***
— Друг мой, — сказал Сяо Синчэнь. Сюэ Ян, точащий нож, остановился, но взгляд не поднял. — Что. Сяо Синчэнь присел рядом. — Что тебя беспокоит? Сюэ Ян сощурился, мгновенно раздражаясь. — Кто тебе сказал, что меня что-то беспокоит? — Ты, — ответил Сяо Синчэнь. Сюэ Ян застыл, и он добавил: — Не словами. Но в последние дни ты так тихо себя ведёшь. Огрызаешься, постоянно молчишь. — Я, вроде, всегда такой, — сказал Сюэ Ян. — Не всегда. — Сяо Синчэнь говорил так мягко. Это бесило. Вызывало желание свернуть ему шею, сломать нос, впиться пальцами в пустые глазницы. Ему было больно, блядь, вот что его беспокоило. Хотелось схватить молоток и раздробить кости в пыль — казалось, даже так станет легче. Чуть раньше он принял лекарство; оно притупило боль, но всё равно она вгрызалась в него, как собака в шмат застарелого мяса. В такие моменты он жалел, что не убил семью Чан медленнее. Жалел, что лично не добрался до Чан Цыаня — потому что тогда можно было бы отрезать от него кусок за куском, по одному скормить ему его собственные пальцы. — Всё нормально, — сказал он. — Кончай надо мной трястись, даочжан. Мимолётная морщинка залегла между бровей Сяо Синчэня. — Я не трясусь… — А очень похоже. — Сюэ Ян встал, сжимая и разжимая пальцы, будто это могло облегчить боль. Разумеется, лучше не стало. — Пойду пройдусь. Вот теперь Сяо Синчэнь нахмурился по-настоящему. — Составить тебе компанию? — Нет, — ответил Сюэ Ян. — Не надо. Если так неймётся кого-нибудь понянчить, всегда есть Цинцин. — Я не хотел… — Он прервался. Обиделся, видимо. Ну и хорошо, подумал Сюэ Ян желчно. — Приятной прогулки, — сказал Сяо Синчэнь, помолчав. В его голосе слышалось напряжение. Ничего не ответив, Сюэ Ян развернулся и вышел.***
Он до сих пор никого не убил. Едва сдержался, в случае с мясником. Чуть не вспорол ему брюхо прямо в лавке. Слишком много было свидетелей, которых тоже пришлось бы убить, если он не хотел, чтобы Сяо Синчэнь об этом узнал. А Сяо Синчэнь бы заметил пропажу пары десятков соседей, даже если не услышал бы криков. Но даже думать сейчас было сложно, и он уже два дня нормально не спал, и каждый раз, когда он срывал злость на а-Цин, Сяо Синчэнь хмурился с таким неодобрением и огорчением, что хотелось его ударить. Переломать все кости в его руке — может, тогда бы он понял. — Друг мой, Чу Жулинь просил помочь с… — начал Сяо Синчэнь, когда Сюэ Ян вошёл и швырнул на стол оставшиеся деньги и кусок мяса, выбитый у мясника. Если не для Сяо Синчэня, который всё равно бы не оценил, так хоть для а-Цин — и, главное, для себя самого. — Плевать, — сухо сказал он. Сяо Синчэнь опешил. — Что, прости? — Плевать, я сказал, — повторил Сюэ Ян. — Чу Жулинь — урод и изменщик, пусть сам ебётся со своими проблемами. Уголки губ Сяо Синчэня поползли вниз. — С подобной проблемой он не справится. — Пусть подыхает, значит, — бросил Сюэ Ян. Сяо Синчэнь вздрогнул. — Что на тебя нашло? — Может, меня просто достало возиться с тупицами, которые не в состоянии о себе позаботиться. — Сюэ Ян мерзко ему ухмыльнулся, зная, что он не увидит, скрючил пальцы, застывшие, как лапки мёртвого паука. — Сначала глумятся над парой слепцов и калекой, а потом прибегают за твоей помощью. Только время на них тратишь. На лице Сяо Синчэня проступала смесь обиды и изумления. Сюэ Ян смотрел на него с чувством злого удовлетворения. Каким же он иногда был идиотом, таким, таким… — Нет, — возразил он. — Я… я им помогаю. С радостью. — Он помолчал, потом добавил: — Тебе ведь нравится ходить со мной на ночную охоту? Разве нет? Слова забурлили в горле — да, обожаю ходить с тобой, обожаю смотреть, как ты убиваешь невинных людей, которых так рвёшься защищать, — и он с трудом проглотил их. — Ну, вот, не сегодня. Иди, если тебе так неймётся. Вперёд. Меня с собой брать не обязательно. — Да, — сказал Сяо Синчэнь после нескольких долгих секунд тишины. — Наверное, ты прав. А-Цин накинулась на него, как только он ушёл. — Какая же ты сволочь, — сказала она. — Можешь сколько угодно лениться и нихрена не делать, насрать, но не смей разговаривать так с даочжаном! — Как хочу, так и разговариваю, — огрызнулся Сюэ Ян. — Иди тявкай на того, кому не похуй. Удачи таких отыскать. — Лучше бы даочжан тебя в канаве оставил, — прошипела а-Цин и тоже ушла. Разумеется, оставив его наедине с болью без возможности отвлечься. Ну и плевать. В пизду их обоих. В пизду его злоебучую бесполезную руку.***
Он поужинал в одиночестве и лёг, не дожидаясь возвращения Сяо Синчэня. Но не смог уснуть — так и остался лежать, утопая в горькой жалости к себе.***
Утром он вызвался приготовить завтрак, но не в качестве извинения. Ещё чего. Просто Сяо Синчэнь ужасно готовил — всё, что выходило из-под его рук, на вкус было просто «горячим», и больше никаким, — а а-Цин училась всему у него, и если Сюэ Ян хотел поесть что-то нормальное, нужно было возиться самому. А если бы он приготовил только на себя, пришлось бы выслушивать нытьё а-Цин, и оно того не стоило. Поэтому он занялся завтраком. Левой рукой он старался не пользоваться — старался даже не думать о ней, забыть, что у него есть что-то ниже левого локтя, игнорировать все приходящие оттуда ощущения. Всё равно среди них не было ничего полезного, только бесконечные «больно» и «плохо». — Помочь? — спросил Сяо Синчэнь, вставая рядом. — Не, — ответил Сюэ Ян. — Иди садись, даочжан. Отдохни. — Он согнул пальцы. Не помогло. Зато в суставе что-то хрустнуло, средний палец пронзило болью, и Сюэ Ян выругался. — Нож соскользнул, — сказал он, заметив, как нахмурился Сяо Синчэнь. — Порезался. Дурень. — Ох, — произнёс Сяо Синчэнь. — На тебя непохоже. — Плохой день, со всеми случается, — ответил Сюэ Ян. Хорошо, что Сяо Синчэнь не видел его улыбку, потому что выходила она до безумия неестественной. — Да, наверное, — согласился тот. — Поэтому ты вчера был… таким? Плохой день? — Да у него каждый день плохой, — сказала а-Цин. — Потому что характер хреновый. «Я тебе покажу хреновый характер», — хотелось прорычать Сюэ Яну, но Синчэнь уже хмуро обернулся к ней. — А-Цин, — сказал он с мягким упрёком. — Невежливо так говорить. А-Цин ощерилась. Сюэ Ян рассмеялся, но вышло резко. — Не волнуйся, даочжан, — сказал он. — Ерунда. Я слыхал и похуже. — Неважно. Сюэ Ян фыркнул. — Как скажешь, — сказал он. — Двинься, котелок… — Давай помогу, — сказал Сяо Синчэнь, потянулся, и его правая рука задела левую руку Сюэ Яна. Тот отшатнулся. На самом деле от прикосновения не было больно. По крайней мере, больнее обычного. Но он среагировал неосознанно, а когда понял это — взбесился на себя и на то, насколько легко можно было его раскусить. Сяо Синчэнь застыл. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он. — Да, — тотчас ответил Сюэ Ян. — Да, всё нормально. Просто не ожидал, даочжан. Сяо Синчэнь, кажется, хотел что-то сказать, но в итоге лишь поднял и передал ему котелок. Забрав его, Сюэ Ян натянуто засмеялся. — Такое ощущение, что это я тут слепой, — сказал он. А-Цин раздражённо обернулась. — Не смешно, — сказала она. Сяо Синчэнь слабо улыбнулся, но промолчал. Между бровей его виднелась морщинка.***
Остаток дня Сяо Синчэнь почти с ним не разговаривал, хотя Сюэ Ян ощущал на себе его внимание. Он о чём-то раздумывал. А-Цин, взяв пример со своего драгоценного даочжана, говорила и того меньше, зато кривилась каждый раз, когда Сюэ Ян оказывался рядом. Складывалось впечатление, что она почти всегда чувствовала, где он находится. Как-то раз Сюэ Ян спросил её об этом, а она ответила, что чует, как от него воняет. Он решил, что это очередное доказательство, подтверждающее, что она может оказаться не настолько слепой, как кажется. Но она точно ослепнет, если он вырежет ей глаза и запихнёт их ей в глотку. Ему было так больно, что хотелось рыдать, как последнему идиоту, хотя делать он этого не собирался; просто ему не спалось, и даже выпитое утром лекарство не заглушило боль. И постоянная пульсация словно отбрасывала в прошлое, напоминала, что именно тогда произошло, подкидывала воспоминания, которые хотелось оставить в канаве, из которой он когда-то выполз. Гнить бы всей семье Чан в аду ближайшую тысячу лет, ни секунды не проводя без страданий. Они заслужили. Жаль, мир не был настолько справедлив. Он сходил погулять. Это не помогло, зато получилось сдержаться и не начать отрезать от а-Цин кусочки Цзянцзаем. Её не было жалко — просто он пока не хотел, чтобы всё закончилось. Когда Сюэ Ян вернулся, Сяо Синчэнь сидел во дворе, подняв лицо к небу, будто греясь в лучах отсутствующего солнца. — Это ты? — спросил он, поворачиваясь в сторону Сюэ Яна. Тот остановился. — Нет, — сказал он, помолчав. — Не я. Губы Сяо Синчэня дрогнули в улыбке, но она быстро пропала. Сюэ Ян согнул и разогнул пальцы. — Тебя что-то беспокоит, даочжан? — спросил он. Постарался спокойно, но вышло с опаской. — Присядь, — попросил Сяо Синчэнь, похлопав по земле перед собой. Голос у него был мягким, но настойчивым. Сюэ Ян попятился — почти безотчётно. — Зачем? — Пожалуйста, — сказал Синчэнь. Всё так же мягко. Всё так же настойчиво. Какое-то время Сюэ Ян смотрел на него, а потом неторопливо приблизился и сел. — Ладно, — произнёс он с нарочитой беспечностью. — Теперь что, даочжан? Играть будем? Сяо Синчэнь улыбнулся. Почти незаметно. — Я догадался, — сказал он. Сюэ Ян застыл, скованный резкой, дикой тревогой. — О чём ты догадался? — спросил он. Не о том, это точно. Он не мог. Не мог же? — Почему ты так странно себя ведёшь, — сказал Сяо Синчэнь. А, это. Расслабившись, Сюэ Ян фыркнул. — Нормально я себя веду. — Мм, — сказал Сяо Синчэнь. — Прости меня. — Про… чего? — Так. Видимо, Сяо Синчэнь окончательно тронулся. И Сюэ Ян даже не успел приложить к этому руку. Пока что. — Прости, — повторил Сяо Синчэнь всё таким же ровным тоном. — Надо было сразу заметить. Хотя, кажется, ты почему-то этого не хотел. «О нет», — подумал Сюэ Ян, и внутри что-то камнем ухнуло вниз. Лучше бы Сяо Синчэнь догадался, кто он на самом деле такой. Сяо Синчэнь потянулся к нему. — Дай руку? Сюэ Ян не отдёрнулся. Просто себе не позволил. Даже если он был серьёзен… — Нет, — сказал он, — извиняй, но она мне нужна. У тебя две своих есть, вроде? Сяо Синчэнь не рассмеялся. Но чуть улыбнулся, совсем слабо, отчего внизу живота как-то странно затянуло. Руки он не опустил. — Зачем, — сказал Сюэ Ян. — Потому что тебе больно, — ответил Сяо Синчэнь, — а я могу помочь. Сюэ Яну показалось, что ему врезали под дых. Он сам не знал, почему; в этом ведь был весь Сяо Синчэнь, готовый оказывать помощь страждущим, словно Сюэ Ян был каким-то… каким-то беспомощным, жалким, трусливым слабаком, который не мог без него обойтись. Но он им не был. Даже если рука весь день болела так, что хотелось рыдать, чего он делать категорически не собирался; даже если сложно было думать о чём-то ещё, даже если он знал, что боль долго ещё не пройдёт, и ничто, никакая эйфория от убийства не сможет её унять… — Со мной всё нормально, — прорычал он, прижимая руку к груди, словно Сяо Синчэнь мог попытаться схватить её. — Переживу. — Не сомневаюсь, — сказал тот. — Но я всё равно хотел бы помочь. Позволишь? Учащённое дыхание срывалось. В груди стало тесно. На лице Сяо Синчэня читалось спокойствие, настоящая ебучая искренность, и она бесила, так сильно бесила, что он готов был… — Пожалуйста, — сказал Сяо Синчэнь. Как будто… как будто просил о чём-то для себя. Он с усилием сглотнул. Осторожно отнял левую руку от груди и посмотрел на неё. Всё равно ведь Сяо Синчэнь не увидит. А если действительно сможет сделать что-то полезное — значит, этим можно воспользоваться. Забавно ведь — Сяо Синчэнь был так добр, но даже не знал, на кого он растрачивает эту доброту, что он творит, ведомый Сюэ Яном, что за ужасных лютых мертвецов вырезает. Он пододвинулся ближе. Медленно, осторожно стянул перчатку, сбросил её на колени и вытянул руку, пусть и не вложил её Сяо Синчэню в ладонь. — На, — грубо сказал он. — Раз тебе так неймётся. Сяо Синчэнь поводил рукой, пока не нащупал ладонь Сюэ Яна, а потом взял её в свою, мягко прикасаясь немного прохладными пальцами. Сюэ Ян едва не отдёрнулся, но сдержался и застыл, а Сяо Синчэнь легко заскользил по коже, не надавливая. Сюэ Ян знал, что он чувствует. Места, где кости так и не смогли срастись правильно. Кривоватые пальцы. Уголки губ Сяо Синчэня слегка опустились. Он остановился сразу же, стоило нащупать обрубок на месте мизинца. Сюэ Ян изо всех сил держался, чтобы не вырвать руку. Даже от самого лёгкого прикосновения к мешанине шрамов по телу пробежали мурашки, рука содронулась. Но он терпел. Ждал. Он рисковал, причём рисковал серьёзно, но было плевать — рано или поздно Сяо Синчэнь всё равно бы заметил, и пусть уж это случится на его условиях. — Что произошло? — спросил Сяо Синчэнь. Сюэ Ян пожал плечами. — Какая разница? Давно это было. — Тон его вышел каким-то странным. Каким-то… ломким, словно сухая кость. Сяо Синчэнь помедлил, будто не хотел отпускать эту тему, и Сюэ Ян уже готов был ощериться, но потом он просто кивнул. — Она часто тебя беспокоит? Сюэ Ян дёрнул правым плечом в бесполезном жесте, который Сяо Синчэнь всё равно не увидел. — Не особо. Я привык. Непонятное выражение промелькнуло на лице Сяо Синчэня, осело морщинками у губ и бровей. — Но сейчас стало хуже? — Типа того. На мгновение Сяо Синчэнь сжал губы. Повернул руку Сюэ Яна ладонью вверх, провёл пальцами до её основания, остановившись чуть выше запястья, и надавил, сдвигая большой палец влево и вверх. Сюэ Ян вскрикнул, попытался выдернуть руку, поражённый предательством, словно молнией, но Сяо Синчэнь не отпустил. — Не дёргайся, — сказал он. — Обещаю, тебе станет легче. — Мне больно, — прошипел Сюэ Ян. — Прости, — сказал Сяо Синчэнь. — Я буду осторожнее. — В этот раз он надавил не так сильно, и вместе с нажатием под кожу скользнуло тепло духовной энергии. Пришлось сдерживаться, чтобы не заёрзать, потому что кожу странно закололо, а внутри свернулся тугой виток нервов. — Это из-за погоды? — спросил Сяо Синчэнь. — Из-за неё стало хуже? — Наверное. — Хм. — Он снова сжал губы. Потом, некоторое время подумав, сказал: — Не обязательно было скрывать. Сюэ Ян резко рассмеялся. — Я что, на нытика похож, даочжан? Сказал же: я привык. — То, что ты привык, не значит, что нужно терпеть. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Инстинктивно захотелось отдёрнуться. «Обратиться за помощью». Будто он мог взять и попросить, будто он должен был попросить. Никто бы не стал помогать просто так — он не доверял людям, отдающим что-то хорошее безвозмездно, не прося ничего взамен. Всем было что-нибудь нужно. Если ему предлагали — да, конечно, можно было воспользоваться, но напрямую просить? Нет уж, спасибо. Пальцы Сяо Синчэня вновь надавили, и тепло потекло по руке, вдоль костей, к уцелевшим пальцам и обратно. Было больно, но вместе с тем не было. Было приятно — но вместе с тем не было. — Ты мой друг, — сказал Сяо Синчэнь. — Не хочу, чтобы тебе было плохо. Сюэ Ян уставился на него — почти что с открытым ртом. Его будто пырнули ножом, но ещё хотелось смеяться. Хотелось смеяться и не замолкать. Но вместо этого он с хрипотцой в голосе отозвался: — Кажется, ты чутка опоздал, даочжан. На мгновение Сяо Синчэнь замер — но лишь на мгновение. Казалось, он хотел задать вопрос снова, и Сюэ Ян ждал его. Он сам не знал, что ответит, скажет правду или солжёт. Он никому ещё не рассказывал. И вроде как думал — каково это будет, рассказать Сяо Синчэню? — Мне так жаль, — сказал тот. Сюэ Ян моргнул. — Ты-то с хуя ли расстраиваешься? — Тебе было больно, — сказал Сяо Синчэнь. — Когда это случилось. И явно больно до сих пор. В груди поднялась злоба. — Не надо меня жалеть, даочжан, — сказал он. Думал, что выйдет игриво, но получилось резко, кусаче, угрожающе. Сяо Синчэнь даже не дрогнул. Вместо этого его большой палец вновь нажал на какую-то точку; он ощутил это во всей руке, даже в зубах — а потом волна схлынула. Не полностью, не унося с собой боль — она редко пропадала совсем, — но стало легче. — Знаю, — сказал Сяо Синчэнь. — И я не жалею. Мне просто… — Он смолк, а потом продолжил: — горько, что на твою долю выпало столько страданий. Сюэ Ян тяжело сглотнул. Посмотрел на него настороженно — и от осознания, что Сяо Синчэнь этого не видит, стало немного легче. — Ладно, — сказал он запоздало. Сяо Синчэнь слабо ему улыбнулся, а потом склонил голову и продолжил медленно и старательно корпеть над раной, которую не мог залечить — для этого было уже слишком поздно.***
Но когда он закончил, боль действительно притупилась.