебного года. Единственный раз, когда Джуён беспокоит Чана, это когда Ли приходит на его летние лекции. — Хорошо, тогда я пошёл, – ответил Джуён. – Напиши мне или, может быть, Минхо, если что-нибудь понадобится. — Замётано, – сказал Чан, смеясь. Его голова раскалывалась, а ноги болели от большого количества ходьбы. Дверь закрылась. Чан выдохнул, его рука и голова крепко прижались к холодному дереву. Он повернулся, прислонившись к двери спиной, и посмотрел на мирно спящего Феликса в своей постели, всё ещё одетого в джинсы и рубашку. Он попытался выбросить из головы то, что сказал Феликс – его мнение, которое он полностью поменял этим вечером. Чан вынужден был признаться себе, что так легко ему не отделаться. — Феликс, – тихо позвал Чан, подходя к кровати, и легонько потрепал Ликса за плечо, – тебе надо переодеться, приятель. Всё ещё спящий Феликс слабо похлопал по чужой руке и пробормотал что-то неразборчивое. Чан вздохнул, закрыв глаза. Бесполезно. Чан переоделся в удобную одежду, сбросив свою праздничную кожу уставшей змеи, и уснул в спальном мешке, который нашел на верхней полке шкафа. Учитывая солнечный свет, заглядывающий через щель меж плотных штор, в конечном счёте ничем не помогающих, беспокойство прошлой ночью и сон на полу, Чан встал в то утро подозрительно легко. У него болела спина, ноги, голова, и как только он увидел лицо спящего Феликса, всё это, казалось, начало болеть ещё сильнее. Чан сидел за рабочим столом в попытке сделать что-то, что угодно, когда Феликс в конце концов зашевелился позади него. Он повернулся в кресле и увидел перед собой похмельного Ликса со взъерошенными ото сна волосами. Окончательно распущенная помятая рубашка была сбита на груди и плечах, а скинни скручены на талии. Первое, что сказал Феликс в то утро, было: — Мои волосы на ногах в плену этой джинсовой ткани, – и почесал ногтями обе ноги. Чан тихо усмехнулся, изогнув брови. Даже глядя на Феликса с мешками под глазами, устало поправляющего одежду, он никак не мог выкинуть из своей наконец-трезвой-но-пульсирующей головы мысли о том, как сильно хочет продолжить прошлую ночь и трахнуть Ликса в необычной тишине своего общежития, нарушаемой только работающим кондиционером. Возможности поднять этот вопрос не представилось, поэтому всё, что сказал Чан, было: — Доброе утро, засоня. Хочешь что-нибудь поесть? Голова Феликса взлетела вверх, волосы подпрыгнули, а висящие серьги закачались. — Да, – он прочистил горло, пытаясь обрести самообладание, или немного пристыдиться, предположил Чан. – Я имею в виду, я не могу просить тебя об этом, – он хлопнул себя по затылку и почесал волосы. Чан посмотрел на него с фальшивой насмешкой, поджав губы. — Ну, раз ты не хочешь, я не буду покупать тебе завтрак, – сказал он Ли. – Высажу тебя у Джисона, и ты сможешь подождать, пока твои родители приедут за тобой. — Ты чудовище, – сказал ему Феликс. – Предлагаешь мне сидеть у Джисона следующие пять часов, прекрасно зная, что у него нет еды. Чан закатил глаза, а Феликс рассмеялся как-то божественно. — Я принесу сменную одежду и выйду, пока ты переодеваешься. — Это не обязательно. Чану пришлось переварить фразу ещё раз. Он помнит, что его голова начала болеть ещё сильнее после того, как он встал совершенно неподвижно с напряжённой спиной у своего комода с красной толстовкой и серыми спортивками в руках. — Эм, э-э, я имею в виду, что тебе не н-нужно одалживать мне одежду, – объяснил Феликс, казалось бы, неуместно, так как Чан не просил. Его слова показались странными, и Бан до сих пор этого не забыл. — Просто надень эту чёртову одежду, – сказал Чан, смеясь и бросая вещи для Феликса на кровать. Он в пару шагов оказался у своего стола и взял ключи, прежде чем открыть дверь. – Я подожду тебя здесь, – Бан проигнорировал румянец на чужих щеках. Даже сейчас Чан не знает, почему решил, что это хорошая идея – позволить Феликсу носить свою одежду. Он не намного выше Ликса, не намного больше, но тот все равно выглядел так, будто тонул в чужой толстовке. Это зрелище разрывало внутренности Чана, его мозг, его всё, когда они сидели друг напротив друга в местной закусочной недалеко от кампуса. — Сколько времени займёт обратный путь? – спросил Чан, чтобы начать разговор, заметив неловкое молчание Феликса. — Всего два часа, – ответил Ли. – Недолго, но всё равно не хочу так долго сидеть с родителями в машине. — Вы не ладите? — Не, дело не в этом. Они просто любят любопытствовать. У меня засос на шее. Не знаю, откуда он взялся. Чан заметно поперхнулся и мысленно вернулся назад, чтобы узнать, не он ли это сделал. Он не мог вспомнить, до сих пор не помнит, но не может сказать, хотел бы этого или нет. — Я не видел, прости. Прошлая ночь была немного странной, да? – спросил Чан со смехом в голосе. – Ты что-нибудь помнишь? – вышло неловко, и Бан это знает. — Не… совсем? – Феликс рассмеялся, изогнув брови и склонив голову набок. – Я сделал что-то смущающее? Чан почти соврал. — Нет, ты просто отключился в машине Джуёна после того, как мы нашли Минхо. — Ах, да, хорошо. Спасибо, что позаботился обо мне. Серьёзно, – сказал он твёрдым голосом, – ты действительно хороший парень. — Оу, не заставляй меня краснеть. — Слишком поздно. Раздался звук сообщения на телефоне Феликса, Чан не слышал его в стандартных мелодиях. И тут же тема вечеринки была отброшена. — Откуда это? – спросил Чан, имея в виду звук. — А, это… звук из Гандама, – неловко рассмеялся Феликс, вероятно, смущённый своими интересами. — Я смотрел только Винг, – объяснил Чан, чтобы смягчить то, что чувствовал Феликс. – Где-то... в средней школе. Я не закончил его. — Ох, этого не может быть! – Феликс загорелся. – Я собирал Гандама Хиро. Гандама Винг Зиро. Одного из моих самых любимых. Хочешь посмотреть? – спросил Ликс, улыбка буквально осветила его лицо. Как, чёрт возьми, Чан мог сказать на это "нет"? Чан обнаружил, что Феликс на самом деле очень увлекался постройкой моделей Гандама, и у него дома была целая коллекция. Он отметил, что Ли впервые достал свой телефон из-за стола, чтобы показать ему инстаграм, в котором нет ничего, кроме моделей Гандамов, которые Ликс построил за последние пару лет. Он ни разу не заметил, чтобы Феликс воспользовался своим телефоном, пока они сидели в кафе. И по сей день Ли никогда им не пользуется, когда они тусуются, если только не фотографирует что-то. Чан, конечно, рассказал Феликсу о том, что является РА уже больше года, и у него есть около трёх лет, плюс-минус, пока он не закончит своё обучение. "Ещё три года я буду РА, если им это нужно," – добавил Бан. С Феликсом было удобно и приятно разговаривать, как и во время Ориентации. Они обменивались своими увлечениями и случайными фразами. Феликс пообещал, что вернёт одежду Чана, когда они увидятся снова, и поговорит с ним летом. Это не было полной ложью – Феликс действительно поддерживал связь с Чаном в течение лета. Но когда они встретились снова, одежду он не вернул. И после того, как всё было сказано и сделано, после того, как Чан подождал с Феликсом в Студенческом центре, пока родители заберут его, после ещё одного месяца лета, оставшегося до дня переезда, Чан натыкается прямо на Феликса, покидающего общежитие, чтобы помочь студентам. — Привет, – весело сказал Феликс, держа коробку в руках. – Рад видеть тебя здесь. — Ты, маленький засранец, – игриво прикрикнул на него Чан. – Ты не сказал, что будешь жить на моём этаже. — Сюрприз! Чан был уверен, что это конец той жизни, какой он её знал.————————
Уже два с половиной месяца Чан и Феликс живут на одном этаже, делят друзей, регулярно общаются друг с другом. Будь то в общежитии, в кругу друзей, в кампусе, на вечеринках. Они всегда где-то рядом, где угодно, в любой момент. И Чан не перестаёт думать о том, что хочет поцеловать Ли, трахнуть его, быть рядом с ним. Феликс часто появляется в комнате Чана, видя, как тот, если может, оставляет её открытой для студентов, когда находится на дежурстве, и теперь Ликс, сидящий и разговаривающий с Чаном о занятиях, о своих друзьях, о чём угодно – обыденное дело. Феликс больше никогда не вспоминал ту вечеринку, и Чан тоже. Хотя маленькая паршивая птичка по имени Джисон(а также сосед Феликса по комнате) клянётся, что Ликс помнит всё с удивительно точной ясностью, и даже может предоставить сообщения, дабы доказать это. Чан не знал, как к этому относиться. Не знал, что делать с такой рискованной, но ценной информацией. Как Чан мог продолжать нормально жить после того, как узнал об этом? Все его связи после этого были не так хороши, какими, он знает, могли бы быть. С тех пор он искал идеального партнёра – просто чтобы посмотреть, выйдет ли тот странный случай из его головы. Что именно происходило между ними? Феликс был голоден до тактильного контакта, Чан отвечал взаимностью. Ли, когда мог, занимался в комнате Чана, растянувшись на кровати рядом с Баном, сидящим за столом. Феликс оставлял комментарии, которые могли быть восприняты сексуально как в контексте, так и вне его. Мозг Чана воспринимал это как что-то вроде намёка. Он не хотел ничего предпринимать, пока Феликс не подаст какой-нибудь знак – это казалось слишком легкомысленным с его стороны, может быть, даже немного грубым. Эй, кстати, я знаю, что мы оба солгали, что забыли произошедшее, и точно помню, как чувствовались твои губы на моих? Я помню, как ты трогал мой член и шептал мне в рот пошлости? Я помню, как он затвердел из-за этого? Я знаю, что ты тоже помнишь? Можно я тебя трахну, пожалуйста? Не звучит ли это "пожалуйста" слишком отчаянно? — Я имею в виду, – начинает Чан, – мне тоже нравится трахаться, – и неловко теребит свои шорты. Брови Феликса поднимаются, а губы поджимаются от удивления. — Как ты занимаешься сексом? Типа, раз ты РА и живёшь там, где работаешь? – Феликс поправляет член в шортах, совершенно не стыдясь; и хотя Чан привык к тому, что так делают почти все его друзья, но он ощущает и замечает всё, что делает Феликс, в пять раз острее. Когда в последний раз Чан был так увлечён кем-то? С каких пор чего-то такого простого, как поправление члена в штанах, стало достаточно, чтобы его мозг вышел из строя? — Я выиграл эту жизнь, – объясняет Чан, смеясь. – Ты уже знаешь других РА, – ему трудно смотреть Феликсу в глаза. – И я, как любой другой студент с недотрахом, пользуюсь возможностью переспать с кем-нибудь, – он признается в этом, хотя и немного смущённо, потому что это правда. И это придает его словам беззаботности – типа "я не нервничаю и не так уж и сильно хочу тебя трахнуть, хаха". Феликс делает полный оборот в кресле за столом Чана. — Да, я думаю, что видел тебя в Гриндере или Тиндере. Чан давится воздухом, так что из его рта вырывается только невнятное "Извини?". Феликс ухмыляется, слегка сдвинув брови. —Ты так стесняешься этой темы. Удивительно. Здесь явно присутствует двойной смысл. Чан это чувствует. — Итак, ты занимаешься сексом здесь? – спрашивает Феликс, оглядывая комнату Чана. Она не намного больше, чем другие, но Чан старается поддерживать её чистоту насколько это возможно, учитывая сколько в ней сейчас хлама. Лицо Чана краснеет, начиная с шеи и заканчивая ушами. — Господи, Феликс, да. Где же ещё? – тихо спрашивает он. Глаза Феликса снова расширяются. — Ты нарушаешь правила и трахаешься прямо здесь?! — ЭТО... СЕКС НЕ ПРОТИВОРЕЧИТ ПРАВИЛАМ? – достаточно громко произносит Чан прямо в тот момент, когда в коридоре появляется Джисон, выслушивая фразу от начала и до конца. Его глаза открываются в шоке, бегая туда-сюда, прежде чем Хан неловко отводит их и уходит. Господи, он не сможет этого объяснить. Чан встаёт, чтобы закрыть дверь. — Оу, – Феликс снова засовывает руки в карман толстовки, и именно тогда Чан понимает, что это его толстовка. — Только если партнёры слишком шумные, – объясняет Чан, пытаясь игнорировать тот факт, что Феликс всё ещё в его одежде. – Ты думал, что РА — асексуальные существа? – он пытается рассмеяться, изогнув брови и губы и забавно наклонив голову. — Типа, я надеялся, что ты – нет. — Что. Что? Что он только что сказал? Есть ли в этом какой-то скрытый подтекст? Боже, Кристофер, возьми себя, блять, в руки. — Что. — Чан! – кричит голос за дверью. Похоже, это Джихё. Голова Чана дёргается, сердце в груди бешено колотится. — Эм, д-да?! – отвечает Чан дрожащим голосом. Он чувствует на своем лице пристальный взгляд Феликса. — Еженедельное собрание РА, – громко говорит она. – Поторопись. — П-Понял. Феликс тоже встаёт. — Что ж, я всё равно уже собирался уходить. Мы поговорим позже, хорошо? — Да, конечно. Жаль, что ты не смог остаться на подольше. Чан провожает Феликса из своей комнаты, прежде чем отправиться на собрание. Оно проходит почти мучительно медленно, но Чан не может понять, куда так торопится. Чан тащит себя в комнату, его волосы всё ещё влажные после душа, и падает на кровать. Он бросает два полотенца, которые взял с собой, в корзину для белья и достаёт телефон. У него есть два сообщения. Одно от Феликса, другое – от Джисона. Сначала он проверяет Хана: единственное, что тот прислал, было "лол". Феликс же отправил селфи, красивое и уютное, со знаком пис. Чан предполагает, что тот работал над домашним заданием, по бумагам, разбросанным на его кровати на заднем плане. В углу фотографии виднеется нога Джисона. Чан закрывает глаза и прижимает холодные пальцы к векам, прежде чем провести ими по лицу. "Я должен кого-нибудь трахнуть, – думает он. – Мне срочно нужно потрахаться, иначе я сойду с ума". Чанни > Хаха, очень мило. Феликс ^_^ > Просто мило? И прежде чем Чан успевает произнести этот вопрос у себя в голове, Феликс отправляет ещё одно сообщение. Феликс ^_^ > [IMG_9998.JPG] Чан сглатывает застрявший в горле воздух. Селфи, или что-то близкое к этому, зернистое, сделанное ночью или при плохом освещении. Феликс одет в ту же толстовку, толстовку Чана, но он может сказать, что фотография была сделана в другой день, потому что на заднем плане комната, которую Чан никогда не видел. В темноте видно маленькую фигурку Гандама, и Чан понимает, что это спальня в доме Феликса. Феликс оттягивает ворот толстовки вниз, демонстрируя засос с вечеринки, который стал тёмно-красновато-фиолетовым. Сильная острая челюсть Феликса представлена во всей своей красе, голова наклонена набок, чтобы засос было хорошо видно, а его губы дразняще приоткрыты. Феликс ^_^ > Думаю это доказывает что ты находишь меня не просто милым. Это сделал Чан? Это сделал Чан? Как похотливый подросток? Боже, как бы он хотел вспомнить. Чанни > Ты хочешь сказать, что это сделал я? Ты, должно быть, ошибаешься лол Феликс ^_^ > Мы всё ещё играем в эту игру? Блять. Блять, блять, блять. Блятьблятьблятьблятьблять. Чан закрывает диалог и сразу же заходит в Тиндер, вспоминая небрежный комментарий Феликса по этому поводу ранее. Пальцы, как будто они в огне, свайпают влево все профили, ища конкретного человека. Сообщение от Феликса появляется сверху, пока Чан просматривает приложение, с надписью "Хён?". Чан знает, что Ли называет его хёном только тогда, когда думает, что у него проблемы или он обидел Криса, демонстрируя раскаяние или стыд. Он почти пропускает профиль Феликса и нажимает вспотевшим пальцем по его фотографии. Если Чан правильно помнит, он видел этот профиль давным-давно — ещё до того, как узнал, кто такой Феликс, до того, как их представили друг другу. Если всё совпадает, думает Чан, значит Феликс первым лайкнул его, не говоря уже о том, как давно. Проглотив сердцебиение, застрявшее в горле, Чан свайпает вправо, и они мгновенно мэтчатся. Ещё одно сообщение от Феликса не заставляет себя ждать и появляется сверху, оповещая Чана, что Ликс получил уведомление от Тиндера. > Ох Чан не знает, что делает. Он не может сдержаться и проверяет список мэтчей. Где находится Феликс. На самом верху. И был бы раньше, если бы только у Чана были грёбаные мозги, которые он якобы заработал за последние несколько лет флирта и секса. Но, если быть честным, Феликс помнит, что сказал на вечеринке. И, конечно же, он может сказать, что Чан тоже помнит. Он нажимает на иконку с Феликсом, и открывается раздел сообщений.Вы замэтчились с Феликсом 9/9/XX
Что он должен сказать? Должен ли он быть смелым? Или смешным? Прямолинейным? Он не выбирает ничего из этого. Крис > Мы познакомились на вечеринке, верно? Феликс > Да. :) > Ты оставил мне огромный засос который исчезал несколько дней. Чан внезапно чувствует себя совершенно неподготовленным. Его желудок скручивает смесью возбуждения и тревоги, и он прикусывает губу изнутри. Его член начинает затвердевать, медленно, но верно, при мысли о том, что Феликс кончит для него. Крис > Правда? Я не помню. Хахаа. > Надеюсь, что смог помочь тебе кончить ;) Феликс > Грустно v__v > Но ты можешь помочь мне снова :3 Чан прерывисто выдыхает. Срань господня. Это действительно происходит. Он смотрит на телефон с открытым диалогом в Тиндере, не зная, что сказать. Он не уверен, сколько проходит времени. Феликс ^_^ > Не можешь придумать что на это сказать? Лол ^^ Миленько Чан нажимает на всплывающее уведомление о сообщении и набирает единственное, что приходит ему в голову. > Я действительно сделал этот засос? Феликс отвечает: "Да, ты действительно это сделал. Ты не помнишь? Типа, реально, не прикалываешься?" > Я не шучу, серьезно. Феликс ^_^ > Ну да > Я целовал тебя и лапал. > Я знаю ты помнишь > Тебе тяжело об этом думать? > Мне до смерти хотелось посмотреть на твой член Никаких смайликов. Никаких шуток. Его член дёргается. Чан осторожно проводит пальцами левой руки по нему через штаны. Он вспоминает рот Феликса на своем, его руку на члене, шёпот в губы. Чан обхватывает ствол через ткань и нежно, тягуче медленно поглаживает его. Чанни > Говоришь такие слова при Джисоне? Шалун. Феликс ^_^ > Как будто Джисон не делал чего-то гораздо хуже в моём присутствии Наступает короткая пауза, прежде чем Феликс отправляет следующее сообщение. > Так ты позволишь мне посмотреть на него? Чанни > Эмммм > Джисон всё ещё с тобой, верно? Феликс ^_^ > ХЁН ТЕБЕ НЕ НУЖНО > н да он все еще здесь лол ^^; Чан нажимает на кнопку главного экрана, выходя из мессенджера, и, решив, что одна фотография через одежду абсолютно не навредит, открывает камеру на телефоне. Он натягивает штаны, чтобы было хорошо видно всю длину его твёрдого члена и толстый, чётко отпечатанный на ткани у бедра контур, и делает снимок. Это не такая уж непристойная фотография, и его член не голый. Это... безопасно. На случай, если кто-нибудь случайно его увидит. Трясущимися от нервов пальцами, и таким же сердцем, Чан снова открывает диалог с Феликсом и прикрепляет фотографию из галереи. Феликс ^_^ > Бялть > Блять я знал что онбольшой блять чан Горячий румянец заливает и без того вспотевшее лицо Чана, стекая каскадом по его шее. Феликс ^_^ > Твоя смена закончилась? Чанни > Да Феликс ^_^ > Чан Член Чана ещё больше твердеет, и его сердце бьётся в груди, как барабан. > Я спрошу не хочешь ли ты > Пожалуйста позволь мне прийти Чан признаёт, что никогда не представлял, как дойдет до этого момента. Идея трахнуть Феликса, хотя и достаточная для того, чтобы он кончил, никогда не представлялась вот так: Чан начал фантазировать о том, как всё это начнётся – потому что он никогда не думал, что это произойдет, никогда не позволял себе думать о том, как это произойдет. Чан дрожащими пальцами шлёт Феликсу: "Моя дверь открыта". Он даже не успевает поднять ногу с кровати, как слышит сильный стук. Не прошло и пятидесяти секунд, а Феликс уже за дверью. Предвкушение вспыхивает внутри Чана. Открыв дверь, Чан видит переодетого Феликса, грудь которого вздымается; его дыхание лишь немного затруднено. От Феликса сильно пахнет цветочным шампунем, и Чан догадывается, что они буквально разминулись в душе. — Ты… бежал по коридору? – Чан смеётся. — Да, – выдыхает он, протискиваясь в дверь Чана. – Ага. Дверь закрывается с тяжёлым щелчком, и Феликс немедленно обнимает Чана за шею. Тот вдыхает, глядя в тёмные глаза Феликса. — Не отчитывай меня за это, РА, – горячо говорит Ли, прижимаясь к губам Чана. Наклонившись ко рту Феликса, Чан обхватывает его бёдра под футболкой, царапая пальцами плоть. Такое чувство, будто прошла вечность с тех пор, как он чувствовал губы Феликса на своих, с тех пор, как поцелуй был таким приятным. Чан бесстыдно облизывает губы Ли, и тот немедленно открывается для него. На вкус он как зубная паста и чересчур сладкий чай. Феликс прижимается ближе, пальцами крепко зарываясь в чужие густые волосы, так что Чан чувствует его эрекцию. Ли, потираясь о бедро Чана, шепчет тому в рот, как сильно хочет его член, как сильно думал об этом без остановки вот уже два месяца. Мозг Чана чувствует, что поджарится сразу, как только Феликс схватит его через штаны и проведет рукой вверх по стволу. — Чёрт, Феликс, – всё, что говорит Чан, скользя губами от рта Феликса к его челюсти, а затем к шее. – Прости, что так долго, – извиняется он, уткнувшись в кожу Ли, и тянет того к кровати спиной вперёд, крепко держа за талию. Феликс смеётся слишком красиво. — Это отчасти и моя вина, – говорит он. Его пальцы отрываются от волос Чана, настойчиво хватаясь за чужую одежду. Феликс дёргает Чана за подол футболки, прежде чем он стягивает ее через голову; ему грустно расставаться с телом Ли даже на секунду. Во время секундного расставания Феликс снимает разноцветные носки и бросает их к изножью кровати. Чан тут же возвращает свои губы на прежнее место, как магнит. — Даже носки, хах? – спрашивает Чан с ухмылкой на лице. — Заткнись, – усмехается Феликс в чужие губы. Он сбрасывает свои штаны, сразу выходя из них, прежде чем Чан разворачивает его. Он приземляется задницей на матрас, и Чан наклоняется, чтобы не разрывать поцелуй, позволяя Феликсу снова обхватить руками его шею. Изо всех сил стараясь удержать свои губы на губах Ликса, сгорбившись, Чан стягивает свои спортивки к ногам, и теперь его твёрдый член прижимается к боксерам. — Хорошо, – говорит Чан, немного отстраняясь от чужого рта, пытаясь успокоить обоих. – Хорошо, – повторяет он. – Мы должны... я должен... Феликс прижимается своими открытыми губами к Чану и проталкивает язык ему в рот. — Я хочу съесть тебя, – бездумно говорит он, убирая руки с шеи Чана, чтобы поиграть с его всё ещё скрытым боксерами членом. У Чана всё внутри разваливается. — Давай, детка– чёрт, прости, я имею в виду... – заикается Чан, вслепую протягивая руку к прикроватной тумбочке. — Ты можешь звать меня деткой, – быстро говорит Феликс. Его руки касаются шеи Чана в попытке снова притянуть к себе для поцелуя, как будто тот исчезнет, если их губы не будут соединены дольше десяти секунд. Чан хихикает Феликсу в нос. — Детка, – он просто обязан был это сказать. Честно говоря, это слово ощущается слишком естественно. – Я никуда не уйду. Просто дай мне взять презерватив, хорошо? – внезапно его охватила дрожь – осознание того, что он собирается трахнуть Феликса, оседает внутри, и тут его ладони начали потеть. — Верно, да, Боже, хорошо. Боже, – Феликс закрывает свое горящее лицо обеими руками, когда Чан встаёт. – Это было... неловко с моей стороны. Прости. Чан тихо смеётся про себя, выдвигая ящик прикроватной тумбочки, чтобы вытащить оттуда открытую коробочку с презервативами. Феликс говорит то, что на мгновение выносит душу Чана из его тела. — Мне просто нравится твой рот. — Чёрт, – выходит приглушённо и хрипло. Чан сжимает коробочку, сминая картон. Он быстро достает бутыль смазки из ящика, случайно сильно захлопывая его. Когда Чан снова поворачивается к Феликсу, тот откидывается на локти и склоняет голову набок со смешной маленькой ухмылкой на губах и в глазах. Он выглядит чертовски божественно: твёрдый член на фоне тёмного нижнего белья, загорелый подтянутый живот складывается ровно настолько, чтобы выглядеть красиво мягким, снова вынимая Чана из тела. — Ты бог, ты знаешь это? – признаётся Чан немного рассеянно. Глаза Феликса расширяются, прежде чем он моргает, сжимаются, а затем закатываются. — Чан… Что? – его веснушчатое лицо теперь порозовело. – Я... Господи, ты уже заставил меня раздеться до трусов. Меня не нужно убеждать или что-то в этом роде, – пытается пошутить он. Губы Чана растягиваются в улыбке, и он располагается между бёдер Феликса, заставляя того поднять голову, чтобы посмотреть на него. — Я не пытаюсь задобрить тебя, чтобы трахнуть, – дерзко говорит Чан. Он бросает вещи на кровать, прежде чем положить руки на теперь раздвинутые бёдра Феликса. Ли наклоняет голову, зная, к чему это ведёт, и Чан нежно прижимается к его губам в целомудренном поцелуе. Что-то в этом кажется Чану слишком интимным, поэтому он отстраняется. — На спину, – игриво командует Чан. Феликс закатывает глаза, но всё равно подчиняется, откидываясь на кровать и грубо стягивая нижнее бельё. Чан смотрит на его член, изогнутый, полный, раскрасневшийся и достаточно толстый, чтобы обнаружить, что его губы сжимаются, будто он пытается держать за зубами свой язык, готовый вывалиться изо рта, как у мультяшного волка. Он чертовски красивый. У Чана во рту собирается слюна, как у собаки Павлова, и он сглатывает – достаточно мягко, в надежде, что Феликс не увидит, как дёргается его кадык. — Это позволительно – иметь такой член? – спрашивает Чан. Феликс не занимался сексом уже три месяца, имея такой член? Феликс смеётся. Он смеётся. Издаёт "пфф-хуху", которое заставляет Чана сдерживать улыбку, сильно краснея. — Я думаю, что заслуживаю его, да, – говорит Феликс, снова приподнимаясь на локтях и ещё больше раздвигая ноги. Его губы изгибаются в ухмылке, от которой его глаза сверкают. Правой рукой Феликс сжимает основание своего члена, смотря на Чана, и наносит ему один такой хороший удар. — Знаешь, чего ещё я заслуживаю? – спрашивает он, лениво поглаживая свой член. Чан всё ещё не может оторвать от него глаз. Феликс для вида обхватывает головку. – Чтобы ты трахнул меня. Чан откидывает голову назад, закрывает глаза и пытается сдержать стон, вырвавшийся из его горла. Его соски твердеют, и он уверен, что Феликс видит это. Чан тоже этого заслуживает. Он чертовски уверен в этом. — Боже, я и собираюсь, – случайно срывается с губ Чана, но Феликса это, похоже, всё равно заводит. Чан видит все прелести Феликса, когда опускается на колени между его бёдер. Он чувствует плотское желание прижаться носом к тому месту, где основание встречается с яичками, и инстинктивно дёргается вперёд. Феликс, всё ещё опираясь на локти, прикусывает губу, не сводя глаз с Чана. — Погоди, – говорит Чан, глядя в лицо Феликсу, – можно я..? — Я бы обиделся, если бы ты этого не сделал, – говорит Феликс, ухмыляясь. — Ты действительно маленький засранец, не так ли? — Да. Сжимая тёплый орган Феликса, Чан придвигает свой рот к основанию и утыкается в яички. Феликс втягивает немного воздуха через зубы, когда Чан прижимается носом к члену, откидывая голову назад, чтобы коснуться приоткрытыми губами ствола. Член Чана пульсирует в боксерах, умоляет его продолжить, но Чан не слушает. Просто позволяет своему горячему языку вылизывать Ликса снизу. Чувствуя, как чужой язык пробегает по вене, Феликс откидывает голову назад, прежде чем позволить себе соскользнуть, пока полностью не ляжет на спину. Упёршись ладонями в кровать, Феликс зарывается пальцами в одеяло, сжимая ткань. — Честно говоря, я мог бы кончить прямо так, – говорит Феликс очень буднично. – Типа, позволил бы тебе заниматься этим целый час. Чан посмеивается и тянется ртом к кончику члена Феликса. — Может быть, но не сегодня, – говорит он, прижимаясь к головке и приглушая слова. Чан просовывает язык сквозь зубы и позволяет его нижней стороне скользить по щёлочке, потираясь об неё, а затем кружа над головкой. Чан слышит, как отчаянный, едва слышный вздох вырывается из носа Феликса. — Чааанни, – скулит Феликс, и Чан не может не расширить глаза от этого прозвища. Непристойное звучание заставляет его испытывать чертовское возбуждение. — Д-Да? – тупо отвечает он, отстраняясь. Он держит член Феликса в кулаке, но свободно, и медленно надрачивает его. Чан внезапно слишком остро осознает, что его отчаянно истекающий член всё ещё обтянут боксерами. — Я очень хочу почувствовать тебя внутри, – говорит Феликс напряжённым голосом. Чан склоняет голову набок. — Мой язык? Колени Феликса немного сдвигаются. — Нет, – говорит он, – твой член, – и нетерпеливо дёргает ногами. — А, – это всё, что говорит Чан, улыбаясь и поднимая брови. Он встаёт на ноги и решает просто снять нижнее бельё, его член наконец-то свободен и гордо стоит. Чан клянётся, что видит, как Феликс поднимает голову и смотрит на него одним приоткрытым глазом. Он тянется за бутылочкой смазки и пытается опуститься на корточки между бёдер Феликса, но тот хватает его за запястье. — Ты куда? – спрашивает Феликс. — Сюда, между твоих ног? – "туда, где я должен быть", – хочет добавить Чан. Феликс быстро подтягивается, садясь на задницу. — Позволь мне просто, – начинает он. – Могу я просто... могу я, пожалуйста... – Феликс останавливается и закрывает глаза, маниакально фыркая про себя. – Как, чёрт возьми, задавать такие вопросы, – смеётся он. – Эм, это странно, типа, просить что-то во время нашего первого секса? Чан чувствует, как воздух становится тонким, а дыхание — поверхностным. Почему Феликс такой горячий. — Э-э, не странно. Нет, не странно. — Ты уверен? — Я имею в виду, до тех пор, пока это… типа... не что-то сумасшедшее… вроде "сначала пригласи меня на ужин"... — Это не так, – смеётся Феликс. Чан кивает. — Хорошо. — Хорошо, – передразнивает Феликс, – я хочу растягивать себя, пока ты будешь у меня между ног, – голова Чана падает вперёд, губы поджимаются, а затем морщатся, удерживая лицо от слишком нетерпеливого выражения. – С тобой на кровати, – добавляет он. – Так что я могу... блять, – смеётся. – Почему это так трудно спросить конкретно у тебя? Чан обеими руками обхватывает нижнюю челюсть Феликса. — Это только первый раз, когда мы делаем это вместе, – говорит Чан. – И... Иногда странно, – он подыскивает правильные слова, прежде чем закончить свою мысль, – трахаться с людьми, с которыми ты… близок? — Обычно я добиваюсь всего, чего хочу. Я стараюсь не отпугнуть тебя. И, очевидно, не хочу, чтобы это было всего на один раз, – всё ещё находясь в ладонях Чана, говорит Феликс. Чан не знает, что Феликс имеет в виду, но думает, что именно это заставляет его член дёрнуться. В глубине души он уверен, что позволил бы Феликсу сделать с ним всё, что угодно, если бы тот попросил. Внутренности Чана, блять, будоражатся от намёка Феликса на то, что он хочет заняться сексом снова, а они ещё даже не сделали этого. — Мы можем сделать это ещё раз, – обещает Чан. И ещё раз, и ещё, и ещё. – Так что никакого давления нет. Ты нервничаешь? — Немного, – отвечает Феликс. Хриплый смех вырывается из носа Чана. — Делай то, что хочешь. Я скажу, если мне не понравится, – Чан внезапно чувствует, что немного лучше контролирует себя. Что-то подсказывает ему, что, если они сделают это снова, ситуация может просто поменяться местами. – Я хочу, чтобы ты сказал мне, чего хочешь, – говорит Чан тихим голосом. — Я хочу, чтобы ты сел у меня между ног и я мог видеть твой член, – признаётся Феликс. Лицо его напряжено, кажется, он пытается сохранять самообладание. – Потому что я действительно просто... – он облизывает языком нижние зубы. – ...Хочу смотреть, как ты сжимаешь свой член, пока я растягиваюсь для тебя. Руки Чана напрягаются вокруг чужого лица, и он понимает, что Феликс почувствовал это, по озорному поднятию бровей и плотно сжатой ухмылке на его веснушчатом лице. Ладно, да, не бери в голову. Никакого следующего раза. Ситуация поменялась. Похоже, Феликс почти не нервничает из-за секса с другом. Он больше беспокоится, что Чану может не понравиться его обычная роль: контроль во время секса. Неужели Чана только что... восхитительно обманули? По крайней мере, он ценит лёгкость, с которой это происходит. — Блять, Феликс, – начинает Чан, – да, хорошо, это... хорошо. Феликс опирается на ладони и использует всю свою силу, чтобы приподняться и полностью забраться на кровать. Прислонившись спиной к подушке у стены, он опускает свой таз и раздвигает бедра, крепко упираясь ногами в матрас. Чан нервно проводит пальцами по волосам, прежде чем упереться коленями в кровать и послушно сесть на расстоянии от Феликса между его расставленных ног. Достаточно, чтобы видеть всё слишком близко. Всё ещё стоя на коленях, Чан приземляется задницей на матрас, его твёрдый член идеально открыт взгляду Феликса. — Это тебе, – говорит Чан, но голос выходит бестелесым. Он протягивает смазку, Феликс легко принимает её. Презерватив лежит между ними. — Ты точно не против, что я смотрю? – спрашивает Феликс, прислонившись головой к стене, и льёт смазку на пальцы в ожидании ответа. — Я... абсолютно... уверен, – выдыхает Чан, воздух застревает у него в горле, в груди покалывает. Феликс подмигивает почти искусно. — Не кончай, хорошо? – и одаривает хорошим количеством смазки пальцы правой руки. – Я не хочу, чтобы ты кончил, - объясняет он. – Я просто... хочу посмотреть, как ты трогаешь свой член. Чан кивает и наблюдает, как Феликс пытается раздвинуть ноги настолько, насколько позволяет кровать, прежде чем скользнуть смазанным пальцем в дырочку. Взяв свой член и медленно проведя по нему, он смотрит на сфинктер Феликса, легко поглощающий палец. Ли высовывает язык, облизывая нижнюю губу, и с полузакрытыми глазами фокусируется на члене Чана. Его собственный, толстый и раскрасневшийся, прижимается к животу, и Чан чувствует, как его дырочка дёргается при виде и мысли об этом. Открыв себя ещё больше, Феликс нажимает подушечкой среднего пальца рядом с первым, прежде чем выдохнуть и протолкнуть его внутрь. Чан, поглаживая член свободной рукой, наблюдает, как тот медленно засасывается. Это выглядит так просто: то, как Феликс просовывает пальцы внутрь, раздвигает их в своей покрытой смазкой дырочке, раскрывается, и Чан заметно сглатывает, настолько, что его уши закладывает. — Не хочу тебя прерывать... – начинает Чан. — Типа, я позволяю тебе смотреть, как растягиваю свою задницу, но, ладно, продолжай. Чан хихикает. — Заткнись, – бросив взгляд на дырочку Феликса, легко принимающую в себя пальцы, он продолжает. – Ты часто трахаешь себя? – вылетает из его рта. Феликс на мгновение становится удивительно застенчивым, прежде чем ответить. — Я... да, я имею в виду. Да, – всё, что он говорит, прежде чем закрыть глаза. — Прекрасно сформулированный ответ, – шутит Чан, пытаясь разбавить напряжение, повисшее в воздухе, но тут же становится серьезным. – Когда? Феликс фыркает "заткнись", прежде чем ответить на вопрос Чана. — Ну, когда Джисон уходит, – говорит он, высовывая пальцы до одной фаланги, растягиваясь кончиками, прежде чем погрузиться обратно. – Когда я точно знаю, что он уйдет на некоторое время, и я не занят. Чан облизывает губы при мысли о том, как Феликс трахает себя пальцами в своей комнате, на спине или на животе. Но Ликс слишком легко их принимает. Чан смелеет. — Только пальцами? – он сжимает свой член немного сильнее, подначивая Феликса дать ответ, и чужая грудь заметно поднимается. — У меня есть стеклянная игрушка, – признается Ликс, прикрывая глаза. Он чувственно склоняет голову набок, прежде чем снова их открыть. – Она дорогая, но достаточно толстая. И её легко чистить. И Чан не уверен, что когда-нибудь испытает что-то более горячее, чем наблюдать, как Феликс растягивает себя, говоря о чём-то таком повседневном. О том, как он трахает себя, пока его сосед по комнате отсутствует. — Я должен был принести её, чтобы ты посмотрел, – говорит Феликс. – Она сиреневатая. И такая тяжелая внутри меня. Хорошо справляется со своей работой. Но я всё равно думаю о твоем члене. У Чана перехватывает дыхание. — Д-Да? — Твой член хорош, ты ведь знаешь об этом, верно? – спрашивает Феликс, его голос звучит слишком глубоко для Чана. Чан сжимает свой член немного сильнее, прежде чем размазать большим пальцем капельку естественной смазки по головке. — Это... – он натянуто хихикает, прежде чем успевает закончить мысль. – Я, честно говоря, не знаю, что сказать. — Тебе не нужно ничего говорить, – отвечает Феликс, подгибая пальцы внутри. – Просто знай, что я думал об этом с момента ориентации– блять, – говорит он напряжённым голосом, засовывая свои короткие пальцы так глубоко внутрь, как только может, костяшками упираясь в плоть. Феликс покачивает бёдрами и опирается ногами о край кровати. — Просто смотри, – говорит Ликс. Чан не знает, что тот имеет в виду – просто смотрит на блестящее месиво между ног Феликса. – Твой член, Чан. Смотри, как ты его гладишь. Прерывистое дыхание срывается с губ Чана, и он опускает взгляд. Наблюдает, как его рука грубо проходится по члену. Он распух, покраснел и увеличился. Наблюдает, как его влажный от смазки кончик исчезает в кулаке. Чан открывает рот и скапливает за зубами немного слюны, прежде чем сплюнуть на головку. Феликс стонет от этого, и Чан сжимает свой член, проводя ладонью вниз к основанию. — Ты такой горячий, Чан, – говорит ему Феликс, мурлыча. Чувствуя, как сердце колотится в груди, Чан пытается ещё больше развести колени. Феликс мгновенно поднимается; Чан видит, как его смазанные пальцы выскальзывают из задницы, и он подаётся вперёд. Чужая грязная рука сжимает плечо Чана, и, не обращая на это внимания, тот позволяет Ликсу соединить их в горячем поцелуе. Их колени соприкасаются, и Феликс тянется к члену Чана, помогая сжать всю его длину в кулаке. Он проводит большим и указательным пальцами прямо под головкой чужого члена и грубо скручивает её. — Блять, – говорит Чан Феликсу в рот и зарывается в его мягкие волосы. — Трахни меня, – просит Феликс. – Трахни меня, пожалуйста. — Блять, да, хорошо, боже, блять, – изо рта Чана вырывается бессвязная цепочка слов. Ему всё равно. Просто дайте Феликсу всё, что он захочет. Не говоря ни слова, Феликс берет квадратик с презервативом и разрывает его. — Ты просто нечто, – говорит Чан, забирая презерватив из рук Феликса. Зажав кончик, Чан раскатывает его по своему эрегированному члену и смазывает. Достаточно, не слишком много. — Да, – говорит Феликс, переворачиваясь и плюхаясь на живот, поднимает задницу и опирается на предплечья. – Как я и говорил. Чан хихикает и смотрит на ягодицы Феликса. — Ох, правда? – он хватает их обеими руками, и Феликс вскрикивает. Кожа Ликса блестит, блестит от смазки с рук Чана. Феликс снова скулит "Чанни", и тот еле держится, чтобы не развалиться на части. Расположившись у растянутой дырочки Феликса, Чан приставляет к ней свой член, отчего Ли сжимается. — Ты в порядке? Могу я продолжить? – голос Чана дрожит. — Подожди, – говорит Феликс из-под своих рук. Чан останавливается. — Понял. Жду. — Нет, просто... – Феликс выдыхает грубым голосом. – Оставь только головку. Примерно на несколько секунд. Черт, только головку, чтобы я мог её почувствовать. — Э-э, д-да, – тупо выдыхает Чан, – хорошо. Феликс вздыхает, и Чан проталкивает член в смазанную тёплую дырочку. Головка входит почти сразу, сфинктер Феликса непристойно растягивается, прежде чем он сжимается. — Боже, спасибо тебе, – выдаёт Феликс. Голова его падает вперёд, и Чан видит выемку у основания его шеи. Он хочет укусить это место, вонзить зубы в Феликса. Чан остаётся в таком положении на мгновение, чувствует, как горячие стеночки Феликса едва сжимаются вокруг его члена, и закрывает глаза, прежде чем вцепиться в плоть чужой задницы. Стон вырывается из горла Феликса, и Чан большим пальцем раздвигает его дырочку, растягивая так, чтобы тот почувствовал жжение. — Дерьмо, – выплёвывает Феликс сквозь зубы. Его локти съезжаются. Чан начинает умолять. — Феликс, пожалуйста. Я не могу, – он не знает, что имеет в виду, но Феликс даёт ему добро. — Да, просто... не торопись. — Чтобы ты мог его почувствовать? – ухмыляется Чан. Феликс хихикает. — Ты быстро схватываешь... Ну, может, не совсем, – Чан может только предположить, что он имеет в виду, и сколько времени им потребовалось, чтобы зайти так далеко. — Эй, – пытается возразить Чан, медленно и уверенно проталкивая свой член в Феликса. Его веки трепещут, и он стискивает зубы. Неважно, какую мысль он собирался сказать – она исчезает, когда Феликс сжимается вокруг его ослабевающего члена. Выжидая, Чан кладёт руки на поясницу Феликса. Тот слегка поводит бедрами, и Чан продвигается дальше. Это становится чертовски мучительно – вот так держаться. Хочется просто проскользнуть внутрь быстро и легко, как он может; позволить Феликсу втянуть его в себя, как будто это всё, что ему нужно. — Боже, чувствовать тебя так хорошо, – выдыхает Феликс прерывисто. – Хотел бы я видеть, как ты входишь в меня, – признаётся он. — Я сфотографирую в следующий раз, – не задумываясь, шутит Чан. Стоп— — Ох, чёрт, – Феликс стонет слишком громко, пряча лицо в ладонях. – Не говори так. Чёрт, теперь я этого хочу. В следующий раз, – он воет. – Чан, пожалуйста, – и снова насаживается на чужой член; ноздри Чана раздуваются. Не в силах больше медлить, Чан позволяет себе войти до основания, и Феликс подаётся назад, поднимая голову. Он удерживается на одном локте и проводит рукой по волосам, убирая их с глаз, прежде чем снова прижаться к Чану, как будто между ними осталось хоть какое-то пространство. Их бёдра плотно льнут друг к другу, и Чан обхватывает талию Феликса, прежде чем вытащить свой член и снова мощно толкнуться обратно. Чан отключается от внешнего мира, как только чувствует, что им овладевает крайняя потребность трахнуть Феликса. Не сдерживаясь из-за беспокойства и нервов. Просто чистое стремление заставить Феликса чувствовать себя хорошо. Ликс кричит достаточно громко, чтобы ответственный Чан сказал ему, что он слишком шумный, – но ничего не происходит. Нет времени на поучительные комментарии. Нет времени на сексуальные подшучивания. В любом случае, сейчас ещё не "тихие часы". Чан трахает Феликса жёстко и быстро, как будто это их последний раз, сжимает его бедра, как будто он не останется на месте, если не делать этого. Что, возможно, не так уж и плохо. Феликс вскрикивает тоном выше, чем Чан предполагал, и насаживает себя на чужой член, запрокинув голову и выгнув спину. Он в состоянии держаться на руках, когда Чан легко входит в него, чувствуя себя животным, рыча, а кровать скрипит и ударяется о стену с характерным звуком грубого траха. Это нарушает правила, Чан знает, что это так, Феликс знает, что это так, и они рискуют гораздо больше, чем думают; но Ликс так чертовски хорошо принимает член Чана, даёт и берёт столько же, сколько и он, и Чан не уверен, так ли приятно трахать Феликса, потому что он умирал от желания, или потому что просто так приятно трахать Феликса. Чан держит Феликса за зад и замедляется, медленно вводит свой член толчками, которые Ликс может описать как удары в живот. Из его рта вырывается что-то похожее на всхлип, смешанный со стоном, и он переносит весь свой вес на руки, скручивая спину, как тетиву лука, чтобы Чан мог встретиться с ним в небрежном жёстком поцелуе. — У тебя всё в порядке? – спрашивает Чан немного усталым и хриплым голосом. Феликс кивает, горячим дыханием обдавая губы, нос и подбородок Чана. Он, кажется, не может позволить словам вырваться из горла и издаёт пыхтящий звук подтверждения. В таком положении Чан переплетает пальцы с Феликсом и прижимает свои влажные от слюны губы к горячей веснушчатой коже его загорелого плеча. Он проводит ртом к задней части его шеи, а затем к верху позвоночника, когда почти деликатно трахает Феликса, пока тот не умоляет его ускориться, чтобы Чан трахал его жёстко, как раньше. Конечно, Чан слушает. Он трахает Феликса до тех пор, пока тот не отталкивается, надавливая и садясь на его член. Проникать внутрь очень хорошо, когда Феликс вот так сидит. Чан прижимает сильную руку к чужой груди и позволяет Феликсу трахать себя его членом. Ликс наклоняет голову вбок, приглашая Чана вонзить зубы в его плоть. Тот милостиво принимает приглашение и сладко кусает шею Феликса, всасывая кожу и тут же зализывая отметину. Чан пытается двигать бёдрами, но Феликс снова падает вперёд на предплечья. Он пытается не отставать, но передвижения Ликса сбивают его, и его член выскальзывает, головкой проезжаясь по чужим яичкам. Самое проникновенное, плаксивое, стонущее "Оууу", близкое к всхлипыванию, вырывается изо рта Феликса. Он почти сразу же хватает свой раскрасневшийся член и, наконец, сжимает его в кулаке, скуля. Чан даже не входит обратно – просто наклоняется, целуя поясницу и задницу Феликса, когда тот прикасается к себе. — Блять, Чан, дай мне оседлать тебя. Пожалуйста, позволь мне оседлать тебя, – Феликс отпускает свой член и вцепляется в простыни. И Чан подчиняется, переворачиваясь рядом с Феликсом, прежде чем усадить его на себя. Феликс, не теряя времени, кладёт руку на шею Чана, ласкает большим пальцем его подбородок и льнёт к его губам. Обхватив Ликса за задницу, не разрывая поцелуй, Чан опускает свои бёдра, чтобы свободно двигать членом, и использует пальцы обеих рук для растяжки Феликса. Тот всхлипывает ему в рот, и Чан мизинцами поднимает свой член вверх, направляя в раскрытое отверстие Феликса. От второго проникновения у Феликса перехватывает дыхание, и Чан пытается проглотить его. — Люблю твой рот, – выдыхает Феликс, кладя руки на шею Чана, живот и член, прижатый к его животу. Чан втрахивается в Ликса, сжимая ладонями его задницу. – Люблю твой рот, – повторяет Феликс более хриплым голосом. Он проводит языком по языку Чана и пытается замедлить темп, чтобы они не сталкивались зубами. Они пытаются оставаться в таком положении, но Феликс стонет и прижимается к изгибу шеи Чана; казалось бы, ему достаточно этого темпа. Ли поднимается, опираясь на руки рядом с чужой головой, и это прекрасная возможность наконец посмотреть в глаза Феликсу, когда Чан входит в него. Лицо горит. Губы распухли от поцелуев. Тёмные глаза прикрыты. Грудь поднимается. Феликс запускает пальцы в волосы и поводит бёдрами на члене Чана. Он открывает рот, и из него вырываются тихие заикающиеся стоны, пока его голова не откидывается назад, а рот не перестаёт издавать звуки, но не закрывается. — Блять, ты прекрасен, – выдаёт Чан. Голова с некоторым усилием опускается вперёд, Феликс улыбается, высовывая язык, когда начинает сильнее раскачивать бёдрами и скакать на члене Чана. — Такой красавчик, как ты, говорит мне это, – говорит Феликс, но не заканчивает фразу. Чан хватает Феликса за бёдра и подтягивает свои колени, чтобы с силой, грубо врезаться в него. Тот падает вперёд, пытаясь прикоснуться губами к Чану в любом месте, которое сможет найти, так как он почти ослеп, и Чан обхватывает руками его спину, глубоко, мощно толкаясь в его влажную дырочку. Феликс снова сжимается вокруг Чана, делая проникновение более тугим, и свернувшееся кольцом возбуждение в чужом животе начинает ослабевать. — Чёрт, Феликс, – скулит Чан в его шею. – Я скоро кончу, – и кряхтит. Чан продолжает трахать Феликса так сильно, как только может, их ягодицы и пресс горят. — Так хорошо. Так хорошо. Так хорошо. Так, так, так хорошо, – Феликс звучит так, будто сходит с ума, и это заставляет спираль внутри Чана раскручиваться. Скользкий, покрытый естественной смазкой член Ликса трётся о чужой живот, и это протяжное хныканье, будто его размазывают по постели, звучит божественно для Чана. Феликс пытается приподняться, чтобы получить доступ к своему члену. Он небрежно сжимает его в кулаке, без всякой причины, и молча даёт понять, что хочет кончить, когда наклоняется вперёд и водит членом вверх-вниз по животу Чана, пока не изливается на его пресс. Чан пытается заставить себя кончить до того, как Феликс станет мягким и бессильным, крутит бёдрами, представляя, каково это – войти в Феликса без презерватива и наблюдать, как семя вытекает из его сжимающегося отверстия. Мысли делают своё дело, потому что натянутая струна внутри Чана лопается, и он изливается в презерватив. Его усталая голова падает на кровать, и он позволяет Феликсу лежать на его покрытом спермой животе до тех пор, пока ему не нужно будет встать. Чан слишком тяжело дышит, всё ещё держа руки на чужих бедрах, а Феликс ничего не говорит – наверное, слишком устал для этого. — Мне нужно встать, – слабо говорит Чан, мягко похлопывая Феликса по ягодицам. Он опускает бёдра и вытаскивает свой член из него. Феликс обхватывает руками голову Чана, глубже зарываясь в его шею. — Не-а. — Детка, мой член. Презерватив, – пытается объяснить Чан, всё ещё держа задницу Феликса. Он не может не находить это милым. — Аргххх, – наконец стонет Феликс, выпуская чужую голову из своих рук и скатываясь в промежуток между Чаном и стеной. Свесив усталые ноги с кровати, Чан отрывает задницу от матраса, зажимает кончик презерватива, чтобы стянуть его, завязывает в узел и идёт к мусорному ведру. Он чувствует взгляд Феликса на своей заднице и, по какой-то причине, даже после всего, что произошло, краснеет. — Это было так хорошо, – стонет Феликс. Чан поворачивается и видит, что он лежит на спине, прикрыв глаза рукой. Мило. Чан открывает прикроватную тумбочку и достает пачку детских салфеток без запаха. Феликс приоткрывает один глаз. — Я вижу, ты очень подготовлен, – комментирует Ликс. — Ты должен быть таковым, когда живёшь в общежитии, – отвечает Чан. Он чувствует, как сперма Феликса стекает вниз по его животу, и пытается вытереть её. Чан проделывал это так много раз, что даже не колеблется и разрывает упаковку, вытаскивая салфетку, чтобы очистить пресс. — Извини, – смущённо говорит ему Феликс. — За что? – Чан смеётся, выбрасывая салфетку в мусорное ведро. – Куда ещё ты собирался это делать? — Ну, я предполагаю куда, – взгляд Феликса скользит к часам на комоде позади Чана. – Чёрт возьми, всего одиннадцать? Мы справились до начала "тихих часов". Смеясь, Чан наклоняется, пытаясь поднять с пола свои спортивки, но Феликс прерывает его. — Вернись, – говорит он, поворачиваясь на бок и похлопывая по свободному месту рядом с собой. На кровати тесно. На самом деле на ней совсем нет места, чтобы валяться, или обниматься, или что-то в этом роде. Чан по-детски бурчит, что он слишком большой, чтобы поместиться в кровати, но Феликс утверждает, что они только что трахались здесь, поэтому Чан должен быть в состоянии поместиться. Поэтому он, уставший после секса, залезает на место рядом с Феликсом и позволяет тому перекинуть ногу через его бедро. Смотреть друг другу в глаза вот так после того, что должно было быть простым перепихоном, – это то, что Чан назвал бы "слишком интимным", но Феликс не отстраняется. Он просто лежит там, улыбаясь, положив свое тяжёлое бедро на талию Чана, с обмягшим членом напротив другого такого же. Жарко, они все потные, простыни под ними кажутся слишком влажными, смятыми и сползшими. Космическая тяжесть наваливается на Чана, его тело расслаблено и истощено. Веки Феликса тоже кажутся тяжёлыми, как будто он собирается заснуть, но он удивляет Чана, рукой зарываясь в его волосы и нежно проводя ногтями по его голове. Чан хочет спросить, что это такое, что это значит, но не делает этого; просто целует Феликса, сначала целомудренно, затем раскрепощённо и томно. В конце концов Феликс отрывается, и его глаза говорят то, что, как думает Чан, он понимает. — Ты хочешь, чтобы я ушел? – спрашивает Феликс. — Нет, сегодня же пятница, – всё, что говорит Чан, будто это вообще хоть что-то объясняет. И, может быть, это не совсем то, что имел в виду Феликс, но Чан знает, что это именно тот ответ, который Феликс хотел услышать. Тихий смех вырывается из носа Феликса, его глаза закрываются. — Хорошо, – говорит он голосом, близким к шёпоту. Затемнённые шторы снова не спасают Чана, когда ужасно яркая вспышка света заставляет его проснуться. Он обнаруживает себя каким-то образом лежащим на спине и потным, его рука онемела за ночь из-за тяжёлого веса Феликса. Одеяло обёрнуто вокруг их ног, но Чан не может вспомнить, когда это произошло. Он даже не помнит, как заснул. Брови Феликса хмурятся из-за солнечного света и шевеления Чана, и тот хихикает. — Ты не спишь? – спрашивает Чан немного хрипло и прочищает горло. — Мм, – бормочет Феликс, не открывая глаз. – Сегодня есть занятия? Чан напоминает, что сегодня выходной. — А, – говорит он, всё ещё полусонный, – точно, – Феликс пытается пошевелить ногами, но быстро останавливает себя, прежде чем пробормотать усталое "Дерьмо". — В чём дело? Феликс наконец приподнимается, опираясь на одну руку. Его глаза всё ещё закрыты, кислое выражение не покидает его лица, а волосы в беспорядке. Боже, как мило. — Моя задница и бёдра все в смазке, – объясняет он. Чан прикрывает глаза рукой, улыбаясь. — Боже мой, – он тоже пытается приподняться, но Феликс падает и прижимается лбом к его груди. – Я должен был заставить нас встать, чтобы принять душ. Мне очень жаль, – и гладит Феликса по волосам. — Я бы все равно не пошёл, – отвечает Феликс, снова поднимая голову. – И никакого утреннего стояка? – спрашивает, глядя на обнажённый член Чана. — Феликс. Тот только смеётся. — Я просто дразню тебя. Чан поворачивает голову к часам. Они показывают 7:12. — Нам нужно принять душ, пока остальные не проснулись, – Чан опускает ногу с кровати и упирается в пол в попытке встать. — Аргххх, – ноет Феликс. – Жить в общежитии – отстой. Чан громко смеётся над этим. — Боже, но это, чёрт возьми, действительно незабываемый опыт. Одевшись по минимуму, Чан выталкивает их за дверь, держа в руках пластиковый футляр и полотенца. Коридор в целом пуст, за исключением нескольких ранних пташек, и никто из них, похоже, не заметил, как Феликс вышел из чужой комнаты вместе с её хозяином. Не то чтобы это было так скандально – другой парень, покидающий комнату Чана, но Чан испарился бы на месте, если бы кто-нибудь из соседей стал свидетелем этого. Нет никакого оправдания их "нечестивым" ночным звукам, и он планирует избегать эту тему сколько сможет. Нет, оправдаться-то вполне себе можно, и он это сделает, но никто не поверит. Если дело дойдет до драки, Чан злоупотребит своим статусом РА, чтобы выйти из неё. Джуён будет на его стороне. Возможно. — Подожди, – говорит Феликс, когда они приближаются к душевым. – Мне нужно забрать сумку для душа из своей комнаты. — Сумку для душа, – повторяет Чан. Феликс поворачивает шею, насмехаясь над ним. — Да, мою сумку для душа. У тебя с этим какие-то проблемы? – он тычет пальцем прямо в чужую грудь. — Бери свою чёртову сумку и пошли, – отвечает Чан, закатывая глаза и смеясь. Феликс делает всё быстро. Чан заглядывает в комнату, как только Ли открывает дверь, чтобы выйти, и замечает, что Джисона там нет. Он чувствует некоторое облегчение. Почти сразу, как они оказываются в общих душевых, едва проверив, есть ли здесь вообще кто-то, Феликс затаскивает Чана в один из отделанных плиткой блоков. Думая, что в ванной они разошлись бы в разные стороны, Чан подозрительно сильно радуется, когда Феликс прижимается своим обнажённым телом вплотную к его. Он вслепую пытается повернуть кран за спиной Ли, и их обоих окатывает неприятно холодной водой, как только их губы встречаются. Феликс, похоже, не возражает. — Ты же знаешь, что я никуда не исчезну, да? – смеётся Чан Феликсу в рот. Он пытается не дрожать, но вода наконец-то начинает теплеть. Феликс хватает чужие щеки. — З-Заткнииись, – бормочет он, вода мочит его волосы и стекает по усталому лицу. — У тебя есть планы на сегодня? – спрашивает Чан, опуская руки на бёдра Феликса и прижимая его к холодной плитке. Феликс вздрагивает. То ли от плитки, то ли от вопроса, – Чан не спрашивает. Его член начинает затвердевать, и он видит, что у Феликса тоже. Ликс подтягивает колено к талии Чана и пытается обхватить её ногой. Это кажется нелепым. Делать это в грязной кабинке с обувью для душа на ногах. Чан думает, что ему бы не понравилось по-другому. — Нет. А у тебя? – вокруг всё такое тихое, что дыхание Феликса кажется чрезвычайно пронзительным. — Джуён на дежурстве в эти выходные. Но я на связи в случае чрезвычайной ситуации, – говорит Чан, придвигаясь ближе к раскрасневшимся губам Феликса. Их голоса такие тихие, будто они делятся секретами. Феликс говорит только "Понятно". Он сжимает мокрое плечо Чана и впивается ногтями в кожу, держась вплотную к его рту. — Не хочешь заняться чем-нибудь со мной сегодня? – Чан облизывается напротив губ Феликса, рукой спускаясь к его члену. — Хочу, – шепчет Феликс, двигая бёдрами в поиске контакта. – Я должен пригласить тебя на ужин после всех тех сумасшедших просьб, не так ли? — Ах, это точно, – отвечает Чан. Он берёт наполовину твёрдый член Феликса в руку и проводит по нему. Прижимаясь ртом к основанию чужой шеи, он нежно посасывает кожу, но недостаточно, чтобы оставить засос. – У нас есть пятнадцать минут, – всё, что говорит Чан. Феликс понимает, что он имеет в виду, и кивает. Чан убирает руку с члена Ли, проходясь по яичкам, касается его всё ещё смазанной дырочки кончиком пальца и чувствует, как та сжимается. — Всё хорошо? – спрашивает Чан. — Да, – шипит Феликс. – Я хочу этого. — Я буду двигаться медленно, – заверяет Чан. Кивнув, Феликс закрывает глаза и тянется за поцелуем. Он снова целомудренный, нечестивое противоречие с тем, как легко Чан засовывает палец в Ликса. И он действительно двигается медленно. Разрабатывает чувствительное растянутое отверстие Феликса двумя пальцами, несильно сжимая свой член. Взяв оба их органа в одну руку, немного повозившись, Чан пытается полностью обхватить их, другой всё ещё погружаясь в Феликса. Тот мурчит ему в рот, подёргивая бёдрами, и хвалит Чана за то, какой он хороший и как хорошо заставляет себя чувствовать. Чан легко кончает от этого, даже слишком, и продолжает позволять Феликсу тереться о его член в своём покрытом спермой кулаке, пока тот не выдыхает, что близок к разрядке. — Ты уверен, что у тебя не будет неприятностей из-за того, что ты покинул общежитие? – спрашивает Феликс, ставя поднос из кафетерия на стол. — Феликс... что? Я уже говорил тебе, – смеётся Чан, – что могу делать всё, что хочу. Я не принцесса, запертая в замке. Феликс драматично надувает губы. — Я просто волнуюсь, хорошо!? – он кладёт столовые приборы на салфетку. – Но... принцесса, хах, – задумчиво говорит Феликс. – Я мог бы что-нибудь с этим сделать. Брови Чана поднимаются. — Я... мы обсудим это... позже. Наверное, – он запинается. — Я подниму этот вопрос на собрании, – игриво говорит Ликс. Феликс настаивал, что нет необходимости надевать что-то особенное, когда прокрался в комнату Чана, чтобы посидеть с ним, пока тот одевается. Чан не глуп; он не незрелый – он знает, что чувствует, и ясно, что Феликс чувствует нечто подобное. Сидеть с Чаном и составлять ему компанию, доставать его, пиная ногами в живот, после всего, что произошло: Чан понимает, что происходит между ними. Или, по крайней мере, что есть что-то, что нужно понять. В конце концов. — У тебя... – начинает Феликс, показывая на место у рта. – ...что-то на лице. Чан вытирает рот рукой. — Нет, здесь, – объясняет Ликс, указывая на уголок своего подбородка. Чан делает это снова. — Я убрал? Феликс закатывает глаза. — Боже, ты безнадёжен, – он встает из-за стола и тянется через него, чтобы коснуться чужого подбородка. Чан чувствует, как по коже пробегают мурашки, когда Феликс проводит большим пальцем по уголку его губ. — Ты только что... ты только что съел это? Феликс подмигивает и высовывает язык. — Ты немного странный. — Я думал, что спустя три месяца ты уже это запомнил, но ладно.————————
— Какие-нибудь вопросы, комментарии, предложения, – говорит Чан, складывая руки перед сидящей в комнате для переговоров аудиторией, состоящей из жильцов его общежития. Джуён и Джихё раздают листовки какого-то мероприятия, а Чан избегает зрительного контакта с ухмыляющимся Феликсом между Джисоном в телефоне слева от него и Минхо справа. — Да, – говорит одна из девушек, поднимая руку. Чан узнаёт в ней Чеён. – Может ли пара, которая всё время трахается... – грубо начинает она. Чан заметно вздрагивает при этом слове, плотно сжимая губы и приклеивая фальшивую улыбку к своему миленькому личику. – ...Перестать так громко стонать? Я понимаю, что это происходит не в "тихие часы", но, чёрт возьми, никто не хочет этого слышать. Джисон издает ужасно громкий хрюкающий смешок. Глаза Чана метнулись к Джуёну, на его лице всё ещё страдальческая улыбка. Они встречаются взглядами, и Джуён смотрит на него убийственно, что, как знает Чан, гласит: "Тут без меня, чувак". Джихё задыхается и вскрикивает. — Чеён! Следи за языком. Переведя взгляд обратно на Феликса, Чан замечает, как он ёрзает на своем стуле, сидя в телефоне, когда соседка Чеён Ерим хихикает в руку. — Эм, – начинает Чан, открывая и закрывая рот, как рыба. Его телефон вибрирует в кармане. – Я оставлю замечание на доске объявлений, – говорит он, – и проявлю инициативу в решении этого вопроса. Джуён закатывает глаза. — Спасибо, Чан, – благодарит Джихё, мило улыбаясь. Боже, Джихё, прости меня. Наконец, достав свой телефон, Чан незаметно проверяет экран, и единственное сообщение от Феликса гласит: "Упси^^;". — Ну, – говорит Чан, вскидывая голову, – ещё есть вопросы? Феликс поднимает руку. — Да, у меня есть один.