Fino a che il tempo porterà sui tuoi capelli il bianco

Киев. Дворец «Украина». Гримёрная Жюли Зенетти, однако самой певицы там нет. Заместо неё за гримёрным столиком сидит мужчина с растрёпанными седыми волосами. Осанка у него на удивление ровная, можно даже сказать, что неестественно ровная, такая будто его сейчас допрашивают на предмет убийства. Он сжимает ручку в руке и долго не решается написать хоть что-то на белоснежном листе. Он шестнадцать лет не мог решиться на это даже в письменной форме, с чего бы ему длать это сейчас? Старый дурак! Но времени мало, совсем скоро она вернётся с прогулки, на которую её вытащила Элен и тогда появится много вопросов, а до этого ему лучше исчезнуть. Делает глубокий вдох и дрожащей рукой начинает выводить первые строки: «Моя милая Жюли. Когда ты прочтёшь это письмо — меня уже не будет в городе, ибо как только я решился написать тебе — понял, что просто не смогу смотреть тебе глаза и лучше сбегу как маленький мальчик, чем осмелюсь на разговор. Надеюсь, ты поймёшь и просишь меня. Всё началось тогда, шестнадцать лет назад, когда Пламондон привёл тебя на репетицию и представил как нашу Эсмеральду. Тебе было всего шестнадцать, ты была такой маленькой, такой. солнечной. Я помню, как три года назад на какой-то передаче Гару, Дана и Патрика спросили, кто для них лучшая Эсмеральда — ты или Элен, как жаль, что мнение парижского поэта никого не интересовало. Я с трепетом вспоминаю наши совместные репетиции на ранних стадиях подготовки спектакля. Тогда то я понял, что влюбился. Влюбился в твой голос, а затем и в тебя саму. Тогда я готов был прогонять «Le mot Phebus» хоть целую вечность, но часто упрекал Люка в том, что он слишком строг к тебе, ведь ругал за малейшую оплошность. Помню, как после тех же репетиций ты приходила в мою гримёрную, приносила какие-то снеки и мы смотрели немое кино до самого вечера, пока нас не выгоняла дежурная. А потом тебя поменяли. Сначала на Ноу, потом на Элен. Совместных номеров у нас больше не было и я расстроился, но куда сильнее был страх того, что тебя вообще уберут из каста, а когда тебе отдали партию Флёр де Лис, я наконец успокоился. Помню, как вы с Патриком объявили о своих отношениях. Тогда я не мог признаться в этом самому себе, но сейчас понимаю — я — взрослый тридцатидвухлетний мужчина, ревновал тебя к твоему же молодому человеку. А когда после ваших с ним ссор ты приходила ко мне в слезах и куталась в мой сценический плащ, пока я готовил тебе какао, мне хотелось разорвать его на части. Когда через несколько лет мы перестали гастролировать в формате спектакля и я понял, что больше не могу скрывать своих чувств — узнал, что ты помолвлена — решил не вмешиваться. А Когда через десять лет мы встретились здесь же чтобы дать первый симфонический концерт и я встретил тебя вновь — увидел с другой стороны. Передо мной была взрослая, замужняя женщина, которая к тому же, ждала ребёнка, но в твоих глазах я видел всё ту же юность и радость которая так спасала меня тогда и понял, что те чувства, которые я столько лет подавлял, забываясь с другими женщинами вернулись ко мне. Ты подняла меня с земли, усыпанной шипами. Одним лишь взглядом убедила, что в этой жизни есть смысл. И не смотря на это я хочу чтобы ты знала — бродячий принц ночного Парижа навеки влюблён в токую и нежную дворянку, пускай даже время превратило его волосы в серебро. Твой. Навеки твой. Брюно Пельтье.» Она со слезами на глазах дочитывает письмо до конца и пулей вылетает в коридор, где едва ли не сбивает с ног Лавуа. — Где Брюно?! — Он сообщил Татьяне, что его срочно вызывают в Квебек и уехал час назад. — в ответ на это — Жюли судорожно достаёт телефон и набирает номер: «На данный момент абонент находиться вне зоны доступа. Оставьте сообщение или перезвоните позже.» Ей показалось ещё секунда — она выпустит его из рук и тот разлетится о бетонный пол. Она тут же всё поняла — всё это время он защищал её, заботился и оберегал по одной причине — он любил её, а она, будучи юной и глупой не понимала этого. Она не собиралась ехать за ним в аэропорт и целовать на виду у всех как в сопливых романах для подростков. Как не крути — он женат, она замужем — у обеих есть дети, уже совсем взрослые люди но в какой-то момент «Малышка Жюли» Взяла над ней верх. Она вновь набрала номер и после первого гудка заговорила дрожащим голосом: — Брюно, я прочитала твоё письмо. Je t'aime mon prince.