Доставка, мэм

      Часы на стене нервно моргают, полоски гаснут и снова вспыхивают, складываясь в новые цифры. Смартфон пищит, выбрасывает на экран белый квадрат уведомления. Салли читает адрес и морщится — она так надеялась этого избежать. Обычно она не берет доставку в район Парка, но Матиас умудрился подхватить чёртов вирус, и сегодня ей приходится впахивать на оба участка.       Говорят, бабка из хижины окончательно сбрендила. Салли даже слышала, что она стреляла в копа, который явился проверить, жива она или нет. В такую хрень поверить было сложно, а вот в капканы на тропинках вполне.       Да только вот безумна бабка или нет, а пирожки она уже оплатила.       Салли застёгивает свою красную куртку с жёлтой надписью «Доставка Худи» на спине, поправляет маску, прячет волосы под капюшон.       Окошко выбрасывает корзину с заказом, Салли проверяет номер и прижимает палец к сканеру. Активирует доску. Щёлкают магнитные зажимы, доска под подошвами вибрирует словно от нетерпения. Салли сгибает колени, и доска рвётся с места, послушная малейшему её движению — вперёд в дверь, вниз по плавной дуге к тротуару и дальше в лабиринт из людей и машин.       Кто-то наверняка матерится ей вслед, но Салли уже не слышит.       По Парку, на самом деле, лететь прикольно, и Салли нравится запах деревьев и влажной земли — она всегда закладывает виражи между стволами, воображая себя в одном из тех фильмов с рыцарями и волшебниками. А однажды она видела живую птицу — чёрно-белая с красной макушкой, она долбила длинным клювом дерево, и Салли засмотрелась и чуть не забыла, куда ей надо.       Но это всё было давно, до того, как в Парке появились хижины и бродяги с юга.       Сейчас Салли медленно скользит над тропинкой, высматривая растяжки и капканы, левая рука сжимает ручки корзины, а правая нашаривает в кармане шокер.       Хижина стоит на краю оврага. На самом деле это снятый с колёс трейлер, облупившийся и местами проржавевший насквозь. На двери прибита картонка с идеально ровными буквами: «Осторожно, злая собака» и оскаленной мордой.       Все знают, что никакой собаки у бабки нет, но охотников лезть к ней в дом не находится.       Салли подлетает к самой двери и стучит прямо по табличке — тут точно током не дернет.       Грязная кружевная занавеска на окне отдёргивается, и Салли видит огромные солнцезащитные очки и край серого капюшона над ними.       — Доставка Худи, мэм! — громко кричит она.       Занавеску задёргивают и несколько секунд ничего не происходит. Потом дверь дергается и скрипит.       — Твою мать, — шипит кто-то за дверью. — Дерни-ка там посильнее!       Салли нерешительно берётся за ручку, та шатается у неё в руке, если дёрнуть посильнее, она просто вывалится.       — За верёвку дёрни, дура, — говорит голос раздражённо.       Теперь она замечает толстую верёвку, продетую прямо через дырки в двери.       Система, твою мать, думает Салли и изо всех сил тянет за верёвку. Доска под ногами дрожит. Дверь со скрежетом открывается.       Салли протягивает корзину, но бабки за порогом уже нет.       — Зайди внутрь. Медленно.       — Это против правил, мэм, — как можно бодрее отвечает Салли, готовясь развернуться и рвануть на полной скорости в лес.       Пусть бабка не отметит заказ, как принятый, посрать. Может, прокатит убедить Ма, что это не вина Салли, а сбой системы.       — Мне похрен на ваши правила, детка, — говорит старуха, и голос у неё странный.       — Зайди внутрь и поставь корзину на стол.       Теперь Салли её видит — хрупкая фигурка в инвалидном кресле. На ней длинное серое платье с капюшоном, высокие чёрные ботинки, тёмные очки, серая маска и тканевые тонкие перчатки — ни кусочка кожи не видно, только седая прядь торчит из-под капюшона.       Руки у бабки спокойно лежат на коленях, но Салли всё равно хватается за шокер. Который ей не поможет, если старая ведьма выстрелит или что там она делает со своими гостями.       — Ну?       Старая? Почему они вообще решили, что она старая, внезапно задаётся вопросом Салли, голос-то у неё очень даже молодой.       — Извините, мэм, можно я оставлю корзину у двери? — она делает ещё одну попытку.       — Боишься? — женщина в кресле роняет негромкий смешок. — Тебе разве не любопытно?       — Конечно боюсь, — честно признаётся Салли. — Зачем вам тёмные очки в доме?       — Ну разумеется, потому что я киллер и прячусь от ФБР, — насмешливо отвечает женщина, а потом снимает очки.       Глаза у неё огромные и слегка раскосые, с большими зрачками и удивительной янтарной радужкой. Охрененно красивые линзы, думает Салли и выключает доску.       — Говорят, вы стреляли в копа, а под домом у вас закопаны трупы тех, кто пытался вас ограбить.       Женщина вскидывает бровь и фыркает.       — А пирожки я заказываю потому что уже обглодала их до косточек?       — И теперь съедите курьера, потому что в пирожках Худи мяса нет, только соя, — Салли делает шаг внутрь, и дверь захлопывается у неё за спиной.       — Какой ужас, — говорит женщина. — Беги отсюда, детка.       В её глазах плещется смех, и Салли тоже улыбается, с любопытством оглядывая хижину.       Трейлер внутри обшит деревянными панелями, над кроватью на стене висит лоскутное одеяло с узором из восьмиконечных звёзд — у бабушки Салли было почти такое же. На столе клетчатая клеёнка. Букет из лесных трав торчит в фарфоровом кувшине с отбитой ручкой. Пузатый электрочайник и две чашки в горошек.       И пустая тарелка, на которую показывает женщина. Тоже фарфоровая, никакой хрен-знает-сколько-раз-переработанной бумаги.       — Сюда выкладывай. Соя или нет, но есть из контейнера дурной тон.       Пирожки горячие, и запах от них, как положено, умопомрачительный. Запах и внешний вид — главный аргумент Ма Худи в борьбе с конкурентами. Живот Салли предательски урчит, и она лишь надеется, что женщина не услышала.       Сканер пикает, подтверждая доставку.       — Спасибо за заказ, мэм, — заученно говорит Салли.       Вот теперь бы ей развернуться и улететь, но она всё ещё пялится по сторонам— на распечатанные фото в рамках, настоящую плетёную корзинку, клубки разноцветных ниток и тряпичную куклу в красной шапке.       А женщина смотрит на неё и вертит в руках свои очки.       Салли ловит её взгляд, краснеет и пятится к выходу.       — Простите, мэм.       — Подожди, — говорит женщина мягко. — Хочешь кофе? Или чай?       Она опускает маску, и Салли видит её большой красиво очерченный рот и родинку на щеке. Дура, думает Салли, кто же открывает лицо перед незнакомым человеком, дура, нельзя ей верить.       Женщина умоляюще улыбается.       Салли сглатывает и отвечает:       — Чай.       — Ну и что теперь мне с ней делать, а?       Когда Хантер злится, он всегда ломает сигареты, поэтому Руби забирает у него из рук айкос.       — Ничего.       — А с тобой? Ты же обещала, помнишь? Никаких контактов. Только поэтому ты не в госпитале и не в Логове.       Хантер хороший Вожак, он редко использует Голос, предпочитая убеждать свою стаю словами, но сейчас он на грани, и Руби, отводит глаза и опускает голову. Она и хвост бы поджала, если бы могла.       Она обещала. Тогда ей казалось, что она справится. Какие могут быть контакты с людьми, зачем? Гражданские — просто объект охоты или защиты, они слишком просты и неинтересны для оборотня из элитного спецподразделения.       — Твою мать, Руби, — тоскливо говорит Хантер. — Ну ладно, переспали, но ты могла бы её не кусать, а?       Он оглядывается на трейлер, и Руби знает, о чём он думает. У неё нет для него объяснения, нет никаких веских причин, чтобы прикрыться ими. Только свершившийся факт. Она, отставной офицер Руби Моравски, вступила в несанкционированную половую связь с человеком и успешно инфицировала его вирусом Ликан-6.       О Салли, восторженная, славная девочка, такая гибкая и чувствительная, выгибающаяся в её руках. Судорожно вздыхающая, сама подставляющая шею под жадные поцелуи. Руби никогда бы не назвала это «переспали», но Хантер далёк от любой романтики.       Зато у него получаются идеальные рапорты.       Руби встряхивает головой и прогоняет неуместные мысли, чтобы Хантер не учуял запах её возбуждения.       — Я сама отвезу её в Логово, только дай нам немного времени.       Хантер хмыкает и отбирает у неё айкос. Дым от этой штуки почему-то пахнет компотом.       — Время, милая, это роскошь.       — А я не заслужила? — Руби тоже хмыкает.       Это не слишком честный прием, но сейчас она готова на всё. Хантер косится на неё, кривит уголок рта, прикусывает сигарету.       — Месяц, — говорит он наконец. — До полнолуния. Научишь её оборачиваться, охотиться, расскажешь всё сама. И постарайся, чтобы никаких больше сюрпризов.       — О Хантер, — она бы повисла у него на шее, если бы могла. — Ты лучший, ты знаешь?       Вожак осторожно подхватывает её на руки.       — Я знаю, — ворчливо говорит он и несёт её обратно в трейлер. — Будь осторожна, милая, обещаешь? Ты не в сказке, в конце концов.       Руби смеётся.