***
Они больше не ездили за город, чтобы посмотреть на звезды. Бьякуя продал машину, чтобы купить для Сенку все необходимое. Не то чтобы последний расстроился. Книги отнимали все время и были крайне интересны, и все же не могли заменить красоту ночного неба. А в городе была видна лишь луна. Подозрительная какая-то. Сенку казалось, что она его преследует. Бьякуя как-то сказал, что это потому, что он ей нравится, на что в ответ получил скептическую усмешку. Сенку был ребенком, но прекрасно понимал, что не может нравиться луне, хотя бы потому, что она не обладает сознанием, и вообще это бред какой-то. Зато Сенку знал, что нравится своему отцу. Эмоции и чувства он начал порицать уже тогда, но каждый раз, что Бьякуя заботился о нем, отвечал на вопросы, приходил ночью и поправлял одеяло, внутри разливалось приятное тепло. Сенку никогда не говорил этого вслух, но он любил отца. Больше всего на свете. Но упорно утверждал, что его не интересует ничего, кроме науки. Иногда Сенку все же скучал по звездам. Как-то зимой он сидел на подоконнике и отчаянно пытался что-то рассмотреть в телескоп. Окно было распахнуто. От морозного воздуха немели пальцы, а тонкая ткань пижамы совсем не грела, что логично. Однако Сенку это не останавливало и ответ на свой вопрос он был убежден найти. Дверь распахнулась слишком неожиданно. Обычно Бьякуя стучал. Точнее только тогда, когда был уверен, что Сенку не спит. Ночью же он предпочитал входить тихо, чтобы не разбудить. Порой Сенку задавался вопросом, зачем отец вообще это делает, но совсем не был против. А вот когда Бьякуя начинал ругаться, Сенку видеть его в своей комнате не желал. Происходило такое редко, но все же иногда случалось. Как, например, в ту ночь. — И что ты делаешь? — с упреком спросил отец. — Перспектива заработать пневмонию тебя не пугает, да, гений? — В современном мире шанс умереть от пневмонии составляет пятнадцать процентов, это достаточно много, но не настолько, чтобы бояться, — покачал головой Сенку. — К тому же, это статистика по всей планете, но стоит учитывать разный уровень медицины в разных регионах. Вот будь мы в Африке, смысл опасаться был бы, а так — точно нет. — Я понял, но тебе лучше закрыть окно, не заставляй меня с тобой спорить, я этого не вынесу, — с усмешкой вздохнул Бьякуя. Сенку спорить не стал. Отставил телескоп и захлопнул окно. Конечно же, согласно его плану, он вернется к наблюдениям, как только отец уйдет. Жаль только, что Бьякуя понимал его слишком хорошо. Он подошел к сыну, положил руку на плечо, даже сквозь ткань пижамной рубашки чувствуя холод, и сказал: — Идем ко мне, ты замерз. Сенку обернулся. В глазах Бьякуи мерцали тысячи звезд. Он их увидел, а значит миссия была выполнена. Рядом с отцом было тепло. Лишь оказавшись в его объятьях, Сенку осознал, насколько сильно замерз. Он уткнулся лицом в грудь Бьякуи, слушая, как размеренно бьется его сердце. — Ты же не против? — тихо поинтересовался Бьякуя. — Спрашиваешь так, будто предлагаешь что-то неприличное. — Сенку! — Что? — Может мне стоит контролировать, что ты там читаешь? — А вот это точно лишнее, — усмехнулся Сенку. Его пальцы сжали отцовскую футболку. Внутри у Бьякуи была щемящая нежность, а Сенку просто закрыл глаза, позволяя себе уснуть. Ему было пять и спать рядом с отцом все еще казалось чем-то абсолютно нормальным. Даже приятным. Настолько, что Сенку пообещал себе почаще сидеть у распахнутого окна зимой.***
Когда Сенку пошел в школу, Бьякуя волновался. — Пообещай, что расскажешь мне, если что-то случится, — попросил он. — Например, если тебя кто-то будет обижать. — Переживаешь, что надо мной будут издеваться из-за того, что я задрот? — усмехнулся Сенку. — Не бойся, мне плевать на этих придурков. — Почему сразу придурков? Не говори так, пока не познакомился с ними, — покачал головой Бьякуя. — Тебе стоит найти друзей. — Зачем? — Потому что плохо быть одиноким. — Я не… Фраза так и оборвалась, не закончившись. Сенку никогда бы этого не произнес, однако, он понимал, что до Бьякуи все прекрасно дошло и без слов. «Я не… одинок, у меня есть ты». — Я не могу заменить тебе друзей, Сенку, — вздохнул Бьякуя. Сенку искренне не понял, как человек, заменивший ему все звезды на небе, не способен заменить каких-то там друзей.***
В какой-то момент схема с открытым окном зимой перестала работать. — Тебе уже десять, слишком много, чтобы спать с родителями, не находишь? — спросил Бьякуя. — Во-первых, не с родителями, а с тобой, а во-вторых, — Сенку задумался. — И что? — В каком смысле «и что»? Так неправильно и… — Понятия правильного и неправильного весьма условны, — перебил Сенку, — но я пойму, если ты этого не хочешь. Ну так что? Бьякуя не ответил. Казалось бы, произнести нужно было только два слова «не хочу», но он не смог выдавить их из себя, даже не зная почему. Быть может потому, что обещал никогда не лгать Сенку. Быть может потому, что, на самом деле, хотел. Сенку — самое дорогое, что было у Бьякуи, а разве есть что-то ненормальное в желании никогда это самое дорогое не отпускать? А Сенку просто нравилось. Тогда он еще не понимал почему, но его тянуло к отцу. Нравилось засыпать, положив голову ему на грудь, нравилось, когда Бьякуя опускал ладонь ему на плечо или трепал по голове. Сенку не особо жаловал тактильный контакт, например, он уклонялся всякий раз, когда Тайджу пытался обнять его, но с отцом что-то было иначе. И ни одна книга, не могла дать ответ на вопрос, что конкретно.***
По щекам Бьякуи текли слезы, когда он узнал, что у него появился шанс полететь в космос. А Сенку смеялся. Слова о том, что это благодаря нему Бьякуя сдал экзамен, трогали, но не настолько, чтобы плакать. Сенку вообще никогда не плакал. Куда больше его цепляло другое. Имея перспективу полететь на МКС, Бьякуя стал больше времени проводить с сыном. Они оба оправдывали это научным интересом, но мысль о том, что за всю историю восемнадцать космонавтов погибло, всегда вертелась где-то в подсознании. Думая об этом, Бьякуя понимал, что у него нет никакого права стать девятнадцатым. Он просто не мог оставить сына. Пусть Сенку и нашел друзей, Бьякуя знал, насколько он важен для него, как бы тот не пытался выставить напоказ пренебрежение и равнодушие. Мысль о том, чтобы причинить Сенку боль казалась Бьякуе чем-то настолько ужасным, что он даже подумывал отказаться. Но нет, конечно, он так не поступит. А Сенку уже тогда понял, что с ним что-то не так. Его тянуло к Бьякуе. Глядя на отца, он видел звезды в его глазах и понимал, что падает в бездонную пустоту вселенной. Сенку искал информацию на эту тему в книгах. Найденное было несколько противоречивым. Согласно некоторой литературе, такое могло возникать при психических расстройствах, но другая утверждала, что все не так и страшно, дело просто в выработке определенных гормонов. С какой стороны посмотреть. Но одно следовало учитывать — они с Бьякуе не были кровными родственниками. Наверное, это на что-то влияло. Они чаще говорили о науке и космосе, но порой Бьякуя старался вести себя, как обычный отец. Однажды, войдя в комнату Сенку, он сказал: — Мне надо рассказать тебе об одной вещи. Его щеки покраснели. — Ты про секс? — не отрываясь он каких-то вычислений, спросил Сенку. — Неужели ты думаешь, что я чего-то не знаю? Бьякуя обреченно вздохнул. — Но у меня не было практики, — добавил Сенку. — Тебе всего тринадцать, я бы удивился, если бы она у тебя была. — Ну, в Японии это возраст согласия, так что, — Сенку перевел взгляд на отца, — впрочем, ты ведь не поможешь мне с практикой? Еще какое-то время Бьякуя смотрел на Сенку, пытаясь понять, как ему интерпретировать услышанное. Решил, что все же лучше воспринять это как шутку и, пусть и наигранно, но улыбнуться. Однако Бьякуя не мог не спросить: — У тебя все в порядке? — Да, в полном, а что? — бросил Сенку, вновь переводя внимание на тетрадь. Хотя то, что Бьякуя больше не позволял остаться ему у себя на ночь, порядком не казалось.***
Эксперименты Сенку не всегда были научными. Порой он что-то делал, просто чтобы понять, каково это. Так, когда ему было четырнадцать лет, он впервые напился. Интересно было. Сенку прекрасно понимал, механизм действия алкоголя на организм, но для большей достоверности решил испытать на себе. Идея стащить у отца бутылку виски не казалась чем-то плохим. Вкус Сенку не нравился, но эффект, не заставивший себя долго ждать, был очень даже приятным. Стало так легко и спокойно, голова немного кружилась, а еще было весело. Сенку крутился на стуле, надеясь, что его не укачает и радовался тому, что этот эксперимент прошел удачно с первой попытки. Но звук открывающейся входной двери в него входить не должен был. Бьякуя сказал, что вернется вечером, но, очевидно, его планы переменились. Сенку не испугался, прекрасно понимая, что максимум, который ему грозит — это воспитательная беседа о вреде алкоголя. Но то, что он не до конца контролировал свои действия, несколько напрягало. Опасения оказались ненапрасными. Тогда Сенку впервые поцеловал Бьякую. Но хотел этого он давно. Не привыкший себе врать, Сенку признал, что Бьякуя привлекает его. Не как отец. Это было так ненормально, и несмотря на то, что они не были родственниками, слишком сильно походило на инцест. Аморально, грязно — вот как можно было все описать. Эти слова вертелись в голове у Сенку, когда он, лежа в постели или стоя в душе, трогал себя и на пике удовольствия непременно видел перед собой лицо отца. А в его глазах отражались звезды. Фантазии должны были во что-то вылиться и когда — лишь вопрос времени. Щетина Бьякуи кололась, но его губы были мягкими и теплыми. Сенку заранее знал, что его оттолкнут, но все же так сильно хотел, чтобы поцелуй продлился немного дольше. О том, чтобы на него ответили, не было смысла даже мечтать. — Ты-ты пьян, — только и смог выдавить из себя Бьякуя, вытирая губы тыльной стороной ладони. Разговор, случившийся на следующий день ни к чему не привел. Сенку, осознав свою ошибку, решил, что наилучшим выходом из ситуации будет списать все на алкоголь. Они оба понимали, что это ложь, но решили, что поверить в нее будет предпочтительнее. А между тем стена между ними, первый кирпичик которой, был заложен еще тогда, когда Бьякуя запретил Сенку спать с ним, стала выше.***
Бьякуя часто пропадал где-то. Говорил, что на работе. Сенку верил, не имея оснований для обратного. Но то, что по вечерам в выходные отца также не было дома вызывало подозрения. Сенку соврал бы себе, сказав, что не переживает. Нет, он не волновался, что с Бьякуей может что-то случится, скорее его заботило одно очень мерзкое колючее чувство, разъедающее все внутри — ревность. Понимал, что это ужасно глупо и по-детски, и все равно не хотел, чтобы отец был с кем-то кроме него. Порой становилось невыносимо. Сенку не мог ни на чем сосредоточиться. Это бесило. В какой-то момент все дошло до того, что ему захотелось выяснить, где же все-таки пропадает Бьякуя. Сенку был уверен, что ему придется взламывать отцовский компьютер, но нет. 0401 — дата его рождения, таким был пароль. Так нелепо и так трогательно. Сенку открыл переписку. Он толком не знал, что хочет найти, но где-то на подсознательном уровне ожидание давно сформировалось. И оно подтвердилось. Сперва Сенку увидел, что отец писал, позже обратил внимание кому. «До встречи в отеле» — так выглядело последнее отправленное Бьякуей сообщение. Сенку пролистал в самое начало короткой переписки. Некто неизвестный, подписанный буквой V, писал: V: Как насчет секса? Одна ночь, никаких обязательств, с тебя номер. Бьякуя: Сколько тебе лет? V: 18 Бьякуя: Тебе нравится наука? V: Всм? Типа ролевые игры? Бьякуя: Нет, просто наука. Я мог бы тебе рассказать о космосе, если хочешь. V:??? Ну можно. Космос прикольный. Но потом мы пойдем в отель Бьякуя: Да, с меня номер, как и договаривались. V: Кстати, это я [фото] Бьякуя: Ты красивый. Дальше Сенку не читал, только пролистал до самого конца. Перед последним сообщением еще было насколько касательно времени и адреса отеля. Он вернулся к фотографии. Почему-то было настолько неприятно, что даже больно. У парня на фото были светлые, почти белые волосы, выразительные брови, вздернутый нос и изгиб губ, почти такой же, как у Сенку. Пальцы сжались в кулаки, а ногти до боли впились в ладони. Сенку не должен был злиться, но сходство этого парня с ним, выводило из себя. Неужели… Сенку решил просмотреть другие диалоги. Их было немного, и все же они имелись. Еще один сразу начинался с фотографии. Человек на ней был красив: смуглая кожа, уложенные волосы, почти идеальное тело. Ответ Бьякуи оказался немногословен: «Нет, извини». Другая переписка оборвалась на вопросе про науку. Кто-то ответил, что наука, это хрень для ботаников и вообще она никому не нужна. Бьякуя мягко сказал, что это не так, также намекая, что не желает дальше продолжать общение. Внимание Сенку привлек еще один диалог, датированный прошлой неделей. Он заканчивался сообщением: «Обещаю, никто никогда об этом не узнает». Человек, общавшийся с Бьякуей удалил свой аккаунт, но его сообщения остались. Диалог выглядел так: Неизвестный: Привет! Значит, любишь помоложе? Бьякуя: Да. Неизвестный: Мне 16 Бьякуя: Нет. Неизвестный: Почему? Я никому не скажу!!! Бьякуя: Ты ребенок. Неизвестный: Думал тебя заводит именно это. Вообще я тебе пишу, потому что ты похож на моего отца, на фотке так точно. Меня это заводит. Я не против, чтобы папочка трахнул меня… Бьякуя: Прекрати, не пиши мне больше. Обратись за помощью. Неизвестный: А у тебя есть дети? Ну там сын моего возраста? Было бы забавно. Мог бы представить его на моем месте. Я вот представил, как мы займемся сексом, и я буду думать, что ты мой отец, а я твой сын. У меня от этого встает. Я дрочу прямо сейчас. Неизвестный: Я кончил Неизвестный: Эй! Ты же читаешь! Неизвестный: Ответь! Неизвестный: Давай встретимся! Неизвестный: Обещаю, никто никогда об этом не узнает! На этом диалог обрывался. Сенку захлопнул крышку ноутбука, даже не удосужившись сделать все, как было, дабы Бьякуя не узнал, что он залез в его компьютер. Он сидел за столом, обхватив голову руками и понятия не имел, как на все реагировать. Хотя, ответ был очевиден — злиться. Сенку сорвался, когда Бьякуя пришел домой. Рано или поздно это должно было произойти. — И где ты был? — спросил он, стоило отцу переступить порог квартиры. — На встрече с коллегой. Бьякуя выглядел уставшим. — А я думал ты не из тех, кто трахается с коллегами, — горько усмехнулся Сенку. — Послушай, — Бьякуя тяжело вздохнул, — я взрослый человек со своими потребностями, ты не должен винить меня за это. — Я не виню, как ты вообще мог такое придумать? Я злюсь! — Почему ты злишься? Сенку редко терял самообладание, но тогда это произошло. — Я… я не знаю! — выпалил он, правда не в силах сформулировать конкретную причину своих эмоций. — Из-за всего! Почему ты не со мной?! Ты же видишь! Не притворяйся, что нет! Я ненавижу, когда мне врут! — Сенку, — голос Бьякуи немного дрожал, — я всегда с тобой. Ты прав, я вижу, но… Ты же понимаешь, что так нельзя, это аморально, это неправильно. Я надеялся, что все пройдет, но если нет, то… могу отвести тебя к психологу, можем вместе сходить, если хочешь. — Да, тебе тоже надо к мозгоправу, — хмыкнул Сенку. — Не к мозгоправу, а к психологу. Да, можем пойти вместе. Сенку, я не осуждаю тебя за то, что ты чувствуешь. Чтобы ты не сделал, я всегда буду любить тебя, всегда буду рядом. Но… я никогда не дам тебе то, что ты хочешь сейчас. Не потому, что плохо к тебе отношусь или что-то подобное. Просто это будет ошибка и я хочу предостеречь тебя от нее. В словах Бьякуи была логика, но над Сенку до сих пор преобладала злость. — А ты сам? — выкрикнул он. — Хочешь этого? — Нет, конечно, нет, Сенку… — Правда? Именно поэтому ты спишь с людьми, похожими на меня? Любишь помоложе, да? В комнате повисла звенящая тишина. Словно что-то разбилось на маленькие осколки, но звук, последовавший за их падением, так и не исчез, оставшись висеть в воздухе. — Моя переписка… — Да. Советую сменить пароль на более надежный. — Сенку… Он посмотрел в глаза отца. Хотелось увидеть в них ненависть, презрение, отвращение, что угодно, но только не звезды. Однако они, как всегда, мерцали где-то в глубине. Разве что вина делала их чуть менее заметными. — Что ты хочешь? — сдался Бьякуя. Действие вместо ответа. Сенку поцеловал отца. Он все еще не знал, как это делается, но оказалось, это совсем не сложно. Губы будто сами знали, как действовать. Особенно хорошо стало тогда, когда чужие пальцы зарылись в волосы, немного больно оттягивая их, и Бьякуя перенял инициативу на себя. Он целовал напористо, несколько грубо. Сенку оказался прижат к стене. Руки Бьякуи скользили по его телу. На миг он словно перестал контролировать себя. А Сенку казалось, что он задыхается. Но порой нехватка кислорода может вызывать кайф. Наверное, это был такой случай. Пальцы Бьякуи скользнули под резинку домашних штанов Сенку. Тот был совсем не против. Продолжая отвечать на поцелуй, он надеялся, что отец наконец прикоснется к нему. Но неожиданно все замерло. Бьякуя неосознанно попытался оттолкнуть сына от себя, из-за чего последний больно ударился затылком о стену. Прежде чем Сенку успел прийти в себя и осознать происходящее, Бьякуя скрылся за дверью ванной. Сенку слышал, как его тошнит. Это было мерзко и обидно. Хотелось спрятаться за дверью своей комнаты и никогда оттуда не выходить, но Сенку дождался. — Это не из-за тебя, — хрипло произнес Бьякуя. Вся злость почему-то ушла, впрочем, как и возбуждение, оставляя только трезвое сознание и толику разочарования. — Знаю, — Сенку вздохнул, — это из-за чувства вины. Ты думаешь, что так нельзя, но хочешь. Я прав? Бьякуя кивнул. — Ну ты и идиот. — Но так нельзя! Ты мой сын. — Нет. — Не говори так, — как-то слишком печально произнес Бьякуя. — Извини. — Ты… извинился? — Да, я не это имел в виду, — сказал Сенку, — мне не стоило так говорить. Но ты ведь понял, что я хотел донести? — Да, но… давай поговорим потом. Вот так? Сенку был разочарован еще больше, но едва ли находил в себе силы спорить дальше. А между тем до отлета Бьякуи на МКС оставалось совсем немного времени.***
— С Днем рождения, Сенку! Извини, не знал, что тебе подарить, поэтому, можешь просто взять деньги и купить все, что пожелаешь. — Спасибо, но мне не нужны деньги. Они так и не поговорили. Сенку это расстраивало. Особенно если учесть, что времени оставалось совсем немного. Ему казалось, что оно утекает, подобно песку в песочных часах. И его не остановить. Какое-то нехорошее предчувствие, которое Сенку так и не смог побороть, все нарастало. Все это было так сложно, сложнее любых наук. А ведь так хотелось просто провести оставшееся время рядом. — Что ты хочешь? — спросил Бьякуя, надеясь не услышать тот самый ответ. — Десять минут. — В каком смысле? — Сядь, — попросил Сенку, кивнув в сторону своей кровати. — Десять минут и если по истечению их ты ответишь отказом, мы раз и навсегда забудем об этом, идет? Считай, что это эксперимент. Бьякуя покорно опустился на матрас, не отводя глаз от сына. Сенку засек десять минут на телефоне, но кнопку, запускающую таймер, не нажал. — Я не перейду границы, обещаю, — сказал он и только тогда палец коснулся кнопки. Бьякуя вздрогнул, когда Сенку сел к нему на колени. Ему казалось, что сын поцелует или сделает что-то подобное, но он просто смотрел в лицо напротив, даже не касался. Наконец руки легли на плечи, а губы приблизились к уху. — Я никогда не говорил этого, — прошептал Сенку, опаляя кожу горячим дыханием, — но я… люблю тебя. Всегда любил. Ты так много для меня сделал, я благодарен, правда. Знаешь, я могу найти ответы на многие вопросы, но на этот не могу, я не могу понять, что происходит с нами. Правда не знаю, но, — он помолчал какое-то время, — но я хочу этого, как, наверное, и ты. Я ведь не идиот, я понимаю, что ты чувствуешь. Думаешь мне легко? Поверь иногда, когда я понимаю, что меня возбуждает собственный отец, хочется кожу с себя содрать, ну или головой удариться, чтобы забыть. Понимаю, ты винишь себя. Наверняка думаешь, что сделал не так, но… выкинь всю эту хрень из головы, — руки Бьякуи легли на поясницу Сенку, притягивая его ближе. — Жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе. Если мы оба не против, так давай хотя бы попробуем. К тому же ты скоро улетаешь в космос. «Возможно, ты не вернешься» — прозвучало в сознании Сенку. — А еще, когда я смотрю на тебя… я вижу звезды в твоих глазах. Когда таймер сработал, Бьякуя поцеловал Сенку в губы. К черту все. Быть может, жизнь действительно слишком коротка. Быть может, он тоже, глядя на сына, видел звезды в его глазах. Быть может слова, что прозвучали, были чем-то очевидным, но тронули до глубины души. В конце концов, стоило попробовать. Поцелуй был медленным и нежным. А дальше была постель, неуверенные прикосновения, ощущение того, что они все еще совершают ошибку. И тысячи звезд.***
До отлета оставался один день, и Сенку понял, что не знает, как быть дальше. Как засыпать в одиночестве и как смотреть в небо, видя лишь надоедливую луну, но зная, что отец где-то там. Но, с другой стороны, это было так волнительно. — Неужели ты не рад за меня? — спросил Бьякуя. — Рад, конечно, но… — Плохое предчувствие? — Нет, — соврал Сенку, — просто, я… Не знаю, что сказать, поэтому спрошу: ты не жалеешь? — Немного, но скорее нет, чем да, — покачал головой Бьякуя, крепче прижимая сына к себе. — Что б ты знал, я все еще считаю, что это неправильно. Это была их последняя ночь. — Но, может, пока я буду в космосе, ты встретишь девушку или парня. — Ты забыл, что я не признаю романтические отношения? — усмехнулся Сенку. — Конечно, — подыграл Бьякуя. — Но ведь всякое может случиться. — Да, особенно если забить на теорию вероятностей, то вообще что угодно может случиться, например, вторжение пришельцев или ну… апокалипсис. — Уверен, ты найдешь способ выжить, а я обязательно помогу тебе. — Как? Ты же в космосе будешь? — Не важно, — сказал Бьякуя, — как-нибудь. Просто помни, что я всегда рядом, тебе надо лишь посмотреть на небо. — Обязательно, — усмехнулся Сенку, прежде чем провалиться в неспокойный сон.***
Утро следующего дня началось рано. И ужасно. С необходимости прощаться. — Вот, — сказал Бьякуя, протягивая Сенку бумажку. — Что это? — Номер психолога, обратись к нему, если тебе будет трудно или плохо. Сенку рассмеялся. — Ты это сейчас серьезно? Вообще-то я им не доверяю. И ты что забыл того шарлатана из телека, у него еще прическа такая, как будто парикмахеру на середине процесса лень стало. — Просто оставь себе, — вздохнул Бьякуе, посмотрев на часы. — Пора прощаться. — Только давай без соплей. — Без соплей. — Береги себя, Сенку. — Ты тоже. Пока. — Пока. Бьякуе развернулся и нарочно медленно пошел к двери, понимая, что их прощание еще не окончено. Сенку же так не казалось. Он до последнего стоял на месте, опустив глаза в пол. Но потом какой-то внутренний порыв заставил его броситься на шею отцу. Сам того не замечая, он плакал. — Спасибо, — сдавленно прошептал он, — спасибо, что согласился. — Не за что, я люблю тебя, Сенку. Только пообещай, что не будешь плакать из-за меня, — сказал Бьякуя, гладя Сенку по голове. — А ты пообещай, что вернешься. — Обещаю.***
А потом зеленый свет обратил всех людей в камень. Спустя три тысячи семьсот лет Сенку стоял у могилы и по его щекам текли слезы. Они оба не сдержали обещания. Но звезды по-прежнему мерцали над головой, и порой Сенку казалось, что Бьякуя все еще где-то рядом.