До свадьбы заживёт

      «До свадьбы заживёт», мама каждый раз Антошке твердила, когда к очередному синяку холодную ложку прикладывала. «Любая боль до свадьбы пройдёт». Не прошла. Тот парень из соседнего подъезда, который на 8 лет Антошки старше был, так под кожу проник, будто всегда там жил, да эти бабочки при каждом его появлении живот Шастуна намертво своими крылышками разрезали. Паренёк тот постоянно Антошку защищал от дворовых ребят, что игрушки у него отбирали. Пару раз Шатун на чай с пирогами его приглашал.       А потом парень пропал. «Уехал», — сказал Серёжка, соседский пацан. А образ того парня из головы не выходил, всё сильнее в закрома разума проникал и от корки до корки Антона заполонял. Худой такой, с чёрными-чёрными волосами, будто смолой облили и светлые голубые глаза небом отдавали, таким невинным, без облачка, а когда он злился, в глазах ураган загорался. Да только имени Антошка и не знал. Не говорил. У Антона спросил, а своего не сказал. Познакомились даже случайно. Кто ж знал, что тот самый Шастуновский котёнок жизнь юного хозяина с ног до головы перевернёт и боль на века растянет.       С тех пор воды уже много утекло. Антон пытался забыть, но не смог. Образ мальчика с голубыми-голубыми глазами никогда не уходил и не собирался. А в 25 лет Стас, друг Антона, не выдержал его страданий и познакомил с Ириной. Ирина красивая, милая. Ира фотограф. Ире нравятся розы и завтрак в постель. Но не для Антона это всё. Ира блондинка, а тот парень брюнет, которого надо ещё отыскать. У Иры глаза карие, а не небесно-голубые, как у того мальчика. Тот мальчик мог защитить Антона, горой за него стоял, а Иру саму нужно защищать, а Антону этого не дано. Тот мальчик любил Антона, Антошкой-батошкой всегда называл, в силу его роста, а Антошка и не обижался, понимал, что любя. Антон от силы виделся с тем мальчиком раз десять-двадцать, но столько воспоминаний с ним, что Шастуну кажется, что некоторые он придумал. Не спокойно на сердце. Больно, но не физически. А Ире хоть бы хны — ей бы только в путешествие да на вечеринку, куда ей до состояния Антона. Но кто услышит бедного израненого моральными мучениями Шастуна? Сказали свадьба, значит свадьба.       И вот теперь весь побитый Антошка идёт не спеша под алтарь и понимает, а боль то не прошла. Раны не зажили. Синяки более яркими цветами загораются. Если сердце не любит, раны заживут? Антошке бы только ещё раз взглянуть на того мальчика, чей силуэт врос под кожу Антона и раз за разом на больное давил. Антон под алтарём стоит и на гостей смотрит улавливая восхищённые взгляды. А в далеке взгляд такой знакомый, ни с кем не спутаешь. Глаза голубые омуты так нежно-нежно смотрят, а сердце антоново кульбит совершает. В глазах от счастья и ужаса одновременно темнеет. А на лице нервная улыбка проскакивает, когда его уже 3 раз окликают. — Антон Андреевич, согласны ли вы, взять в законные жёны Ирину? — Нет.       Так просто. Без кома в горле. Бессонных ночей с пониманием того, что не любишь ту самую, с которой под венец идти должен. Так просто, без обязательств. Антон с места срывается и бежит-бежит-бежит к тому мальчику, чья рука навстречу тянется. А он уже не мальчик, а мужчина. Он повзрослел, стал статнее, кожа потемнела, морщинки повыскакивали, но та ямочка на щеке никуда не пропала. И, сейчас, за руку хватает его и они уже вдвоём никого не слыша бегут-бегут-бегут куда подальше от них, от позорных взглядов. Останавливаясь посреди какого-то поля, оба от нехватки воздуха надрываются, да руки не расцепляют и всё смотрят-смотрят-смотрят друг на друга. Так ласково, нежно и любяще словно не было этих мучительных лет страданий, будто они сейчас на той же площадке сидят у песочницы и смотрят-смотрят-смотрят друг на друга ничего не говоря. — Тебя как хоть звать? — Арсений, не Сеня.       Арсений. Не Сеня. Арс. Очень красиво, изящно. По-графски, как позже выразился Антон об Арсе. Он всегда выглядел как граф, даже в спортивках и чуток растянутой футболке, которую так любил носить раньше. Они не виделись столько лет. Оба уверены, что у них будет долгие разговоры, бессонные ночи за чашками горячего чая. Это будет, обязательно, но не сейчас. Сайчас они крепко-крепко обнимаются не желая отпускать друг друга. Они так долго не виделись, дак зачем портить эту встречу? После переезда того голубоглазого парня Антон долго перебирал имена, которые бы ему подошли. Арсений был у него в главном списке и видимо Антон не ошибся. Они потом говорили-говорили-говорили о всём-всём-всём лёжа на ромашковом поле в обнимку. Арсений перебирал кудряшки Шастуна, иногда приговаривая, что после переезда всегда воображал как Антон будет выглядеть лет так через 15 и в его воображении причёска Шаста была именно такой.       Позже со Стасом Антон, конечно, повздорил и они не общались около полугода, но Дима с Арсом всё же их помирили. Кстати, Стас сказал, что Арсений не плохой парень и раз его выбрал Антон, то в нём явно что-то есть. Ира же после сорванной свадьбы куда-то смоталось, а через время уже было известно, что у неё появился парень. Антон всех познакомил с Арсом, а мать Шастуна даже вспомнила его и часто припоминала случаи, когда Арсюшка к ней пару раз на чай заходил. Антон же до кончиков ушей краснел, когда Майя взялась за его детский альбом, но стойко выдержал Арсовы шутейки насчёт фото Антона нагишом и они втроём наконец-таки пошли пить чай.

***

      «До свадьбы всё заживёт». Зажило. И боль прошла. Даже раньше, чем до свадьбы. С любимым человеком всегда так, как только его обретёшь боль своя угаснет, а на сердце приятный осадок остаётся и воспоминания об этой боли. Но не зря же Антон её терпел. Говорят, жизнь — бумеранг, и это правда.