Покажи мне больше

Мицуки был для Ямато спасением. Ямато же был погибелью. Мицуки — красивая фарфоровая кукла. Ей хочется обладать, как редким антиквариатом, её сложно заполучить — Ямато сходит с ума от одного её вида. И на устах у него только Мицуки, на кончиках пальцев только Мицуки, в мыслях — Мицуки. Он целует его шею: нежно, страстно, отдаваясь всеми клеточками своего тела, прижимая к себе как можно ближе, как бы не упустить этот мимолётный момент счастья, вслушиваясь в каждый его вздох, в каждый удар сердца, ни за что от себя не отпуская. Слышит сладкое: «Ямато-сан», и хочет целовать его только больше, хочет чувствовать на своём языке солоноватый вкус его кожи, хочет ощущать его тепло в своих руках, хочет касаться его чаще, но не позволяет себе зайти дальше, ведь Мицуки — это нечто святое, сакральное, неприкосновенное, но он хочет видеть больше, хочет его всего, хочет быть с ним. «Ямато-сан, не останавливайся», — шепчет Мицуки, своими нежными и маленькими ладонями касаясь его щеки, впиваясь своими губами в его как можно глубже, чтобы ощущать его всего, чтобы никогда в жизни не позабыть, что вот он, был здесь, видел его всего, видел того Никайдо, которого не увидит никто более, вот он, только его, его сокровище, и эти часы принадлежат только им. Это их маленький секрет, который они оставят при себе. Прикусывает его огрубевшие губы, гладит его мягкие и шелковистые волосы, но даже не смеет смотреть на него: взглянет разок, и тот испарится, исчезнет навсегда, исчезнет из его памяти. Нет, нет, нет — цепляется как можно крепче за его плечи, обнимает, прижимает к себе, но поцелуй не прерывает. Останавливается на секунду, смотрит в его изумрудные глаза: говорят, мужчины с косыми глазами очень строги и легко выводятся из себя, но сейчас Ямато выглядел так спокойно и умиротворённо, что он бы и сам не поверил в это. Мицуки чувствует на своей шее прикосновение чужих губ, и из его уст невольно вырывается стон. Как обычно небрежный, но, чёрт возьми, каким же нежным Ямато был в тот момент. Останется засос, Мицуки это знал — придётся спрятать его за воротником, пока не пройдёт. Но он не жалеет совершенно ни о чём, лишь хочет видеть только больше. Они оба опьянены друг другом, и они об этом знают. «Моя доброта к тебе погубит меня, ты это знаешь?» «Знаю. Но именно это меня и спасает». «Идиот». Больше, больше, больше чувств, больше нежности — у Мицуки от всего этого уже кружится голова. «Мицу», — шепчет Ямато у самого кончика уха, кусает его, тяжело дышит. Нет, Мицуки всё-таки слишком красив, слишком невинен, слишком честен с ним. Это убивает. «Пожалуйста, обещай, что останешься рядом, даже если я останусь один». «Не могу ничего обещать».