Слабое место

Это получилось нечаянно, когда утром Хисана, выскользнув с их общего ложа и накидывая юката, случайно задела ступню Бьякуи. Тот мирно спал, но от прикосновения дернулся, резким движением убирая ногу. Хисана даже замерла. Может, ей только показалось, и это случайность? Тихонечко, на цыпочках она обошла футон, подобравшись ко второй открытой ступне. И осторожно, медленно провела кончиком указательного пальца от пятки до большого пальца. Бьякуя сонно и нечленораздельно запротестовал, отдёргивая уже вторую ногу. Хисана прыснула. Оказывается, у её совершенного мужа есть слабое место! Ну и как можно этим не воспользоваться?! Она присела рядом на футон и начала подушечками пальцев плавно водить, гладить, разводить круги, чертить дорожки на аккуратных, узких, тонкокожих ступнях ни в чём неповинного мужа, беззвучно при этом посмеиваясь. Долго реакции Бьякуи ждать не пришлось: он, глухо зарычав, подскочил на футоне и сгреб Хисану в охапку. Абсолютно сонный, совершенно не выспавшийся, а вернее – не проснувшийся, пробормотал, а точнее, полупрорычал: - Что ты творишь, женщина? Хисана засмеялась. Теперь уже в голос, и её смех колокольчиком рассыпался по комнате. Бьякуя приоткрыл один глаз, и среди этого смеха еле различил: - Вы боитесь щекотки, мой господин?! Она попыталась высвободиться из крепких объятий, но не тут-то было. Бьякуя, всё ещё не желая признать, что его разбудили, повалился навзничь, увлекая Хисану за собой. Глаз он закрыл, Хисану к себе прижал, поёрзал, укладываясь поудобнее, всем своим видом демонстрируя своё желание продолжить прерванное занятие, то есть - поспать. А Хисана уже не пыталась никуда уйти. Она, растянувшись на Бьякуе, устраивалась у него на груди: сложила друг на друга ладошки, а сверху опустила маленький подбородок. И продолжала тихонечко посмеиваться, одновременно любуясь дремлющим мужем и болтая в воздухе маленькими ступнями: - Хи-хи! Теперь я знаю ваше слабое место, мой господин. Это очень ценная информация, мой господин! - М-м-м? – теперь Бьякуя приоткрыл оба глаза. Чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы из под ресниц на Хисану полыхнуло серой грозой. – Слабое место, говоришь? И, прижав Хисану покрепче, молниеносным движением перевернулся. Та ойкнула, распахнув глаза от неожиданности, непонимающе уставилась на Бьякую. Теперь он нависал над ней, перехватив её запястья. Глубоким, спросонья ещё более низким голосом, который испугал бы кого угодно, только не его жену, проговорил: - Да. Знаешь. Конечно, знаешь. Их много. И я тебе их все сейчас покажу. И, сжав над её головой правой рукой уже оба тонких запястья, левой – одним плавным движением от нежной шеи до мягкого бедра – распахнул на ней юкату. - Но ведь уже утро, мой господин! – испуганно вскрикнула Хисана. Она всегда была очень застенчива - что не переставало удивлять и радовать Бьякую - и такого поворота событий явно не предвидела. А Бьякуя уже выцеловывал дорожку от маленького ушка до нежной ложбинки у шеи, постепенно спускаясь всё ниже... И ей ничего не оставалось, как сдаться. Тихо выдохнув, она прикрыла глаза, отдаваясь ощущениям. Не встретив сопротивления, Бьякуя оторвался от своего занятия, поднял голову и, глядя на неё с улыбкой, негромко проговорил: - Ты. Ты – моё бесценное, самое слабое место, и моя самая большая слабость...