Превышение скорости чувств

В какой-то момент понятие «факты дороже чувств» перестало иметь в моей жизни какое-либо значение. Честно, не знаю, плохо это или хорошо. Ибо… вспоминая свою «прошлую жизнь», ну или другими словами – то время, когда я этому понятию строго придерживался, не думаю, что тогда было лучше, чем сейчас. С самого детства мне говорили: «Джун, факты дороже чувств! Чувства предательски тебя разводят.». И всё ещё говорят. Но… на самом деле невозможно знать наверняка, на что лучше опереться, на чувства или факты. Однажды я ослушался самого себя. И ни о чём не жалею. Даже очень рад, что доверился тому, что у меня внутри. Теперь, спустя всего год я понял, какой бесчувственной мразью был до этого. Только один человек смог пробудить во мне чувства. Удивительный человек… Начну с того, что я родился в приёмной семье, с довольно строгими родителями. За проступки меня часто отчитывают, но на следующий день ссора сразу же забывается. В основном меня ругают за оценки, но несмотря на это, я учусь на тройки, и так сойдёт. Где-то ещё в года 3 мне поставили диагноз того, что я глухой. Просто потому, что я равнодушно отреагировал на вопрос и не успел ответить. До 16 лет я был абсолютно равнодушен ко всему. Обычно общество не принимает таких людей, но в свои 6 лет я нашёл себе по-настоящему верного и хорошего друга. Я всегда являлся тихий ребенком, не доставлял проблем. Играл всегда один. Но, в один день, на выпуском в садике, мы вышли на последнюю прогулку. В таком раннем возрасте я уже много чего понимал. Прогулка, конечно, проходила как всегда отвратно, ещё хуже, чем в обычные дни. Взрослые смешались с толпой бегающих по всей площади детей, детская, в край надоевшая музыка, что играет на всё здание, режет уши. Садик очень большой, на каждый возраст по 3 группы. На детей из других групп я тоже смотрел, но не приметил там никого, кто бы мог сойти мне другом. И вот, сижу я в песочнице, никого не трогаю. Ем песок, естественно. Я ведь… не один так делал, верно? Тут передо мной появилась фигура. Фигура маленького, но высокого по сравнению со мной мальчика. Наверное, он из другой группы. Я его раньше не видел. Он был, как и я, одет в глупый наряд, состоявший из детских брюк размера «XXS» и белую, идеально выглаженную родителями рубашку. Ну а на шее бабочка. Только у меня она, если память не обманывает, была красная, а у того мальчугана синяя, в светло-голубую крапинку. Подняв голову, я увидел перед собой, на первый взгляд, прилежного парнишку моего возраста. Волосы чёрные, как пепел, и глаза, чёрные-чёрные, как звёздное небо, только без звёзд. Всё тёмное, лишь кожа бледная. Ранее я такой внешности не встречал, поэтому очень удивился. Если сравнить мой цвет волос, а это темно-коричневый оттенок, то я, на его фоне, буду вообще блондином. А мои жёлтые глаза будут этими звёздочками в ночном небе. - Я присяду? – спокойно спросил брюнет у меня, и, не дождавшись ответа, сел рядом. Я лишь промолчал, заглядывая в его тёмные глаза. Повисло неловкое молчание. Он не смотрел мне в глаза в ответ, скорее наоборот всегда молча смотрел куда-то вниз. - А как тебя зовут? – поинтересовался я, после нескольких минут тишины. - Я Йокина Гуруми. А тебя как зовут? - Шизора Джун. – представился я и протянул руку, после чего тот её пожал. - А сколько тебе лет? – пошли стандартные вопросы. Так как было самое начало лета, 2 июня, мне было ещё 6 лет. Мой день рождения 20 июня. - Мне почти 7. А тебе сколько? - Мне 6 лет. Снова наступило молчание. - Ты из какой группы? - Я из группы «солнышки». А ты из какой? – ответил Гуруми, с не особым восторгом. Хотя, если посмотреть на название других групп, то название «солнышки» самое адекватное. - Я из «весёлых ягодок» - боже… самое отстойное название. Даже не знаю, какое название группы лучше, моей, или третьей группы под названием «танцующие грибочки». - Ясно. А где твои родители? - Там. Видишь? – я указал на своих приёмных родителей, которые в это время стояли возле ещё каких-то людей, очевидно, возле родителей какого-то ребёнка. - А-а, так это твои родители? - Ну да, а что? - Они разговаривают с моими… - оказалось, что эта темноволосая женщина и молодой блондин- его родители. Удивительно, но у них у обоих голубые глаза, василькового оттенка, а у их сына чёрные, аж зрачок не разглядеть. - Да? Это твои родители? - Ага. - А почему у твоих родителей голубые глаза, а у тебя чёрные? - Папа говорит, что унаследовал от дедушки. А ты почему совсем на своих родителей не похож? - Я из приёмной семьи. – мне не стыдно об этом говорить. Мне хорошо со своими, хоть и приёмными, но родителями. Они хорошие. Ругают только по причине, и то не сильно, да и воспитатели из них отличные. - Ой… извини, я не знал. – виновато сказал Йокина, с неким сочувствием в низком для ребёнка голосе. - Вижу, вы познакомились? – к нам подошла мама моего нового знакомого. – Не хотите сделать совместное фото? Я ненавидел фотографироваться, но в тот раз был не против. Мероприятие вскоре подошло к концу. Мы сделали общее фото, на котором была моя семья и семья Йокины. С Гуруми я держался за руку. Нас там заставили улыбаться… Не люблю, когда меня заставляют делать это или говорят, что у меня что-то случилось, когда это не так и у меня просто расслабленное лицо. Улыбаться я, конечно, умею, но редко смеюсь и искренне улыбаюсь, ибо не особо эмоциональный. Я мало кому открываюсь, но, встретив этого черноволосого мальчишку, я впервые почувствовал, что правда могу ему доверять. Чуть позже я узнал, что мы живём в одном доме, только мы на четвёртом, а они на пятом этаже. Наши матери общались чуть ли не каждый день и с каждым днём становились всё ближе. Первое время мне было трудно поладить с новым знакомым, но уже где-то через месяц мы стали лучшими друзьями. Больше у меня друзей, как и у Гуруми, не было. Нам было очень весело вместе, самостоятельно играя на детской площадке и резвясь по вечерам в догонялки. Если подумать, то моё детство- это одно из лучших воспоминаний в моей жизни. Всегда хочется невольно улыбаться, вспоминая то лето. Эти вечные раны и занозы на теле, особенно на ногах, полученные от того, что мы бегали и лазили по деревянным перекладинам, и те самые игры с маленьким мягким мячом, из-за которого на лице иногда появлялись синяки, когда получалось ловить мячик лицом. Несмотря на вечные раны, это было очень весело. И вот, к началу учебного года, наши мамы договорились и отдали нас в одну гимназию, в гимназию с углубленным изучением иностранных языков. Мы даже попали в один класс, чему я очень рад. Я так и не обзавёлся друзьями, с остальными ребятами как из параллели, так и из своего класса, я не ладил. А вот Гуруми совсем наоборот. Он пользовался большой популярностью у парней. Ну, в хорошем плане, как друг. Но сам Йокина не принимал в своё общество кого попало. Он не стал общаться с мальчиками и нашего класса, что там уж говорить о девочках. Общался только со мной. - Почему ты не хочешь общаться с остальными мальчишками? – спросил я у него однажды. - А ты? – ответил он вопросом на мой вопрос, добро приулыбнулся и ушёл в столовую, так и нормально не объяснив мне. Я не стал расспрашивать его на эту тему и давить. Если описывать Гуруми спустя некоторое время после знакомства, я бы описал его так: очень добродушный, но с сучим характером дерзкий паренёк. Со мной он необычно мил, что мне безумно льстит, ибо остальным он даже не улыбается. Он воспитанный и не грубит, какой бы не был человек. Внешне Йокина всегда выглядит спокойным, но вот только я всегда чувствую и понимаю, когда он зол. Он ко многим в классе относился негативно, но всегда готов был помочь и поддержать. Только иногда, когда человек ему совсем противен, он лишь прилично отказывался. Как я уже говорил, мы живём в одном доме. Так вот частенько после школы, когда мы уже оба сделали свои уроки, что происходит довольно быстро, бегали друг к другу в гости без приглашения и обсуждали некоторых одноклассников. Вот такими вот мы были крысами. Только сплетничали мы исключительно между собой, с остальными подобным не делились. А иногда мы и вовсе делали уроки вместе, обсуждая очередного противного хулигана из параллели. В основном я приходил к другу домой, потому что его квартира более просторная. Семья Йокины довольно богато живёт, отец депутат, а мать профессиональный гримёр. Обычно в таких семьях родители строгие и не любят гостей, но меня всегда принимали с искренней улыбкой и заботой. Особенно мать Гуруми. Она всегда встречала меня со словами: «Привет, Джун. Заходи, солнце», или: «Ты не голоден? Я приготовила ягодный пирог». И я никогда не отказывался от предложения поесть. Еда мамы Гуруми слишком вкусная, чтобы от неё отказываться. Я даже иногда оставался у них с ночёвкой, когда родители уезжали в командировку. И ужинал я в такие дни вместе с ними. По началу было очень неловко, но потом чувство смущения полностью испарилось, когда я почувствовал это внутреннее тепло со стороны этой прекрасной семьи. Проблем с родителями ни у меня, ни у Йокины не было. Мои родители часто ориентировались только на мои оценки. Учился я всегда сам, ибо у родителей времени на то, чтобы помогать мне с учёбой не было. Зато Гуруми мне помогал с английским, с которым я категорически не ладил. Я ему за это очень благодарен. Он всегда хорошо понимал иностранные языки и по всем остальным предметам учился отлично. Да даже когда он ничего не учил, умудрялся на пятёрки работы писать. Как он это делал? Хотел бы я знать... Он всегда помогал мне и не жалел на меня своего свободного времени. Да и не только в учёбе. Рюкзак Гуруми- это бесконечный склад вещей, в котором, если порыться, можно найти всё что угодно. Там есть как и нужные вещи, так и хлам, который берётся из неоткуда. Однажды, когда я порвал в третьем классе рубашку, у него каким-то образом в рюкзаке оказалась иголка с белыми нитями. Этот, на первый взгляд обычный мальчишка, всегда удивлял меня. Он с лёгкостью зашил мне рубашку. Если бы не он, думаю, мне бы хорошенько влетело. У нас в гимназии был дресс-код, которому нужно было строго следовать до восьмого класса. И меня это максимально сильно раздражало, ибо наша школьная форма состояла из чёрных брюк, белой блузки и бежевого свитера с короткими рукавами, в котором очень жарко. Лишь по пятницам можно было одевать всё, что тебе угодно. У нас это всегда называлось днём «самовыражения». И то, даже в эти дни, нас иногда ругали за «слишком вызывающий вид». В нашей гимназии, думаю, как и во всех школах, раздевалка на первом этаже. И на том же самом первом этаже всегда пасётся наша директриса. Не буду врать- она реально отбитая… Вход в школу разрешён только по наличии специальной карточки, по которой можно пройти. Эти карточки проверяет именно директриса. Эта женщина ещё и одновременно проверяет наш внешний вид, и, если её что-то не устраивает, она начнёт закатывать скандал. А если ей нравится то, в чём ты явился, то она лишь скверно зыркнет на тебя и промолчит. Так же она отчитывает за опоздание и всегда жалуется на это нашему классному руководителю. А с классухой нам тоже не повезло, поэтому… Думаю, смысл и так понятен. Опаздываешь раза 2- родителей в школу и оры на тебя перед всем классом. Мне всегда жалко тех, кто попадается под их громкий и истеричный голос, потому что они кричат даже на тех, кто опоздал впервые и извиняется так, будто совершил преступление. В общем-то весело нам жилось. Как бы это странно не звучало, но всегда моим главным развлечением был Гуруми. Мы с ним были всегда вместе, пока он не обзавёлся новыми друзьями…