Everybody's got a choice that they can make

Холодный ветер гор Куньлунь беспощадно трепал белые рукава одеяний, своими ледяными пальцами вновь и вновь пытаясь пробраться под слои ткани. От величественного холма Сюань-юань не осталось ничего после всех тех страшных событий, но Инь Чуань не мог удержать себя от того, чтобы раз за разом не навещать это место, что было его домом и усыпальницей столько лет. Лишь разрозненные камни тут и там напоминали о когда-то величественной пещере. Оглядывая развалины, древний зверь с сожалением вздохнул, вспоминая былые дни. Их было так много за прошедшие тысячи лет, но каждый из них был бесценным воспоминанием. Долгие разговоры обо всем на свете, проведенные за созерцанием быстротечности цветения; мгновения покоя за книгами и свитками, когда приходилось скрываться от летнего жара в глубине грота; часы медитаций под шум дождя, что потоком низвергался на смертный мир с небес; зимние прогулки по бесконечному снежному покрову… Тогда бывали и хорошие, и плохие времена, встречи и расставания сменяли друг друга бесконечной чередой. Хотя одно, самое последнее, отзывалось болью все так же, как и в первый раз. Пытался ли он найти утешения в горном ветре и родных пейзажах, пытался ли каждый раз воскресить это чувство утраты, боясь забыть его… даже всезнающий байцзэ не мог найти ответа. – Господин Инь Чуань, – раздалось из-за спины, прерывая тяжелые мысли, но не успел древний зверь повернуться, как на талию легли чужие руки, которые не глядя поправили и его пояс, и перекрученную подвеску, возвращая им изначальный идеальный вид. – Юньси, я же… Негодующую фразу почти сразу прервал тихий смешок у самого уха. За ним же последовал легкий поцелуй, упавший на мочку, подобно лепестку на воду. Казалось бы нежное прикосновение скрывало немного обиды и каплю ревности, совершенно не вязавшейся с покорным и застенчивым обликом. Инстинкты зверя было не так уж просто обмануть. – Не злитесь, учитель. Я не специально, — в когда-то боязливом и тихом голосе проскользнули насмешливые нотки, спину окутало знакомое тепло дорогого друга, защищая от ветра и холода долины. – Вы не замерзли? – Я Божественный Зверь, мне не страшен холод, – но это не помешало ему прильнуть поближе в объятия к груди человека, чувствуя, как на губы снова возвращается улыбка. На ощупь он быстро нашел его ладонь, все так же покоящуюся на его поясе и сплел пальцы вместе, грея почти заледеневшую конечность. – Но ты, Юньси, замерз. Нам стоит возвращаться. – Нет! – руки вокруг Инь Чуаня сомкнулись сильнее, словно это могло удержать его на месте, но не прошло и пары секунд, как хватка ослабла, отпуская. – Вы так хотели прийти сюда, я не могу испортить вам прогулку… Я пойду разведу огонь, не беспокойтесь обо мне… – Останься, – байцзэ повернул голову, заглядывая в глаза Юньси. Он сам удивился тому, как умоляюще это прозвучало, но взгляда не отвел. Лишь подался чуть вперед, ловя его посиневшие губы своими в мягком поцелуе, и крепче сжал холодные ладони в руках, не позволяя тому отстраниться. В серых зрачках напротив сначала отразилось удивление, быстро сменившееся смущением и какой-то едва заметной радостью. Прикрыв веки, человек сам потянулся к нему, отвечая аккуратно, неопытно и заливаясь краской. Инь Чуань же не отводил от него взгляда, желая оставаться в этом самом мгновении, а не погружаться в настойчиво наплывающие воспоминания. Но все же не заметил, как начал им проигрывать, пока нижняя губа не отозвалась болью от укуса. Будто испугавшись собственной настойчивости, Юньси тут же разорвал поцелуй и потупил виновато взгляд. Наверняка бы он снова сбежал и спрятался, как при их первой встрече, если бы древний зверь не держал его за руку. – Все в порядке. Останься, – в этот раз слова прозвучали уже куда увереннее, с мягкой ласковой просьбой. – Хорошо… – человек послушно прильнул к его спине и зарылся лицом куда-то в изгиб шеи, щекоча своим дыханием. Байцзэ же вновь устремил свой взгляд на покрытые молодой порослью склоны, снова поддаваясь размышлениям. Все течет, все изменяется, как бы не хотелось и человеку, и зверю, чтобы все оставалось неизменным. Прикосновение губ к нежной коже за ухом не дало ему погрузиться в свои мысли слишком глубоко. Если первой была идея о том, что это была лишь случайность, то второй более настойчивый поцелуй чуть ниже заставил тут же отмести ее. Когда же чужие зубы сомкнулись над самой кромкой воротника, с губ сорвался удивленный вздох. – Юньси? – Инь Чуань недоуменно глянул через плечо, пытаясь понять, что его ученик задумал, но вместо ответа получил лишь поцелуй. Пылкий, немного жадный, иногда прерывающийся на укусы. Вот только розовые щеки выдавали его с головой. Растерявшись только лишь на мгновение, древний зверь все же с той же страстью ответил на него. А после, приоткрыв рот, поймал губами влажный язык человека, втягивая его внутрь и переплетая со своим. Тот явно не ожидал такого и начал вырываться, желая прекратить сладкую пытку. Еще немного помучив его, Инь Чуань все же отпустил его, позволяя, правда, лишь немного отстраниться. – Что это на тебя нашло? – он развернулся в объятиях и обхватил лицо своего воина ладонями, не давая отвернуться, от чего тот только сильнее покраснел, румянец окрасил даже шею и кончики ушей. Разница в росте между ними только играла байцзэ на руку, позволяя во всей красе наблюдать, как в чужих глазах сменялись калейдоскопом эмоции. – Простите… я не хотел… – Юньси еще раз дернулся, пряча взгляд, пытаясь скрыться и не замечая умилённую улыбку на лице беловолосого мужчины, с которой тот смотрел на него. Заботливые поглаживания на щеках заставили его окончательно растерять боевой настрой. – Я не знаю! Я не знаю! Простите. – Не извиняйся, Юньси, – настала очередь Инь Чуаня переходить в наступление. Пока его человек все еще бормотал извинения, он мягко начал осыпать его горевшее лицо поцелуями, смущая еще больше. Тот то плотно закрывал глаза, то снова приоткрывал их, подглядывая, его руки в панике метались по спине, закутанной в белоснежные одежды, не зная то ли вцепиться в них, то ли попытаться оттолкнуть настойчивого зверя. В итоге так и не решив, что делать, застыл подобно статуе, только бешено стучащее сердце и алый румянец подсказывали, что это человек из крови и плоти. Беловолосый мужчина же в какой-то момент полностью отпустил себя, давая своим чувствам водопадом окатить молодого возлюбленного. Он не мог не признать того факта, что с самой первой встречи с надеждой ждал того момента, когда Юньси пробудит воспоминания прошлой жизни, личность того, кем дорожил больше всех на свете. Он скучал по нему, хотел вновь увидеть своего дорогого друга, но чем дольше был в компании робкого юноши, тем сильнее росла в нем привязанность к нему. Байцзэ до сих пор искал в нем те прошлые черты, что были ему так милы, но и не скрывал от себя, что обрадовался, как дитя, когда узнал о том, что Юньси вышел победителем из своей внутренней борьбы. – Ты такой милый, – с некоторым трудом оторвавшись от его лица, прошептал он, ожидая пока тот все же решится открыть глаза. Ставшее таким родным имя само скатилось с губ. – Юньси. – Учите…, – робко ответил юноша, приоткрыв один глаз, давая полюбоваться на чуть потемневшую радужку, от чего серые зрачки казались почти чернильно-черными. Но прежде чем он успел договорить, изящный палец лег поверх его рта. – Инь Чуань. Зови меня по имени, Юньси. – Инь… Чуань… – по слогам, словно пробуя на вкус, нерешительно выговорил Юньси и заглянул в льдистую синеву напротив, ища одобрения. Услышав наконец свое имя без титулов, произнесённое столь смущенно, древний зверь едва не заурчал, как кот, награждая возлюбленного мягким поцелуем в уголок губ. И холодный ветер уже казалось бесчинствовал чуть меньше, пока они согревали друг друга дыханием своим.