ДРЛ

      Тишина.       Я, стоя перед подъездом одной из новостроек, медленно сглотнула слюну и желая как можно скорее отправится спать, вошла в подъезд. Поднимаясь по длинным темным коридорам, я не испытывала страха. Лишь военная настороженность. И это было странно, с учетом того что обычно это пугало меня. Что-то было явно не так. В воздухе витал сладковатый запах… то-ли вина, то-ли шампанского, доносящийся из квартиры на, скорее всего, втором этаже. Стало душно. Я с силой оттянула ворот рубашки, попеременно бегая глазами по помещению лестничной площадки. Было тихо. Создавалось впечатление, что в здании я одна. Да черт-возьми, можно было подумать что я одна во всем мире! И все из-за этой гнетущей тишины.       Тряхнув головой, я отогнала дурные мысли, возвращаясь в реальность. До моего этажа оставалось два пролета. Запах вина все еще витал в воздухе. Дышать становилось труднее. Взяв себя в руки, я быстро прошла оставшиеся два этажа, остановившись на четвертом. Обшарпанная, раскрашенная молодежью стена сразу бросилась в глаза. Надпись гласила: «Кайноzой — конец миров «Z»*. Я передернула плечами. Никогда не любила творчество Форстера. Дверь в квартиру оказалась открыта. Я насторожилась. Отец никогда не оставлял дверь открытой. Не теряя более ни минуты, я проскользнула в квартиру, аккуратно прикрыв за собой дверь.       — Отец?.. Ответом была мне тишина. Я не разуваясь прошла в гостиную. Пусто. Кухня… Тоже самое! Ванна, спальня, спальня мамы… Его ни где нет! Совет твою-ж мать, где тебя только черти носят?!       Осталось лишь одно помещение, которое я не осмотрела. Кабинет. Стоило-бы заглянуть туда с самого начала, но без разрешения хозяина, я не имею права там появляться… Плевать! Я рывком открыла дверь, и застыла на пороге в немом ужасе. Совет лежал на столе, так, что лица видно не было. Разломы уродовали запястья, предплечья, поднимаясь выше. От руки тонкой струей лилась кровь. На столе тоже было что-то темное но из-за темноты разглядеть я не смогла. Но даже без света я видела, что в затылке было пулевое отверстие. Его убили. Его к-кто-то убил!       — Отец… Все та-же тишина. Боже, Совет, ответь мне! Н-нет, все-же в порядке? Это же с-сон? Да?! Это же сон?! В уголках глаз скопилась влага, но у меня не было ни моральных, ни физических сил что-бы ее убрать. В таком состоянии меня нашел Третий. Выражение его лица запомнилось мне надолго…

***

      — И что дальше? — безучастно поинтересовался брюнет.       — Ничего. Через полчаса прибыла полиция. Стрелка определить не удалось. Меня отправили под опеку Росса, а с Рейхом я с того момента вроде-бы не видела. — глухо проговорила девушка, безразлично смотря куда-то сквозь стену.       — Ирония заключается в том, что Третий застрелился через четыре часа после смерти Совета… — слегка задумчиво, проговорил парень. Девушка побледнела.       — Не может быть…       — Почему--же? — удивленно спросил темноволосый.       -Потому что через четыре часа он пришел что-то отдать мне, какие-то вещи. России дома не было. Мое лицо было заплакано, поэтому, прищурившись он сказал мне странную фразу: «Не плач. Не гоже венцу творения рыдать»*. И через минуту добавил, что Совета мое поведение огорчило-бы. И я действительно перестала плакать… — последнюю фразу девушка прошептала, но собеседник ее прекрасно услышал. И оба сидели, стараясь не двигаться, ведь из прихожей послышался смутно знакомый немецкий говор, и в мыслях обоих промелькнуло лишь одно слово " Блядь…»

***

27.10.1998 — Что с больной? — Обильный галлюцинации, общается с невидимыми людьми. — Странно, с учетом того, что в бланке указано что ее недуг — диссоциативное расстройство личности. — Осложнения пошли, наверное…

***

12.11.1998 — Ее состояние все хуже. — Может уже пора?.. — Нет, надежда еще есть.

***

15.01.1999 — Сегодня скончалась пациентка в 22:09:54, 15.01.1999