Как я встретил вашу папу.

Громкая музыка била по ушам басами с проблесками мелодии и непонятными словами, да в прочем тут никто и не задумывался о словах, главное, чтобы ритмы были что надо. Вокруг двигали своими прекрасными телами юные прелестницы, в надежде подцепить крутого бой-френда. Яркий мерцающий в ритм свет софитов скрывал все, что не нужно было видеть простому человеку. Каждое движение в ритм, каждый вздох наполнен парами алкоголя и дури. Жарко, но кого это волнует, детка, тут люди расслабляются. К небольшому столику у стены с парой кресел подошел симпатичный парень, светлые волосы которого струились по плечам, узкие черные джинсы с черной майкой и желтые клетчатые кеды смотрелись эффектно в полумраке самого модного ночного клуба в этом городе. Его рука лежала на бедрах одной из тех чик, что носят пояски вместо юбок и еле скрывающие грудь топики. Она с прикрытыми глазами пальцем ласкала его щетину на подбородке и улыбалась в предвкушении завершения вечера. Но, судя по всему, не судьба ей было завтра проснуться в обнимку с этим юношей. Убрав от нее руки, Франц сел напротив своего друга, которого и искал в этой бесноватой толпе. Этот самый друг миролюбиво развалился на диванчике, теребя в руках бокал шампанского. Его бутылочно-зеленые глаза светились помесью дружелюбия и усталости, видимо ожидание его утомило, но не настолько, чтобы встать и направиться домой. Антонио Фернандес Карьердо не часто позволял себе такую роскошь, как вылазка в приличный клуб. Ну, максимум выпить пива с друзьями в выходные, но это сложно, учитывая, что друзья его плохо ладят друг с другом. – Франциск, да неужели! Я-то думал, что ты затерялся где-то в матрице! – воскликнул испанец, махнув парню рукой. – Нет, я уверен что мы не в матрице… В матрице вино было бы лучше. Усмехнулся блондин, садясь напротив своего друга и тут же отпив из бокала дорого вина. Он мог себе позволить и частые вылазки, и дорогую выпивку, и прочие радости жизни хоть каждый день. Богатые родители, что поделать. – Подождем еще пять минут. Он скоро притащит свою Великую задницу. – Трепещу, ведь для того, чтобы напиться мне нужна компания, не хочу чувствовать себя алкоголиком. – засмеялся Тони, делая еще несколько глотков, ведь хоть какая-то компания появилась. И тут из толпы вывалился еще один молодой человек. Он был в синих джинсах, чересчур длинной белой майке, которая собиралась над ремнем мелкими складочками. Шею и плечи покрывал голубой арафат. Парень был с белыми волосами и с красными глазами – альбинос. В руках он тащил просто кучу разнообразной выпивки. Но в основном это было вино и пиво. Ничего не скажешь, по-царски. Он подошел к столику, поставив это добро на стол, и широко улыбнулся – Встречайте меня Великого!!! – О, не прошло и года. – прокомментировал его появление француз. Антонио доброжелательно улыбнулся и шутливо отдал честь. До сего момента они были незнакомы, точнее были лишь наслышаны о существовании друг друга, но не более. И, честно говоря, этот парень оказался именно таким, как его описывали. Испанец поправил свою простую и удобную джинсовку, и подтянул черные брюки. Он не мажорил, в отличие от своей, в данный момент, компании, но его это никак не волновало. Как и большинство мужчин, внимание на одежду он обращал очень мало. – Здоровки. – А ты Тони? Приятно познакомиться. Я Гил. Можно просто Великий. – он плюхнулся на третий диванчик спиной к тусовке. – Ну, давайте, что ли выпьем за знакомство. – Предложил Франциск, поднимая бокал вина над столом и улыбаясь. – За знакомство! – засмеялся Фернандес, они чокнулись и выпили. Алкоголь успокоил и расслабил, расположив друг к другу и ко всему миру по совместительству. Очень долго и муторно описывать, как были опрокинуты одна за другой бутылки пива и бокалы вина, как было рассказано много историй и шуток. Но компания сложилась хорошая. Много общих тем для разговора и не только. В общем, ребята разговорились и прекрасно проводили время, даже не смотря на то, что Гилберт и Антонио видели друг друга впервые. Они сидели рядом, после нескольких порций алкоголя уже обнимались, что-то радостно вопя про родственные души и рассуждая об устройстве вселенной. Судя по тому, что говорил альбинос, то сотворил этот мир именно он, а никто иной. Хорошее мировоззрение, ничего не скажешь, оптимальное. Франциск устроился перед ними в компании двух грудастых блондинок, а когда речь зашла о величии и превосходстве Гилберта, и когда ему приперло, он обхватил девушек и обмолвившись о нескором возвращении покинул компанию. Гил был в принципе не против, он втирал Антонио про захват мира и то, что обязательно поделиться с ним частью вселенной. Собеседник план одобрил и от части вселенной не отказался, зачем, если предлагают. Фернандес на все рассуждения покорно кивал в силу мягко характера, то и дело поддакивая и вставляя фразы. В какой-то момент, когда пива осталось совсем чуть-чуть, а от рассказов нового знакомого, естественно также пьяного в стельку, разболелась голова, испанец просто повис на немце, малодушно тыкаясь носом в его шею. В ответ на это действо Гилберт только приобнял его и предложил пройтись на свежем воздухе. Ибо как о сказал: – Тут так много сисек и дымовухи, что ничего не раздышать и нечем смотреть. Они вывалились из черного входа в это заведение в обнимочку и пошли по улицам ночного города. Ноги альбиноса вопреки разуму несли его к дому. Кстати сказать, честь платить за выпивку предоставили Франциску. Так ему и надо, буржую проклятому. В общем, после веселой и чрезвычайно неустойчивой прогулки практически незнакомые, но уже такие родные парни ввалились в квартиру к Байльшмидту, обнимаясь, ну, точнее, судорожно цепляясь друг за друга, чтобы не упасть. Гилберт закрыл дверь хлопком и с облегчением вслух подумал, что, слава Богу, его брат уехал на выходные к другу в Австрию. Они познакомились во время его последнего визита туда, и австриец пригласил Людвига в свободное время погостить. Альбинос облокотился о стенку, снимая кеды путем скидывания их с ног. Один кед пролетел через весь коридор и, отлетев от стенки, рикошетом врезался в шкаф, после чего снова долбанулся об стенку и упал на пол. – Да ты прямо маг. – широко улыбнулся Тони, проследив заинтересованным взглядом траекторию падения обуви. Хотя по обстоятельствам жизни подобные эксцессы и казусы для него норма, стиль жизни, так сказать. Гилберт только хмыкнул и снял арафат, повесив его на вешалку. Ноги подкосились, и альбинос стал целенаправленно падать на жесткий кафельный пол, едва успев зацепиться за плечо новоиспеченного друга и повалив тем самым его за собой. Карьердо с разудалым воплем повалился сверху. И да, если бы это был мультик или аниме, то их губы соединились бы в неловком подростковом поцелуе. Но это жизнь, поэтому ребята лишь стукнулись лбами, после чего Тони со стоном уткнулся в плечо новоиспеченного приятеля. А альбинос рыкнул что-то на немецком, видимо какой-то мат. Он расслабился лежа на полу и посмотрел на лампу. – А я хочу увидеть фей… где мои феи и звездочки?! – обиженно возмутился парень. – Я не брал. Вот честно. Это все Франциск. – оправдался Фернандес, вяло пытаясь встать, но получалось что-то не слишком хорошо. Даже лучше сказать, никак не получалось. – Ах, вот значит как? Вы оба сговорились! – не унимался немец, уже делая на полу ангела, возя по нему руками и ногами. Мысли о поднятии не было ни одной. Он далеко не трезво посмотрел на своего собутыльника и выдал такую фразу: – Ночуешь ты, как понимаю, у меня... – Ну, ты же не выгонишь меня в стельку пьяного на улицу! – засмеялся испанец, хитро улыбаясь, что очень странно на его добродушном лице. Карьердо уже в который раз за вечер уткнулся в шею Байльшмидта, словно невзначай касаясь тонкой кожи горячими губами. Гилберт усмехнулся, прикрывая глаза и мурлыкая в ответ немного ехидным голосом: – Великий может сделать все, но я помилую тебя, оставайся. – от прикосновений чужих горячих губ к одной из эрогенных зон по спине пробежался рой мурашек. Под действием алкоголя тело было отзывчивее. – Позволь мне отблагодарить, тебя, о Великий. – совсем уж расшалился Антонио, в открытую целуя шею нечаянного, как оказалось, любовника. Ну, изредка, можно позволить себе вольность, ведь так? Вероятно, что да, ибо через несколько секунд их губы и языки сплелись в горячем поцелуя, который бодренько организовал горячий и чрезвычайно поддатый испанец. Одежда, совсем скоро, оказалась совсем ненужной атрибутикой, а пол уже не таким удобным ложем. Хотя, встать и доползти до кровати сейчас казалось миссией невыполнимой, но наши герои все же справились. Дверка в сию обитель наслаждения закрылась, и оттуда еще долго доносились стоны и смех. Ну, как сказал один наш знакомый, трахаться с приятелем – это веселее, чем заниматься сексом с какой-нибудь продажной девкой. Утро. Как ни печально, но оно было, как и после любой другой пьянки, тяжелым и больным на голову. Еле продрав заспанные глаза, которые были краснее обычного, альбинос не сразу осознал то, что лежит в своей разворошенной кровати обнаженный, да еще и в обнимку с тем парнем, с которым вчера познакомились в клубе. Все бы хорошо, да вот только он привык просыпаться не у себя, не в своей кровати и с девчонкой, с которой вчера познакомился в клубе. И тем более уж никак не с больным задом. Он сделал попытку подняться, но резкий приступ боли в спине и всего, что ниже заставили лежать. После чего, парень принялся будить еще мирно спящего в ворохе простыни и подушек Тони. Тот кое-как открыл глаза и долго, задумчиво смотрел на Гилберта, и лишь спустя несколько секунд, которые он благополучно протупил, испанец взглянул на наручные часы. Раздался отчаянный вопль: – Я в школу опаздываю! – он вскочил и начал быстро метаться по комнате, собирая свои вещички, которые благополучно валялись по всему полу. Альбинос сам вскочил, быстро натягивая домашние штаны. Соображал он с бодуна по-прежнему плохо. Но сочетание слов «опаздываю» и «школа» вызывали какие-то нехорошие подозрения. Он помог тому одеться, и только потом задал вопрос: – В школу? Парень, тебе восемнадцать-то есть? Антонио рассмеялся, натягивая носок, а лишь потом ответил: – Ну, как тебе сказать. Вроде того. – Вроде того?! – нет, на его лице не было ни злости, ни чего-то еще в этом духе. Только чрезмерное удивление и легкий шок. – Ну не бойся, это ведь я тебя трахнул, а не наоборот. – продолжал уж совсем издеваться Антонио, прыгая по коридору в одном ботинке, после чего быстренько намалевал свой номер и адрес электронной почты на использованном проездном и кинул его в руки ошалелому Гилберту, – Пиши, звони, а я побежал. Чао! Он подмигнул, помахал ладонью и скорехонько скрылся за дверью. Байльшмидт все еще некоторое время находился в ступоре, но все-таки телефон и адрес своего школьника он переписал в телефон. Ступор ступором, а жрать хочется. Поэтому все в тех же домашних штанцах, с растянутыми коленками и просиженной за компом задницей, он направился на кухню готовить себе завтрак. Первая половина дня прошла как обычно в субботу. Ближе к обеду позвонил брат, с отчетом о том, что вечером возвращается, наглым образом, оторвав от очередной онлайн резни, а потом пришло сообщение от Франциска, с просьбой, чтобы тот забрал его вечером с работы. Гилберт сходил на кухню за подогретыми в микроволновке сосисками с хлебом и, устроившись поудобнее за монитором, зашел в очередную социальную сеть. Поразмыслив мозгами, он набрал на адрес Антонио сообщение с простым банальным текстом «Привет. Что делаешь?» Ответ пришел незамедлительно и довольно жизнерадостно: «Сижу на уроке вот, ем сухарики и сижу за компом» Гилберт усмехнулся, вспоминая себя и своих одноклассников в молодости, то бишь лет пять-шесть назад. «Я б тебя выгнал, чувак XD» Он нажал отправить и запихнул очередной кусок сосиски в рот. «Не прокатит, я преподаватель» «А сразу было слабо сказать??!» Он чуть хлебом не подавился, довольно эмоционально возмущаясь на весь дом. И из-за этого умника он весь день чувствовал себя педофилом! «Мне нравилось смотреть на твое растерянное лицо. Ты смешно краснел и хмурился. Прости, у меня звонок. А звонок для учителя. Пойду станцую Макарену на столе» «Удачи. Кстати, ты вечером свободен? Великий Я желает лицезреть тебя в нашей компании» «Извини, но Холл не вынесет еще одного вечера в компании детишек, так что вечером я занят, веду своих малышей в парк» «У тебя еще и дети есть?! Чувак, я в коме» Гил как-то остервенело дожевал последнюю сосиску и отставил тарелку в сторону. «Не совсем мои, я их усыновил. Они близняшки. Приходи – покажу» «А, хорошо, раз уж такое дело, то приду. А во сколько?» На душе немного полегчало, но он спихнул это на влияние пшеничного светлого, что приятным холодком обдало горло. «Думаю, логичнее было бы спросить – куда. Да во сколько захочешь, только не позже десяти. Франца с собой бери, он знает мой адрес. Ну все, я побежал, а то за радости общения я лишусь драгоценной работы» И пользователь вышел из сети.