make a mistake

Ренджун и Донхёк сидят вдвоём в небольшой комнате второго. Каждый занят своим, но при этом они вместе, и это так греет изнутри. Совсем скоро сдавать проект и Хёк что есть сил, дорабатывает всё до возможного идеала, полностью сконцентрировавшись на работе. Прошлым вечером они с Джемином доработали основную часть и осталось по мелочи. Он поднимает взгляд и видит Рена, что забрался с ногами на небольшое скрипучее кресло, пьёт растворимый какао и читает что-то заданное по школьной программе. Невольно улыбка появляется на лице. Такой домашний, в растянутой футболке Донхёка, потому что в свитере стало жарко, но всё ещё в тех скини-джинсах, что так красиво обтягивают его стройные ножки. Ренджун такой красивый. До замирания сердца красивый. – Что-то случилось? – спрашивает парень, заметив на себе внимательный взгляд. Но Хёк лишь качает головой. – Может тебе кофе налить? – Да, можно. Они уже второй день проводят вместе, наслаждаясь тишиной и спокойствием рядом друг с другом. За чашкой кофе Донхёк решает отвлечься, и вновь наблюдает за немного сонным парнем, который потирает глаза и вновь устремляет взгляд в сторону старшего. В комнате тепло, даже немного душно, а ещё очень уютно, и Ренджун понимает, как сильно его клонит в сон, когда перечитывает уже третий раз один и тот же абзац. Когда их взгляды с Ли встречаются, Ренджун чувствует, как жар подступает к щекам, а сердце приятно ноет в груди. Хочется улыбнуться от осознания того, что старший смотрел на него всё это время, но он позволяет лишь дернуться уголкам губ, а потом вновь успокаивает себя. – Спать хочешь? – улыбается Хёк. – Можешь прилечь на моей кровати. Ближе к вечеру я разбужу. Но Ренджун отрицательно качает головой и поднимается с кресла, чтобы сесть рядом с парнем на полу. Все эти бумажки не вызывают никакого интереса, но он спрашивает у Донхёка о том, что рассказывается в его проекте, внимательно вчитывается в материал, а потом с улыбкой слушает, как старший сосредоточенно и чётко рассказывает об интересующих моментах. Как он хмурится, чешет затылок, если сомневается, а потом улыбается, вновь заостряя свой взгляд на парне рядом. Ренджун редко чувствует себя так комфортно рядом с кем-либо, но вот уже второй день подряд он рядом с Донхёком и уже второй день ему не хочется уходить. В какой-то момент Хёк совсем устаёт и уже так привычно укладывается на колени Киму. Его глаза закрываются, но он всё равно продолжает рассказывать какие-то мелочи из жизни и учёбы. А Рен просто внимательно слушает, впитывая каждую мелочь как губка. – Раньше мы с мамой любили развалиться вечером на полу, включить музыку и просто отдыхать. Иногда она брала книгу и читала вслух. Это было всегда очень волнующие истории, приключения или фантастика, и, слушая её, я засыпал. Так же укладывался у неё на коленях и спал сном младенца, – его губы тронула лёгкая мягкая улыбка, но было в этом что-то печальное и тоскливое. – Знаешь, наш дом огромный. Конечно, не такой большой, как твой, но в нём всё равно можно потеряться. Поэтому чем старше я становился, тем тяжелее было жить вдвоём с мамой. – Одиноко? – предположил Ренджун, на что получил утвердительный кивок. – Вы стали меньше проводить время вместе? Донхёк открывает глаза и смотрит так тяжело, что Рен захотел спрятаться от той боли, что таилась внутри. Но через мгновение он улыбнулся и, словно привычно натянув улыбку, сказал: – У меня появился Марк и подростковые загоны, а у неё вечная работа. Ничего интересного, – Хёк смотрит внимательно, а потом тянется к чужой руке и вновь переплетает их пальцы. – Но дома у нас всё ещё очень уютно… Можно как-нибудь… Ну… Ренджун расплывается в улыбке, понимая, о чём говорит старший. Словно неспособный сдержать радость ребёнок, он активно кивает: – Да, можно! Я буду рад! А Донхёк улыбается в ответ. Так нежно, уютно, спокойно. Джисон не понимает, почему он идёт на поводу у Джемина. Да, прошлым вечером они не виделись, и даже не списывались, но вот с самого утра На настаивает на встрече, словно это что-то важное, а Пак от скуки соглашается. Да, от скуки. Его ведут в какой-то бар с живой музыкой, и Джисон, на самом деле, в восторге. Очень приятная музыка, слегка затемнённое освещение в помещении, высокие барные стулья и бармены, которые скрасят твой вечер. Они с Джемином пьют безалкогольный тоник, и младший правда наслаждается атмосферой. – Давно хотел сюда сходить, – улыбается На, не отводя взгляда от младшего. Пусть на нём всё ещё огромная безразмерная толстовка, выглядит он всё также завораживающе. А вот старший и в самом деле нарядился. В атласной серой рубашке и кожаной куртке он выглядит впечатляюще, хочется задержать на парне взгляд. Но Джисон держится и лишь изредка обращает внимание на его выглядывающие ключицы или сильные ноги, которые сегодня тесно обтягивают тёмные брюки. Они сидят напротив, но почти не разговаривают, наслаждаясь размеренностью вечера, а когда концерт живой музыки заканчивается и бар начинает наполнятся всё больше и больше, Джемин предлагает уйти. Гулять по парку, что был рядом, в тусклом свете фонарей, обсуждать музыку или другие мелочи. Джисон ловит себя на мысли, что ему очень спокойно, пусть и сердце порой замирает, когда На позволяет себе немного больше, оказываясь слишком близко. Они приближаются к кофейне, когда старший заводит тему, которую Пак надеялся избежать. – Ты не ответил тогда, – ехидно улыбается Джем, прижимаясь плечом к чужому. – На мою фотографию. Тебя такое смущает? – Нет, – слишком резко и быстро отвечает парень. – Нет, мне просто… Я не знаю, как реагировать, – он тяжело вздыхает и останавливается, встречаясь взглядом со старшим. – Зачем ты мне это отправил? – Захотелось. На лице напротив такая раздражающая ухмылка, а в глазах пляшут черти, и Джисону даже кажется, что безалкогольный тоник был только у него, но на деле Джемин всегда такой. Они достаточно общались, чтобы младший понимал, что такая натура у этого парня. Порой надоедливый, взбалмошный, но рассудительный и безумно красивый. – Если тебе захотелось, это не значит, что такое нужно отправлять. Запихни куда по дальше свои хотелки, – Пак откровенно психует и намеренно быстрым шагом проходит мимо кафе, в который они хотели заглянуть. А Джемин на мгновение застывает на месте, не понимая, что происходит. – Эй! Сон-и! Ты чего?! – он догоняет и аккуратно берет за запястье, останавливая. – Тебя правда так это выбесило? – он говорит тихо и спокойно, и улыбается уже не так раздражающе, чтобы смягчить ситуацию. Но Джисона это лишь больше бесит. Зачем он так себя ведет? Почему пытается задобрить, а потом по новой выбешивает своими необдуманными поступками? Зачем ему тратить деньги на какой-то nsfw-аккаунт, а потом ещё и писать другим? – Да, меня это выбесило, – почти шипит Пак. – Скольких ещё ты так соблазняешь своими фотографиями? Джемин молчит, но на его лице появляется улыбка, а Джисон понимает, что взболтнул что-то не то. «Ты хочешь, чтобы он был таким только с тобой,» – сказал Ренджун, и парень только сейчас понимает, что да, хочет. Но Джемин слишком непостоянный. Он добьется его и исчезнет. Потому что у него каждый раз новая «хотелка», за которую он борется, а потом ему становится скучно. И пусть доказательств никаких нет, но Джисон уверен, что это так. Уверен, что потом ему будет больно. Но Джемин берет его за руку и разворачивает, заводя в кафешку. – Надеюсь, у них есть чай с ромашкой, а то одному школьнику тут нужно успокоиться, – смеётся На. Его ладонь такая холодная, и Пак невольно сжимает её крепче, потирая пальцами, но ровно до тех пор, пока они не заходят в помещение. Потому что парню не надо, чтобы о них подумали что-нибудь не то. Они просто знакомые! Не больше! Джемин и в самом деле заказывает чай, только с мятой, а себе привычный американо, и они сидят у окна, в немного раздражающей тишине, слушая нелепый плейлист кафешки, пока Джемин вновь не находит тему для разговора и не отвлекает от навязчивых мыслей. Ренджун понимает, что что-то не так, когда в школе с ним здороваются не только учителя и Джисон. Сегодня так много взглядом устремленно в его сторону, что он невольно ежится где-то внутри, а потом вновь улыбается, потому что одна из одноклассниц обратилась к нему за помощью. А у него сегодня слишком хорошее настроение, чтобы отказывать. Да и материал, на самом деле, лёгкий. Время пролетает быстро, и Ким совсем не замечает, как уже пришло время собирать вещи и идти к Донхёку. Теперь его очередь встречать старшего с пар. Только сегодня они вновь пойдут к Хёку в общагу, а не гулять. Потому что Ренджун обещал приготовить что-нибудь вкусненькое на вечер, пока они с Джемином будут дорабатывать мелочи в проекте и готовиться к защите. Джисон подходит совсем незаметно, и даже немного пугает, когда начинает говорить. – Ну, что? Сходим, как раньше, в пекарню и завалимся к тебе смотреть что-нибудь, перед моей тренировкой? – парень улыбается и обнимает старшего за плечи, в то время как Рен лишь сильнее сжимается и смотрит так виновато. – Я… я сейчас пойду к Донхёку, – говорит еле слышно. Пак вздыхает, отходит на пару шагов, но потом улыбается искренне. – Я рад, что он появился в твоей жизни, – Пак говорит искренне, но всё же немного огорчённо. – Надеюсь, ты найдёшь хоть минутку для своего лучшего друга, ну, завтра, к примеру, – пожимает он плечами, а Ренджун не может избавиться от чувства вины, что закралось где-то внутри. – Может, пойдёшь со мной? – в надежде щебечет Ким, но Пак лишь отрицательно качает головой, поднимая спортивную сумку. – Тренировка. Они стоят молча, и Рен правда чувствует себя неловко, понимая, что правда совсем забросил своего лучшего друга за последние дни. Он знает, что тот проводит теперь больше времени с Джемином, но они ведь так долго общаются, и спасали друг друга из всякого дерьма. – Знаешь, из-за Донхёка ты начал сиять и притягивать к себе всё больше взглядов, – ободряюще улыбнулся парень. – Я очень рад за тебя. Но Ким чувствует, как его друг отдаляется. Даже сейчас, он невесомо обнимает, и убегает якобы покушать перед тренировкой. Но Ренджун знает, что он убегает от него, чтобы Рен не передумал и всё-таки пошёл к Хёку. Он знает, что его друг почти не ест, и их перекусы за счёт Кима не просто так. Он помнит, сколько дерьма в жизни младшего, поэтому хорошее настроение улетучивается моментально. И в таком состоянии его встречает Донхёк. Он обнимает нежно, трепетно, а потом целует в висок, улыбаясь. – Рад тебя видеть, – Ренджун кивает, но всё ещё не может улыбаться также ярко. – Что-то случилось? Ким смотрит некоторое время на парня, не зная, что следует сказать, но всё же шепчет: – Беспокоюсь за Джисона… Не уверен, что он нормально питается. – Ну, Джисон же большой мальчик, должен уметь следить за собой, – улыбается Хёк, переплетая их пальцы. – Но он не умеет, – грустно улыбается Рен. Они оба тяжело вздыхают, а потом улыбаются друг другу, и внутри становится очень тепло. Пусть чувство вины и будет грызть его весь день, он рад, что всё-таки пришёл к Донхёку. Рад держать сейчас его за руку и как бы невзначай спрашивать: «Ну, а что ты расскажешь?». Когда Ли рядом, хочется жить и радоваться. И Ренджун цепляется за это чувство, ныряет с головой. Джисон думает о том, что происходит в его жизни. С появлением Джемина все, что он строил так долго, пусть получалось и отвратительно, начало рушится. В преддверии урагана, его хрупкие постройки начали осыпаться, а вскоре всё и вовсе превратиться в руины. И Пак не представляет, что будет дальше. Не то, чтобы его жизнь была прекрасной. Порой он и сам хотел всё разрушить и исчезнуть. Но даже это хрупкое нечто, было его жизнью. Тренировка проходила на улице, хотя уже давно не подходящая погода. Парень дышит тяжело, пробегая очередной круг по стадиону. Ноги немного немеют от холода, большого количества нагрузок и отсутствия нормального питания. Как только Ренджун увлекся своим новым предметом воздыхания, друг совсем забыл о том, как спасал младшего от голодных обмороков и вытаскивал своей поддержкой с самого дна. Теперь его вытаскивал Джемин. Хоть и не знал об этом. Но Джисон правда начал соглашаться видеться с ним только по одной причине. По той самой, из-за которой начал вести nswf-аккаунт, по которой проводит время на тренировках больше, чем нужно. Но сегодня ему некуда деться. По крайней мере, так он думал, когда переодевался, игнорируя темноту в глазах. – Тебе помочь? – знакомый голос пробирает до мурашек, и Пак невольно вздрагивает, прежде чем повернуть голову в сторону. На стоит, облокотившись на шкафчики, и смотрит так игриво. На парне темная обтягивающая водолазка, скрывающаяся под длинным элегантным черным пальто. Он выглядит, как обычно, завораживающе. Джисон в одних спортивных штанах, и держит в немного подрагивающих руках теплую худи. Он видит, как взгляд заинтересованно проходится по всем оголённым участкам и тут же спешит надеть хоть что-нибудь. Потому что это не для Джемина. Ну, так он убеждает себя. – Что ты тут делаешь? – наконец спрашивает Пак, продолжая собирать вещи. Он намеренно концентрируется на том, что в его шкафчике, сумке, телефоне, но точно не хочет смотреть на На Джемина, который подходит ближе. – Пришёл тебя навестить, – его улыбка такая яркая и хитрая, что хочется исчезнуть. Джисон никогда не любил солнце. – Ренджун весь день ныл, что беспокоится за тебя. Вы ведь теперь реже видитесь. Вот я и поспешил закончить с проектом, и прибежал к тебе. – Это не объясняет, почему здесь ты, – делает акцент на последнем слове младший. – Не ври, что не рад меня видеть. Он стоит совсем близко, и Джисон знает, что если сейчас повернётся, то столкнётся с его взглядом, улыбкой и… не уверен, что сможет противостоять. От парня веет легким и приятным одеколоном, и невольно Пак втягивает воздух чуть больше и дольше, чем обычно, а потом всё же поворачивается. Джемин улыбается, спокойно, но всё ещё игриво. Рука невольно тянется к младшему, чтобы расправить не существующие складки, и задерживается на плече. Пусть он всё ещё улыбается, но в глазах плещется что-то не знакомое Джисону. Что-то напоминающее беспокойство. Голова ещё кружится, а руки всё ещё трясутся, как и весь Пак. Но вовсе не от холода. – Сходим покушать? Парень не понимает, почему ему мерещится тепло в голосе, почему он видит не существующее беспокойство, почему к На так хочется прижаться. И это раздражает. Так сильно и не выносимо, что руки начинают дрожать ещё сильнее. Он сжимает их в кулаки, чтобы сдержать себя, но свой язык сдержать не удаётся. – Скажи честно, какого хрена ты продолжаешь это? – почти шипит Джисон, а Джемин лишь удивленно вскидывает брови. – Пришёл сюда, зовёшь покушать, каждый вечер пишешь и вечно пытаешься быть ближе. Зачем тебе всё это? Что ты задумал? На молчит, не представляя, какого ответа ждёт младший, и не понимая, что не так. Какой-то ком в горле мешает сказать и слово, потому что, кажется, не важно, что он скажет. В любом случае его ждёт провал. Тревожное чувство поселяется внутри, а холодный, осуждающий взгляд пробирает до мурашек. Невольно Джемин делает шаг назад и как провинившийся щенок шепчет: – Хочу. – Чего ты хочешь? – тут же срывается Пак. – Меня? Твои нюдсы в личке появляются всё чаще. Видимо, давно ни с кем не спал, да? Так переспи уже с кем-нибудь! Или такой невзрачный школьник как я – предел твоих мечтаний? Потрахаемся и разойдёмся, да? Джемин смотрит шокировано, не понимая, что нашло на младшего. Что случилось? – Подожди, Джисон, ты о чём вообще? – Да, блять, о тебе и о том, что нихуя тебя не понимаю! – парень кричит, сам себя не понимая, но остановиться уже не может. – Сколько ещё невинных мальчишек страдают от твоего самолюбия? Скольким ещё ты отправляешь свои нюдсы под предлогом заигрывания? Думаешь, мне это, блять, вообще нужно? – Сон-ни, ты чего? – Джемин уже вовсе не понимает что происходит, и отходит ещё на несколько шагов назад, опуская взгляд. – Думаешь, я каждому встречному отправляю свои голые фотки? – Да, думаю! – Судишь по себе? – невольно вырывается. А когда до Джемина доходит, что он сказал, уже поздно. Джисон налетает на него, мажет по скуле немного криво, но с достаточной силой, чтобы парня отбросило назад. Он стоит пошатываясь, осознавая происходящее, и тревожность внутри теперь перерастает в злость. За что его обвиняют? С чего придираются? Откуда эта неясная агрессия? – Какого хрена Пак Джисон?! – орёт На, приближаясь слишком быстро и тут же хватая за худи, прижимая к металлическим шкафчикам. – Во-первых, что за хуйню ты несешь? Думаешь, я веду разгульный образ жизни и трахаюсь с каждым? – в глазах напротив Джемин видит ответ, видит злость, и понимает, что сам не лучше. – Ну, блять, браво! Попал в соточку! Трахаюсь и тебя трахнуть хочу! Хотя с этим придётся повременить, так как у меня ещё есть свои задачи. К примеру, воздержание до тех пор, пока Донхёк не выполнит своё задание! И не надо тут строить из себя невинность! Я знаю, сука, про твой аккаунт и фоточки. И не только фоточки. Потому нехер вести себя как тварь, а давай спокойно поговорим, блять. – Спокойно?! Это ты называешь спокойно? – Джисон толкает с силой парня, хватает сумку, и тут же устремляется к выходу. – Не смей приближаться ко мне! На стоит на месте, смотрит на удаляющуюся фигуру, и понимает, что взболтнул лишнего. Только догонять и оправдываться совсем не хочется. Он проводит по саднящей челюсти и рассерженно смотрит в никуда. Невольно яростный крик вырывается наружу, а вместе с ним он разбивает костяшки о металлический шкафчик, который точно принадлежит Джисону. Ренджун возвращается домой поздно. Донхёк с Джемином закончили проект достаточно быстро, но после этого парням ничего не помешало проваляться за просмотром фильма до прихода Марка, а потом уйти гулять по вечернему городу. Сейчас на улице темнеет быстро, поэтому гулять среди серых домов, освещённых лишь светом фонарей и тусклыми остатками заходящего солнца, очень атмосферно. Рен чувствует себя прекрасно, когда возвращается. Улыбка не сходит с лица, хотя и от вечерней прохлады немного замёрзли скулы, но в разы сильнее руки. Потому что, несмотря на холод, они не отпускали друг друга. Только вот дома его встречают не так радужно, как хотелось бы. Доён находится на кухне. Он готовит кофе и разогревает ужин. Видимо, сам только вернулся. Но его взгляд такой хмурый и тяжёлый, что улыбка невольно сползает с лица, а внутри появляется тяжесть. – Ты где был? – голос такой же холодный и тяжёлый, как и взгляд. Он продолжает заниматься своими делами, но его движения весьма напряженные. Младший чувствует, что им недовольны. Или этой ситуацией. Но что-то точно не так. – У Донхёка, – тихо, еле слышно, потому что страшно и не понятно, в чём провинился. – И чем вы занимались? – на него вновь переводят взгляд, и Ренджун стушёвывается ещё больше. – Ну, Хёк работал над проектом с Джемином, а я готовил для них поесть.. .А потом мы гуляли. Доён не торопится объяснить, в чём дело, и, кажется, лишь больше раздражается от услышанной информации. Вновь отворачивается и отключает плиту, перекладывает еду, и каждое движение такое быстрое, даже немного дёрганное. Со стуком поставив пустую сковороду в раковину, парень тяжело вздыхает и поворачивается к брату. – Джисон у нас, – говорит он, намеренно делая долгую паузу, чтобы увидеть озадаченность на лице напротив. – И я не представляю, сколько часов он просидел у наших ворот, до моего прихода, – парень вновь вздыхает, переводит дух, а потом продолжает. – Я накормил его и уложил спать в гостевой комнате, хотя он упрямо хотел дождаться тебя. Только вот… парнишка валился с ног, и весь бледный был. Не знаю, что случилось, но, надеюсь, ты разберешься с этим, Ренджун, – он задерживает свой тяжёлый взгляд на брате, надеясь услышать хоть что-то в ответ, но сталкивается лишь с безмолвием. А Ренджун не знает, что сказать, не представляет, что случилось, и не понимает, что должен сделать сейчас. Он ещё некоторое время смотрит на брата удивленно, а потом опускает виноватый взгляд. Джисон его ждал. Что-то случилось. Он точно ничего не ел весь день. Хотя Рен очень надеялся на Джемина, который убегал с яркой улыбкой, узнав, где проходят тренировки младшего. Но… возможно, между ними это «что-то» и произошло. Постепенно, Доён успокаивается, пододвигает тарелку с едой к брату, и спрашивает про чай. Конечно, никакая еда и чай сейчас не помогу, но Ренджун соглашается, а потом усаживается за обеденный стол, дожидаясь брата. Они едят в тишине, каждый погруженный в свои мысли, пока брат не начинает вновь: – Я, конечно, рад, что у тебя появилась личная жизнь, но ты стал совсем забывать, не только о семье, но и о друзьях, – вздыхает старший, но теперь в его голосе на много меньше раздражения. – Подумай об этом, хорошо? И… возвращайся раньше, пожалуйста. Рен лишь кивает, понимая, что не смог проронить и слова за всё это время. Он заставляет себя поблагодарить брата за ужин, убирает посуду и уходит наверх. Каждый раз, когда ты думаешь, что вот оно, счастье рядом, что-то напоминает о том, как же всё не просто.