Не оставляй меня

Я просыпаюсь рано, когда ты ещё досматриваешь сны. Этой ночью ты вновь спала беспокойно. Я поправлял одеяло, гладил твои волосы, обнимал тебя. Оказавшись в моих объятьях, ты тут же успокаивалась, а я, едва ли не впервые за несколько лет, ощущал себя не злодеем, а - ангелом-хранителем.        На часах девять утра. Ты, наверное, уже проснулась. В моих руках поднос с завтраком для тебя. Блинчики с джемом и мятный чай. До твоей комнаты осталось пройти всего несколько шагов. Перед глазами ты, твоя слабая, но искренняя улыбка на бледных губах. Я вижу как ты хмуришься, когда вновь понимаешь, что в чашке совсем не кофе, с которого ты раньше начинала свой день и который теперь под запретом доктора, но, наконец, смирившись с чаем, приступаешь к завтраку. Я открываю дверь, осторожно, бесшумно. Ты всё ещё спишь. Я тихо подхожу ближе, ставлю поднос на небольшой столик у камина, а затем подхожу к тебе и сажусь на край постели. Ты сегодня бледнее, чем обычно и совсем на себя не похожа. Я всматриваюсь в твоё лицо, пытаясь осознать, что же изменилось, а затем - застываю в ужасе, понимая, что не слышу твоего дыхания. Часы показывают 3:25 a.m. Я резко открываю глаза. Мне жарко и не хватает воздуха, я ловлю его ртом, жадно, словно рыба, которую выбросило на берег. Ещё несколько минут я прихожу в себя, пытаясь унять учащенное сердцебиение, а затем, отдышавшись и окончательно вернувшись в реальность, я осознаю, что это был просто сон... очередной сон, где я теряю тебя навсегда. В комнате темно, но я слышу твоё тяжёлое дыхание. Ты рядом, ты жива, это подтверждает монотонный писк кардиомонитора, к которому я уже привык. В памяти то и дело всплывают обрывки сна, я мотаю головой, пытаясь их прогнать и мысленно молю небеса, чтоб он никогда не стал явью. Мне страшно засыпать вновь, но усталость, словно белый саван, окутывает меня с ног до головы, глаза закрываются сами и я надеюсь, что на этот раз кошмары обойдут меня стороной. Полуразрушенная комната. Я дал волю эмоциям. Я плакал, кричал твоё имя, надеясь, что это всё просто сон и ты вот-вот появишься в дверном проёме, подойдёшь неслышно сзади, обнимешь, как раньше, всем своим присутствием дав понять, что всё в порядке. Мне кажется, ты сейчас стоишь за моей спиной, держа в руках планшет, собираясь напомнить мне о каком-нибудь важном мероприятии. Я оборачиваюсь, но там никого нет, только перевернутый стол, книги, разбросанные по комнате, шахматы, за которыми мы так любили коротать время и фотография, с которой ты улыбаешься мне... в чёрной рамке. Я опускаюсь на пол, слёзы стекают по щекам на узорчатый ковёр, рыдания переходят в протяжный крик. На полу неподалёку лежит то, что осталось от талисманов мотылька и павлина, безжалостно растоптанных мной. 6:30 a.m. Я резко вскакиваю, с моих губ срывается негромкий стон. Я закрываю рот рукой, боясь нечаянно разбудить тебя, моя дорогая Натали. Лицо мокрое то ли от слёз, то ли от пота. Наверное, больше не стоит засыпать. Я аккуратно встаю с постели, едва слышно выхожу из комнаты, спускаюсь вниз, направляясь к выходу. Прохладный ветер обдувает моё лицо и колышет мои волосы. Я стою на крыльце, глядя на рассветное небо, надеясь, что сегодняшний день будет лучше прежних. Ещё немного понаблюдав за просыпающимся городом, я возвращаюсь в дом. Здесь слишком тихо... стало с того момента как случилось нечто непоправимое. И все мои попытки хоть что-то исправить были провалены с треском и с каждым разом я как будто опускался на самое дно, всё ниже и ниже. Я поднимаюсь по лестнице, несколько секунд стою у двери твоей комнаты, затем открываю её, так осторожно, чтобы вдруг тебя не разбудить. Ты всё ещё спишь. Я подхожу к тебе, сажусь на край постели, поправляю одеяло, чтобы ты не замёрзла, хоть в комнате, вроде бы, достаточно тепло. Перевожу взгляд на вазу с белыми розами на прикроватной тумбе. Прости, что не дарил тебе их раньше. Я совсем забыл, что когда-то ты их очень любила. Каждый раз, когда я приношу новый букет, замечаю на твоих щеках розовый румянец, как тогда, когда нам было по пятнадцать лет и я, решив тебя порадовать, купил цветы, потратив большую часть своих небольших сбережений, которые я откладывал на покупку то ли велосипеда, то ли самоката, но, проходя мимо цветочного, я понял, что хотел бы увидеть улыбку на лице у одной очень серьёзной девочки. Ты, наверное, впервые, отложила одну из книг, с которыми обычно не расставалась, и согласилась на прогулку со мной, странным и слегка робким мальчиком, который часто на уроках, вместо учёбы, рисовал эскизы модных платьев, и не раз был высмеян за это учителями и одноклассниками. Мы ели мороженое, пили лимонад, болтая обо всём на свете. Мне больно вспоминать то лето, когда ждал твоего дня рождения, чтобы поздравить тебя, вновь накопив денег на белые розы и одну из книг, о которой ты мечтала. Я прождал тебя весь день у твоего дома. Ближе к вечеру, кто-то из соседей, заметив меня, вышел и сказал, что ты с семьёй переехала в другой город. Я сидел на крыльце твоего уже бывшего дома, не выпуская из рук букет, будто надеясь, что ты вернёшься. Когда совсем стемнело, я оставил цветы на крыльце и нехотя побрёл домой, не желая думать о том, что больше никогда тебя не увижу. Мало-помалу, я смог тебя забыть, я нашел свою судьбу, и когда ты вновь появилась в нашей с Эмили жизни, я был рад, но не более, давно похоронив в прошлом чувства к тебе, Натали. Ты, кажется, тоже отнеслась ко мне как к давнему знакомому. Мы оба будто понимали, что былое - лишь одна из страниц в твоей и моей жизни. Я пропустил тот момент, когда давно позабытые чувства к тебе вновь начали оживать. Я подолгу смотрел на портрет Эмили, пытаясь прогнать прочь все мысли о тебе, мысленно повторяя себе, что ты просто ассистентка, не более. Иногда мне хотелось уволить тебя, сказать, что я больше не нуждаюсь в твоей помощи. Один раз я едва не сказал тебе это. Не успел. Ты заговорила первая. Я понял, что мне будет слишком не хватать твоего голоса и тёплого взгляда льдисто-голубых глаз, осознав, что если ты уйдёшь, то я останусь один на один со своим горем и, наверное, утону в нём, так и не сумев вернуть былое счастье. Прошло почти два года. Я сижу здесь, в твоей комнате, у твоей постели, окончательно осознав, что то счастье было потеряно безвозвратно и теперь я медленно теряю ещё одно, которое не замечал. Я теряю тебя, Натали... Лёгкое касание твоей руки резко выдёргивает меня из раздумьев. Наверное, я думал так громко, что потревожил твой чуткий сон. Я стараюсь улыбаться, чтобы ты не заметила моих переживаний. Доброе утро, моя милая Натали. Я аккуратно беру твою тонкую бледную руку в свою, касаясь её губами. Я слышу твой слабый тихий голос, желающий мне доброго утра. Ты даже не догадываешься, что с недавних пор для меня добрым считается утро, когда ты открываешь глаза, когда один твой взгляд дарит мне надежду на счастливое будущее, когда ты касаешься моей руки своей рукой. А вечером я каждый раз молю небеса о том, чтоб ни один из тех кошмаров, то и дело терзающих меня каждую ночь, никогда не сбылись. Это моё единственное желание. Иногда для счастья нужно так мало. Жаль, что я поздно это осознал. Ты каждый раз делаешь вид, что всё в порядке, пытаешься подняться, игнорируя мою помощь. Ты пытаешься казаться такой же сильной как и прежде, но быстро устаёшь, вздыхая и отводя взгляд, чтобы я не увидел всю твою печаль, скрытую в нём. Я молча обнимаю тебя, ты прижимаешься ко мне. Тебе сейчас не нужно быть сильной. Настал мой черёд оберегать тебя. Я приношу тебе завтрак, а затем читаю вслух одну из твоих любимых книг. Ты улыбаешься, закрывая глаза. Я откладываю книгу, когда замечаю, что ты устала. Ты говоришь, что мне не обязательно находиться рядом с тобой, что я должен больше думать о работе и талисманах. Я отвечаю, что взял небольшой отпуск, но молчу о том, что талисманов у нас больше нет, я избавился от них, выбросил как ненужный мусор. Эта новость, я думаю, расстроит тебя и заставит волноваться, поэтому я просто говорю, что это всё подождёт. Мне стыдно лгать тебе, но я не могу поступить иначе и бледнею каждый раз, когда ты вновь начинаешь строить планы по заполучению талисманов Леди Баг и Кота Нуара. Моя умная, стойкая и сильная Натали. Я обычно прерываю твою речь, целуя тебя в лоб. Ты заметно краснеешь, смущаясь, а я стараюсь перевести тему. В конечном итоге ты устаёшь от разговоров и от меня, засыпаешь. Я поправляю одеяло и ложусь рядом. Я верю, что тем самым я отгоняю от тебя страшные сны. К нам часто приходит доктор, и каждый раз я надеюсь, что она сможет меня порадовать новостью о том, что тебе стало хоть немного лучше, но слышу лишь горькую правду, надеясь на чудо каждый следующий её визит. Ты не видишь как я запираюсь в своём кабинете, как едва сдерживаю себя, чтобы не закричать от боли и ненависти к самому себе, как в отчаянии оседаю на пол, обхватив голову руками, чувствуя как горячие слёзы стекают по щекам, капая на мраморный пол. А затем я ещё некоторое время сижу в абсолютной тишине, прокручивая в памяти тот злополучный день, когда я принял решение втянуть тебя во всё это, когда принял твою помощь, когда не избавился от талисмана Павлина, и когда давал его тебе раз за разом, будучи уверенным, что одержу победу и всё обойдётся. Закусываю губу до крови, вспоминая как окончательно осознал, что натворил, когда нашел тебя лежащей на полу в этом же кабинете и первые пару дней боялся от тебя отойти, прислушиваясь к каждому твоему вдоху. Я был счастлив, когда ты открыла глаза и слабо улыбнулась мне. Мало-помалу тебе становилось лучше. Это вновь возродило во мне надежду на то, что мы ещё сможем побороться за талисманы, особенно если учесть, что я починил брошь Павлина и она теперь абсолютно безопасна. Я вновь просил твоей помощи, будучи уверенным, что совсем скоро ты окончательно поправишься. Ты тоже верила в это и охотно мне помогала, вновь расходуя свои силы на меня и мои проблемы. Я слишком поздно узнал о том, что повреждения от сломанного талисмана могут затянуться, но лишь на время: на неделю, на месяц, может больше. А затем с новой силой вновь начинают давать о себе знать, как будто решив довести начатое до конца. В тот день мы вновь следили за Леди Баг и её друзьями. Я снова трансформировался в Теневого Бражника, а ты в особняке помогала мне отслеживать всех, кто мог быть связан с ней. Всё вновь пошло совершенно не по плану. Эти чёртовы дети в который раз умудрились одурачить нас. Я злился, сыпал проклятьями и в их адрес, обещая им, что скоро победа будет за мной. Я ждал твоей поддержки. Я был слишком зол и расстроен. Однако ты молчала. Я обратился к тебе, но ты снова не ответила. Гнев и отчаяние сменились страхом и тревогой. Всю дорогу до дома я надеялся, что всё в порядке, что это просто перебои со связью, хотя и это объяснение казалось мне нелепым. Я ворвался в твою комнату и на секунду застыл в ужасе. Ты лежала без сознания, твои губы и пальцы были перепачканы кровью. Экран компьютера давно потух. Я пытался привести тебя в чувства, параллельно набирая номер скорой, надеясь, что всё обойдётся, как и в прошлый раз, как и с Эмили. Я только осознал, что всю жизнь то и дело совершал ошибки, а затем - просто надеялся, что всё обойдётся. И часто последствия действительно обходили меня стороной, и я вновь и снова наступал на одни и те же грабли. Только недавно я заметил, что с возрастом грабли становятся больше и бьют куда больнее. Последние грабли, казалось, были вовсе с чугунной рукояткой, и я со всего размаху на них даже не наступил, а прыгнул. Я стоял посреди дороги, растерянно глядя как тебя увозит скорая. Я хотел поехать с тобой, но мне не позволили. Тут же, как назло, телохранитель привёз Адриана вроде бы с занятий по фехтованию. Он выскочил из машины и бросился ко мне с расспросами. Я находился будто в полусне и едва понимал, что он от меня хочет. В моих ушах всё ещё звучал вой сирены. Приказав "Горилле" отвести Адриана в дом, я сел в машину и отправился в больницу. В коридоре, где я уже несколько часов сидел в мучительном ожидании, пахло лекарствами, болью, безнадёжностью и немного - смертью. По крайней мере, мне так казалось. Я ненавидел больницы, но сегодня я был готов провести здесь всю ночь, лишь бы хоть немного побыть рядом с тобой, держать тебя за руку и благодарить судьбу за то, что ты ещё здесь, со мной. С меня уже было достаточно потерь. Я должен был окончательно поумнеть ещё тогда, когда не стало моей Эмили. Но мой разум был слишком замутнён нестерпимой болью от утраты, и скорбью. Мне, наконец, позволили ненадолго пройти к тебе в палату. Я так долго ждал этого, что на секунду подумал, что ослышался. Мои ноги сами несли меня к тебе, моё сердце бешено колотилось. Я застываю у дверей, глядя на тебя, слишком бледную и слишком измученную... мной. Писк приборов, капельницы, трубки, подсоединенные к твоему телу... Я не хотел этого, Натали, поверь мне, я не знал, я не думал... Я сказал это вслух, сам того не осознавая. Ты меня не слышала, находясь где-то там в мире своих грёз. Я надеялся, что тебе сейчас там хорошо, лучше, чем было здесь, со мной. Ты заслуживаешь счастья хоть где-то в каком-то из миров. Я тихо подошёл к тебе, сел на стул рядом с твоей постелью, аккуратно взял тебя за руку, мечтая о том, чтобы ты сжала её и открыла глаза, как обычно бывает в фильмах. А затем - Хэппи Энд, "...и жили они долго и счастливо". У нас ведь тоже будет так, правда? Ты молчала. Я гладил твои волосы, убирал непослушную прядь со лба. Голос медсестры будто вывел меня из транса. Время посещения истекло. Я слишком утомил тебя своим присутствием. По дороге домой я заехал в старый парк, который в это время суток был совсем безлюдным. Вышел из машины, несколько минут стоял и смотрел на ночное небо, а затем вытащил из-под галстука два талисмана, глядя как они поблёскивают и переливаются при свете фонарей. Перед глазами возник образ Эмили, и твой образ, Натали. Стиснув зубы от злости и отчаяния, я бросил талисманы на землю, растоптал их, а затем - выбросил осколки в пруд, после чего сел в машину и уехал домой. Адриан ждал меня в фойе. Он был очень растерян и расстроен. Он расспрашивал меня о случившемся. Я был не в состоянии отвечать на его вопросы. Мне совсем не хотелось говорить. Я лишь отмахнулся, сказав, что всё будет в порядке и ничего серьёзного. Что я ещё мог ответить ребенку, который недавно потерял маму? Однако, ответ его не устроил. Я впервые видел своего сына таким разгневанным. Он обозвал меня лжецом, напомнив мне о том, что я так же говорил, когда заболела Эмили. Обещал ему, что всё будет в порядке. Да, я лгал, но я просто не мог сказать ему правду. И в этот раз тоже не смог. Я и сам надеялся, что судьба не нанесет нам ещё один удар. Адриан убежал в свою комнату. Я вздохнул с облегчением. Я слишком устал. Каждую ночь я проводил в ожидании утра, чтобы вновь отправиться в больницу и быть рядом с тобой. Я нуждался в тебе и чувствовал, что ты так же нуждаешься во мне. Ты была слишком слаба, но находила силы, чтобы улыбаться мне и убеждать в том, что мне не обязательно всё время находиться здесь. Иногда мне казалось, что ты меня прогоняешь, и эту мысль я как-то раз озвучил. Ты погрустнела и отвела взгляд. Твои голубые глаза заблестели от слёз. Я приблизился к тебе, коснувшись своими губами твоих губ, стирая лёгким прикосновением пальцев слезу с твоей щеки. Я сказал, что всегда буду рядом, не смотря ни на что, а мысленно добавил "до самого конца". Через несколько дней твоё состояние стабилизировалось. Ты была так же слаба, но тебе хотя бы не становилось хуже. Мне разрешили перевести тебя на домашнее лечение. Я был рад, что ты вновь будешь с нами, будешь рядом. Я был уверен, что дома ты быстрее поправишься и всё будет как прежде. Я надеялся на это. "Счастье за деньги не купишь" - на своём жизненном пути я часто слышал эту фразу от многих людей, но всегда относился к ней скептически. И сейчас я лишь ухмыльнулся, вновь вспомнив эти слова, когда оплатил лучших врачей и заказал новейшее медицинское оборудование. Я был счастлив, думая о том, что смог создать для тебя самые комфортные условия. Это меньшее, что я мог для тебя сделать, моя милая Натали. Я был уверен, что вырвал тебя из цепких когтей смерти. Тебе действительно стало лучше, хоть и ненамного. Я старался не оставлять тебя одну надолго. Адриан и его телохранитель тоже иногда присматривали за тобой. Ты проводила время за чтением книг, а когда уставала, я читал их вслух для тебя. Ты улыбалась. Иногда мы играли в шахматы. Ты победила меня пять раз подряд. Я был счастлив видеть твою улыбку и ликование во взгляде усталых глаз. Большую часть времени ты спала. Я находился рядом, научившись едва слышно передвигаться по паркету. Моим навыкам позавидовал бы даже самый высококлассный ниндзя. Эта мысль заставила меня улыбнуться и, наверное, если бы я озвучил её тебе, ты бы тоже не смогла сдержать улыбку. Я был счастлив, глядя как ты улыбаешься. Через некоторое время я полностью поселился в твоей комнате, чувствуя, что мы нужны друг другу больше, чем нам кажется. Уютный тёплый вечер. Мы играли в шахматы, разместив доску на постели. Очередная партия, в которой ты вновь побеждала. Я ничуть не расстроен, любовался твоей улыбкой на пухлых розовых губах. Ты смотрела на меня выжидающе, мы оба понимали, что я вновь проиграл. Шахматы разбросаны на кровати и на полу. Ты содрогалась от очередного приступа кашля. Я искал нужное лекарство, параллельно звонил доктору. Едва успел подхватить тебя, когда ты, обессилев, начала падать. Очки всё же слетели на пол, их линзы тут же покрылись узорами из трещин. Я осторожно уложил тебя в постель, прислушиваясь к твоему тяжёлому дыханию. Ты приоткрыла глаза, слабым безжизненным голосом пыталась убедить меня в том, что ты в порядке. Вымученно улыбалась, надеясь, что я поверю тебе. Я вытер салфеткой перепачканные кровью губы и ладони, заметил пятна на своём пиджаке. Вновь перевёл взгляд на тебя, читая в твоём взгляде сожаление. Всё в порядке, Натали, всё будет в порядке. Целовал твою руку, гладил тебя по бледной щеке, пытаясь верить собственным словам. Я стоял в коридоре, ждал, когда доктор закончит осмотр. Адриан вышел из своей комнаты, стоял рядом, уже даже не спрашивая, что произошло. Он молча кусал губы, глядя куда-то в окно, изредка переводя взгляд на меня. В тот момент я чувствовал себя провинившимся ребенком и мне казалось, будто сын всё знает, знает, кто всему виной. Я попросил телохранителя отвести его обратно в комнату, чувствуя себя ещё большим злодеем, чем был до этого. "Она ведь тоже уйдёт... как мама?" - бросил Адриан напоследок, тихо, но я услышал. Эта фраза намертво въелась в мою душу и ещё некоторое время рефреном звучала в моей голове. Я мысленно отвечал себе на этот вопрос чётким и жёстким "нет", заглушая слабое и лживое "да". Этого не будет, не может быть, судьба не обойдётся так с нами во второй раз. Обхватив руками голову и закрыв глаза, я осел на пол. Мне казалось, что перед тем как дверь в твою комнату открылась и меня, наконец, позвали, прошла целая вечность. А на моих часах прошло лишь несколько минут, за которые я успел перебрать в своей голове массу ужасных сценариев своей жизни, где остаюсь совершенно один. Я вновь проснулся в холодном поту. Пытаюсь отдышаться, прийти в себя. Кажется, я сильно углубился в воспоминания, да и усталость дала о себе знать. Я смотрю на часы. Прошло всего двадцать минут. Время тянется словно в замедленной съёмке, а сам я как будто застрял в каком-то тяжёлом сне и не приложу ума, как найти из него выход. Я спускаюсь к Эмили. Я, кажется, уже давно привык к этому мрачному и жуткому месту, где вынужден был прятать её от посторонних глаз. Я прихожу сюда, когда мне тяжело и нужно выговориться. Я верю, что она меня слышит, по крайней мере мне так легче мириться с болью от потери. Да и что мне ещё остаётся? Снова здесь, снова у капсулы, внутри которой навеки заключена она, моя Эмили, которую я так глупо потерял. Я стою, опустив голову, словно провинившийся мальчишка перед строгим родителем. Я смертельно устал и готов рухнуть без сил прямо здесь. Молчу, пытаясь подобрать слова. Трудно. Сердце бешено колотится, будто вот-вот покинет грудную клетку. Я уже давно рассказал ей о том, что ты, Натали, использовала талисман. Я был морально разбит и мне нужно было с кем-то поделиться своим несчастьем. И сейчас я не знаю, с чего даже начать свой рассказ обо всём, что с нами случилось. Мой голос отчего-то звучит тихо и неуверенно. Слова застревают комом в горле, слёзы ранят и обжигают веки, скатываясь по щекам горячими дорожками. Я окончательно осознаю, что натворил. Я закрываю глаза, пытаюсь перевести дыхание и как будто жду, что Эмили вновь, как и раньше, обнимет меня, назовёт дурачком и подскажет решение проблемы, которая теперь покажется сущим пустяком. А затем я в который раз осознаю, что остался один на один со своим горем и всё, что мне остаётся - ждать, надеясь, что когда-нибудь всё обязательно будет хорошо. Молча попрощавшись с Эмили, я захожу в лифт и нажимаю кнопку "вверх", думая о том, что ты уже, наверное, проснулась. Я не ошибся. Ты сидела на кровати, обняв колени и задумчиво глядя в окно на обрывки лазурного неба за кронами деревьев. Увидев меня, ты немного ожила, поприветствовав слабой, но искренней улыбкой. "Там, наверное, хорошо..." - шепчешь ты, вздыхая, не отрывая взгляд от окна. - "Может, мы сможем немного прогуляться? Мне очень хочется..." - переводишь уставший взгляд, полный боли и надежды, на меня. Я, взглянув на окно, только заметил, что улице действительно чудесная погода. Я был бы рад провести этот день с тобой, нежась под солнцем, но ты ведь знаешь, что доктор запретила тебе вставать. Я вздыхаю. Ты хмуришься и отворачиваешься. Твои хрупкие плечи содрогаются от всхлипов. Я бросаюсь к тебе, приобнимаю, целую твою тонкую бледную шею, глажу твои волосы. Ты понемногу успокаиваешься и засыпаешь в моих объятьях. На мгновение я начинаю верить, что у нас действительно всё будет хорошо, мысленно обещая устроить тебе прогулки по всему Парижу и другим городам, когда поправишься. А пока я просто буду рядом. Только не оставляй меня.