Колыбельная

      Розмари стоит у колыбели, протирая рукой глаза, под которыми виднелись синеватые мешки от прошедшей бессонной ночи.       Новорожденный Эдвард Уолтен с первых дней жизни проявлял себя довольно привередливым ребенком, резко просыпаясь по ночам и пробуждая мать громкими криками. Прошлой ночью этот плач мог значить желание поесть, а этой уже измениться на требование убаюкать. И только Розмари знала, чего хочет ее ребенок.       Но на этот раз миссис Уолтен пришлось провести всю ночь около постельки сына, ведь причина его бессонницы так и осталась без ответа.       Вот он вновь протягивает руки к матери. Та, собрав оставшиеся силы в кулак, дарит сыну вымученную улыбку и аккуратно берет его на руки. — Обернусь я белой кошкой Да залезу в колыбель Я к тебе, мой милый крошка Буду я твой менестрель...       Малыш затихает и распахивает свои подобные бусинкам глаза, прислушиваясь к тихому, но наполненному всей живущей в сердце матери нежностью пению.       Розмари это замечает и продолжает чуть громче: — Буду я сидеть в твоей колыбели Да петь колыбельныя Чтобы колокольчики звенели Цвели цветы хмельныя.       Эдвард оглядывается на колыбель, будто поняв слова матери. Роуз вскидывает брови, поражаясь проницательности сына, после невнятно напевает любимую ею мелодию и, восстановив в сонном разуме дальнейший текст песни, начинает следующий куплет: — Обернусь я белой птицей Да в окошко улечу Чтобы в ясно небо взвиться К солнца яркому лучу.       Сквозь задернутые полупрозрачные шторки пробиваются первые лучи солнца, с маленькой подушки постепенно перебравшись на лицо мальчика. Тот жмурится, трет лицо кулачками и заливается переливчатым звонким смехом от щекочущих лицо лучиков. — Будут с неба литься звонкие трели Трели все весенния Чтобы колокольчики звенели Цвели цветы хмельныя.       Щелчок. Входная дверь открывается и из нее показывается мистер Уолтен. Тот валится с ног от усталости: таковы последствия нескольких ночных смен подряд, поддерживаемых благодаря многочисленным чашкам кофе и нескончаемым бумагам.       К отцу подбегает дочка, с плеч которой небрежно свисают лямки голубой сорочки. Джек смотрит на Софи с изумлением.       — Что ты здесь делаешь в такую рань? Детям нужно высыпаться в это время, — полушепотом спрашивает Уолтен.       — Тогда почему Эдд всю ночь не спал, а мама с ним была? Мне теперь одной высыпаться? Это нечестно, — надулась малышка, легонько топнув ногой. Отец усмехнулся от осознания, что когда-то она подрастет и пожалеет о своих словах, что в свое время испытал и он.       Джек разулся и повесил пиджак в прихожей. Пройдя в дом, он похлопал дочурку по голове и подарил ей короткий поцелуй в лоб, из-за чего та заметно обрадовалась.       — Солнце, иди спать. Я сейчас поговорю с мамой, и они с Эддом тоже пойдут, хорошо?       Довольная равными правами, установленными отцом, Софи активно закивала головой и убежала в спальню. Джек же направился в детскую, чтобы навестить бодрствующих по словам дочери Эдда и Розмари.       Заглянув в уже наполненную солнечным светом комнату, он застал стоящую к нему спиной Роуз, что укачивала их сына. Мистер Уолтен не смог сдержать улыбки при виде этой семейной идиллии и застыл в дверях, затаив дыхание от чудесного пения жены: — Обернусь я человеком Да вернусь к себе домой Я возьму тебя на ручки Мой хороший, мой родной.       Розмари плавно покачивалась в такт пению, отчего малыш начал потихоньку засыпать. Джек прислонился спиной к стене и съехал по ней на пол, не потеряв фирменной улыбки. — Обернусь я белой кошкой Да залезу в колыбель Я к тебе, мой милый крошка Буду я твой менестрель.       Наконец Эдвард погрузился в крепкий сон. Где-то за дверью посапывал и Джек, одну ногу согнув в колене, а второй уперевшись в стенку напротив. — Буду я сидеть в твоей колыбели Да петь колыбельныя Чтобы колокольчики звенели Цвели цветы хмельныя.       Миссис Уолтен осторожно положила ребенка в колыбель и накрыла того молочного оттенка одеяльцем. Он уже был погружен в увлекательный сон, так что просыпаться не собирался по крайней мере еще несколько часов. — Буду я сидеть в твоей колыбели Да петь колыбельныя Чтобы колокольчики звенели Цвели цветы хмельныя.       Закончив петь, Роуз еще недолго покачала кроватку Эдварда, чтобы убедиться, что он точно спит, после чего коротко зевнула, прикрыв рот, и направилась к выходу.       Там ее ждал приятный сюрприз в виде вернувшегося с работы мужа, утомленного наравне со своей супругой. Розмари присела около него, положила голову на плечо Джека, а свои пальцы сплела с пальцами спящего мужа. Уолтен, почувствовав рядом с собой тепло близкого человека, сжал ее ладонь в своей.       — И тебе доброе утро, дорогой, — в полудреме прошептала Розмари.