А ты знаешь, что означает лаванда?

На улице выпал первый снег, в окнах многоэтажек с каждым днем зажигается все больше разноцветных огоньков, люди готовятся к Новому году, в ожидании того, что что-то изменится. Антон плетётся домой, время давно перевалило за полночь. Они с Эмилией и Марком обсуждали последние новости, которые произошли пока парень отсутствовал. Сейчас у девушки небольшие проблемы с кофейней, из-за приближающихся праздников, люди все меньше стали ходить по кофейням и все больше откладывать денег на подарки к Новому году. Но та не отчаивалась, составляла зимнее меню и бегала по торговым центрам в поисках украшений. Кстати, по этому поводу они долго и усердно спорили. Эмилия решила, что их стилистика на праздники немного изменится и украшения будут в стиле Гарри Поттера, но выяснилось, что Антон не смотрел ни одной части и даже не слыхал о сливочном пиве. На все уговоры посмотреть хотя бы первую часть, парень отвечал, что ему не интересно и что он не хочет тратить свое время на эту, как он выразился, хрень, намного интереснее ему было бы послушать о том, как этот Марк здесь оказался. Как потом выяснилось, тот учится на журналиста и когда он снимал свой очередной репортаж, у него разрядилась камера и он забежал в "no sleep". Какой был репортаж Антон, конечно же, прослушал, зато запомнил, что фамилия у Марка - Титов. "Титов-Китов" подумал Антон и на секунду посмеялся в своей голове, но все же в тот момент ему до глубины души было больно, что ему нашли замену. Это было не так, конечно, но горечь обиды на себя и на мир вокруг была даже сильнее чем послевкусие американо, которое он сделал себе сам. Эмилия все время смотрела в сторону Шастуна с сочувствием и всем видом пыталась доказать, что ее отношение к нему никак не изменилось и из-за этого Антон ненавидел себя еще сильнее. Он просто взял и уехал, оставив ее одну, с маленьким ребенком на руках и собственной кофейней. Снежинки падают на землю медленно и Антон на мгновение замирает посреди улицы, устремляя свой взор вверх. Он прикрывает глаза и вдыхает полной грудью, ощущая запах приближающейся зимы, в голове мелькает их разговор с Марком. — А ты давно кофе варишь? — спрашивает Марк, когда Эмилия отходит поговорить по телефону, но Шастун в тот момент был слишком занят самокопанием, чтобы услышать этот вопрос. Поэтому парень напротив касается его руки, отчего Антон вздрагивает и устремляет свой взгляд в глаза напротив. — Прости... я подумал... — Всё в порядке — как можно непринужденнее бросает Шаст и решает все же рассмотреть юношу лучше. У Марка очень светлая кожа, как и волосы, его глаза до одури яркие, голубые, с примесью смущения и вызова во взгляде, он весь казался Антону какой то фарфоровой фигуркой. Смазливый до такой степени, что кажется будто его слепил самый лучший мастер, вот только ни в словах, ни в действиях его не чувствовалось жизни, даже щеки его были ярко-красными, румянец не сходил с его лица ни на секунду, будто въелся глубоко под кожу — Прости, что ты спрашивал? — Ты давно кофе варишь? — вновь спрашивает тот и трёт шею, краснея, кажется, с удвоенной силой. Зеленоглазого так это удивляет, что он давится слюной от абсурдности мысли, которая приходит к нему в голову. — Н-нет, как здесь начал работать, так и варю. Месяц-полтора. Как-то быстро научился. Это мой собственный способ медитации, знаешь... мне нравится кофе, нравится его варить, узнавать новые рецепты и пробовать новые вкусы — сначала Антон говорит как-то не уверенно, но к концу его голос звучит даже немного грубо, что ему не свойственно. — Да, я думаю, что понимаю тебя. А что еще помогает тебе расслабиться? — спрашивает Марк, теребя край своей рубашки, а юноша снова теряется от вопроса, потому что в голову лишь приходит одно имя, а перед глазами мелькают картинки поцелуя под дождём. Внезапно Антон слышит визг тормозов, поворачивает голову и понимает, что все это время он стоял посреди дороги, он видит ослепляющий свет фар, но не может найти в себе силы, чтобы сдвинутся с места. Страх окутывает его с ног до головы. Мгновение и тупая боль пронзает все тело, он ничком валится на асфальт, но перед глазами до сих пор мелькает тёплый взгляд голубых глаз, а после он видит лишь темноту, теряя контроль над своим телом. Удивительно... как при такой боли, сердце может так ровно биться? Арсений заходит в класс после звонка, здоровается с ребятами и направляется к своему столу. Они с Антоном не виделись с того самого дня и мужчина чувствует себя ужасно неловко за все те поступки, которые он совершил, по отношению к этому мальчишке. Вчера вечером он то и дело прислушивался к шуму из подъезда, подбегал к глазку каждый раз, когда слышал скрежет открывающейся двери, даже стакан к стене приставлял. Даже Булка, которая сначала бегала с хозяином от двери до дивана, радостно виляя хвостом, под конец изрядно устала и впоследствии просто легла на свою лежанку, всем видом показывая, что своё на сегодня она отбегала. Арсений очень хотел поговорить с этим проблемным мальчишкой, но просто так написать посчитал неуместным, поэтому когда время перевалило за четыре часа, а шума из соседней квартиры так и не раздалось, он провалился в беспокойный сон, убеждая себя, что мальчик тоже сейчас спит, а не шатается по улицам. Ох, как же ты ошибался, Арсений. Войдя в класс, биолога захлестнула волна беспокойства. Он боялся и даже не знал чего больше: того, что этот неугомонный юноша снова вляпался в очередную неприятную историю или того, что придется вести урок, когда на тебя смотрит человек, с которым ты целовался пару дней назад. — Итак, отметим присутствующих — говорит Попов и открывает журнал, когда тишину разрезает звонок телефона. Арсений поднимает взгляд, но смотрит не в сторону источника звука, а на ту самую парту, которая оказывается пуста — Так! У кого звонит телефон? Сколько раз еще повторять, что звук нужно выключать! — биолог пытается сказать эту фразу строго, но выходит как-то сухо. В голове рой мыслей. Почему Антона снова нет на занятиях? — Это ведь Ваш... — тихо говорит Кузнецова и Арсений с ужасом понимает, что звонят действительно ему. — Извиняюсь... записывайте пока число и дату — говорит учитель, пока по классу разносятся тихие смешки, а сам тянется к телефону, принимая вызов от незнакомого номера. — Здравствуйте... это Арсений? — слышит биолог, прикладывая телефон к уху. — Здравствуйте, да, это я. Чем могу помочь? — говорит мужчина, пытаясь совладать со своим беспокойством внутри, которое с каждой секундой чувствуется все сильнее и сильнее. — У Антона Шастуна в телефоне ваш контакт отмечен пометкой "на случай ЧП" — говорит приятный женский голос, а у Арсения земля уходит из под ног — Дело в том, что сегодня ночью он поступил к нам в больницу с множественными травмами, его сбила машина, могу ли я попросить вас... Дальше события развиваются довольно стремительно, Арсений поднимает свой взгляд на ребят, ища поддержки, но видит лишь два таких же взволнованных взгляда, остальные заняты какими-то своими делами: кто-то болтает, кто-то что-то пишет, а кто-то сидит в телефоне. Удивительно, думает Арсений, прямо сейчас человек страдает, а никому до этого нет никакого дела. В голове почему-то проносится мысль о том, что жизнь слишком коротка, что людям всё равно друг на друга. Мы рождаемся одинокими, живём одинокими и умираем тоже одинокими. И только в любви мы можем на время представить, что мы не одиноки. Преподаватель вскакивает с места, попутно хватая свои вещи и выбегает из класса, направляясь к выходу. Он не помнит как оказывается в машине, всё происходит на автомате, приходит в себя лишь тогда, когда выезжает со школьного двора, благо адрес больницы он запоминает. Последнее, что помнит Антон, это то как он упал на асфальт, больно ударившись головой, в нос бьет противный запах медикаментов, он открывает глаза, жмурясь от непривычно яркого света. — Антон? Ты очнулся... Слава Богу — говорит какой-то знакомый голос — Я позову врача — Антон правда пытается вспомнить кому принадлежит этот голос, но пока выходит плохо. Через пару минут дверь снова открывается и Антон уже хотя бы способен повернуть голову, чтобы посмотреть кто зайдет и он очень сильно удивляется, когда видит в дверях Марка вместе с врачом. — Шастун Антон Андреевич? — спрашивает врач и парень легонько кивает головой — Меня зовут Алексей Петрович, я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете? Вы помните как очутились здесь? — Да... я, кажется, попал под машину... — сглатывая противный ком в горле, говорит Шастун. — Да, вас привёз этот молодой человек...— говорит Алексей Петрович, как то странно покосившись в сторону Марка — Он же вас и сбил — добавляет он. — Да, Антон... я... я не знаю как это вышло, я не успел среагировать... и...и было темно... — Марк говорит так, будто сейчас заплачет, а Антон смотрит на него не испытывая никаких чувств. — Нужно решить будете ли вы писать заявление, полиция скоро подъедет и я бы...— в этот момент дверь в палату резко распахивается и на пороге появляется никто иной, как Арсений Сергеевич, собственной персоной. — Мужчина! я кому сказала! Сюда нельзя! — вопит подлетевшая медсестра, а Антон ненароком начинает улыбаться. — Женщина, я халат надел! Что еще вам нужно? — чуть громче говорит биолог, устремляя свой взор на мальчишку, вид которого, мягко говоря, не очень. — Алексей Петрович! — надувая губы, говорит "женщина". — Здравствуйте — говорит Арсений — Я...э... мне звонили... и я... учитель Антона — Арсений выглядит очень забавно, на его щеках румянец, волосы взъерошены, а лицо выглядит очень взволнованным. — Здравствуйте — сказал лечащий врач протягивая ему руку, только тогда мужчина отрывает свой взор от Антона, смотрит сначала на врача, а потом на Марка — Я бы хотел с вами поговорить наедине. — Сейчас? — спрашивает биолог, неотрывно смотря на парня, который, кажется, хочет провалиться сквозь землю. — Да, пройдемте в мой кабинет — говорит Алексей Петрович и они вместе выходят из палаты, а Антон устремляет свой взгляд на Марка, который вот-вот расплачется. — Марк, я сам встал посреди дороги, ты не виноват... — подаёт голос Шаст, а тот всхлипывает. — Ан-нтон, я мо-ог быть внимательнее, но я отвлёкся на чёртов телефон... и мне... мне так жаль — половина букв тонет в его всхлипах, с каждым словом он, кажется, начинает рыдать еще больше. Антон от этого теряется, он вообще не знает что нужно делать в таких ситуациях и что говорить, при нём вообще никто никогда не плакал, не считая маленьких детей. — Слушай... я понимаю, что это огромный стресс для тебя, но я жив, со мной все в порядке, заявление я писать не буду... мне это незачем, я тоже виноват, встал посреди проезжей части, так что поезжай домой, выспись, отдохни... — пока он это говорит, в комнату входит Арсений и Антон чувствует, что это всё не закончится ни чем хорошим. — Вы - Марк Титов, верно? — сквозь зубы цедит брюнет. — Да — на удивление здесь Марк не теряется, а наоборот расправляет плечи и говорит так твёрдо. — Значит так, сейчас приедет полиция и мы пообщаемся, а пока я попрошу Вас подождать за дверью — эти слова мужчина говорит так грубо, что Шастуну хочется спрятаться под одеялом. Когда Титов все же выходит за дверь, биолог направляет свой взгляд на запуганного мальчишку. Арсений даже не знает почему так злится: на себя из-за того, что он не уследил за этим маленьким комочком проблем или на этот самый комочек проблем, который никак не может повзрослеть. Мужчина только что слушал нравоучения от доктора, что Антон слишком истощён, что для своего возраста и роста тот должен весить намного больше, будто бы Арсений этого не понимает и сам. Не говоря уже о том, что ему пришлось уговаривать Алексея Петровича не ставить мальчишку на учет к психиатру из-за множества порезов на его теле, которые, к слову, Попова смущают не меньше. — Антош, как ты себя чувствуешь? — биолог пытается говорить мягко, понимает, что сейчас не время требовать объяснения. — Хочу пить и голова немного болит, а так... в порядке. У меня ведь нет переломов? — тихо спрашивает Антон. — Нет, ты отделался ушибами и сотрясением мозга, сегодня я могу уже забрать тебя домой, но в школу, понятное дело, ты вернёшься не раньше, чем через неделю — Арсению еще хочется добавить то, что скоро итоговое сочинение, а о дополнительных занятиях и подготовке к ЕГЭ он вообще молчит, но он и вправду молчит, не говоря ни слова. — Я не хочу писать заявление на Марка...— подаёт голос Шаст и во взгляде биолога читается искреннее непонимание вперемешку со злостью. —Что, прости? — цедит старший. — Я не буде писать заявление на Марка —четче и твёрже говорит Антон — Я сам виноват, встал посреди дороги... задумался... — Интересно о чем же ты таком задумался? — пытаясь понять мальчишку, спрашивает Попов. Антону хочется закричать "О ВАС, БЛЯТЬ", но он молчит, сглатывая вязкую слюну. — Можно мне воды? — спокойно просит мальчишка и Арсений наливает из графина полный стакан воды, поднося его к губам парня, тот сначала хочет взять этот чёртов стакан сам, но понимает, что руки дрожат, поэтому приподнимает голову и делает несколько жадных глотков, а старший легонько касается его руки, отчего Антон давится. Достаточно лишь одного прикосновения, и самый мрачный день обретёт краски. А знаешь почему? Потому что это твоё прикосновение. В этот момент дверь в палату открывается и в проёме оказываются двое полицейских и Марк, который уже более-менее пришёл в себя. Картина перед ними разворачивается удивительная: Антон, который сгибается в три погибели, пытаясь отдышаться и отодвинуться от Арсения как можно дальше, а тот в свою очередь двигается ближе, бьет мальчишку по спине и кричит "Подними руки вверх!". — Кх-кх... я извиняюсь.. — говорит один из полицейских и биолог встаёт с кровати, убедившись, что младший в порядке — Сержант Чернышов, мы по поводу вашего дела. Заявление писать будем? — Нет — говорит Антон — Да — в один голос говорит Арсений и кидает злобный взгляд на мальчишку. — Так, мы вам здесь не в игрушки приехали играть — чуть ли не кричит сержант. — Я отказываюсь писать заявление, где нужно подписать... — почти шепчет Шастун, чувствуя на себе свирепый взгляд. Когда с бумажками было покончено, Марк попросил поговорить с Антоном наедине, Арсений хочет что-то возразить, но замолкает и всё же выходит за дверь. — Слушай, Антон, спасибо тебе большое... я даже не знаю как тебя благодарить. Это заявление испортило бы мне всю жизнь... если тебе что-то нужно или я как-то могу помочь... — Марк все это говорит не глядя в глаза и, честно сказать, Антона это напрягает. — Марк, я ведь уже говорил, что я тоже хорош, не нужно меня благодарить — перебивает его парень — Я очень хочу просто отдохнуть, давай забудем об этом — парня правда напрягает вся эта ситуация. Он, конечно, как и все, много раз представлял себе ситуацию как он попадет в аварию и все его родные и близкие приезжают в больницу, привозят апельсины, жалеют, ухаживают и говорят как они его любят. Но по факту всё оказалось далеко не так. У него из родных и близких то только Серёжа и Дима, но и они не приехали. Наши ожидания, как обычно бывает, никогда не совпадают с действительностью. Поэтому Антон думает, что лучше никогда и ничего не ожидать, чтобы в конечном итоге не разбиться о суровую реальность. Сам виноват, думает он. — Да, конечно, прости, только можно я возьму у тебя телефон, хочу узнать потом все ли в порядке... или я продиктую тебе свой, чтобы ты... хотя твой телефон, кажется, разбился... — тараторит Титов. — Стоп! Что?! В смысле он разбился? — вскрикивает Антон и резко подскакивает и сразу же застонав от боли. — Антон?! — в палату тут же вбегает Арсений Сергеевич — Молодой человек, я думаю, что вам пора — с нажимом говорит старший, обращаясь к опешившему парню. — Всё в порядке — хрипло отзывается Шаст и кривит лицо от боли — Марк, спасибо, тебе правда лучше уйти. — Да, прости... — говорит тот и уходит с настолько провинившимся видом, что Антону становится ужасно стыдно. — Я позову врача — биолог намеривается выйти следом за Марком. — Не нужно, всё в порядке. Я могу поехать домой? — больше всего мальчишке сейчас хочется лечь в свою кровать и проспать, как минимум, неделю. — Для этого я и хочу позвать врача — старший скрывается за дверью, а Антон думает как же он докатился до жизни такой. Арсений идет по больничному коридору и в голове у него лишь одна мысль, которая не даёт ему покоя с тех самых пор, как он переступил порог палаты. Почему сердце колотится так сильно, когда он видит этого Марка рядом с его Антоном?

*** Антону всё же разрешают уехать домой, но только при условии, что тот будет соблюдать постельный режим и обрабатывать все раны. Он, конечно же, торжественно клянётся, что всё соблюдать будет, хотя все знают, что это всё вранье. Когда мальчишка забирается в машину Арсения, его голова идёт кругом и не от того, что раны на теле неприятно ноют, а от того, что он не чувствовал этого запаха вечность. В голове сразу же мелькают воспоминания всех моментов, в особенности поцелуя и он понимает, что с этим нужно что-то делать, так продолжаться не может. Жил он себе раньше, зная, что никому не нужен, без заботы, любви и этого чёртового запаха лаванды, не знал никаких забот, ходил в школу, пил чай, резался и изредка готовил себе покушать, вот жизнь была то. А сейчас что? Не проходит ни одного дня без мысли о Арсении Сергеевиче, мысли заполоняют голову, начиная от самой безобидной, заканчивая тем, что он ненавидит себя и весь этот мир. Мысли в голове его иногда такие громкие, что хочется кричать, лишь бы их заткнуть. Антон думает, что вот он, тот самый момент, чтобы сказать, что он чувствует, но страх оцепляет его сильнее, чем тогда на дороге. А вдруг после признания вы перестанете контактировать вообще и он уедет... Сможешь ли ты пережить это, Антош? Знаете, как тяжело бывает любить человека, который, кажется, не любит никого вокруг, но к тебе проявляет капельку симпатии и этой капли хватает... хватает, чтобы ты думал, что эта любовь взаимна. Но крупицы здравого смысла кричат тебе: "Эй, ты! Ты не особенный! Это не взаимно, ты ведь видишь, тебя просто жаль". И вечером, оставшись один ты думаешь, что это стоит прекратить, признаться и будь что будет. Отвергнет - к лучшему. Примет - еще лучше. Но тут снова подкрадываются чувства и шепчут: "Ты уверен, что если отвергнет - это к лучшему? Сможешь ли ты это пережить? Справимся ли мы с этим?". Это вечная борьба разума и сердца, когда разум живёт реальностью, а сердце - ожиданиями. — Антош, всё хорошо? — спрашивает Арсений, вырывая мальчишку из своих мыслей. — Да, задумался просто — еле слышно отзывается младший. — Сегодня останешься у меня, вообще настаиваю на том, чтобы всё время пока ты не встанешь на ноги, ты жил у меня — если бы Антон сейчас ел или пил, он бы поперхнулся, будьте уверены. — Спасибо, я и так стою на ногах — вытаскивая свои иголки, отзывается младший. — Я не понимаю почему ты такой упёртый? Я ведь просто помочь хочу — сквозь зубы цедит учитель. — Мне нахуй ваша помощь не нужна, я ее прошу? — тявкает Антон. — Шастун! Ты забыл с кем ты разговариваешь? — Арсений на секунду отрывается от дороги. — Лучше бы забыл! Лучше бы я о вас забыл! — кричит младший. А биолог вздыхает, заворачивая во двор. — Приехали, выходи — говорит старший, отводя свой взгляд и глуша мотор машины. — Простите... я не хотел — шепчет парень и Попов переводит на него свой взгляд. И Антон готов поклясться, что в эту секунду эти голубые глаза напоминают поле васильков, обсыпанных маленькими капельками росы. — Антон, пожалуйста, прошу тебя, расскажи мне о том, что тебя беспокоит, я хочу помочь тебе — говорит Арсений, а у мальчишки что-то приятное разливается внутри. — Я люблю Вас. Любой безнадежно влюбленный знает, что ведет себя неправильно, но продолжает делать то же самое, хотя и сознает, сколь плачевным будет финал, и с течением времени все яснее видит, как неверно он поступает.