Неудобная правда

- Это ты во всем виноват, - Тэен понимает, что Доен расстроен и имеет на это полное право, однако слова больно бьют, словно пощечины, и заставляют сердце сжаться, а лицо поморщиться от неприятных ощущений. Доен кусает губы, глядя куда-то в окно, - лишь бы на мужчину не смотреть, и ощущает, как внутри с каждой секундой становится все невыносимее. - Я найду его, - звучит тихо, как нерушимая клятва, но Доен бросает на него ужасно злой взгляд. - Найдешь? А зачем тебе его искать? Он ведь тоже помеха для тебя, как и Мин, если пропадет, исчезнет, - к лучшему, разве нет? - Перестань. Ты прекрасно знаешь, что я люблю Хэчана, словно своего ребенка, и беспокоюсь о нем не меньше, чем ты, - Тэен пытается сдерживаться, но бессонные ночи и разрыв с Доеном сказались и на его нервах. Он сжимает руки в кулаки, чтобы напомнить самому себе, где он и с кем говорит, но Ким только напирает сильнее, приближаясь вплотную. - Любил бы, не лишал бы Хэчана матери. Доен замолкает, стоит Тэену со страшным грохотом обрушить свой кулак о столешницу. Он видит черные большие глаза в нескольких сантиметрах от своих, ощущает губами чужое прерывистое дыхание, и на мгновение ему становится стыдно от собственного поведения. - Я понимаю, что тебе больно, понимаю, как ужасно я поступил с тобой, с Хэчаном, с Мин, со всеми вами, но ты хоть представляешь, как сильно я раскаиваюсь в этом?! Если бы я не чувствовал этого, то никогда бы и ни за что на свете не рассказал правду! Все, чего я хотел, все, чего желал в этой жизни, - это только ты, Ким Доен! Что ты со мной сделал, раз я не могу отказаться от тебя, не могу перестать думать о тебе, только и делаю, что тянусь к тебе, хотя и знаю, как ты ко мне относишься?! Не более, чем к игрушке, которая утешает тебя, когда ты не можешь найти себе кого-то на ночь. Вот, кто я для тебя, Доен. Не любовник, не возлюбленный и даже не друг, который провел с тобой половину жизни. Просто никто. Пустое место. Скажи, ты уважал меня когда-нибудь? В те бесчисленные моменты, когда мы спали, ты чувствовал ко мне хоть что-то, кроме сексуального влечения? Я знаю, нельзя заставить полюбить, но хотя бы уважать... уважать меня ты был обязан. За все, что я сделал для тебя и для Хэчана. Неужели ты не мог просто сказать мне однажды, что у нас нет будущего? Я бы тогда не тешил себя надеждами так сильно, - у Тэена срывается голос, а слезы стекают по щекам, падая вниз тяжелыми каплями. Доен сглатывает, не в силах вынести этого напора эмоций, правды, которую Тэен практически никогда ему не говорил. Он отворачивается, прикрыв глаза на мгновение, и сдавленным голосом отвечает: - Мы совсем не о тебе говорим сейчас, а о моем сыне. - Если я настолько не важен для тебя, то почему ты позвонил мне, а не кому-то из своих любовников? Помнится, у тебя была целая куча влюбленных в тебя школьников, - это звучит язвительно, почти издевательски, но Тэен уже ничего не может с собой поделать. Кажется, он тоже озлобился, и это ему совсем не нравилось, но Доен так надоел ему за все это время своим невозможным эгоизмом, и больше всего Ли ненавидел себя за то, что так невольно, так глупо поддался своему глупому мозгу, своему сердцу, влюбившись в такого человека, для которого, судя по всему, чужие чувства ничего не значили. А если и имели значение, то только для использования в меркантильных целях. - Я больше не знал, кому позвонить, - Доен бросает на мужчину тот самый уязвимый взгляд, в котором едва была заметна слабость, бессилие в данной ситуации, тут же стыдливо его опуская, и... что ж... Тэен снова сдался на милость ему. Он мог злиться, мог даже ненавидеть, кричать, презирать, но стоило Киму взглянуть вот так, как вся решимость рассыпалась в мелкие частицы. Ли борется с самим собой, сжимая и разжимая кулаки, пытается привести себя в чувства, остановиться, но Доен обхватывает себя холодными ладонями - его ногти слегка синеют, когда он мерзнет, - и едва слышно продолжает: - Когда происходит что-то плохое, ты единственный, кто приходит мне в голову, если мне нужно кому-то позвонить. Хэчана нет уже двое суток дома, в полиции меня не принимают, друзья и одноклассники говорят, что его не видели, я не знаю, что мне делать. У Тэена сжимается сердце - невероятно сильно, готовое вот-вот порваться от напряжения и боли, - он глядит на сгорбленную спину Доена, пытающегося успокоить самого себя, и да, Ли был бы лжецом, если бы сказал, что не злится на него за все прошлые годы, за его поведение, за его нежелание понять причин собственного несчастья, но сейчас его было просто жаль. Когда пропадает единственный человек, которому ты посвятил жизнь, с которым жил все эти годы, внутри что-то медленно начинает умирать, и к своему ужасу и сожалению, Ли наблюдает за этим вживую. Плечи и спина содрогаются от рыданий, и Ким буквально падает от бессилия на пол, практически воя: - Это я во всем виноват! Всегда был виноват! И в том, что Мин исчезла, и что Хэчан пропал сейчас! Все потому что я никогда не был достаточно зрелым и благоразумным, чтобы жить в семье и заботиться о ком-то. Что, если с ним что-то случилось, а я ему не помог? Тэен резко дергает мужчину за предплечья вверх, одним рывком ставя его на ослабшие ноги, слегка встряхивает, словно тряпичную куклу, и строго произносит с хмурым лицом: - Прекрати немедленно! Думаешь, от твоих слез есть толк? Хэчан не найдется, если будешь вот так бездействовать. Успокойся и возьми себя в руки! Прямо сейчас мы садимся в мою машину и едем к Марку домой, раз он не берет трубку, затем, если Хэчана не будет там, едем в полицию, там работает мой одноклассник, он поможет. Ясно? Доен кивает головой, слезы все еще стекают по щекам, но он их усиленно трет ладонями, и Тэен подталкивает его к выходу, накидывая на него пальто, пока тот обувается. Едут в тишине, и Ли периодически бросает взгляды на Доена, который уже успокоился, но теперь неотрывно смотрел на дорогу, думая о чем-то. Его губы искусаны, а кожа вокруг глаз красная от слез - наверняка плакал и до приезда Тэена, что ужасно бесит. Марк не открывает, и Доен судорожно дышит, тихо спрашивая: - Что, если и с Марком что-то случилось? Они ведь всегда везде вместе ходят, а его родители снова в командировке. - Не паникуй раньше времени, - Тэен произносит как-то уж слишком уверенно, хотя внутри закрадываются такие же волнения, но он просто запихивает их как можно глубже, иначе ситуация действительно может выйти из-под контроля. Он раздумывает несколько секунд, что им делать дальше, как Ким, не выдержав, бросается к двери, стуча по ней кулаками. - Марк! Марк?! Открой! Хэчана не было дома два дня, если ты там и он с тобой, то открой, прошу! Я ужасно волнуюсь! Марк! Марк, открой! Тэен оттаскивает сопротивляющегося Доена от двери за руки, как через несколько секунд дверь медленно открывается. Ким не верит собственным глазам, но когда приходит в себя, тут же отталкивает дверь, буквально залетая в квартиру, и Ли заходит следом. Там Доен уже стоит, обнявшись с Хэчаном, и, взглянув на Марка, стоящего рядом, он понимает, что тому совершенно точно стыдно. - Почему ты не сказал, что живешь у Марка? Я думал, с тобой что-то случилось, и уже ходил в полицию! Хэчан растерянно отвечает, обнимая отца: - Прости, я... злился, - он тут же оживляется. - Но Марк тут ни в чем не виноват, я заставил его не отвечать на твои звонки и не открывать дверь. Просто... я подумал, что ты не станешь меня искать, еще и так скоро, ну и... еще я подумал, что ты догадаешься, где я, и не станешь так волноваться. - Это ты прости, боже, - Доен никак не может оторваться от парня, обнимая его с каждой секундой все крепче. - Я должен о тебе лучше заботиться. Вернись домой, пожалуйста, я обещаю, нет, я клянусь, мы будем жить совсем по-другому. Не так, как раньше. Я стану взрослым, буду заботиться о тебе так, как ты с самого начала заслуживал. - Но... я не могу пока вернуться. - Что? Почему? - Я должен... найти маму. Ты сказал, что ее забрали родители силой, она не по своей воле ушла. Значит, она живет где-то в Корее, в Японии, в США, может, даже в этом городе! Я найду ее, мы встретимся, и наверняка, она будет счастлива увидеть меня и тебя. Ты ведь был ее мужем, я ее сын, вы любили друг друга! Может, ее родителей больше нет в живых, и она просто не знает, как нас теперь найти, но мы ее найдем с твоей помощью, папа! Доена пугает, с какой радостью, с какими сияющими глазами говорит это Хэчан, особенно, когда тот упоминает их прошлую жизнь, где якобы они с Мин любили друг друга. В этих словах таится некая надежда на полную семью, где есть Хэчан, Доен и Мин, словно не было этих тяжелых долгих лет разлуки, словно Доен только и мечтал оказаться с ней под одной крышей вновь. Она была ему дорога, но... - Хэчан, пойдем домой. Прошу. Поговорим об этом позже. Пожалуйста, - брови Доена как-то умоляюще изламываются, и он касается рук сына дрожащими холодными пальцами, из-за чего парень отступает назад, чувствуя явно недоверие к его словам. - Ты всегда просишь меня пойти домой или чем-то заняться, когда ты не хочешь говорить со мной о чем-то. - Это не так. - Нет, это так! Ты что, не хочешь, чтобы мама нашлась?! Мы ведь только-только узнали правду, она не ушла от нас, ее у нас забрали! Так помоги же мне отыскать ее, чтобы я хотя бы смог узнать, как она выглядит, какая она настоящая! Чтобы это не было какой-то размытой картинкой из твоих рассказов о ней, а чтобы она была настоящей! Рядом со мной! Марк мягко зовет его, касаясь ладонью его плеча, чтобы успокоить: - Хэчан... Но парень дергает плечом, чтобы сбросить его руку, и смотрит на Доена в упор, будто пытался испепелить. Ким готов сгореть от стыда за мысли, которые крутились в его голове о Мин, и от чувств, которых он к ней не испытывал. - Уходи! Я домой не вернусь! - Хэчан!... Доен тянется руками следом за уходящим Хэчаном, но тот только убегает в комнату еще стремительнее и запирается там. Закрытая дверь выглядит для Кима, словно какой-то приговор. Но он ведь не может иначе. Доен расхаживает около двери почти час под хмурый взгляд Тэена, стоящего в дверях гостиной, и беспокойный Марка, который был неподалеку от Ли. Хэчан молчал и двери был открывать не намерен, а Доен пытается хоть что-то придумать, чтобы его вытащить оттуда и увести с собой домой. Он с некой мольбой смотрит на друга, и тот только тихо произносит: - Скажи ему правду. Доен кусает губы снова и снова, а затем, тяжело выдохнув, прислоняется лбом к двери. - Хэчан, я... прости. Прости меня, пожалуйста. Я хочу увидеть твою маму, действительно хочу увидеть ее лицо спустя столько лет, услышать голос, узнать, как она жила все эти годы, скучала ли по тебе, но я... я не могу поступить так, как ты хочешь в глубине души, -голос Доена звучит хрипло, почти убито, но по крайней мере смиренно, чего прежде Тэен никогда не мог от него слышать. - Я твою маму никогда не любил, знаешь... Она мне очень дорога, правда, очень. В конце концов, нас связывает с ней столько воспоминаний, нам было хорошо вместе, и я в какой-то мере был счастлив с ней. Она твоя мама, та, кто подарил мне тебя, бескорыстно помогала во всем. Но я ее не люблю. У нас не может быть с ней прежней жизни. Мы твои родители, но мы не можем быть вместе, пойми. Вдруг у нее уже есть кто-то? Вдруг нашелся человек, достойный ее, тот, с кем она счастлива? Несомненно, Мин будет рада видеть тебя, но мы с ней не можем быть вместе. Я люблю... Доен осекается на этих словах и через несколько секунд продолжает: - Я люблю тебя, Хэчан. Я не такой уж хороший отец, каким должен быть, но я обещаю, что исправлюсь. Может быть, поздно, но я попытаюсь, ладно? Я клянусь. Ты ведь знаешь, я своих слов никогда не нарушаю. Дверь вдруг распахивается, Доен от неожиданности падает вперед, но его голова утыкается в Хэчана. Тот смотрит как-то хмуро, но его тихий голос заставляет мурашки пробежать по спине. - Ты не нарушаешь всех слов, которые не касаются курения. Но так уж и быть, я позволю тебе периодически курить, когда я в школе. Доен сначала на понимает, о чем идет речь, но когда до него доходит, он широко улыбается и крепко обнимает сына за талию: - Хорошо.