✧✧✧
— Стой! — вскрикивает Шан Цинхуа поднимая руки, чтобы блокировать атаку. Вот что Мобэй-цзюнь может сказать о Шан Цинхуа — он знает достаточно, чтобы не бежать. Шан Цинхуа не в той форме, чтобы спастись таким образом, а инстинкты хищника Мобэй-цзюня усиливаются от хорошей погони. И тем не менее, этот заклинатель прокрался в личные покои, а Мобэй-цзюнь проснулся, чувствуя тупую боль в голове. На него явно напали и единственным подозреваемым является этот человек, называющий себя Шан Цинхуа. Он создаёт ледяное копьё, почти улыбаясь, когда Шан Цинхуа взвизгивает. — Пожалуйста, мой король! Ты пожалеешь об этом, когда вспомнишь, кто я! — говорит он. Мобэй-цзюнь усмехается. — Кто ты, чтобы указывать мне, что можно, а что нельзя? — спрашивает он, разглядывая оружие в руке. Скорее всего, оно пронзит Шан Цинхуа насквозь. Он думает, не стоит ли сделать это снаружи, чтобы не пачкать спальню. — Мой король, — мягко и умоляюще говорит Шан Цинхуа, глядя Мобэй-цзюню прямо в глаза. — Пожалуйста, мой король. Ты не помнишь меня из-за яда. Если бы у тебя сохранились воспоминания, тебя бы убило осознание, что ты снова поднял на меня руку. Мобэй-цзюнь обдумывает слова. Он не настолько глуп, чтобы не выслушать Шан Цинхуа. — Что за яд? — Проклятие сердца, — говорит Шан Цинхуа. — Я могу вылечить тебя, мой король. Все ингредиенты для противоядия на пике Цянь Цао, но для приготовления потребуется три дня. Мой король, дай мне три дня и я принесу его тебе. Мобэй-цзюнь не знаком с этим ядом, но, опять же, заклинатели создают отраву для борьбы с демонами. Несмотря на лёгкий дискомфорт в животе, Мобэй-цзюнь хорошо себя чувствует. У него нет никаких симптомов отравления. Но если Шан Цинхуа намерен солгать, то есть более умная ложь. Или хотя бы ложь, для опровержения которой потребуется больше времени. — Почему я должен верить тебе? — насмешливо спрашивает Мобэй-цзюнь. Человек, заклинатель с горы Цан Цюн, поклявшийся в верности повелителю демонов? Мобэй-цзюнь не дурак. — Потому что этот слуга никогда не причинил бы тебе вреда, — шепчет Шан Цинхуа. Глаза влажные от слез, а от виска ползет струйка крови — травма, вероятно, полученная от того, что Мобэй-цзюнь швырнул его об стену. — Этот слуга скорее умрет, чем причинит тебе вред, мой король. Мобэй-цзюнь задумывается. У Шан Цинхуа были возможности ответить на атаки раньше. Конечно, это не закончилось бы для него ничем хорошим, но он даже не пытался сопротивляться. Принимал удары без какого-либо отражения, используя защитные заклинания, не имеющие воздействия на противника. Мобэй-цзюнь не верит Шан Цинхуа, не совсем, но если тот говорит правду, то он верный слуга, которого нужно оставить в живых. А если он связан с пиком Цан Цюн, то даже может быть полезен. Три дня. Мобэй-цзюнь вполне способен дать три дня, чтобы посмотреть, что будет. — Если ты не вернёшься через три дня, я найду тебя, — в конце концов говорит Мобэй-цзюнь. Плечи Шан Цинхуа заметно опускаются от облегчения. — Этот слуга благодарит своего короля, — говорит он, прежде чем выпрямиться. Это требует огромных усилий — ребра, вероятно, повреждены. — И ещё кое-что, мой король. Мобэй-цзюнь приподнимает бровь. Он думал, что Шан Цинхуа немедленно уйдет, радуясь сохранённой жизни. — Что? — Ты прекратишь торговые переговоры с кланом Ухай, пока этот слуга не вернётся с противоядием? — спрашивает Шан Цинхуа. Мобэй-цзюнь хмурится. Торговые переговоры с Ухай-цзюнем идут гладко. Нет причин откладывать, особенно, когда Ло Бинхэ выразил желание в ближайшее время начать торговлю между северными и восточными землями. — Почему? — Я… — Шан Цинхуа опускает глаза. — Я мог бы сказать, но ты не поверишь мне, как обычно. — Тогда почему я вообще должен тебя слушать? Шан Цинхуа прерывисто выдыхает. — Потому что мой муж всегда слушает меня, — тихо говорит он, после кланяясь и поворачиваясь, чтобы уйти. Замерев у двери, продолжает: — Завтра Ухай-цзюнь пришлёт приглашение посетить его дворец в Восточном море. Не ходи. Это засада. Мобэй-цзюнь все ещё пытается обработать «мой муж». — Я вернусь с противоядием через три дня, мой король, — говорит Шан Цинхуа. — Пожалуйста, береги себя.✧✧✧
Мобэй-цзюнь старается не думать о Шан Цинхуа. Люди — коварные маленькие существа. В отличие от демонов, которые будут сражаться за господство, людям нравится играть в игры. Они пытаются проникнуть под кожу и спутать разум. Это бесчестно. «Мой муж,» — сказал Шан Цинхуа, истекая кровью и почти задевая струны сердца Мобэй-цзюня тем, насколько жалким выглядел. Как будто Мобэй-цзюнь когда-нибудь женился бы на слабом человеке. Даже если этот человек, видимо, Верховный лорд пика Ань Дин.✧✧✧
Мобэй-цзюнь идёт в Восточный дворец. Он говорит себе, что взять с собой небольшую свиту лучших бойцов — это стандартная основа предосторожности. Мобэй-цзюнь принимает решение не из-за предупреждения Шан Цинхуа. И старается не слишком зацикливаться на факте, что демоны, которых он собрал, похоже, были предупреждены о поездке. Ухай-цзюнь заточает всю свиту Мобэй-цзюня в готовый к извержению вулкан ещё до того, как подают второе блюдо. С помощью своих людей Мобэй-цзюнь прорывается обратно в Восточный дворец, несмотря на ранения. Убийство Мобэй-цзюня — способ ослабить Ло Бинхэ. Мобэй-цзюнь думает, что Ло Бинхэ не очень расстроится, если он убьет Ухай-цзюня и водрузит отрубленную голову на ворота Северного дворца. Ло Бинхэ спросит о торговых отношениях между севером и востоком, а Мобэй-цзюнь позаботится о том, чтобы торговые отношения процветали, когда он завоюет земли Ухай-цзюня. Это долгая битва. В основном потому, что меньше дюжины демонов Мобэй-цзюня сражаются с целой армией. И тем не менее, Мобэй-цзюнь не позволяет чему-то столь незначительному, как цифры и шансы удержать его от срезания головы Ухай-цзюня. Когда Мобэй-цзюнь объявляет о победе, Восточный дворец превращается в руины. — Пошлите за цзюньшаном, — говорит он особенно доблестному демону, который хорошо проявил себя сегодня. Он потерял рог в битве, — Мобэй-цзюнь делает пометку щедро вознаградить его за это. Возможно, даже предложит Ло Бинхэ позволить ему приглядывать за востоком теперь, когда Ухай-цзюнь мертв. Ло Бинхэ не рискнёт позволить кому-либо из клана Ухай наследовать трон. Вскоре, им нужно будет обсудить, что делать с оставшимися членами клана, которые преклонили колени перед Мобэй-цзюнем, признавая его победу. — Мне нужно быть в другом месте. Он ждёт подтверждения того, что приказ услышан, а после отступает назад и позволяет теням унести себя на пик Ань Дин.✧✧✧
Шан Цинхуа бледен, когда Мобэй-цзюнь появляется перед ним. — Ты пошел, — говорит он почти обвиняюще. — Пошел, — подтверждает Мобэй-цзюнь. — Я победил. После долгого молчания, Шан Цинхуа берет Мобэй-цзюня за руку и утягивает на кровать. — Ты ранен, мой король, — проговаривает он. — Этот слуга позаботится о тебе. — Ты знал о засаде, — говорит Мобэй-цзюнь, пока Шан Цинхуа роется на полках в поиске бинтов. — Откуда? — Я подслушал Ухай-цзюня в Северном дворце, — отвечает Шан Цинхуа. — Он не мог избавиться от меня, поэтому позаботился, чтобы мои слова не имели для тебя значения. — Я больше никого не забыл, — задумывается Мобэй-цзюнь. — Только тебя. — Да, — соглашается Шан Цинхуа, возвращаясь. Руки нежны, когда прикасаются к Мобэй-цзюню. Движения, которыми он распахивает плащ и одежду, кажутся отработанными. — Как работает Проклятие сердца? — спрашивает Мобэй-цзюнь. Целитель в Северном дворце не слышал об этом, так что Мобэй-цзюнь подумал, что это часть лжи Шан Цинхуа, пока под ногами не активировался портал, доставивший его в сердце вулкана. Шан Цинхуа не отвечает. Внимание сосредоточено на следах ожогов на руке. — Он скинул тебя в вулкан? — шипит он. — Я отрубил ему голову за это, — отвечает Мобэй-цзюнь, очарованный гневом. — Прекрасно, — выплевывает Шан Цинхуа. Сила в тоне контрастирует с мягкостью, с которой он наносит заживляющую мазь на руку. Всё любопытнее и любопытнее. — Противоядие, — вспоминает Мобэй-цзюнь. — Как продвигается приготовление? — Будет готово к завтрашнему вечеру, мой король, — сообщает Шан Цинхуа. Мобэй-цзюнь кивает. — Я останусь, пока оно не будет готово. Шан Цинхуа на мгновение встречается с ним взглядом. — Да, мой король, — бормочет он, заканчивая перевязку. — Я должен вернуться к противоядию. Этому слуге позволено уйти? Мобэй-цзюнь задаётся вопросом, всегда ли Шан Цинхуа обращается к себе, как к слуге, или начал делать это после его отравления. Он думает, что ему не понравилось бы (и что не позволил бы) своему супругу обращаться к себе столь унизительно. — Я на твоём пике Ань Дин, — говорит Мобэй-цзюнь, разводя руки в стороны. — Тебе нужно мое разрешение, чтобы заняться своими делами? Глаза Шан Цинхуа раздражённо вспыхивают — уголки губ Мобэй-цзюня дёргаются. Ему понравилась язвительность в голосе Шан Цинхуа, когда он злился ранее. Возможно, в этом маленьком человечке есть нечто большее, чем думал Мобэй-цзюнь. Если слова Шан Цинхуа правдивы, то, может, он все-таки не ошибся в выборе супруга. Шан Цинхуа кланяется. — Тогда этот слуга уходит.✧✧✧
На следующее утро во время завтрака происходят неприятности. Мобэй-цзюнь чувствует колебания в атмосфере, сигнализирующее о том, что кто-то использует слишком знакомый портал, прямо перед тем, как ощущает движение сзади. — Мой король! — восклицает Шан Цинхуа. Мобэй-цзюнь уклоняется от атаки. Он хмурится, когда видит нападавшего. Старшая дочь и наследница Ухай-цзюня. Учитывая обычный стиль Ло Бинхэ, Мобэй-цзюнь думал, что тот уже заключил их в тюрьму на долгое время. Но, возможно, посланный демон ещё не нашел Ло Бинхэ. Тот, наверное, снова путешествует со своим супругом. Неважно. Эта демоница недостаточно искусна, чтобы Мобэй-цзюнь не справился с ней самостоятельно. Он оставил бы наследницу Ухай в живых, потому что она преклонила колени перед ним, однако теперь, когда она открыто пошла против, у него нет причин для милосердия. Следующая за этим драка почти смешна. Он — ледяной демон, а большинство ее навыков связаны с управлением водой, которую Мобэй-цзюнь легко замораживает. Обычно он не из тех, кто злорадствует в середине боя, но на сей раз не может сдержать усмешки. — Это все, на что ты способна? — спрашивает он. — Вот как ты хочешь отомстить за отца? Ее глаза сверкают гневом. — Если я не могу убить тебя, чтобы отомстить, — шипит она сквозь зубы, после маниакально смеясь. — Тогда я заберу твоего глупого человеческого супруга с собой в могилу! Она бросается на Шан Цинхуа, которого не замечали во время битвы, и вонзает оба кинжала в его грудь. С гневным рычанием Мобэй-цзюнь пронзает копьём ее сердце. Когда Мобэй-цзюнь добирается до Шан Цинхуа, он истекает кровью. — Мой король, — выдыхает он. Алое пачкает губы. — Мой король. Мобэй-цзюнь обнимает Шан Цинхуа. Черные тени уносят их на пик Цянь Цао.✧✧✧
Мобэй-цзюнь не может помочь Шан Цинхуа, так как Му Цинфан работает над его исцелением. Поэтому переносится к Ло Бинхэ. Тот удобно расположился на пике Цин Цзин. В то время, как Шэнь Цинцю, едва узнав о ранениях Шан Цинхуа, устремился на пик Цянь Цао. Ло Бинхэ и Мобэй-цзюнь направляются в Восточный дворец, чтобы позаботиться об остатке клана Ухай. Ло Бинхэ не предлагает проявить милосердие ни к одному из них, хотя Мобэй-цзюнь знает, что пребывание рядом с Шэнь Цинцю смягчило его. — Я сделал бы хуже, если б кто-нибудь причинил вред моему шицзуню, — заявляет Ло Бинхэ, стирая кровь с подбородка. — Шан Цинхуа — твой супруг. И ты имел дело с кланом Ухай только из-за моего приказа. Было бы несправедливо, если бы я не предоставил тебе возможность утолить гнев. Слова Ло Бинхэ звенят в ушах. Шан Цинхуа — твой супруг. Руки сжимаются в кулаки. — Цзюньшань, — говорит он, — мы должны вернуться в Цан Цюн. Ло Бинхэ согласно кивает.✧✧✧
Они возвращаются к хорошим новостям о том, что жизни Шан Цинхуа ничего не угрожает и что он был помещен в исцеляющий сон, чтобы сохранить прогресс, пока Му Цинфан работает над его телом. Облегчение Мобэй-цзюня почти физически ощутимо. Он собирается сидеть и присматривать за Шан Цинхуа до пробуждения, но Шэнь Цинцю просит поговорить наедине. (К огромному неудовольствию Ло Бинхэ из-за необходимости делиться вниманием супруга.) — Ты отравлен, — говорит Шэнь Цинцю, как только Ло Бинхэ выходит из комнаты. Мобэй-цзюнь моргает. — Да, — отвечает он. Больше нет смысла отрицать. Даже Ло Бинхэ сказал, что Шан Цинхуа — его супруг. Но Мобэй-цзюнь ничего не помнит об этом человеке. Как и сказал Шан Цинхуа в первую ночь, он отравлен. — Проклятье сердца? — спрашивает Шэнь Цинцю, слегка прищурившись. Мобэй-цзюнь кивает. Шэнь Цинцю вздыхает. — Знаешь, что первое сказал Шан-шиди, когда его привезли на пик Цянь Цао? — когда Мобэй-цзюнь качает головой, Шэнь Цинцю продолжает: — Он попросил Му-шиди взять кровь из сердца, чтобы закончить приготовление противоядия. Он отказался начинать процесс лечения, пока это не будет сделано, потому что кровь должна быть свежей. Если бы Му-шиди был менее аккуратен или менее опытен, Шан Цинхуа мог бы умереть сегодня. Мобэй-цзюнь замирает. — Знаешь, что делает Проклятие сердца? — спрашивает Шэнь Цинцю. На этот раз он не ждёт ответа. — Оно заставляет забыть человека, самого близкого твоему сердцу. Человек, самый близкий сердцу. Шан Цинхуа — самый близкий его сердцу человек. — Ингредиенты для противоядия должны быть приготовлены в свежей крови из сердца человека, которого забыли. Процесс занимает три дня. Кровь нужно менять каждые три часа. — он подходит к Мобэй-цзюню вплотную. — Ты хоть представляешь, через какую боль прошел Шан Цинхуа за последние пару дней? Мобэй-цзюнь прерывисто вздыхает. Шан Цинхуа выглядел бледным, когда он впервые прибыл на пик Ань Дин. Тогда Мобэй-цзюнь предположил, что напугал его, теперь же он думает, что это могло быть из-за потери крови. — Ты был неосторожен, отправившись на пик Ань Дин, когда угроза оставалась нерешенной, — продолжает упрекать Шэнь Цинцю. — Даже без воспоминаний, ты поверил ему достаточно, чтобы позволить вернуться на пик Ань Дин для приготовления противоядия. Если ты верил, что в его словах есть хотя бы крупица правды, ты должен был сделать все, чтобы защитить его. Шэнь Цинцю ставит на стол маленький флакон. — После того, как восстановишь воспоминания, запомни, — говорит он. — Шан Цинхуа не похож на тебя или меня. Если он несчастлив, ему не обязательно оставаться здесь. Грудь Мобэй-цзюня неприятно сжимается при мысли об уходе Шан Цинхуа. — Если он уйдет, — продолжает Шэнь Цинцю, — ты никогда не сможешь найти его.✧✧✧
Вернувшись к Шан Цинхуа, он выпивает содержимое флакона. Подавленные воспоминания всплывают на поверхность. С каждой появляющейся в памяти улыбкой Шан Цинхуа, боль в сердце усиливается. В ожидании его пробуждения, Мобэй-цзюнь сжимает ладони Шан Цинхуа в своих.✧✧✧
Проходит семь дней, прежде чем пальцы Шан Цинхуа сжимаются в хватке и он медленно приходит в себя. — Цинхуа, — выдыхает Мобэй-цзюнь. Некоторое время Шан Цинхуа пристально смотрит на него, а после расплывается в усталой улыбке. — Мой король, — шепчет он хриплым от долгого молчания голосом. — Это снова ты, мой король. Я скучал. Мобэй-цзюнь прижимается губами ко лбу Шан Цинхуа. — Этот муж заставил тебя страдать. — Мгм, — соглашается Шан Цинхуа. — Можно только надеяться, что мой король компенсирует это в будущем, проявив ко мне особую доброту. Он произносит слова так легко, будто первой ночью Мобэй-цзюнь не повредил его голову, не сломал ребра, швырнув об стену, будто он не заставил приготовить противоядие, используя кровь из сердца, будто Мобэй-цзюнь не бесполезно стоял, пока какой-то низкоуровневый демон ударил его кинжалом в сердце. Если он несчастлив, ему не обязательно оставаться здесь, — предупредил Шэнь Цинцю. Мобэй-цзюнь вспоминает, как потерял Шан Цинхуа, вспоминает, насколько глубоко его отсутствие врезалось в сердце. Он вспоминает отчаянные поиски человека в королевствах и облегчение, когда Шан Цинхуа, наконец, позвал его. Мобэй-цзюнь просидел последнюю неделю, думая, что Шан Цинхуа может просто отказаться просыпаться. В конце концов, он причинил ему боль, сделал несчастным, не смог защитить, несмотря на клятву всегда делать это. Несмотря на всю любовь к Мобэй-цзюню, у Шан Цинхуа должен быть предел терпения. Мобэй-цзюнь думал, что тот уйдет, но вот Шан Цинхуа слегка сжимает его ладонь, улыбаясь, словно Мобэй-цзюнь сделал хоть что-то, чтобы заслужить это. — Цинхуа, — шепчет Мобэй-цзюнь. Ему ужасно хочется извиниться, униженно просить прощения, но он не знает, как это сделать. — Я… Взгляд Шан Цинхуа очень понимающий, когда он сжимает ладонь крепче, чтобы привлечь внимание. — Вот как ты должен загладить вину, — говорит он. — Там, откуда я родом, есть человеческая традиция для супружеских пар. Она называется медовый месяц. Молодожены отправляются в живописные места, чтобы провести время наедине друг с другом. — О? — спрашивает Мобэй-цзюнь, несмотря на то, что ужасно благодарен за протянутую оливковую ветвь. Он сделает все, о чем Шан Цинхуа попросит, не говоря уже о человеческой традиции супружеских пар. — Я хочу, чтобы мой король уделил мне месяц, чтобы мы могли исполнить эту традицию, — заявляет Шан Цинхуа. Мобэй-цзюнь кивает. — Как только ты поправишься, — обещает он. — Мы проведем этот медовый месяц так долго, как захочет Цинхуа. Улыбнувшись, Шан Цинхуа кладет их соединённые руки на живот. Он закрывает глаза. — Муж, — тихо зовёт он, — никогда больше не забывай меня. — Никогда, — клянётся Мобэй-цзюнь. Позже, он прикажет разведчикам узнать обо всех ядах и растениях, вызывающих потерю памяти и попросит пик Цянь Цао приготовить противоядие к каждому. Для осторожности, он также сожжёт все растения. Он найдет способ вырезать Шан Цинхуа в душе и сердце, чтобы тому больше не пришлось проходить через подобный болезненный опыт. А пока, он нежно целует своего мужа, наконец отпуская напряжение в плечах.