***
Комната слегка озарялась рассветными сумерками, давая только очертания предметов. Вот на окне одинокий цветок, кажется это фиалки, но я не уверен, всё же цветоводство не та отрасль, в которой я силен. Занавески совсем легонько покачиваются от дуновений ветра с улицы, а прямо у стола стоит письменный стол повидавший виды. Дверь плотно закрыта, а для верности к ней придвинут стул, на котором беспорядочно висела одежда. Должно быть, будь моя мать в этой комнате, она уже давно ткнула меня носом в этот, по её мнению, беспорядок. Но к счастью её нет. Застегивая старую, местами потертую куртку, обдумывая кошмар, который снова приснился мне, я мельком бросил взгляд на зеркало. Как давно я не смотрел на себя? Усталый взгляд, морщины, мешки под глазами, щетина уже успела перерасти в бороду, а эта царапина под глазом... Я даже машинально коснулся свежей ссадины, поморщившись от того, как та неприятно защипала, но скорее всего я сам и поставил её ночью, когда ворочался. Выдохнув с неким раздражением и разочарованием, я взял рюкзак за лямку и, повесив тот на плечо, вышел из номера, направившись к стойке администрации мотеля, чтобы сдать номер. Мрачные виды горного пейзажа восхищали и пугали одновременно. Вековые секвойи возвышались над дорогой, казалось, своими верхушками царапая противно серое небо. Хотелось закурить, но водитель, согласившийся взять меня в попутчики, сразу сообщил мне, что в его машине не курят. Словно на лице прочитал что я заядлый курильщик, а ещё, наверное, пьяница, но он великодушно разрешил воспользоваться его милостью. Из радио хрипло звучала какая-то приторно-позитивная мелодия. Разве в наше время кто-то ещё слушает радио? Это мог быть отличный кадр для семейного ретро-фильма 80х, но только если бы я вышел из машины и не портил обивку салона своим существованием. - Спасибо, держите. – Я протянул водителю мятую купюру. Этого должно быть достаточно за его услугу, даже немного сверху, но он великодушно отказался. Что ж, деньги лишними не бывают, а я дважды не предлагаю. Машина хрюкнула выхлопной и резво тронувшись скрылась по темной от влаги дороге куда-то за поворот, оставив меня наедине с собственными мыслями. Наконец прикурив, вдохнув горьковатый дым сигареты, я сравнил карту и, наметив дорогу, двинулся в чащу по слабозаметной тропке. Эта дорога должна привести к ангару с самолетами и небольшому аэропорту, а там договорившись со старым знакомым я смогу продолжить дорогу. Ливень бил с такой силой, что казалось это вовсе не стихия, а кто-то открутил пожарный шланг и сейчас на полную силу поливает нашу грешную землю в попытках сбить с неё грязь в лице человечества. Двигаться было почти невозможным, но я снова и снова переставлял ноги, рвался куда-то вперед, снова стараясь скрыться от того, что пыталось схватить меня своими когтями. Ветер завывал и казалось, ревел диким зверем, а может быть это и был тот, кто преследует меня, тянет свои лапы из глубокой темноты, так и норовя схватить за горло. Страх пробирал до самого сердца, подталкивая драть ногтями сырую мокрую землю, поднимаясь после очередного неудачного падения и продолжать бежать, спотыкаясь о корни деревьев, чертыхаясь, пытаясь поймать капли живительной влаги, смачивая горло. Я не сразу услышал, как кто-то зовет меня. Открыв глаза, я увидел знакомого, который смотрел на меня немного встревоженно. Снова кошмар, шум дождя ночью наложил свой отпечаток, но кажется, концепция так и не изменилась. Поднявшись с узкого дивана, я устало протер глаза, а нос защекотал запах кофе. Сделав несколько глотков, я поднялся и решился выйти из ангара на улицу. Утро было пасмурным, но между серыми тучами проглядывали клочки голубого неба. Запах топлива перемешивался с запахом мокрой хвои и земли, создавая своеобразную композицию, аналогов которой нет ни в одном парфюме. Не затягивая с завтраком, через добрых два часа я уже сидел в маленьком самолете, слушая размеренный рык двигателя, а подо мной распростерся ковер из деревьев и голых вершин. Захватывающе. Приземлились мы мягко и удачно, попрощавшись, я расплатился обедом в местном кафетерии и оставил немного денег на топливо, а сам снова направился вперед. На душе было неспокойно, но я давил это беспокойство где-то глубоко внутри. Я уже сбился со счету, сколько я брал попуток, сколько посетил мест, городов. Встречал разных людей, но нигде не задерживался дольше, чем на сутки. Я двигался только вперед, гонимый чем-то неведанным, а может это что-то не гнало, а вело за собой, желая показать что-то. Снова беспокойная ночь за плотно закрытыми дверьми. Почему-то мне кажется, что Оно войдет через дверь, побрезгует окном. На этот раз я проснулся с первыми лучами солнца. Измученный, уставший. Я устал бежать. Снова ловлю попутку, водитель не разговорчив и мне кажется, сейчас это и к лучшему. Дорога почти незнакома мне, но я знаю её как собственную ладонь. Всё меняется со временем и этот богом забытый город не исключение. Машина проезжает по старым улочкам, где уже пестреют новые вывески. Я вижу знакомые дома, и становится не по себе от их вида. Такие высокие, мощные, серые…. Кажется, что даже небо на их фоне белоснежное. Машина останавливается на развилке, и я вынужден выйти, озираясь, словно загнанный в ловушку зверь. Короткое «спасибо» и оставив деньги, я закрыл дверь с негромким стуком, вздрогнув. Было малолюдно, но даже так казалось, что этот город душит, закрывая от меня последний выход из него. Ноги несут меня почти на автомате. Я не сразу осознал, что стою возле покосившихся от времени дверей, покрытых уже облезшей голубой краской. Ручка давно покрылась ржавчиной под напором природы, а замок валялся на ступеньках давно сбитый местными детьми. Я затянулся сигаретой и, бросив окурок на крыльцо, затушил его ногой, сплюнув. Неуверенно взявшись за ручку, я потянул ту на себя, услышав тихий скрип старых петель.***
Солнце мягко касалось зеленой листвы и коры веток, поглаживая их лучами, лаская на пару с ветром. Трава переливалась бриллиантами росы после ливня, похожая на зеленое звездное небо. Я легко вдыхал этот свежий воздух, но сердце бешено колотилось в груди. Мой преследователь стоял напротив. Прячась в тени, он словно всё ещё пытался скрыть своё лицо, но я отчетливо видел ссадины на лице, побитые руки и грязную, местами рваную одежду. Он стоял и смотрел на меня, а я слышал его сбитое дыхание. Я не убегал, он же не спешил ловить меня, только пытался что-то сказать, совсем беззвучно. Губы потрескавшиеся, как у измученного жаждой, я смотрел внимательно, стараясь запомнить каждую деталь. На лице небольшие морщины, под глазами синяки, а щетина уже давно превратилась в неаккуратную бороду. Он был запуган, а я смотрел на него как охотник на добычу, сжимая руки в кулаки. - Догнал? – Я не сразу узнал свой голос, такой сиплый и низкий, а губы преследователя зашевелились одновременно с моими. Всё в комнате было покрыто пылью и паутиной. На стенах кругом были граффити с различными посланиями всем, кто их увидел, но мой взгляд был прикован к чему-то другому. Я стоял и смотрел на собственное отражение в старом разбитом зеркале, на отражавшуюся в нём комнату, которая абсолютно не изменилась. Такая же мрачная, темная с покрытыми закаменевшей копотью стенами, из которых до сих пор не выветрился запах гари. Остатки мебели были словно надкусаны кем-то большим, с черными засмоленными зубами, грязь от которых осталась на выцветшей со временем ткани обивки. Внутри всё ещё был тот давно забытый страх перед чем-то, что скрывалось в этом доме так долго. Он впивался своими когтями в мозг, стараясь забраться как можно глубже, но вот спустя столько лет, я стою в этом доме. Наконец-то я перестал убегать от себя.