Я дотронусь до твоей лапы*

Гар действительно осознавал что ни в чем не виноват перед Рейчел. Да, возможно он и вспылил, но и ситуация в которой они оказались была совсем не шуточная, и он….просто не смог сдержать обидных слов, особенно когда она смотрела так пронзительно, так, словно перед ней стоит предатель и ее главный обидчик. И ведь после он сразу же попытался извиниться, но, увы, на это она лишь еще раз обожгла немым упреком и поспешила уйти. Уйти…сначала из его повседневности, закрывшись на долгие три месяца в своей комнате и обособившись от любых попыток наладить с ней контакт, будто его забота уже оскорбление ее личного пространства, а его присутствие, еще недавно в бою с ее отцом, определившее исход борьбы, теперь абсолютно ни к месту. Потом из комнаты, радостно впорхнув в объятья Кори, так вовремя посетившей их. Из башни… не колеблясь ни на секунду, даже заметив, как болезненно он дернулся от ее решения, как молча молил не оставлять его на съедение одиночеству. Он бы принял уход из команды кого угодно, даже лидера, но мысленно до последнего надеялся, что уж она то останется с ним. Из команды… спонтанно, не прощаясь ни с кем кроме Дика, и снова, с еще большей легкостью оставляя своего друга далеко позади с призрачным обещанием вернуться «однажды». Друг ли? Может и вовсе, просто повстречавшийся по пути дурачок с большим сердцем и наивной надеждой – не быть одному. Но словно в насмешку судьба сначала бросает его в толпу разных и по своему интересных людей, таких необычных и живых, заставляя думать, что это долгожданный новый рассвет в его жизни, а затем оставляет на съедение личному кошмару единения с собой, когда эти такие «живые» люди принимаются выяснять значение давно минувшего прошлого, не замечая, как быстро его существование скатывается обратно в уже подзабытый, но ненавистный закат. Туда, где в его жизни никогда не появлялась девочка демон, «меня стоит опасаться», а может быть она уже просто ушла. Так что, кто бы что не говорил, а Гар заслужил право на обиду и разбитость. Он должен злиться на мир, на эксперименты, на ее утешительные объятья, длившиеся недостаточно долго, на столб…Но все, что теперь он чувствовал – бесконечное сожаление, опустошенность, вина…как бы Дик не старался поддержать и успокоить, пострадавшие по-прежнему, как в тот первый раз, стояли перед глазами, презирая его поступки. А еще…он не сердился на нее. Не получалось, как бы внутренняя уязвимость не нашептывала предложения обозлиться на Рейч, не вспоминать, отказаться…все это тонуло в бесконечной тоске и желании оказаться с ней рядом. Может быть к ней его совесть и прислушалась бы, притихнув под тихими словами утешения, полными личной боли, переключившись на теплые руки, что мягко сомкнулись бы кольцом вокруг него… Но Рейчел бесконечно далеко, и теперь их разделяет не только бешеное расстояние, но и километры недосказанности и непробиваемые стены ее страхов. Так что нет ничего страшного или стыдного в его слабости и мыслях…она все равно не узнает их значения, ведь даже будучи эмпатом, ей и в голову не придет желание узнать о… …его чувствах к ней.