Малыш пытается открыть сладость, но это слишком сложно для его детских пальчиков.
«Можно, конечно, пойти попросить помощи у папы, но он занят, значит, мне мешать нельзя, — размышляет маленький Чжинхван. — А если попросить того аджосси, он поможет?»
Мальчик слезает с диванчика и идет к мужчине. Как хорошо, что их столики стоят рядом, а отделяет их только небольшой проход. Чжинхван подходит к незнакомцу и протягивает конфету на палочке.
— Извините, аджосси, не могли бы вы помочь мне открыть чупа-чупс? — маленький омежка сладко улыбается своими пухленькими губками, а большие глаза становятся похожими на щелочки.
— Я сейчас занят, — немного грубо и холодно отвечает мужчина, отрываясь от ноутбука, и смотрит на ребенка. Улыбка с лица малютки пропадает, а в кукольных глазках появляется обида.
— О, простите, я не хотел вас отвлекать, — как-то грустно мурлычет мальчик. Он разворачивается, чтобы вернуться за свой столик, но его окликают.
— Эй, ладно, иди сюда, я помогу. И, пожалуйста, не называй меня «аджосси», мне кажется, будто я старый, — со смешком говорит альфа, а конец фразы произносит почти шепотом, но так, чтобы маленький Чжинхван услышал, и добродушно улыбается.
— А? — мальчик на пятках снова разворачивается к черноволосому мужчине. — А как мне вас называть? — недоуменно спрашивает он.
— Ну, меня зовут Мин Юнги. Можешь так и называть: Юнги, — спокойно и все ещё улыбаясь, говорит Мин.
Вообще, Юнги не особо любит детей, но этот показался ему очень воспитанным и милым, поэтому расстроить его кажется кощунством.
— Юнги, — бормочет себе под нос омежка. — Но вы ведь старше меня, и называть вас по имени неуважительно. Мне так папа говорил. Это разве не так?
— Тогда можешь называть меня хён, и давай на ты?
— О-о-о-о… — задумчиво тянет ребенок. — У меня теперь на одного хёна больше! Меня зовут Чжинхван, — детское лицо расплывается в широкой улыбке.
— Давай сюда свой чупа-чупс, — Юнги быстро расправляется с оберткой и передает ребёнку конфету.
— Большое спасибо, хён, и еще раз извини за то, что отвлек тебя.
— Всё в порядке, Чжинхван-а, я был не очень занят, — Юнги все больше и больше удивляет, насколько воспитан этот малыш.
— Эм… Хён, если ты не очень занят, мы можем немного поговорить? Просто папа сейчас на кухне что-то готовит, и он попросил меня немного посидеть порисовать, но мне уже надоело и… вот… — по мальчику видно, что ему немного стыдно просить об этом. — Но если ты не хочешь или тебе нужно работать, то все в порядке, я не обижаюсь, правда-правда… Извини, — Чжинхван очень смущен, и это хорошо заметно по его рдеющим щекам.
— Нет-нет, все в порядке. Я просто делал фотографии немного лучше, вот и всё. Сейчас у меня есть чуть-чуть свободного времени, и мы могли бы поболтать, — Юнги сегодня самого себя не узнает. — Кстати, малыш, а сколько тебе лет? — глаза омеги будто начинают светиться, как только он слышит, что новоиспечённый хён может уделить ему немного внимания.
— Папа говорит, что мне пять. А тебе сколько? Ты выглядишь очень взрослым, — детская щека мило натягивается от конфеты, и разговаривать становится неудобно, но ребенок вновь задает вопрос, аккуратно залезая на диванчик, что стоит напротив Юнги.
— Ну, мне 28. Немного старый, да? — усмехаясь, проговаривает Мин.
— Да, старый, — лицо ребенка расплывается в искренней улыбке.
— Йа, — удивленно тянет Мин, — тебе честности не занимать, да? Правду прямо на носу рубишь, — ответ малыша удивляет, даже очень. Юнги-то надеялся услышать, что он ещё молодой, а тут нате вам.
— А твоя работа — это фотографировать людей?
— Да. Это так. А что?
— Просто интересно. То есть ты фотографивуватель? — с неподдельным интересом спрашивает малыш.
— О, нет, не совсем. Я фотограф, — Юнги и сам не помнит, как давно он так долго улыбался и толком без причины. — А кем работает твой папа?
— Я не помню, как называется мой папа, но я знаю, что он готовит здесь тортики и печеньки. Они очень вкусные, — по мальчишке видно, что он гордится своим родителем. — А ты здесь часто сидишь? Хён, ты пробовал тут папины круассаны?
Юнги усмехается с того, как малютка делает ошибки, не зная, как правильнее сказать. Немного обдумывая слова своего маленького собеседника, он, кажется, догадывается, кем работает папа малыша.
— Твой папа кондитер? — озвучивает свою версию старший.
— Да! — счастливо вскрикивает Чжинхван. Его очень радует, что его не просто слушают, но и понимают.
— Юни-хён, ты альфа? — задает новый вопрос Чжинхван. — Ой, прости! — малыш испуганно закрывает свой рот маленькими ладошками. — Извини…
— Стой, почему ты извиняешься? — недоумение читается на лице Юнги. Мальчик же задал обычный вопрос. Что не так?
— Воспитательница в детском саду нам сказала, что спрашивать у старших людей, кто они — это невежливо. Я не хотел тебя обидеть. Просто твой запах немного горький, вот я и подумал, что ты альфа, — быстро тараторит причину своих извинений ребенок и виновато опускает глаза.
— Все в порядке. Да, я альфа, и скажу тебе по-секрету, — Юнги наклоняется через весь стол к мальчишке и с улыбкой говорит: — этот вопрос можно задавать своим друзьям. Вот ты ведь омега?
— Омега, — подтверждает слова старшего Чжинхван. — То есть мы теперь друзья? — в глазах этого ребенка столько радости, что улыбка Юнги расширяется так, что становится
видно его десны.
— Хён, а какое мороженое ты больше любишь: пломбир или фисташковое?
— Пломбир.
«Этот ребенок так быстро меняет темы разговора», — проносится в мыслях у Юнги.
— А фильмы ты какие любишь? — Чжинхвану, похоже, очень нравится задавать все больше и больше вопросов.
— Ну… фантастика, наверное. Чжинхван-а, ты смотрел «Мстителей»?
— Конечно смотрел, хён, — мальчик будто загорается новым пламенем, потому что у него с хёном похожие вкусы. — Кстати, Юни-хён, ты можешь называть меня Чжин-а, меня так все называют.
— Хорошо, Чжин-а, — Мин даже подумать не мог, что с ребенком пяти лет можно так увлеченно и интересно разговаривать. — А ты больше любишь кошек или собак?
— У моего дедушки есть кот. Он такой большой и пушистый, и рыжий, и хвост во-о-от такой большой, – маленький омега разводит свои руки, чтобы наглядно объяснить хёну, какой на самом деле большой хвост у кота. — Но Персик постоянно спит, — возмущённо проговаривает мальчик, — потому я больше люблю собак. Они такие быстрые, а еще веселые и играют постоянно. Вот у Тэтэ-хёна есть Ёнтан. Он такой пушистый и бегает за мной. Да, собак я люблю больше всех! — Чжин так быстро всё говорит, что старший едва не теряется в смысле слов малыша. — А ты? Кого ты больше любишь?
— Собак. Однозначно собак. У меня даже есть своя, — Юнги и правда любит своего питомца, и, если ребенку так нравятся эти животные, он с удовольствием расскажет больше.
— Правда?
— Да, правда.
— А какая она? Большая? Маленькая?
— Большая. Лула. Она, кстати, даже младше тебя.
— Как? Я же ещё маленький, а она большая. Этого не может быть! — Чжинхвану было так интересно узнать, какая собака у его хёна, что он и не замечает, как встает своими маленькими ножками на кресло и наклоняется к мужчине так близко, что может потрогать его волосы. И делает это. — Ва, хён, у тебя такие классные волосы, такие мягкие, — завороженно тянет малыш.
— Вот тебе пять лет, а ей только три, но она уже выросла большой. Эм, спасибо, — с ума сойти, Юнги позволяет какому-то ребёнку трогать его волосы и при этом улыбается. Если бы его сейчас увидел кто-то из знакомых, его обязательно потянули бы к врачу или психологу, потому как такое даже представить сложно, а тут прямо картина маслом. А самому Мину странно: почему этот мальчик так отличается от других? Почему у него к этому малышу только положительные эмоции? Ответ на этот вопрос он, возможно, и узнает, но точно не сейчас. — У меня даже её фотографии есть. Если хочешь, могу показать.
Мальчик, только слыша, что есть фотографии собаки, сразу же усаживается на своё место и с щенячьими глазками смотрит будто в самое сердце.
— А можно? Я очень-очень хочу, пожалуйста, — простого «да» Мину было бы вполне достаточно, но после этого он готов не то что дать посмотреть фотографии своей собаки, а даже сбегать за ней домой.
— Да, конечно, сейчас, — он копошится в своей сумке, дабы найти свой телефон. Наконец, когда нужный гаджет передан в руки ребёнка с открытой галереей, он со спокойной душой может просто смотреть на радостное дитя и пить свой холодный кофе.
— Она такая красивая и большая! — громко восхищается животным мальчик. — А она громко лает?
— О да, лает она громко. И часто. Она вообще любит лаять, а если чем-то недовольна, то её даже корм не заткнёт, — немного посмеивается старший, рассказывая о своём «ребёнке», и смотрит, как мальчик внимательно вглядывается в каждое новое фото.
— А вы с ней гуляете на улице?
— Конечно, каждое утро и вечер. Может, знаешь, здесь парк неподалёку, там и гуляем теперь.
— Конечно, знаю. Мы с папой там тоже часто гуляем. Там ещё фонтан большой есть.
— Да, есть. Слушай, Чжин-а, ты голоден?
— Немного, а что? — мальчик наконец отрывает взгляд от экрана телефона, пролистав, наверное, половину галереи.
— Просто я ещё не обедал. Думал, что ты тоже голодный и хотел что-то заказать. Просто не хотел бы есть один, но если ты не хочешь, то хоро…
— Нет, хён, давай закажем, только платишь ты. Ты же старше, — Мину даже договорить не дали, сразу перебивая.
— Что? Конечно, плачу́ я. Ты же ещё дитё. Чем ты платить собирался? — Юнги смеётся: неужели мальчик и правда думает, что должен платить?
— Ну, папа всегда так говорит Намджун-хёну. Я думал, так нужно, — мальчишка сникает, будто совершил самую страшную ошибку в своей жизни.
— Нет. Так не обязательно говорить. Я думаю, твой папа так шутил, — немного отсмеиваясь, поясняет альфа. — Что ты хочешь есть? Как я понял, ты часто здесь бываешь.
— Я хочу куриные штучки с мёдом. Я их давно не ел, — если раньше Юнги казалось, что он понимает ребёнка, то сейчас он так уверенно этого сказать не может. Ну вот что это могут быть за «штучки»?
— Может, куриные палочки? — Попробовать угадать, конечно, стоит, но что-то ему подсказывает, что не получится.
— Нет, они как-то по-другому называются, но я забыл, как, — Чжинхван опять краснеет и опускает глаза.
«Ему опять стыдно или жаль? Ну, молодец, Юнги, в кои-то веки ты нормально говорил с ребёнком, но нет. Ты довел его почти до слёз. Браво», — Мысленно себя ругая, Мин возобновляет попытки угадать неизвестные «штучки».
— Может, лапки? — отрицательные взмахи головы вряд ли обозначают верность догадки. — Тогда филе? — и снова промах, — М-м… Может, чипсы? — последняя попытка, но протяжный вздох омежки говорит сам за себя. А Юнги, кажется, сам в себе разочаровывается. — Ну, не беда. Сейчас позовём официанта и его тоже помучаем, — Мин снова улыбается, как только замечает вновь сияющее лицо малютки.
— Давай, — Чжинхван с энтузиазмом начал болтать ногами под столом.
Как только официант подошёл к их столику, старший тут же задал ему так и неразрешённый ребус.
— Нам нужны куриные штучки с мёдом, у вас есть такое? — кажется, старший альфа слышит, как у официанта крутятся шестерёнки в голове.
— Возможно, — работник поочерёдно смотрит то на альфу, то на омежку, и выдает немного неуверенно: — вам нужны стрипсы?
— Да! — радостно и громко вскрикивая, Чжинхван много раз кивает головой, как бы подтверждая догадку мужчины. — Я хотел куриные стрипсы, — радостно, но уже тише пищит малютка.
— Аллилуйя, — чуть устало, но с облегчением выдыхает старший. — А мне, пожалуйста, Говядину в имбирном соусе. И два сока. Тебе какой?
— Вишня-яблоко, — сразу же отвечает мальчишка.
— Два сока вишня-яблоко, пожалуйста.
— Хорошо, ожидайте.
— Хён, а ты далеко живёшь?
— Я? — немного странный вопрос поставил в ступор альфу. — Да в общем-то близко. Вон, видишь большое здание с лавочками и деревьями? — старший показывает в окно на многоэтажку напротив кофейни. — Там я и живу.
– Правда?! — кажется, большие глазки мальчика становятся ещё больше то ли от удивления, то ли от радости. — Мы с папой тоже там живём!
– Да? — теперь пора удивляться мужчине.
– Да, честно-честно. Я и папа там живём. А тебя мы там не видели. Скажи мне правду. Ты мне врешь, хён? – последняя фраза звучит очень серьёзно, так, будто мальчуган и правда подозревает во лжи своего нового друга.
— Нет. Я сказал правду. Я там живу, но переехал я туда два дня назад, — на его лице непроизвольно появляется милая улыбка, как только младший расслабляется и снова задаёт новый вопрос.
— А у тебя есть своя омега? — Чжинхван смотрит так, будто ему и правда очень интересно.
— Нет, у меня нет омеги, — спокойно и с улыбкой отвечает старший.
— А альфы? — вот тут-то и улыбка с лица мужчины пропадает.
— Нет, конечно. Я же альфа. С чего это у меня он должен быть?
— Это нормально — любить кого-то, даже если это и непривычно. Так папа мне сказал, — мальчик выглядит очень спокойным, тыкая пальчиком в стол и рисуя только себе понятные рисуночки, стараясь скрыть радость от ответа хёна.
— Ну, вообще, твой папа правильно сказал. А зачем ты это спрашивал? Ты ведь маленький ещё, — и правда, он, двадцативосьмилетний альфа, толкует с пятилетним ребёнком об отношениях альф и омег.
«Хоть бы за педофила не приняли.»
— Ну у тебя, хён, нет омеги, и у папы моего нет альфы. И вот я подумал, что вы бы могли полюбить друг друга, — Чжинхван поднимает глаза на растерявшегося друга и не знает, что ему сказать.
— Чжин-а, я не могу вот так взять и полюбить твоего папу. Да я его даже не знаю, как и он меня, — возмущённо бормочет альфа, не зная, как правильнее объяснить и не расстроить маленького омегу.
— Ну почему? Я уже всё продумал. Смотри, мой папа красивый и ты красивый. Ты добрый и папа добрый. Мой папа меня любит, и ты ко мне хорошо относишься. А потом и тоже полюбишь меня. Мы просто мало общались. Мой папа любит фотографироваться, а ты фотографируешь людей. И ты живёшь недалеко. А еще у тебя есть собака, — младший, кажется, уже для себя всё решил, а старший сидит в полном нокауте.
«Этому ребёнку точно пять? Я на прошлой неделе разговаривал с Чонгуком, а диалог почти один в один. Чжинхвану пять, а Гуку двадцать. Как? Пятнадцать лет разницы, а ума одинаково.»
– Чжин-а, — откашливаясь, еле выговаривает Мин, — понимаешь…
– Пожалуйста, — только что подошедший официант ставит на стол тарелки, и Юнги понимает, что ещё никогда не был так рад появлению официанта, как сейчас. Кажется, сегодня у кого-то будут хорошие чаевые. — Давай есть, я чертовски голодный.
— Да, давай, — омега хватается за палочки и будто забывает об их разговоре.
— Должен признать, здесь очень вкусная говядина с имбирём, — спустя пятнадцать минут нарушает молчание Мин.
— Хён, а ты чем пахнешь?
— Имбирь. А ты? Наши запахи чем-то похожи, да? — Юнги усмехается, прожёвывая кусочки мяса, пока малец хитренько улыбается и выдает:
— Имбирное печенье. Если не знать, то можно подумать, что ты мой настоящий отец, — и улыбается так хитро и ликующе, а вот Юнги сейчас не до смеха. Он давится говядиной и шокированно смотрит на ребёнка. — А что? Ты классный, и с тобой интересно, я бы хотел, чтобы ты был моим отцом, — как ни в чём не бывало Чжинхван продолжает есть свои стрипсы.
— Эм… — не найдя, что ответить на это, старший решает попросить кусочек мяса у омеги. Получая на свою просьбу положительный кивок, он берёт стрипсы. — Это очень вкусно. Мне нравится сочетание острой курочки и сладкого мёда.
— Да, мне тоже нравится. Любишь мёд, хён? — спокойно спрашивает ребенок.
— Да. Очень, — улыбка Чжинхвана становится почти дьявольской, а сам мальчик кажется донельзя довольным, но спрашивать, в чём кроется истинная причина этому, Юнги почему-то не решается. — Чжин-а, мне нужно будет уходить где-то через двадцать минут, ты не сильно расстроишься?
— Конечно, нет, я ведь и так тебя отвлёк и заставил со мной говорить, — кроха и вправду не выглядит расстроенным. — Я надеюсь, мы ещё увидимся, — и улыбается так красиво и мило, что Мин невольно задаётся вопросом, как этот ребёнок может выглядеть, как сам демон, а через мгновенье превратиться в милого ангелочка.
***
— Чжин-а, ты не знаешь, тут можно купить торт или мне придётся за ним идти в магазин?
— Не знаю, хён. А тебе уже пора, да?
— Да, малыш. Прости.
— За что ты извиняешься? Ты мне уделил время. Со мной разговаривал и даже угостил меня. Тебе не за что извиняться.
— Да точно. Тогда пока. Не скучай, ладно? — старший сложил свой ноутбук в сумку и потрепал маленького друга по волосам при этом улыбаясь так нежно будто и правда со своим сыном прощается.
– Ладно, — так же искренне радостно улыбается в ответ малыш и машет своей маленькой ручкой на прощание.
***
— Папа, а я нам папу нашёл, – мальчик уже дома смотрит телевизор и невзначай ошарашивает родителя новостью. Чимин, то бишь папа этого непоседливого малыша, смотрит шокировано и не понимает: это шутка была или его сыночек и правда так нуждается во втором родителе?
— Чжин-а, ну что ты такое говоришь? Ты вообще о чём? Какой папа?
— Сегодня в кафе я встретил очень красивого альфу, и он сказал, что у него нет омеги, — мальчик крепче обнимает своего папу, лежа на большом диване и наслаждаясь вышедшими сериями мультика. — Я думал, будет классно, если вы полюбите друг друга.
— Только не говори мне, что ты приставал с такими вопросами к чужому человеку, — немного обречённо выдыхает Пак. — И вообще, чему я тебя учил? Нельзя говорить с незнакомыми людьми без папы.
— Ну пап, я не приставал, он мне помог… — исповедь ребёнка перебивает дверной звонок. Чимин выпутывается из пледа и идет в направлении входной двери.
Через глазок он смотрит на высокого и красивого парня, и это приводит его в замешательство. Кто это и что этот человек делает перед его дверьми?
— Здравствуйте. Вам чем-нибудь помочь? — добродушно и с улыбкой здоровается омега, открывая дверь. Осмотрев незнакомца с ног до головы, он видит, что перед ним альфа, да ещё и с тортом. Только вот почему на пороге его квартиры стоит этот незнакомый альфа с тортом? Этот вопрос так и кружит в голове омеги, но только до того момента, пока мужчина не подает голос. Очень красивый голос, стоит отметить.
— Здравствуйте. Я Мин Юнги, Ваш новый сосед. Я пришёл познакомиться, и вот, это вам, — он протягивает торт и улыбается, немного нервно, но улыбается.
— О, спасибо. Может, зайдете на чай? Раз вы торт принесли, — Чимину немного странно приглашать
незнакомых малознакомых людей к себе, но раз это их новый сосед, то отношения лучше сразу настроить дружеские.
— Ну, в принципе, можно, если ненадолго, — Юнги, конечно, надеялся на радушный приём, но чтобы вот так при знакомстве омега звала его на «чай»?
«Похоже, не всё ещё потеряно. Ты ещё кому-то нравишься», — думает Мин, заходя в квартиру, и, наспех разуваясь, следует за силуэтом омеги.
«Кухня? Неожиданно. Я-то думал, будет спальня, но здесь даже лучше будет.»
Юнги неспеша подходит к омеге сзади. Между ними расстояние в два небольших шага. Мин уже тянет руки к узкой талии, желая притянуть её обладателя к себе, как тут же щёлкает кнопка на чайнике. Альфа пребывает в ступоре. Зачем им чайник? Но озарение приходит настолько быстро, что он успевает убрать вытянутые руки прежде, чем их заметят.
«Господи Боже! Мин Юнги, ты конченый извращенец! Если тебя омега позвал на чай, это не значит, что он хочет с тобой потрахаться! Ты только переехал в этот дом, а уже чуть не выставил себя озабоченным насильником. Как так можно?», так и кричит подсознание Мина, пока пазлы в его голове складываются с большой скоростью. Торт, приглашение на чай, кухня, чайник — его и правда пригласили на чай.
— Я не представился. Пак Чимин, двадцать пять лет. А вы давно переехали?
— О, мне двадцать восемь, — отмирая и понимая, что стоит он ближе, чем нужно, альфа аккуратно делает шаг назад. — Переехал сюда два дня назад, но еще не успел полностью обустроиться и познакомиться со всеми. И да, давайте на "ты"? Как-то неловко. Я всего-то на три года старше, — обойдя стол, Мин садится на стул и рассматривает своего милого собеседника.
— А если не секрет, где вы раньше жили и почему переехали? — пока вода греется, Чимин нарезает торт и старается смотреть на своего соседа как можно меньше. Смущается.
— Не секрет. Я жил в Чхондам, но решил переехать.
– Чхондам? Это же дорогущий район! Почему вы переехали? — только услышав название одного из самых престижных мест проживания Сеула, Пак вскидывает голову и удивленно смотрит на своего гостя. Перед ним звезда? Или, возможно, просто сын влиятельных родителей? — Простите, вы знаменитость?
— Я захотел переехать в более спокойный и семейный район. Да, в Чхондаме живут знаменитые и богатые люди, но мне больше понравилось тут. Здесь парк рядом и как-то семейней. Более уютно. И не то чтобы я знаменитость. Я фотограф. Но заработка мне хватало, чтобы жить там. — Юнги улыбается и смотрит, как мило смотрятся пухлые губы, большие глаза и красные щеки. По-видимому, омега смущается от своей же бестактности.
— Пап, кто приходил? — Юнги готов руку дать на отсечение, но этот детский голос кажется ему ну прямо очень знакомым. За спиной слышно шарканье тапочек, а как только Мин оборачивается, раздается радостный писк. — Юнги-хён!
Мальчик быстро подбегает к обеденному столу и аккуратно залезает на стульчик.
— Привет, Чжин-а.
— А ты почему здесь? Ты меня искал? Или ты к папе? — мальчишка опять заваливает хёна вопросами, но, замечая ошарашенное лицо своего папы, решает подождать с вопросами и объясниться родителю: – Пап, это тот красивый альфа, который будет моим отцом и твоим мужем, – разворачивается к омеге и выдает все как на духу. — Я его сегодня в кафе встретил.
Теперь очередь Мина краснеть. Да не просто так, что немного розовые щёки, а настолько, что шея и уши тоже становятся багровыми.
— Сынок… Чжин-а, нельзя так говорить незнакомому человеку, — вполголоса еле выдавил из себя Чимин. А Юнги только сейчас понял, к чему был вопрос Чжинхвана про мёд. От старшего омеги пахнет мёдом. Так сладко и пряно, что во рту начинает скапливаться слюна. А ещё он понял, что маленький проказник соврал по поводу красоты родителя. Чимин не просто красивый. Он божество. Юнги иначе бы и не сказал.
— О, хён торт принес? Давайте есть, папа, сделай, пожалуйста, чай, а ты, хён, достань три тарелки вон оттуда и положи торт.
Чимин отворачивается и насыпает сахар в две чашки, но на третьей стопорится.
— Юнги, тебе какой чай? — вполоборота спрашивает старший омега.
***
— Спасибо, хён, торт был очень вкусным, — Чжинхван попивал чай, и из-за того, что он говорил буквально в кружку, слова получались немного искажёнными.
– Не стоит. Я просто пришёл познакомиться как новый сосед.
— Нет, правда, торт был вкусным. Это я говорю как кондитер.
— А ты очень красивый. Это я говорю как фотограф, — с улыбкой будто заколдованный говорит Мин, смотря прямо в глаза Чимина.
— Спасибо, — на щеках Пака опять появляется румянец, а на губах милая улыбка.
— Хён! А Лула тоже тут? В соседней квартире? — Младший понимает, что испортил такой романтичный момент, но он очень хочет увидеть собаку старшего вживую, так, что не может сдержаться.
— Лула? — Чимин снова в замешательстве.
— У хёна есть собака.
— Да. Она в моей квартире.
— Можно посмотреть? Хён, пожалуйста, я только одним глазком. На фотографиях она была такой красивой, — Маленький омега просит так жалостливо, будто ему уже кто-то запретил, но он не перестаёт пытаться.
— Можно, конечно, но если твой папа разрешит и пойдёт с нами.
— Папа, ну пожалуйста-пожалуйста. Я буду хорошо себя вести и лягу спать рано. Пожалуйста, — в ход даже пошли щенячьи глазки и торг.
— Хорошо.
***
Уже заходя в квартиру альфы, Чжинхван почти искрится от переполняемых его чувств.
— Лула! Иди сюда, — навстречу ему бежит огромный золотистый ретривер, сразу же начинает скакать вокруг своего хозяина и, похоже, не замечает или не обращает внимания на новых людей в этой квартире. — Молодец, девочка. Чжинхван, дай руку, пожалуйста, — мальчик сразу же вкладывает свою маленькую кисть в большую альфью. Юнги аккуратно, чтобы не напугать младшего, подносит руку ребёнка к морде собаки. Та, немного обнюхивая, широко лижет ладошку от маленьких пальчиков до самого запястья и снова начинает вилять длинным хвостом, а мальчик тихонечко тянет букву «а» и смотрит на улыбающееся лицо папы. – Чжин-а, хочешь её погладить?
— Конечно.
– Смотри, когда я ей скажу одно слово, она начнёт играться и баловаться, но ты не пугайся: она ни в коем случае тебя не укусит.
— Хорошо.
— Девочка, можно, – Юнги отпускает маленькую руку, и собака тут же кидается облизывать ребёнка, играться и даваться гладить, тихо лая.
— Пап, смотри, я её глажу! Она такая пушистая, большая и добрая!
— Идем в комнату, зачем стоять в прихожей? — пушистый зверь полетел в глубь квартиры, а Чжинхван за ним. — Чимин, всё в порядке?
— Да, более чем. Просто мне немного неудобно. Чжинхван бывает приставучим, но чтобы так... Это впервые.
— Он не приставучий. Ты его очень хорошо воспитал. Он очень вежливый, поверь мне, — Юнги мягко улыбается и аккуратно, почти невесомо берет ладошку Пака в свою, ведя в комнату к сыну и собаке.
— Юнги-хён, а ты завтра утром идёшь с ней гулять? — наконец оторвавшись от Лулы, спрашивает мальчик.
— Ну да. Как обычно, в часов в восемь, а что?
— Можно мы с папой тоже пойдём? Лула такая классная.
— Я ни разу не против, но для этого нужно согласие твоего папы, – теперь на Чимина смотрят две пары глаз. Одна моська с умоляющим и тихим «пожалуйста», а второе лицо с хрипловатым «соглашайся».
— Как я могу сказать нет? Но сейчас нам нужно уходить. Ты сам сказал, что ляжешь рано.
— Ладно, хён, тогда до завтра? — уже прямо перед дверьми мальчик машет на прощание. — Спокойной ночи.
— До завтра, малыш. Пока, Чимин, — и омеги получают ответный жест перед тем, как дверь закроется.
Юнги падает на кровать и до сих пор не понимает, почему так колотится сердце, а лицо обретает красный оттенок. Но все его раздумья прерывает звонивший телефон.
— Алло, Гук. Что-то случилось?
— Юнги, идём завтра в тир? Мне так скучно, что в самый раз вешаться, — раздается протяжное нытьё тонсёна из динамика.
— Не могу. Я завтра занят.
— У тебя завтра выходной, я знаю. Если не хочешь в тир, то пошли куда-нибудь в другое место.
— Гуки, я, похоже, влюбился…
