День Рождения

К тому времени, как Вилбур и Джон наконец пересеклись и познакомились, они знали друг о друге достаточно много. Сут знал о другом парне, что он католик, кошатник, знает испанский и интересуется русской культурой, а еще дату рождения. Шлатт знал о своём новом знакомом, что тот музыкант, повернут на географии, любит водку и имеет около сотни разных дней рождений. Вилбур то Овен, то Козерог, то Дева, то он родился в начале декабря, то в середине августа. Рыбы, Рак, Скорпион, всё одно — Вилбур прекрасно перевоплощается в каждый знак по ситуации, а Шлатт не разбирается в астрологии настолько, чтобы вычислять знак этого придурка по его поведению. И никогда не понятно, говорит Вилбур правду или нет, так что Шлатт верит ему постоянно и ставит под сомнение каждый озвученный факт. В интернете есть всё, думает Джон, листая сайты в браузере. Много противоречивой информации, очень много, но большинство сайтов сходятся на дате в четырнадцатое сентября. Парень чувствует себя чуть более уверенно, пока не натыкается на комментарий. "Он также соврал об этом специально для "Популярных Дней Рождений"." Они никогда друг друга не сталкерили, не мониторили информацию о друг друге. Всё, что знал Шлатт, он слышал случайно, случайно видел, случайно натыкался и позволял себе засмотреться на привлекательного парня. Он знал очень мало, но после их знакомства, кажется, стал знать только меньше. Это было не смешно, но Вилбур красиво смеется на все его возмущения, задурманивая сознание, запутывая мысли, и Шлатт их отпускает до очередного приступа любопытства. Вилбур читает Шлатта, как открытую книгу, и он не может оставаться с ним в звонке столь же театральным, каким был на прошедшем стриме. Он тяжело сглатывал свою театральность, становясь на удивление тихим, почти скромным и неловким, и они начинали болтать на какую-то лёгкую отвлеченную тему, и Шлатт отдыхал от своего образа, вслушиваясь в образ по-домашнему уютного и спокойного Вилбура. С сожалением американец заметил, что Вилбур много притворяется — либо это ощущалось так. Специально становится уютным и спокойным, специально становится энергичным и задиристым, специально становится тёплым и дружелюбным, специально становится страстным и флиртующим. Вспоминая об этом иногда, во время разговора или вне, Шлатт огорчался, что не может выцепить хоть намек на чистоту его поведения. Не искренность, нет. Искренность Шлатта не волновала, потому что он чувствовал, что всё, что ни делает и ни говорит Вилбур — искренне. Джону казалось, что Вилбур просто перебарщивает с эмоциональным вкладом во всё это. Сначала они чувствовали, а потом уже стали знать, что нравятся друг другу — это было приятно и хорошо. Затем Шлатт осознал, что Вилбур понимает, что парень чувствует во время их разговоров насчет британской "чувствительности". Было неприятно, но они не говорили об этом, и неприятие сменилось на равнодушие — они продолжали наслаждаться разговорами несмотря на это, хотя временами американец чувствовал неприятные уколы в своей грудной клетке. Но Вилбур продолжал своё преувеличение эмоций, было оно осознанным или нет. Мысли Шлатта возвращаются к самой четкой дате — четырнадцатое сентября. Правда или нет — вопрос. Вероятность, что да: один к трёмстам шестидесяти пяти или шести, зависит от года. Дева, как и сам Шлатт. Смешанные чувства вызывает факт, что все статьи с этой информацией датированы датой после их официально первого взаимодействия на публике. Будто Вилбур специально решил рождаться спустя четыре дня после Шлатта, хоть и на три года раньше. Год рождения — единственное, в чём американец был уверен насчет парня, но дата, дата вызывала горько-сладкое послевкусие на языке и в горле. — То есть, четырнадцатое сентября тоже ложь? — уточняет Шлатт однажды в звонке. — Мммм, да, — соглашается Вилбур после театральной неуверенности. Британец играл какую-то роль, кажется, всегда. Неудивительно, что его персонажем так восхищались фанаты сервера. Проект "Дрим СМП"  закрыт, и парни двигаются дальше как в ютуб- и твитч-карьере(что больше касается Вилбура), так и в собственных отношениях, в целом успешно встречаясь на расстоянии. — И что, ты не собираешься говорить настоящую дату? — Вилбур хмыкает. — Неа. — Даже мне? — его голос едва заметно срывается на хныкающую обиду. Вилбур тепло усмехается. — Я уже говорил, что мне не нравится мой день рождения! Четырнадцатое сентября звучит как неплохая альтернатива. — И его ты не отмечаешь тоже, — замечает Шлатт, мысленно ощущая, как Вилбур закатывает глаза. — Когда-нибудь я выкраду твой паспорт и всё узнаю! — заигрывается он, и собеседник смеется из динамика. — Хаха, удачи, чел, — дразнит его Вилбур. — Ну а пока — с днём рождения, — слабо добавляет Шлатт, что заставляет смех на другом конце провода замолкнуть. — Что ты сказал? — Поздравил с днём рождения, — устало отвечает Шлатт так, будто объясняет что-то очевидное даже для пятилетки. — Х-хэй, до него еще месяц, — нервно поправляет его Вилбур. — Да, до того, которое называешь ты. Я не знаю, когда твой настоящий день рождения, но тогда я собираюсь поздравлять тебя ежедневно. — О Боже... — звучит как-то зажеванно, и Шлатт почти ясно видит, как Вилбур с усталой улыбкой проводит рукой по лицу, и слышит смех. — Шлатт, ты придурок. — Может быть, — кивает парень сам себе. — Но мои действия имеют смысл, согласись? — Я соглашусь, но ты всё еще придурок. Эта шутка живет ещё неделю, потому что следующие поздравления Шлатта достаточно завуалированы, приятны и забавны, но они оба, не сговариваясь, осознают, что эта вещь надоедает, и перестают упоминать её всуе. Ну, может быть раз в неделю-две Шлатт вспоминает о ней, поздравляет, а Вилбур отвечает ласковым обзывательством. Тем временем приближается сентябрь, и Шлатт по их договоренности прилетает погостить у Вилбура неделю или больше. Первым делом, выйдя после встречи вместе из аэропорта и оказавшись в тени желтеющих деревьев, британец останавливает гостя и достает свой паспорт, затем протягивая его парню. — Зачем? — оказывается в ступоре Шлатт. — Разве ты не хотел узнать мой настоящий день рождения? — усмехается Вилбур, держа свой паспорт между ними. Выхватить книжку и найти ответ на волнующий американца несколько лет вопрос, конечно, интересно и волнительно, и он бы разумеется так сделал, если бы за всё время ещё не привык забивать на этот вопрос. Он колеблется еще немного, пока в итоге не притягивает парня к себе ближе за руку, прижимает чужой паспорт к телу владельца и выдыхает искренне: — Нет. Забей. — вдруг он замечает, как близко стоит к Вилбуру. Это не первая их встреча, но после долгих перерывов чувствовать чужое дыхание и тепло ощущается как в первый раз. — Меня это не волнует, — Шлатт едва шевелит губами, наблюдая за приближающимся к нему лицом Вилбура. — Ладно, — ласково хмыкает он, улыбаясь, и медленно целует Шлатта, тут же получая ответ. Водолей, Близнецы, Весы, Телец — какая разница, кто человек на самом деле по знаку зодиака, если вам и так хорошо вместе, а вы не астролог? Вот и Шлатту всё равно, какая.