Без слез и сожалений мы в новый мир войдем

За все время их отношений с Собирателем Цветов под Кровавым Дождем, тот никогда ни в чем не отказывал Се Ляню. На самом деле, Хуа Чэну, похоже, доставляло особое удовольствие предугадывать потребности Се Ляня и предоставлять заботу в избытке, прежде чем он что-то попросит. Вероятно, это было к лучшему, так как принц не привык просить помощи и обходился всегда своими силами. Им обоим были удобны такие отношения, когда Хуа Чэн ненавязчиво заботился о нуждах Его Высочества. В течение несколько недель, прошедших с возвращения призрака на безлюдную гору Тайцан, Хуа Чэн с энтузиазмом добивался поставленной перед собой задачи. С тех пор, он едва ли позволил Се Ляню поднять самостоятельно руку. Король Демонов готовил, пропалывал огород, мастерил, чинил все в доме, стирал одежду и постельное белье. В один из погожих теплых дней он подхватил своего Бога на руки и принес к склепу его родителей, чтобы они смогли совершить три брачных поклона, разумеется, после того как Се Лянь оправился от шока предложения самого брака. - Ах, свадьба, хорошо... Да? Я пойду, пожалуй, у меня там морковка нечищенная... - пробормотал всё ещё шокированный принц. Он всегда так реагировал, если что-то выходило за рамки его миропонимания, то есть, искал способ избежать странных вещей или столкновения с неприятностями. - Я почистил морковку, а ещё я порезал капусту, сварил маньтоу и приготовил пуджу для твоих родителей, чтобы получить благословения, - невозмутимо ответил Хуа Чэн. - Замечательно, Сань Лан, - повесил голову Се Лянь, бегая глазами по земле, ища выход. - Но нужны халаты, вино, красный шнур и много чего ещё... - И это я тоже приготовил! - радостно воскликнул Король Демонов. Се Лянь почувствовал себя в сладкой ловушке и запаниковал: - Я потерял шляпу! Я согласен, хорошо, но мне нужно сперва найти проклятую шляпу, - заторопился прочь нервничающий Бог. - Гэгэ, не убегай! Вовсе не обязательно проводить церемонию сегодня, я вычислил несколько благоприятных дней, - заволновался призрак. Поле зрения Се Ляня загородила метко накинутая на голову Его Высочества прозрачная красная фата, и тот сразу замер. - А! Вот где моя шляпа была все это время, на спине! - обернулся назад принц и схватил доули, водружая ее на голову и сминая в руках алую вуаль. - Я не тороплю, - осторожно развернул к себе растерянного принца Хуа Чэн. Се Лянь собрался с силами, пришел в себя и упрямо посмотрел в лицо жениха. - А если я согласен? Призрак невольно задрожал от перспективы, что он уже сегодня назовет гэгэ мужем. - Только для кого фата?.. - недоуменно спросил принц. Хуа Чэн с плохо сдерживаемой улыбкой на устах поступил скромно, вспоминая возлюбленного в платье невесты в их первую встречу, ему так хотелось повторить ее. Это было бы так символично. После скромной брачной церемонии жизнь вернулась в прежнее безмятежное русло. Внешне их быт радикально никак не изменился. Вечерами Хуа Чэн рассказывал истории и внимательно слушал Его Высочество. Он искренне хвалил принца за любую мелочь, пока Се Лянь не покрывался пунцовым румянцем и едва не начинал заикаться от благодарности. Он был воплощением идеала преданности, а затем произошло нечто невообразимое. *** Однажды в полдень двое влюбленных новоявленных супругов бездельничали, гуляя по кленовой роще, наблюдая, как солнечный свет играет на алых кронах. Когда Хуа Чэн выпустил несколько серебряных бабочек с ладоней вверх, сердце наблюдавшего за ними Се Ляня пронзили глубокие сильные чувства. Их с Сань Ланом идиллия была настолько прекрасна, что его душа заныла и затрепетала, подобно бабочке. Часть его разума невольно попыталась облечь изумительный, чудесный момент бытия в стихи, но, как и во всех описывающих по-настоящему захватывающих дух вещах в этих строках также закралась нота грусти. Ведь каким бы прекрасным и замечательным не был этот момент, он долгое время не видел серебряных бабочек после того исчезновения Сань Лана на горе Тунлу, принц так боялся потерять Хуа Чэна навсегда. - Ваше Высочество, гэгэ, не бойся, я с тобой. Се Лянь сморгнул набежавшие слезы и зарылся носом в грудь, обнимая Хуа Чэна. Он долго не говорил и просто позволял себя держать, опираясь на надёжные руки Сань Лана, успокаивающе гладящих его по волосам и спине. Принц прикрыл глаза, когда понял, что его обеспокоенный взор скользит по красным одеждам, проверяя, не морок ли обнимает его. - ...Ты здесь, - с облегчением вымолвил Се Лянь, а Хуа Чэн прижался губами к макушке Его Высочества. - Я никогда не оставлю тебя, - спокойно заявил он, словно не ему пришлось кинуть вызов судьбе, Небесам и смерти, чтобы вернуться к возлюбленному. Се Лянь глубоко вдохнул и выдохнул: - Сань Лан?.. - Мм? - Сань Лан... Хуа Чэн усмехнулся: - Есть что-то, чего желает гэгэ, но стесняется попросить? Да? - Сань Лан. Принц оторвался от груди и внимательно посмотрел на любимого. Призрак расслаблено стоял, опираясь спиной на ствол клена, ветер мягко теребил распущенные волосы цвета воронова крыла. У Се Ляня была целая минута, чтобы полюбоваться на широкую улыбку и обожание запечатлённое в чертах Непревзойденного, прежде чем Хуа Чэн посерьезнел и глубоко поцеловал его в губы. Сердце принца застучало также часто, как дождь весною. К тому времени, когда демон вернул ему возможность дышать, конечности Се Ляня стали ватными. Глаза Хуа Чэна сверкали, когда он убирал пряди со лба своего Бога. - Если Сань Лан - это то, что хочет гэгэ, то это самое легкое желание из всех! На щеках Се Лянь почувствовал жар. Как у демона получалось угадывать его мысли, которые даже в его голове не складывались в стройное предложение? - Нет, нет, это не так, я не... Ну, то есть да, но... - принц изо всех сил пытался собраться с мыслями, в то время как Хуа Чэн счастливо смеялся, запрокинув голову назад. Правда заключалась в том, что Его Высочество точно знал, чего он хотел. Он начал осознавать свое потаенное горячее желание в отношении Сань Лана слишком поздно, всячески пытаясь задавить постыдные мысли ещё в зародыше. Но когда Сань Лана не стало, одинокими ночами принцу оставалось только задаваться вопросами "а что, если бы?.." Он сожалел о том, чего не успел сделать, ведь первая искорка чувственного влечения была зажжена еще в храме Тысяч Фонарей, когда открытие горы Тунлу оказало влияние на Короля Призраков. И он все еще хотел этого... Ныне с ещё большею страстью, после того как на Праздник Фонарей Непревзойденный Хуа Чэн вернулся к нему. Но выразить словами то, что лежало на уме и на сердце было невообразимо трудно! Если быть честными, то Се Лянь никогда не ожидал, что ему действительно нужно будет сказать вслух столь откровенные слова. У него был целый год, чтобы размышлять об упущенных возможностях и о каждом моменте близости с Хуа Чэном, пока тот не самоуничтожился, защищая его в жерле вулкана Тунлу. Теперь он, по крайней мере, мог заметить скрытые подсказки в блестящем взгляде любимого и в его поведении. Слушая чужое учащенное сердцебиение, можно было забыть, что его супруг призрак, настолько настоящим был его образ. Сличая их нервные эмоциональные реакции, Се Лянь пришел к единственно правильному выводу: Хуа Чэн хотел его также сильно, как он сейчас жаждал его. "И все же..." - с отчаянием подумал принц, они воссоединились, и прошла уже пара недель с тех пор, как они поженились, а Сань Лан не предпринял ни одной попытки, чтобы лечь с ним на брачное ложе. Он вел себя куртуазно, почтительно, деликатно, преданно, показывая совершенное обожание по отношению к своему Божеству. Иногда он был страстным, особенно когда они целовались, но всегда его руки находились строго на его талии, а взор не был переполнен неистовой похотью, и бедному Се Ляню приходилось сходить с ума, гадая, что творится в мыслях призрака. Но Хуа Чэн должен был заметить его томление, ведь он подмечал любые детали связанные с Его Высочеством! Он все видел, все замечал, даже если Се Лянь не хотел быть обнаруженным. Принц отказывался верить, что тот пропустил все его застенчивые попытки привлечь внимание. Этому скромному поведению должна быть причина. До того как у него возникнут серьезные сомнения в том, что он непривлекателен для Сань Лана, Се Лянь решил сам выяснить правду и решить эту проблему. - Возлюбленный муж мой, Ваше Высочество, - сладко проговорил Хуа Чэн, отвлекая супруга от терзавших его дум. - Мой Бог, ты выглядишь обеспокоенным. Се Лянь глубоко вздохнул, а потом еще раз и пристально посмотрел на красивое открытое лицо Хуа Чэна. - Сань Лан, - он никогда не прекратит и не устанет звать своего мужа по этому милому сердцу имени. - Сань Лан, я люблю тебя. Ранимое выражение лица Божества вызвало бурю эмоций в Собирателе Цветов под Кровавым Дождем. Он поднес руку принца к губам, нежно сжимая его узкую ладонь. - Гэгэ, - произнес Хуа Чэн низким хриплым голосом, - любить тебя - это лучшее, что я умею и хочу делать. Это единственное добро, которое я когда-либо стремился совершить всей душой. Се Лянь мягко улыбнулся: - Я уже знаю, что ты готов на все, что угодно, ради меня. - На все, что угодно, - поклялся и повторил Хуа Чэн. Внезапно Его Высочество вспомнил дела минувших дней и спросил: - Сань Лан, ты знаешь, почему Бессмертная Парча не могла тебя контролировать? Брови призрака с любопытством приподнялись, и он покачал головой: - Неужели все из-за гэгэ? Се Лянь кивнул: - Я спросил Линвэнь, после того, как она вернулась к остальным Богам. Она сказала, что Бессмертная Парча - Бай Цзинь, был согласен в стремлениях с тобой, потому что ты был готов подчиниться любому моему приказу, не сомневаясь, как он подчинялся Линвэнь. Хуа Чэн усмехнулся и гордо расправил плечи. - Я так сильно люблю тебя, Сань Лан, и я так благодарен за все, что ты делаешь для меня. Это слишком много, правда, и я бы хотел, чтобы ты позволил мне теперь одарить заботой тебя. Не перечь мне, это правда! - Се Лянь смущённо возмутился и прикрыл рот мужу свободной рукой прежде, чем он смог возразить. - Я почти ничего не хочу сверх того, что имею. Я действительно счастлив, Сань Лан, и все благодаря тебе. Хуа Чэн сузил глаз, заглотив наживку и крючок: - Почти ничего не хочешь? Точно? Если есть что-то, что ты желаешь, гэгэ, скажи мне только слово. Ты знаешь, я подарю тебе все, что есть на свете и чего не существует. Пожалуйста, гэгэ, не утаивай своих желаний от меня. Вдруг Се Лянь почувствовал, как его сердце сжимается от искренности Хуа Чэна. Он выглядел таким взволнованным! Он умиротворяюще поцеловал его в щеку: - Хорошо, Сань Лан, я скажу тебе. Я хочу кое-что... - сердце в груди принца забилось часто и громко, он сглотнул, прежде чем сказать: - Я хочу... тебя, - закончил он надтреснутым голосом. Король Призраков радостно, ослепительно улыбнулся, услышав это признание, а после его брови изогнулись в замешательстве: - Но у тебя уже есть я, гэгэ, разве не так? Его желание невозможно было выразить более ясно так, чтобы эти слова не стали смертью Се Ляня от сердечного приступа. Принц замотал головой в отчаянии: - Нет, не то! Я должен сказать... Я хочу тебя! - давясь словами и заикаясь произнес Се Лянь. Он чувствовал, что все его лицо стало очень горячим. Хуа Чэн рядом с ним замер. - Гэгэ... - сказал он голосом человека, который понятия не имел, что говорить. - Я много думал об этом и уверен в своем решении, - быстро, пока не закончилась смелость проговорил Се Лянь, опасаясь, что он вообще не сможет продолжить, если перестанет говорить. - Ты сам сказал, что я могу попросить тебя о чем угодно, и это то, что я хочу. Пусть мы вдвоем совершим... Я просто желаю полной любовной близости с тобой, чтобы ты... - храбрость принца кончилась. Хуа Чэн собрался с духом, отвечая: - Гэгэ, я очень польщен, правда. Призрак поднял одну руку и провел кончиками пальцев по шее Его Высочества. Впервые за восемьсот лет он мог спокойно проследить, как пальцы проводят линию от мочки уха до воротника одежд его Бога и без каких-либо помех. Не было больше уродливых канг на прекрасном теле. Только серебряная цепочка с алмазным кольцом висела на шее принца. - Но твое совершенствование, гэгэ, требует хранить чистоту плоти. - Это не имеет значения, - настаивал Се Лянь. Он не был совсем наивным и подозревал, что его романтическая связь с верным ему демоном может окончиться совокуплением, и теперь ждал этого. - Я провел столько веков, обходясь прекрасно без каких-либо духовных сил, и с тех пор, как они вернулись, я просто не знал, что с ними делать. - Его Высочество мог бы научиться, - тихо предложил Хуа Чэн. - У тебя есть такая невероятная сила, ты можешь использовать ее, чтобы продолжать спасать людей... - Если вся моя сила не смогла даже спасти тебя, тогда какой в ней смысл? - довольно резко заметил Се Лянь, и Король Призраков замолчал, застыв на месте и выглядя пораженным. Его Высочество вздохнул и сжал его руку: - Извини, Сань Лан, я не хотел, чтобы мои слова звучали так горько. Знаешь, я действительно думал о своих способностях. Я все еще хочу помогать людям и буду продолжать делать все возможное для них, но в прошлом году я много размышлял и понял кое-что. Каждый раз, когда я использовал свои способности, чтобы делать то, что считал правильным, в конце происходило что-то ужасное. Советник Мэй Няньцин однажды сказал мне, что все в этом мире стремится к равновесию, и судьба таким образом предопределена, и, разумеется, всякий раз, когда я пытался изменить природный баланс, масштаб бедствий только множился, а последствия проявлялись неожиданным образом. Так много страданий причинено... Се Лянь тяжело вздохнул и продолжил: - Теперь я лучше всех знаю, что не могу спасти мир. Но я могу попробовать всю жизнь заботиться об одном человеке. Ты научил меня этому, Сань Лан, - он улыбнулся Хуа Чэну, у которого было нечитаемое выражение на напряженном лице, казалось, он взвешивает каждое слово возлюбленного. - Не самый великий поступок, который я совершил в начале пути, в результате оказал на мир наибольшее влияние. Может быть, так и стоит продолжать творить не героические подвиги, а простые акты любви и доброты. Я буду и дальше стараться помогать людям и полагаться на твою помощь, чтобы совершать благие поступки быстро и правильно. - Ты как всегда благороден, гэгэ, - произнес после долгой паузы Хуа Чэн. В то время, пока его лицо было спокойным, его голос был полон эмоций: - Но все же, я... я бы никогда не посмел умалить заслуги Вашего Высочества, я никогда не хотел отнять славу, стать выше тебя, гэгэ, я лишь хочу служить и дополнять тебя, поддерживать и жить для тебя. - Ах, ты так говоришь лишь потому, что не знаешь обо мне всего, Сань Лан, - заметил Се Лянь. Лицо Хуа Чэна дрогнуло. - Я все знаю о тебе, Ваше Высочество и люблю тебя! - опротестовал он и рухнул на колени с отчаянием, застывшим во взоре. - Не расстраивайся из-за меня! - принц обхватил опечаленное лицо призрака обеими руками и успокаивающе улыбнулся ему. Встав на колени рядом с ним, он сблизил их лица: - Я не хотел огорчать тебя! Конечно, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо. Никто никогда не наблюдал за моей судьбой так, как ты, я имею в виду, что даже при всем твоем пристальном внимании ко мне, есть кое-что, чего даже ты не можешь знать. Этого точно никто не знает. Хуа Чэн потрясенно моргнул: - Чего же я не знаю? Перед тем как сформулировать ответ на вопрос, сознание Се Ляня наполнилось чувственными, греховными образами демона в алом, и на мгновение он был выбит из колеи. Он вспомнил, как размазали его рукава написанные упражнения для каллиграфии в храме Тысячи Фонарей, когда Сань Лан толкнул его в бешеном поцелуе на стол. Принц помнил блуждающие по спине руки Короля Призраков, зажегшие огонь в его теле, вздохи и стоны, вырвавшиеся изо рта Се Ляня, в которые он сам не мог поверить. Наследный принц Сянь Лэ встал на ноги и, сфокусировав взгляд на Хуа Чэне, произнес: - Ты не знаешь, какая во мне скрывается страсть. После этого заявления Собиратель Цветов под Кровавым Дождем выглядел так, будто его толкнули в грудь: его губы приоткрылись, а глаза расширились и потемнели. - Гэгэ... - резко выдохнул он. - Сань Лан, я должен признаться тебе кое в чем, - сказал Се Лянь одновременно с любимым. Хуа Чэн должен узнать, что случилось тогда в храме во время открытия Тунлу, иначе его признание не будет иметь смысла. - До того, как мы отправились к вулкану, я солгал тебе. Я, мы... - Я потерял контроль в храме Тысячи Фонарей и вел себя непотребно перед гэгэ, - тихо продолжил призрак. Он был поражен подтверждением своего неприемлемого поведения, хотя ничего почти не помнил, и потому его голос был глухим. - Ах, ты понял, - ответил принц, он ощущал странную стеснительность, говоря на интимные темы. - Признаю, тогда я ощутил облегчение, оттого что ты не мог вспомнить. Я не хотел, чтобы тебе стало плохо из-за собственных неконтролируемых действий, и... я не хотел, чтобы ты знал мои истинные чувства. Потому что я думал, что ты меня на самом деле не... То есть, осознанно ты пока не желаешь... Не важно! - быстро добавил он, заметив боль, мелькнувшую на лице Хуа Чэна, после чего демон впал в лёгкую прострацию. Се Лянь преклонил обратно колени и прикоснулся лбом ко лбу Непревзойденного, посчитав, что этот жест может утешить возлюбленного. Он забормотал торопливо почти в самые губы призрака: - Сань Лан, Сань Лан, очнись, посмотри на меня! Все нормально! Это моя вина, я был слишком глуп и наивен, чтобы понять твои истинные глубокие чувства ко мне и значение того, что произошло тогда в храме. Я был слишком напуган, а ты не помнил ничего из произошедшего между нами. Я хочу, чтобы ты знал, что я отвечал тогда в храме тебе взаимностью, и я готов отдать тебе больше, чем поцелуй. От ночи любви мне не станет хуже, обещаю, на самом деле, наоборот... Тебе не нужно беспокоиться о моем совершенствовании. Сань Лан, пожалуйста... Может быть, ты поцелуешь меня сейчас? Наконец, он сделал это, сказал единственную правильную вещь. В одно мгновение лицо Хуа Чэна озарилось, и их нетерпеливые горячие губы столкнулись в поцелуе. Принц громко простонал в чужой рот, когда напряжение и смущение исчезли из его расслабившегося тела. Он был с партнером, которому полностью доверял, со своим возлюбленным ему нечего было опасаться. Хуа Чэн посадил его на себя так, чтобы колени Се Ляня оказались по обеим сторонам от его бедер, и углубил поцелуй. Принц вздрогнул, не в силах и не желая сдерживать себя. В последний раз, когда они так страстно целовались, он слишком нервничал, чтобы дотронуться и исследовать Сань Лана. Призрак был не в своем уме из-за открытия Тунлу, и Се Лянь был категорически против воспользоваться затуманенным сознанием возлюбленного, утоляя собственное любопытство. Но на этот раз все было по-другому, и Его Высочество осмелился погладить Хуа Чэна. Когда бережные руки слепо заскользили по груди призрака, зашуршали красные одежды и серебряные подвески, то Хуа Чэн издал какой-то громкий болезненный стон, словно его ранили, и лишь тогда Се Лянь прервал их долгий поцелуй, дабы отдышаться, все еще прижимаясь к Сань Лану. Демон прошептал: - Гэгэ, подожди... Его Высочество застыл на месте, ибо у него перехватило дыхание. Он отпрянул назад и убрал ладони с чужой талии так быстро, будто он коснулся горячих углей. Голова закружилась от смущения, но твердые руки Хуа Чэна помешали ему сорваться с места и убежать. - Не пойми меня неправильно, - произнес демон. - Я не собираюсь останавливаться на достигнутом, гэгэ. Я хочу нашей близости не меньше твоего, я хочу доставить тебе удовольствие, я всегда хотел тебя и поэтому должен быть таким осторожным, - он мягко улыбнулся Се Ляню. - Не волнуйся понапрасну, гэгэ. Се Лянь выслушал его объяснения с облегчением, но так и не смог понять, что делать ему со своими руками. Он чувствовал беспокойство и скопившуюся нервозность, которую он не знал, куда выпустить. Хуа Чэн, казалось, заметил это и взял ладони Се Ляня в свои, затем поцеловал их дважды: сначала левую потом правую, опять правую и левую. После он посмотрел на их соединенные руки и произнес: - Я надеюсь, что гэгэ простит небольшой перерыв, но есть кое-что, что я должен подготовить прежде, чем мы приступим... Конечно, призрак не мог покраснеть, но принц подумал, что если бы он мог, то это было бы прямо сейчас. Его Высочество, наконец, успокоил свой дух, чтобы заметить, как выглядел выведенный из равновесия смущенный Хуа Чэн: его брови были сведены, а челюсть крепко сжата. Когда он поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с возлюбленным, безошибочное желание, горящее в его взоре, заставило сердце Се Ляня сделать в груди кульбит. - Мм, Сань Лан, а когда ты вернешься? Король Призраков посмотрел на шелестящую над ними крону кленовых листьев. - Если я уйду сейчас, то вернусь к сумеркам, - сказал он, пока не двигаясь с места. Се Лянь кивнул и взял на себя инициативу встать первым. Он потянул за собой Хуа Чэна, слегка откинувшись назад, уже стоя на ногах. Когда они поравнялись, Его Высочество обнял Непревзойденного демона за талию и прижался к нему. Хуа Чэн сразу же сделал то же самое. - Я буду ждать тебя, - прошептал Се Лянь. Призрак обнял своего драгоценного Бога посильнее. - Я постараюсь скоро вернуться, гэгэ. Впервые со времени их воссоединения на Празднике Фонарей Се Лянь остался один, ожидая возвращения Хуа Чэна. Возможно, тому надо было действительно уладить какую-то мелочь, и принц мог бы спокойно дождаться его возвращения, не волнуясь за безопасность любимого, однако через несколько мгновений после того, как Хуа Чэн бросил свои кости и исчез за дверью их скромного уютного дома, яростное беспокойство начало мучить его. Поэтому Се Лянь начал ходить из одного угла в другой, ища что-то, что могло бы занять его и помочь отвлечься. Тем не менее, он постоянно натыкался на следы присутствия Сань Лана в каждой комнате восстановленного монастыря, несмотря на то что в помещениях всегда было чисто и аккуратно: вот сложенный зонт, вот серебряная бабочка ползет по раме окна. Не было ничего, что могло бы успокоить тревогу Его Высочества. Он подумал о чтении, но даже не вытащил книгу с полки; его разум был просто слишком взволнован, чтобы сосредоточиться на чем-либо, кроме отсутствующего Хуа Чэна. Выглядывая в окно, Се Лянь видел, как еще высоко в небесах было предательское солнце, и он еле подавил желание проклясть его. Эта ситуация была невыносимой! Когда ему наконец пришло в голову практичное решение искупаться, чтобы встретить Короля Призраков чистым, принц вскочил с места и пошел вскипятить воды. Он снял с себя одежду, забрался в бочку и яростно потёр свою кожу, словно пытаясь очистить свое тело от нетерпеливого ожидания. Через некоторое время его кожа стала розовой, точно стыдливый румянец, после чего также тщательно Его Высочество принялся мыть волосы. Се Лянь просто пытался тянуть время, сидя в деревянной бочке, согнув колени. Он облокотился на бортик и погрузил торс поглубже в воду, пока кромка воды не достигла носа. Его длинные волосы развевались, плавая по поверхности воды. С этой позиции было гораздо труднее смотреть в окно и незаметно наблюдать за изменением солнечного света, и Его Высочество вяло подумал, что это к лучшему. Когда вода коснулась губ Се Ляня он вспомнил их первый с Хуа Чэном поцелуй под водой и потом его неумелое дыхание рот в рот на берегу. Белые и красные мокрые одежды, яркий лунный свет, бледный подбородок призрака, им тогда еще были нужны оправдания для близости, по крайней мере принцу. Старая привычка неожиданно завладела им, и Се Лянь забормотал первый стих «Этической Сутры», для подавления греховных мыслей, прежде чем осознал всю тщетность и ненужность этого теперь. Бог чуть не рассмеялся над иронией, когда его смех прервало другое воспоминание. - Я всегда хотел тебя. Глубокий голос Сань Лана эхом отозвался из глубины сознания Его Высочества. Он вздрогнул в остывающей воде. «Я был прав», - тихо попытался сказать принц, но его голос исказился водой. После всех своих размышлений он наконец уверился, что Хуа Чэн хотел его, искал интимного контакта с ним. Каждое прикосновение, каждый поцелуй с самого начала был вроде мощного заряда молнии для него. А избегание страстных прикосновений к Се Ляню можно было объяснить ожиданием ответного добровольного желания принца. Его Высочество решил как можно лучше самому показать готовность прикосновениями к Хуа Чэну, когда он вернется. Чувствуя, что его кожа уже начинает неприятно сморщиваться в воде, Се Лянь поднялся из ванны, ополоснулся и стал одеваться. Случайный взгляд в окно застал его врасплох: в тенях кленов несомненно промелькнули красные одежды, багряные, как последние лучи заката над рощей. Сердце Се Ляня застучало быстрее, и он неловко наскоро закончил завязывать халат. Он использовал немного духовной энергии, чтобы высушить свои волосы, прежде чем завязать половину их в свободный неаккуратный пучок. Невероятно легкомысленный жест для принца, который наверняка заставит улыбнуться Хуа Чэна. Через промежуток времени равный кэ Се Лянь вылил воду из бадьи и вернул купальню в ее первоначальное состояние. Он не мог придумать, чем еще заняться в ожидании, поэтому сел на кровать и вздохнул. Его Высочество замер наблюдая, как небо постепенно становится черным и ночь спускается на землю, но на самом деле его внимание было сосредоточено на воспоминаниях о разных местах и временах. Не осознавая этого, он вытащил прозрачное алмазное кольцо на цепочке из складок своих белых одежд и рассеянно посмотрел на него. В конце концов, Се Лянь был выведен из своего дрейфующего состояния появлением серебряной бабочки. Его сердце замерло, когда он поднялся на ноги и распахнул дверь. Шумный рой порхающих призрачных насекомых обрушился на него, будто порыв ветра, как только принц вышел наружу. Он вытянул руки перед собой, и тут же на него приземлились бесчисленные бабочки, трепеща прозрачными крылышками. Се Лянь широко открыл глаза и пораженно улыбнулся: - Ты вернулся, - прошептал он. Вскоре бабочки поднялись в воздух, направляясь к главному храмовому комплексу. Его Высочество с любопытством последовал за ними, восхищаясь красотой своих провожатых, порхающих вокруг него и освещающих ему путь призрачным сиянием. Сгустилась мгла, и растущая луна уже ясно светила в темном небе. Большинство зданий, которые Се Лянь помнил с юных лет, давно сгорели и пришли в упадок. Правда, когда гора Тайцан стала временным прибежищем Небожителей, они помогли отремонтировать многие залы и храмы. Принц был уверен, что чиновники взялись помогать ему ради своего комфорта, а не ради него самого, но в любом случае он был очень им благодарен. Как только Се Лянь прошел через первые ворота, он был удивлен, увидев центральную дорогу, освещенную десятками висящих фонарей. Бабочки вырвались вперед, ведя его глубже к нужному павильону, оставляя серебристые отблески на каменной тропе. Наконец, процессия остановилась перед восстановленным храмом, и сотни бабочек разлетелись, чтобы украсить собою каждую поверхность поблизости. Пара бабочек лениво взмахнула крыльями, приземляясь на табличку здания, которое было основным в монастыре, и на нем, как в старь, было написано: "Хуанцзи". Внезапно голову принца посетило далекое видение о мальчике с забинтованным глазом, стоящем в храме Бога Войны в Короне из Цветов и приносящего клятву: "Я не забуду! Я никогда не забуду о вас, Ваше Высочество!" - так восклицал он. Его Высочество моргнул, несколько удивленный представшей перед ним картиной. Это произошло здесь на горе Тайцан? Или в другом храме? Он присутствовал при этом? Его память была слишком ненадежной от пережитых страданий, он старался не ворошить прошлое, но он подозревал, что Хуа Чэн будет точно помнить каждое мгновение связанное с его Богом. Он улыбнулся. Воистину, у него никогда не было и не будет более искреннего верующего в него, чем Сань Лан. Се Лянь поднялся на несколько ступенек храма Хуанцзи, распахнул главные двери и перешагнул через порог. Восстановленное святилище снаружи казалось не таким величественным, как то, которое он запомнил, но как только он оказался внутри, Се Лянь подумал, что он никогда не видел чего-то столь прекрасного. Зал был залит теплым светом свечей, освещая множество рассыпанных на плитах пола цветочных лепестков. Между красными колоннами висели шелковые занавеси, которые мягко зашуршали от порыва ветра, проникавшего сквозь открытые двери. Сладкий запах ладана наполнил ноздри. Высокий человек в багровых одеждах стоял перед алтарем, и, прежде чем в сознании сформировалось его имя, принц побежал ему навстречу. Он схватил Хуа Чэна и прижался к нему сзади, уткнувшись носом между лопатками и радостно говоря: - Сань Лан! Хуа Чэн покачнулся вперед от столкновения, но моментально восстановил равновесие. Он обнял руки, обернутые вокруг его туловища. - Я надеюсь, что гэгэ не очень сильно скучал по мне, - сказал он с улыбкой в ​​голосе. - Наоборот, ты не представляешь, как я невыносимо скучал по тебе! - протяжно возразил, согревая спину призрака своим дыханием, принц. Хуа Чэн залился счастливым смехом. - Гэгэ, я обещаю, что сделаю всё для тебя. Эта ночь станет лучшей и не последней, я буду стараться исполнить любую твою прихоть, только скажи, - Король Демонов, словно светился изнутри, его слова невольно вызывали дрожь в позвоночнике Се Ляня. Хуа Чэн осторожно освободился из объятий Его Высочества и повернулся к нему лицом. На короткий момент, когда Се Лянь отодвинулся от Короля Демонов, он заметил кое-что позади Хуа Чэна. Он подался вперед, и призрак обернулся и посторонился, чтобы открыть лучший вид на подарок. Рот принца от удивления приоткрылся. Великий алтарь в главном храме на горе Тайцан был восстановлен и теперь был полностью застелен пуховыми одеялами! В этот момент реальность и важность ситуации, наконец-то, проникли в разум Его Высочества.