Поцелуй вейлы

Глава 3. Вместе и навсегда, часть третья. А когда мы придем, после долгой разлуки, Наконец, возвратимся, к родным берегам, Нас обнимут, прижмут, к сердцу верные руки, За любовь и надежду спасибо всем вам… (с.)  Гарри  был растерян. Никогда прежде он не чувствовал себя настолько  и неуверенно. После трагедии с Седриком у него было время успокоиться, отгородиться от окружающего мира и медленно прийти в себя от пережитого ужаса. Но после того, что случилось с Захарией, у него было время только рассказать обо всем Драко, и переговорить с вернувшимся, наконец, из своей  поездки директором.    Дамблдор слушал долго и внимательно, не перебивая, сочувственно вздыхая и поглаживая бороду в особо острые моменты, когда Гарри сбивался и закусывал губу, заново переживая все отчаяние того дня, когда ему пришлось сразиться с Салазаром и столкнуться с предательством близких людей. Директор сказал, что сам поговорит с родителями Захарии после церемонии, которая должна состояться. Ведь даже далекие предки одобрили союз вейло-пары.    Гарри подозревал, что пафосная церемония помолвки была своеобразным подарком от старого директора, который, как всегда, исчез из школы в самый неподходящий момент. Возможно, если бы Дамблдор был в Хогвартсе на момент несчастья, у Блейза  не получилось бы провернуть свой трюк с родовым перстнем… И Захария сейчас был бы жив.   Но на вопросы о целях своей длительной поездки директор отмалчивался в привычной манере, либо переводил разговор на тему, в каком стиле лучше украсить зал – белыми бумажными розами, или же настоящими поющими фиалками, заказанными в волшебном цветочном магазине на Диагон-аллее. …Мысли о директоре ненадолго отвлекли Гарри от ощущения собственной беспомощности, которая теперь появлялась каждый раз, стоило встретиться  взглядом с осуждающими серыми глазами. Драко, его любимый Драко, смотрел на него, то с жаром, то с вполне объяснимым холодом и отчуждением. Теперь Гарри был уверен, что это именно Драко. Если бы он раньше мог отличить Малфоя от Салазара по одному взгляду!      С момента возвращения Драко, между ними был всего один короткий поцелуй. Но он оказался настолько горяч, что до сих пор обжигал губы вкусом ванили и меда. Привлекательность вейлы росла с каждым днем – Слизерин оборвал мучительную связь партнерства, но никак не повлиял на ауру магнетизма Драко, которая захватывала с одного короткого взгляда. И сейчас Гарри было стыдно еще и потому, что, вместо того, чтобы оплакивать Захарию, он мог думать лишь о том, что сможет ласкать это стройное  тело, целовать красивые губы и шептать всякие милые глупости уже сегодня.       От этих мыслей хотелось провалиться под землю. Потому что Гарри не привык прощать себе подобный эгоизм. Но оставался еще Блейз, о котором гриффиндорец старался не думать совсем, потому что в душе появлялось что-то темное, зловещее… Что-то, свидетельствующее о примеси крови Ровены Рейвенкло в его, Гарри, жилах.      Юноша сжал в руках бумажный цветок, так что с него облетели золотистые блёстки. В эту самую минуту он услышал громкие голоса:  - Томас, да как ты только додумался заявиться на церемонию в  костюме, парном к моему платью! И кто вообще разболтал тебе, из какой оно будет ткани и  цвета?! – Гарри узнал голос бушующей Джинни. - Две бутылки сливочного пива твоим соседкам по комнате, и я узнал, что ты сегодня будешь в темно-зеленом шелке. – Ворковал хитрый Дин. - Что?! Так ты еще смеешь заявлять, что оценил меня всего в две бутылки сливочного пива? Гадкий скряга, даже не подходи ко мне после этого!   Гарри попытался слиться с тумбочкой, на которой стоял, поправляя украшение, когда Джинни уверенно  дернула его за штанину брюк: - Отличная бабочка, тебе идет, Гарри. Но я не понимаю, почему ты лично занимаешься украшением зала, когда обычно это делают домовые эльфы и заклинания профессоров.  Поттер с неудовольствием слез с тумбочки, между делом пожал руку Дину Томасу, который с некоторым сожалением  оставил их наедине. Не ответив на вопрос Джинни, Гарри задал свой, который вертелся на языке: - Как там Рон? И ты… Колдомедики приезжали в Хогвартс, не было ли каких-либо последствий после… - После того, как я вернулась к жизни, очнувшись от древнего заклятия? Когда силы древних покинули эти стены, все исчезло вместе с ними. Колдомедики подтвердили, что я полностью здорова, и не надо смотреть на меня так, будто я сейчас рассыплюсь в прах. А с Роном… С Роном сложнее. Он заключил договор с темным магом, подпитывал его своей силой,  и теперь расплачивается за это. Целители  Мунго утверждают, что временами на него находят приступы безумия, либо  он лежит, глядя перед собой в одну точку,  и не слышит никого. Я хочу навестить его с родителями, если директор разрешит. По крайней мере, Рон жив в отличие от…   Гарри тут же помрачнел. Из рук на пол выпал смятый бумажный цветок: - Он никогда не простит меня… - Малфой?! Неужели это все, что тебя заботит? Гарри бессильно привалился спиной к стене: - Он –моя жизнь, Джин… И я чувствую, что с момента своего возвращения он меня осуждает. За мои ошибки, за то, что я поверил Блейзу…  Джинни стянула лайковые перчатки и с самым серьезным видом скрестила руки на груди:  - Знаешь, Гарри, нет ничего плохо в том, чтобы поверить кому-то.  - Если только этот «кто-то» – не будущий темный лорд, Блейз Забини, - усмехнулся Гарри.  - Малфой и сам совершал ошибки. В прошлом вы не дружили, и он отчаянно  пакостил… Никто не совершенен. Ты не отвечаешь за действия Забини. И, если партнер любит тебя, то поймет. И… сам подумай, разве согласился бы он на эту церемонию против своей воли? Это же Малфой. – Джинни встала на цыпочки и потрепала парня по голове. Гарри вздрогнул и…улыбнулся.