***
Май. Арсений стоит на крыльце авиационного факультета. В его волосы зарывается беззаботно ветер и вздымает пару прядей. Его мечта стала на шаг ближе к нему: он держал документы об зачислении на факультет. Позади на здании висела табличка: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Санкт-Петербургский государственный университет гражданской авиации». Грудь радостно напивалась теплым вечерним воздухом, а сознание пробиралось нахлынувшими воспоминаниями: Летнее палящее солнце приятно опекало веснушчатое лицо девятилетнего мальчика. Трава колыхалась от редких пылкостей ветра. — Дедушка, — раздался голос где-то в верху у веток старого трухлявого дерева, — дедушка! — позвал мальчик, хватаясь за рыхлую ветку и улыбаясь во весь рот, сам того не заметив, оступается и падает вниз. — А-а-а, — крикнул испугано мальчик. — Вот ты где, Арсюта. Боже, зачем ты туда полез? — светловолосый мужчина наклонился над внуком, осматривая на ушибы. Ни царапины. — Да я вот хотел показать тебе. — мальчик ткнул пальцем в небо: — Закат, смотри, деда. Он такой красивый. — с восторгом прошептал мальчик. — И надо был тебе этот закат…— мужчина нежно провел по волосам. — Домой пошли.. — Деда, а вот и надо! Я когда выросту, — мальчик отряхнулся от пыли и встал, продолжив: — пилотом хочу стать! — Дедушка поморщился в недоумении, и широко улыбнулся. Арсений запрокинул голову, всматриваясь в багровеющее небо. — Чтобы им быть я не должен бояться высоты и быть смелым!***
— Деда… Осмотрев ступени под ногами и сделав вывод, что пора бы уже идти, парень начал спускаться вниз. Его ждала дорога домой; И снова питерский закат и Нева… Пройдя пару метров от ступеней, пробегающая фигура слева случайно, но метко зацепила Арсения за кофту, опрокидывая его вместе с бегущим на каменную плитку. Арсений закрывает от испуга глаза. Слегка помружился и принимая глухую боль в пояснице, открыл глаза, застывает на русом парне, чуть выше него, худой, по особенному выходящий, что с переживанием смотрел на его тело ищя хоть какой-то ушиб. — Извини…я..правда не хотел. — парень загнано отвел пару зелёных глаз. Арсению казалось, что он похож на ангела, настолько он был весь из себя..чистым. — Да все хорошо, не переживай. — Арсений неловко погладил затылок. От услышанных слов, у впереди упавшего парня потеплело в груди. Все хорошо. — Куда спешишь? — спросил Арсений. Он осмотрел место вокруг них: куча разбросанных бумаг. — Я документы в университет иду отдавать. — собрав кучу листов, парень вкинул их в ярко зелёную папку. — Надеюсь теперь точно ничего не раскину. — парень смущённо глянул на Арсения. — И я надеюсь. — усмехнулся Арс и продолжил: — какой факультет? — Авиация. — глаза Арсения расширились. — Я тоже туда, только вышел. Давай с тобой схожу за компанию, как раз и познакомимся. Тебя как зовут, кстати? — Я не против, …А я Антон.***
Документы отнесены. Они вышли на плац и застыли. — Тебе тоже нравится? — Антон вытянул смартфон из внутреннего кармана и направил на здание. — Да.. — послышался щелчок от айфона. — Фотографируешь? — слегка удивился Арс. — Это мой способ оставить в памяти прекрасное. — Тогда тебе стоит сфотографировать и меня. — шутливо констатировал Попов и хихикнул. Антон расплылся в улыбке и без задней мысли, пока знакомый хохочет, направил камеру на него и щелкнул. Арсений не заметил. Арсений считает, что Антон странный. — Что же, мне пора идти. — Антон махнул рукой. — Ещё увидимся, приятель. — попрощался Арсений и вольной походкой пошёл к подземному переходу.***
Маленькая кухня с деревянными окнами смотрелась уж слишком просто как для питерской квартиры, почти центра культурной столицы. Пошарпанная мебель дешевила. Ремонт здесь не делали лет десять, если не все сорок, как это здание уже стоит здесь. Посреди комнаты сидела женщина, уставившись в свой старенький ноутбук, который работал на последнем издохе, и что-то записывая на бумажке. Раздался телефонный звонок: — Да, Роман Анатольевич? Все документы я отправила ему по электронной почте. — женщина открыла эмэйл, пересмотрев все файлы. — Да, и это тоже. — Антон стоял у дверного проема, смотря на поникшее лицо женщины, чувствуя лишь двойственное впечатление перед картиной. — Мам? Женщина, не отводя и взгляда, спросила. — Что? — парень налил воды из под крана, (можно было бы и из под, фильтра, но какая разница что пить, все равно то и то гадость)и поставил чайник, — Ты чего здесь? — Странно задавать вопрос, если уже знаешь на него ответ. — парня перекосило в лице от одного понимания. — Снова бухает и посылает нахуй, понял. — для парня это не в новинку, когда отчим уходит в запой и раскладывает свою пузатую тушу в кабинете у матери. Как же отвратительно это видеть каждый раз: Мужлан, живущий за счёт женщины, напивается в слюни, проводит в муторном состоянии чуть больше недели, матеря всех на лево и на право и указывая как и кто должен жить. "Любовь зла — полюбишь и козла", как говорится. В их случае это навряд ли какие-то чувства, только выгода. Хотя кому выгоднее? Оба травят друг другу жизнь. — Не выражайся. — грубо отрезала мать. Как же задолбало быть примерным мальчиком и смотреть мир через розовые очки. — Уже семь вечера, может не будешь работать? — Мне нравится моя работа. — от лжи прожигает легкие. Её устраивает въебывать на работе, пахать с утра до ночи ради средней зарплаты и потакать всем, кто язвительно смотрит в пасть. Она врёт для приличия. Гордо держит голову в обществе в котором всем плевать на неё. Она думает, что самая умная среди всех собравшихся. На самом деле всё наоборот. Люди смотрят на неё пронизывающим взглядом, с жалью. Столь важна и вычурная из себя женщина — не весит и грамм золота в этой жизни. Считает, что все хотят завладеть её имуществом и отобрать то, чего подавно нет. Она наставила вокруг себя шипов, считая это своим преобладанием. Она живёт и учит жить своего сына по наилучшей, по её мнению, цепочке. Выучись-въебывай. Зачем иметь работу мечты? Зачем радостно подрываться с постели каждое утро и весело улыбаться зеркалу? Ведь всё можно упростить: Подняться с тяжёлой головой от недосыпа и вчерашнего алкоголя, почистить зубы, даже не взглянув на себя, закурить новую тонкую сигарету и хильнуть крепкий кофе без завтрака, чтобы завтра желудок свернулся с язвой. Тогда незачем жить. Какая это жизнь без веселых моментов, без встреч с друзьями и прогулок? Работа, работа, работа…Так и свихнуться можно. А может и уже..но она гордо держит голову и смотрит на мир сквозь розовые очки. Её мир идеален и все должны подчиняться под сюжетность мироздания её собственного ума. Вздохнув, парень открыл навесной шкафчик над плитой и достал пакетик Гринфилда: Малиновый. Его любимый.***
Чашка, с нарисованным на ней голубым гусём в галстук-бабочке, которая не менялась всю его сознательную жизнь, стояла на столе. В воздухе повис сладковатый запах малины и где-то приторный душок водки. Стараясь снова не обращать внимание на это, парень надевает наушники и включает музыку, погрузившись в свои мысли.***
В спальне стоит широкий мольберт и куча масляных красок вокруг. На полотне виден тот самый закат. В груди раздалось тепло, а глаза сощурились от восторга; Небо мягко синело над крышами, а солнце отдавало красными бликами смешиваясь воедино. — Красиво… — Антон сложил художественные принадлежности и уставился на картину, боясь, что прямо сейчас её могут забрать у него. Его сокровище. Послышался скрип двери. Парень оглянулся и увидел маму. — Опять свою хрень рисуешь? — для неё это однозначно что-то невнятное, а он — знал практический смысл и свое маленькое дело; Внутри из каждой, когда-то написаной им картин хранилось внутренне логично содержащее значение; А что насчёт этой? Какой смысл скрытый в этом холсте? Каков резон рисовать? Парень не знал, он просто хотел. Хотел выплеснуть душу, поэтому сел, взял мать его, палитру и кисть, и сделал. — Это не хрень, а моё хобби. Мой стиль. Женщина громко цокнула языком. — Прекращай нести несуразицы. Это бред, несерьёзное дело. Возьмись уже за голову! — голос понижен, она хочет подобрать его под себя как и всегда. — Благодаря тебе взялся. В авиацию иду. Нет, чтобы заниматься любимым делом, получать радость от своей работы, так я должен заниматься непонятно чем! — и снова за старое. — Антон, это жизнь! Здесь тебе никто не поможет. Твои дружки тебя выбросят на помойку! В мире важны деньги. Прибыль показывает статус, так устроена жизнь. Да кем ты будешь со своими рисульками? Никем! — Но… — возразил Антон, но его тут же прервали: — Я всё сказала. И все снова по кругу. Сын, пытающийся достучаться до своей матери, родительница живущая в своем мире и поучающая сына жизни, ведь она знает лучше, определенно. Смысл давно пропал доказывать обратное, но надежда умирает последней. Может, она поймёт когда-то, что ему по истине важно, кроме денег и вымышленного мира, а пока ему нужно следовать чередой, тянутся(плавать, застывать, мыслить) в ожидании.