Killer Queen

Советую читать под: «Ex's & Oh's» — Elle King. Урок подходил к концу, у Ксавьера почти все было готово. Он изредка поглядывал на зелье и немного его помешивал. Гвендолин сидела на стуле и не знала чем себя занять. Она уже успела поспать, неудачно порисовать и даже немного поесть. — Все никак не можешь себя занять? — промурчал Кас. — Это мягко сказано… Скоро закончится урок? — поинтересовалась девушка. Парень лишь пожал плечами. — Все ясно с тобой. — девушка лениво встала со стула и осмотрела своих однокурсников. Почти все были заняты приготовлением зелья, кроме Мародёров. Блэк с Поттером спали, а Ремус с пухляшом (так называла его Гвен, так как имя не особо помнила и вообще знала) тихо разговаривали. Профессора уже давно не было в кабинете, он ушёл куда-то по делам. Корнуолл двинулась к столу Ремуса. — И ещё раз привет. — довольно бодро сказала девушка. — Не против, если я к вам подсяду? Не особо хочу отвлекать Ксавьера от приготовления этого супер важного задания. — парни даже ничего успели ответить, она быстро нашла лишний стул и приставила его рядом с Ремусом. — Спасибо, я знала, что против вы не будете. Мы кажется ещё не совсем знакомы. — обращаясь к пухляшу, сказала Гвен. — Я — Гвендолин Корнуолл. — Питер Петтигрю. — они пожали друг другу руки. — Разве зелье уже не должно быть готовым? — спросил Ремус. — У Каса свои методы в этом искусстве, у него настоящий талант! Поэтому если он готовит зелье дольше, значит надо его готовить дольше… — Ты же из чистокровных, верно? — прервал Гвен Питер. Девушка хмыкнула, а затем кивнула. — Так и думал. А у вас что-то есть с этим Ксавьером, верно? Почему ты все время носишь перчатки, а он очки? Это как-то связано с прошлой школой, я прав? — на все вопросы Гвен лишь улыбалась причем все шире и шире. — Неужели вас как-то избили? Почему вы не совсем в школьной форме? У вас такая странная манера общения… — девушка все ждала, когда он закончит. Краем глаза она заметила, как Ремус краснеет за друга и все более яростно пинает его ногу, призывая остановиться. Петтигрю пригнулся ближе к девушке, чтобы задать наиболее волнующий вопрос. — Вы ведь знакомы с Сириусом? Вы переспали, я прав?! — сердцебиение Корнуолл участилось. Парень прошептал этот вопрос, некоторые слова пришлось читать по губам, однако девушке казалось, что это услышали все. И все смотрели только в их сторону. Она терпела его допрос из последних сил ещё после вопроса о перчатках и очках, но когда речь зашла о её личной жизни, которая его никак не должна волновать — это стало последней каплей. Девушка ненавидела, когда в её личную жизнь лезли не особо знакомые и тем более приятные люди. — Послушай, Петтигрю, — начала Гвендолин. — я поняла, что тебе до всего есть дело и интерес, но настоятельно попрошу в мои дела не лезть. Я тоже умею хорошо задавать неудобные вопросы. Ставлю двадцать галлеонов, что скрывать тебе есть, что. Даже от своих лучших друзей, я бы сказала особенно от своих друзей. — девушка хотела продолжить свой монолог, однако в кабинет ворвался Слизнорт. — Что ж это было интересно, но я пойду к себе. Хорошего дня, Ремус! — Корнуолл лучезарно улыбнулась ему. Девушка вернулась к другу. — Как прошел увлекательный разговор и новое знакомство? — поинтересовался Кас. — Ты все видел и наверняка услышал, благодаря заклинанию. — парень улыбнулся ей. — Природное любопытство. В это время Слизнорт стоял возле своего учительского стола и осматривал учеников. Он очень часто дышал, его лицо было красное, как у помидора. По всей видимости он очень спешил обратно на урок. — Извините, что задержался, были вынужденные дела. Итак, сейчас я проверю ваши зелья на качество! — Профессор с важным видом начал подходить к каждому котелку и кидать лепесток какого-то цветка. — Замечательное зелье мистер Снейп и мисс Эванс! — на эти словами многие стали закатывать глаза и мучительно мычать. — Видимо, до нас никто не мог составить им хорошей конкуренции. — прошептал на ухо Гвен Кас. — Как чудно, что сейчас есть мы. — в такой же манере ответила другу Корнуолл. Где-то через десять минут к ним наконец-то подошел Слизнорт. Получилось так, из-за того, что учитель не забывал оставлять свои комментарии, иногда даже не по уроку или зелью, создавалась ощущение, что ему до всех и до всего есть дело. Он бросил лепесток, который достаточно быстро и красиво растворился, в зелье. — Это изумительное зелье, с высочайшим качеством! — произнес он, а в глазах загорелось нечто похожее на уважение и восторг. — Конечно, я ещё не всех обошел, но кажется победители потихоньку находится… После этих слов он покинул друзей. — Я даже не сомневалась в тебе, ведь ты самый талантливый зельевар, которого я знаю — обратилась Гвен к Ксавьеру. Несмотря на свой безмятежный вид, Корнуолл знала, что другу нужна поддержка и заслуженное уважение. В прошлой школе он часто сомневался в подлинности своих заслуг по учебе, он думал, что многие оценки куплены его родителями, но судя по уроку, это не так. Кас воспрял духом, Гвен видела и чувствовала это. — Спасибо, Гвенни. — девушка поцеловала его в щеку. — Всегда пожалуйста. Спустя ещё десять минут, когда все слова Слизнортом были сказаны, лепестки израсходованы, настал самый волнующий момент — объявление результатов. Кто же выиграл особенный приз от профессора?! — Сегодня очень многие удивили меня, не буду скрывать. Самый простой пример — это господа Блэк и Поттер, на удивление у них не только обошлось все без взрывов, но и к тому же им удалось приготовить одно из лучших зелий! Но увы… Не зелье победителей. — лучшие друзья были довольные собой, а последние слова их не особо как-то расстроили. — Очень хорошее зелье получилось у мисс Эванс и мистера Снейпа, однако стоило ещё чуть-чуть его поварить и добавить буквально один миллиграмм бобового сока. Самое качественное зелье получилось у мисс Корнуолл и мистера Клиффорда! Я вас поздравляю, мои дорогие. Вы меня очень приятно удивили, зелье такого высоко качества я не встречал давно… Мой приз — это два зелья, которые приготовлены лично мной, ведь хороший порыв в учебе должен хорошо поощряться. — Слизнорт протянул две небольшие колбочки. — В одной из них Экстракт бадьяна, который… — Помогает быстро залечивать раны. — прервал Ксавьер учителя. — А во второй колбе Феликс Фелицис или жидкая удача. — Верно. Плюс двадцать очков Гриффиндору за острый ум и ещё тридцать за прекрасное зелье.— восторженно сказал профессор. — На этом урок закончен! Всех как ветром сдуло и Ксавьер с Гвендолин не стали исключением. Советую читать под: «Counting stars» — One Republic. Ремус с Питером ушли в библиотеку, чтобы доделать Травологию до её начала, Джеймс с Сириусом единственные кто остались в классе. — Зачем ты подговорил Питера и устроил Гвен этот допрос с пристрастиями? — спросил Поттер. — Вообще-то это я хотел узнать у тебя. — ответил Сириус. Последовала небольшая пауза. — Стоило ему все говорить в последнюю очередь. С чего его так прорвало? — Не знаю. Ты говорил ему о том, что вы знакомы? — Нет. С каких пор Хвост такой наблюдательный? — Джеймс на него как-то странно посмотрел. — Ладно, может это заметить можно. Но тебя не насторожили её слова? Насчет того, что ему есть, что скрывать от нас? Поттер постучал по спине друга. — Не заморачивайся, думаю ей просто захотелось хоть, что-нибудь сказать в свою защиту. Идем, а то ещё Стебель назначит наказание за опоздание.

***

Следующие уроки пролетели быстро и без особых интересных заданий. На обед многие из учеников еле-еле пришли. Хоть уроков было не особо много, но они были. Влиться первым же днем в учебу смогли лишь единицы. Гвендолин и Ксавьер спокойно зашли в Большой Зал и сели в его конце подальше ото всех. Молодые люди пришли под конец обеда, поэтому многих уже не было. Они трапезничали в тишине и спокойствие. Гвен спокойно ела салат, а Ксавьер суп. Внезапно в Зал влетел белый кретчит. Все восхищенно стали наблюдать за ним. В ключе и на лапке у него были письма. Он аккуратно приземлился рядом с Гвен. — Здравствуй, Дориус. — поздоровалась с ним девушка. Птица наклонила голову, в знак приветствия, а затем положила целую пачку писем из клюва рядом с тарелкой салата. — Знаешь, это моя птица, однако как так вышло, что тебя она любит больше? — спросил Кас. После этих слов Дориус склонил голову перед хозяином, дал отвязать ещё одну пачку от своей лапы, затем сел на плечо Клиффорду и стал тереться головой о его щеку. — Вот, ведь подлиза! — произнес Ксавьер. Гвен взяла лист салата птичке. — Я тебя уверяю, он не будет его есть! Я пробовал не один раз, но все, что не является мясом, он не ест! — но Дориус спокойно съел это. — Так, все! Держи кусок мяса и лети… Гвендолин принялась осматривать свои письма и письма друга. Многие конверты были красного или розового цвета. После того, как осмотр был завершен, она подняла глаза и увидела, что птица уже улетела. — Немного поздно для утренней почты… — проговорила девушка. — Думаю сегодня вечер поднятия самооценки. — Ксавьер понимающе посмотрел на подругу и широко улыбнулся. — Письма от скучающих поклонников? — Именно от них. — подтвердила Гвен. Друзья доели обед, затем покинули Большой Зал под любопытные взгляды всех факультетов. Абсолютно всем было интересно, от кого эти письма и почему их так много? Вечером, когда уроки были сделаны Кас и Гвен приступили к самому интересному делу. — Пошли ко мне в комнату. — сказал Клиффорд. — Хочу реализовать ту идею, о которой говорил во время Зельеварения. Там же мы и прочтем письма! Это шикарно, особенно потому, что у меня стоит в комнате фортепиано! Конечно, Гвендолин согласилась. Она любила почти все задумки друга они были достаточно веселыми, красивыми и эстетичными. А фортепиано одним из любимейших инструментов. Безусловно Клиффорд умел завлекать и заинтриговать. На удивление в спальне мальчиков никакой защиты не оказалось. В его комнате было довольно… По творчески. Комната была в таких же тонах, как и гостиная. У него было большое окно и подоконником, на котором можно было бы спать. Также была большая кровать, на которой был небольшой беспорядок. Хотя, если посмотреть более точно на ней была свалка из вещей. В одном из углов стояло черное фортепиано, где-то немного облезлое, но настроено оно было великолепно. Возле него стоял самый обычный черный стул. На полу лежал пушистый оранжевый ковер. Также в комнате был письменный стол и большой шкаф. На стене, где был стол висели фотографии Ксавьера с Гвен, а также рисунки. На них были разные люди, но чаще всего встречались рисунки с его подругой. — Хочешь ещё один рисунок со мной? — не без улыбки поинтересовалась Корнуолл. На, что друг утвердительно кивнул. — Что нужно делать? — Снимай одежду. Абсолютно всю. Советую читать под: «romance» — autumn. Через несколько минут Гвендолин сидела укутанная в белоснежную простыню, без перчаток и играла на фортепиано. — Ты уверен, что моя игра тебе не мешает? — спросила она Каса, пока тот старательно выводил рисунок. — Это меня только больше вдохновляет. — через несколько минут ответил он. — Тем более для того, чтобы рисунок казался живым, нужно уловить этот момент, а его не уловишь, если ты просто будешь смирно сидеть. — Почему просто не сделать фотографии? — Я слишком наслаждаюсь рисованием, но обещаю, если нас кто-то прервет, мы сделаем фотографии, потому что момент для рисования будет упущен. Девушка продолжила играть не особо замысловатую мелодию. В её сознании вдруг всплыл вопрос Петтигрю: «Почему ты все время носишь перчатки, а он очки? Это как-то связано с прошлой школой, я прав?» Он ошибся, но совсем немного. Связано это с людьми из прошлой школы, хотя Гвен сказала бы, что с людьми из прошлой жизни. Она уверена, что из-за них она будет всю жизнь носить перчатки, а Кас никогда больше не увидит мир, жизнь без очков. Гвендолин позволила себе прикрыть глаза. Советую читать под: «Лунная соната» — Бетховен. Смех. Было очень много смеха, по началу и она смеялась. Борьба. Бессмысленная. Всем было понятно, что девушка проиграет в ней. Вода. Много воды. Эта стихия показала какой может быть страшной в руках волшебника. Гвендолин теперь всегда ставит небольшой напор в душе и НИКОГДА не лежит в ванне. Руки. Множество рук. Грубые. Потные. Мягкие. Сомневающиеся. Взгляды. Столько интереса. — Гвенни. — настойчиво позвал Ксавьер подругу. Она вздрогнула и очнулась от этого на вождения. По её взгляду он все понял. Ксавьер отложил блокнот и карандаш, подошел к подруге и тихо, аккуратно обнял её. Он открыл рот, чтобы произнести одну из своих речей. Но Корнуолл прервала его. — Просто молчи. Обнимай и молчи. — они обнимались пятнадцать минут, после чего Гвен мягко отстранилась. — А как же волшебный момент? — О-о-о-о-о. Поверь мне, он есть. Рисунок почти готов. Сможешь совсем немного ещё попозировать? — девушка утвердительно кивнула. Ксавьер не хотел, чтобы наступала тишина. — Сыграешь что-нибудь ещё? А я могу рассказать как же волшебники додумались создать напиток живой смерти. Я ведь тебе ещё не говорил эту историю? — девушка с интересом отрицательно покачала головой. — Тогда внимательно слушай…

***

Раньше существовала ведьма, которая жила в Средние века звали её — Летиция Сомноленс. Возможно, тебе она попадалась в карточке от шоколадной лягушки. Особой красотой она не блистала. На её лице, точнее на носу были бородавки. Волосы давно седые, а все её тело старое и дряблое. Характер у неё не из самых лучших. Изначально кажется будто она злобная стерва, каких поискать… Но первое впечатление может быть обманчивым. Единственное, что правда — это её тяжелый характер, хотя если найти правильный подход к ней, то можно было подружиться. А её внешность становилась другой… Она по прежнему была старушкой, а не какой-нибудь молодой красоткой, но очень милой и красивой старушкой. Жила она в королевстве, где её мало кто любил. А королевская семья и вовсе опасалась и игнорировала её. Король с королевой никак не могли завести ребенка, они рискнули и обратились за помощью к этой Летиции. Она им помогла, причем совершенно бескорыстно, потому что королева была с ней очень добра, и они неплохо подружились. А с королем Летиция давно была знакома. В молодости они неплохо проводили время вместе… На самом деле неофициальные источники считают, что роман между Сомноленс и королем длился до самой их смерти… Ведь как объяснить то, что происходило дальше. Ведьма помогла им, ведь через год у них на свет родилась прекрасная девочка. Летиция была приглашена на крестины и все шло чудесно. Но король все реже приходил к ней, больше проводил времени с женой и маленькой дочкой. Он нашел то, чего так долго жаждал — семью. Настал момент, когда король пришел к ведьме со словами: «Это наша последняя встреча и разговор». Любящая ведьма пришла в бешенство, она прокляла королеву, в надежде на то, что король обратиться к ней за помощью, а после смерти королевы и вовсе вернеться в её объятия. Но мужчина сдержал свое слово. Потому что он не пришел к ней ни за помощью, ни после смерти любимой. Летиция уже хотела отпустить его, но в её голову пришел изощренный план. Что у него осталось самое дорогое? Дороже жены в сто раз, а то и в тысячу? Конечно же, наследница. Ревность вспыхнула новой волной. Постепенно к ней начал в голову приходить план. Ведьма знала, что днем каждого вторника принцесса занимается с веретеном, абсолютно одна. Можно отравить его, но чем? Летиции приснился рецепт этого напитка. Несколько дней она практиковалась в его приготовление, пока в совершенстве не сделала его. Вместе с ядом, она смогла найти противоядие. Но о нем распространилась лишь раз. При своем племяннике — волшебнике, ему уже было восемнадцать. Настал тот знаменательный день. Принцесса заметно подросла, ей на тот момент уже стукнуло шестнадцать. Настал вторник, все пошло по плану этой ведьмы. Принцесса уколола палец и заснула. Король, вместе с медиками перепробовали все, но ничего не помогало. Тогда он вновь обратился к Летиции за помощью. Она соврала, сказала, что ничем не сможет помочь. Это услышал её племянник и был весьма озадачен. Она сказала, что принцесса проснется только от поцелуя истинной любви. Все, кто мог перецеловали её, но никто не помог. Шли месяца, но принцесса не просыпалась. Дабы забыться в горе король снова начал посещать Летицию. Все шло, как нельзя лучше для женщины, но её племянник решил вмешаться, он намазал губы противоядием и пришел к королю, сказав, что он сможет разбудить её. Король посмеялся, но решил дать ему шанс. И по итогу противоядие сработало, принцесса проснулась. Она влюбилась в этого волшебника, а он в неё. Что случилось со Сомноленс, королем никто не знает до сих пор.

***

Советую читать под: «Put it on me» — Matt Maeson. — Печальная история. — отозвалась Гвен. — Согласен. Кстати, именно с этой истории была написана «Спящая красавица». Ну, а красавица за фортепиано нарисована прямо сейчас! — радостно добавил он и расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Ксавьер уже хотел показать картину, как в дверь постучали. Ему пришлось откинуть все на кровать и приоткрыть дверь так, чтобы не было видно Гвен, потому что это ставило её в очень неловкое положение и давало много поводов для слухов. На пороге стоял Джеймс Поттер. — Привет, Ксавьер. Хотел попросить потише играть на фортепиано, просто мы живём буквально через стенку и это немного нам мешает. — Конечно! — старательно перекрывая дверь ответил парень, потому что Поттер старательно пытался разглядеть что или кто находится в его комнате. В его глаза бросились знакомые перчатки, а рубашка соседа была немного расстегнута, выводы сами полезли в его голову. — Что ж… Я тебя услышал, мне нужно ещё делать кучи домашки, так что я пойду… — Конечно. Дверь с шумом закрылась. Кас обернулся и увидел, что подруга была полностью одета и во всю разглядывала свой портрет. — Это… Это нечто прекрасное… У меня не хватает слов выразить все то, что я сейчас чувствую. Это одна из твоих лучших работ! На листе была изображена Гвен в профиль с легкой улыбкой и старательно вспоминающими мелодию глазами. Белая простыня немного небрежно спадала с девушки, но не открывала вид на грудь. Тонки пальцы касались клавиш инструмента, невесомо. Казалось, что от этой картины идет не просто умиротворение, а сама мелодия, которую играла Корнуолл. — Я рад, что тебе понравилось. Я сам в большом восторге, знаешь мне просто не найти тебе подобную для… — Для чего? — лукаво спросила Гвен. — Для моей работы. Только ты понимаешь меня и, что нужно делать, как и я тебя. — девушка звонко чмокнула друга в щеку. — Уже поздно… Я пойду к себе. Думаю письмами лучше наслаждаться завтра, когда голова будет свежа. — вдруг девушке бросилось в глаза одно письмо. То, что она ни за что не прочтет. — Кроме этого. Пойду сожгу его. — Хорошо. Приятных снов. — И тебе. Гвен быстро вышла из комнаты и поспешила к камину. Она была решительно настроена, но стоя у камина, а потом уже сидя около него, девушка стушевалась. Она провела большим пальцем по имени и фамилии. Хоть руки и были снова в перчатках, а тело в одежде, ей казалось, будто она полностью голая. Одна. Не в безопасности. Снова. Кто-то шлёпнул её по плечу. — Как же бессердечно с твоей стороны сжигать письмо от поклонников, даже я так не поступаю! — сказал Блэк. Глубоко внутри девушка была ему благодарна за то, что так он помог ей избавиться от сомнений, письмо полетело в объятия к огню. — Это можно сжечь. А насчёт тебя… Конечно, как ещё ты будешь тешить из раза в раз свое самолюбие, не удивлюсь, если ты их перевозишь с места на место своего прибывания где-либо. — ответила Гвен и направилась в сторону спален девочек. — Знаешь, я бы тоже так небрежно обращался с письмами, если бы начал спать с лучшей подругой. — Если ты намекаешь на меня и Ксавьера, то у нас с ним ничего нет. Блэк пожал плечами. — Тебе лучше знать. Но я всегда знал, что сексом дружбу не испортить. Далее послышалась звонкая пощёчина. И перчатка не уменьшила боль. Девушка была в бешенстве. Ещё бы для неё дружба — это нечто святое, что никак нельзя нарушать или преступать, как и для Ксавьера. По тихонько паззл складывался, скорее всего что-то напридумывал Поттер и решил растрепать своим недалёким дружкам. На Сириуса этот удар подействовал более отрезвляюще. После прихода Джима они решили подслушать разговор и услышанное их поразило. Для Сириуса все было ясно, как день. Они переспали. Но после этой пощёчины он серьезно стал задумываться о многом. Ведь в той комнате могло происходить многое помимо секса. — Знаешь, что. Пошел ты! Не желаю тебя знать. Я жалею, что вообще мы как-то и когда-то были знакомы и связаны в прошлом! После этих слов девушка удалилась. Сириус сел напротив камина и закурил. Он посматривал в огонь, в какой-то момент ему в глаза бросилось имя и фамилия на нераспечатанном письме. Алессандр Вильсон.