◊
Год назад отец Тэхена скончался из-за болезни. Спустя всего месяц с начала царствования нового короля та же напасть обрушилась и на него. Тэхен тосковал по родителю, не успевшему как следует его подготовить, и ужасно переживал, что не справляется с обязанностями правителя. Всего за месяц из полного сил и здоровья принца он превратился в выжатого недоеданием, недосыпанием и горем короля. Неудивительно, что болезнь прогрессировала – Тэхен очень устал, у него не было сил бороться. Когда это стало очевидно даже самым оптимистичным лекарям, Чонгуку заказали сделать похоронный венок. Садовника словно стрелой пронзило. Неужели юный король – добрый, справедливый, щедрый и (чего таить) красивый – мог так легко взять и покинуть их? Еще до кончины старого короля Чонгук засматривался на Тэхена, такого пленительного и загадочного принца. Садовник сгорал от мысли, что однажды тот заведет себе фаворита или жену, и тут же шикал на себя: какое право он имел ревновать чужого человека? И все равно ревновал. И так радовался и смущался, стоило принцу мимолетом посмотреть на него. Теперь же он лежал при смерти в самом расцвете лет. В кресле рядом с постелью короля сидела его мать. Она была в таком отчаянии, что лишь махнула рукой, завидев в дверях садовника, и даже не подумала о том, чтобы наказать его за своевольство и незваный приход. Стараясь не смотреть на болезненно сморщившегося Тэхена, Чонгук положил на одну из подушек, раскиданных возле изголовья, букет из полевых цветов. Он нарвал их за городом, так как изысканные растения из королевского сада предназначались для венка. Чонгук хотел выразить сочувствие и сделал единственное, что было в его силах. Тэхен распахнул глаза. Аромат этого букета… такой простой, непривычный и желанный. Король дышал полевыми цветами днем и ночью во время отдыха в летней резиденции – убежища их семьи, свободного от сплетен, интриг и проблем. Воспоминания о беззаботном веселье всплыли в сознании и пробудили его. В бреду он решил, что умер и попал в эфемерную резиденцию, куда-то вроде рая, места его вечного покоя. Чонгук не смел дышать и шевелиться, когда взгляд короля остановился на нем. — А вот и ангел, — сказал он. Мать вскочила с кресла. Сын не двигался и не говорил уже три дня, и ее неверию и радости не было предела. — Нет, я всего лишь Чонгук, в-ваше величество. Тэхен моргнул, и в его глазах мелькнула осознанность. Он постепенно выплывал из пучины бреда, вызванного болезнью. — Точно. Садовник. У Чонгука защемило сердце. Король, знавший слуг по именам, не мог умереть, это неправильно. Мальчик позволил себе еще одну вольность – сжал ладонь Тэхена и, нагнувшись, прошептал: — Держитесь, ваше величество, прошу вас. Держитесь. Король поднял худую, дрожащую руку и вытер слезу с щеки садовника. — Хорошо. Его глаза закрылись. Он спит? Он умер? Дрожь пробрала Чонгука. Кто-то положил руки ему на плечи и надавил, вынудив сесть на постель. — Будь с ним, когда он проснется, — приказала королева-мать. Ей было все равно: случайность это или нет, связан ее сын каким-либо образом с садовником или нет. Одно его присутствие, и Тэхен буквально ожил. Это все, что имело значение. — За садом присмотрят другие. С тех пор Чонгук почти не покидал покоев короля. Ухаживал за ним вместе с сиделками – кормил, умывал, давал лекарства. Держал за руку. И много-много разговаривал. Пересказывал новости из дворца и из города, читал вслух письма друзей и родственников Тэхена. Одно послание, написанное младшей сестрой короля по имени Тэмун, пробрало Чонгука до слез, и он смог дойти до конца только со второй попытки. Когда эти темы иссякли, садовник стал рассказывать истории из своей жизни. Не то чтобы Чонгук был ужасной болтушкой. Просто видел, что король реагирует на его речь – просыпается, приободряется, ест почти с аппетитом, меньше стонет от боли, словно перестает ее чувствовать. Тэхену нравился звук его голоса, его миловидное лицо, искренность, живость, доброта во взгляде. Если Чонгук о чем-то говорил, король старался удержать себя в сознании, чтобы понаблюдать за мальчиком. Он жалел, что не обращал на садовника внимания, когда был в здравии, и пообещал это исправить, если поправится. Будучи на пороге смерти Тэхен откровенно наплевал на предрассудки и признался себе в том, что испытывает к Чонгуку сильную симпатию. Если он проживет долгую жизнь и будет однажды умирать от старости, то не хочет в этот миг жалеть, что из страха быть осужденным отказался от счастья. В том, что симпатия взаимна, сомневаться не приходилось. То, как Чонгук без устали ухаживал за ним, уговаривал бороться и рассказывал истории, говорило само за себя. Садовник действительно хотел, чтобы Тэхен остался в живых, и не столько ради королевства, сколько ради себя. Однажды утром король проснулся без головной боли и рези в животе. Он был измотан и голоден, но здоров. Как назло, именно в это утро, когда Тэхену хотелось со всей силы прижать Чонгука к себе, садовника не было рядом. Слуги сообщили, что тот отпросился сходить на рынок, и Тэхен вспомнил: по выходным Чонгук помогал родителям торговать овощами и фруктами. По оконному стеклу застучал дождь. Рыночные павильоны не имели крыш. Все, кто был там сейчас, промокнут до нитки. — Торговцы остаются на рынке даже в такую погоду? — Конечно, ваше величество, — кивнул слуга. — Куда деваться? Тэхену стало стыдно, что он не задумывался об этом, пока дело не коснулось значимого для него человека. Слабость вынудила пробыть в постели еще несколько дней, но король все равно издал указ о постройке крытых рыночных павильонов. И отдельного магазина для семьи зеленщиков со спальными комнатами, кухней и ванной на втором этаже.◊
Прошел год, и дом был достроен. Тэхен держал в тайне, для кого он предназначался. Чонгук оценил сюрприз, хоть и был жутко смущен. Садовник боялся нежелательных слухов, но люди восприняли это как вознаграждение за самоотверженную помощь королю во время болезни и не строили иных догадок. Хотя основания имелись – об этом Чонгук знал очень хорошо. В его душе трепетали самые теплые чувства, но он не смел их показывать. Вопрос об отношениях между ним и королем был закрыт сразу, как только Тэхен пришел в себя и решил объясниться. Их отношения – служебные. И ничего более. Ничего. Ничего, Чонгук, хватит думать об этом, ты же сам ему отказал. Сам отказал, но не переставал смотреть в глаза дольше положенного, носить букеты, прибегать в покои, если королю отчего-то нездоровилось (и сдавалось Чонгуку, их правитель был тем еще хитрым симулянтом). Садовник не переставал его любить. Поэтому когда король, так и не притронувшись к салату, расспрашивал его про все подряд, начиная с «ваша деревня не страдала от набегов кочевников, пока вы жили там до переезда в столицу?» и заканчивая «как тебе удается работать, имея аллергию на пыльцу?», Чонгук позволял удерживать себя таким бесхитростным способом. Потому что сам хотел быть рядом. — Я принимаю лекарство от аллергии каждое утро, — пояснил Чонгук. — Мне нравится ухаживать за цветами, поэтому я делаю все возможное, чтобы продолжать заниматься этим. Я очень упертый. Тэхен улыбнулся и стал задумчиво тереть подбородок. — Не нужно этого, пожалуйста. — Чего? — Король непонимающе вскинул брови. — Полагаю, вы собираетесь приобрести для меня лекарство, причем столько, что хватит до конца моих дней. Не нужно этого. — Но оно дорогое. Я не могу поднять тебе жалование, поэтому… — Поэтому и подарков делать не нужно, — Чонгук удивился своей смелости, когда перебил короля, и продолжил говорить, опустив голову. — Я не в том положении, чтобы спокойно принимать их. Это может вызвать большие не… — Мальчик запнулся, когда стул Тэхена отъехал, и король, грациозно поднявшись, зашагал к нему, — …неудобства. Простите, ваше величество, но меня ждут в оранжерее. Чонгук поклонился, собираясь уйти. — Подожди. — Тэхен коснулся его предплечья и скользнул пальцами вниз, к ладони. Чонгук отдернул руку. — Тебе неприятно? — Это не имеет значения. — Все, что ты чувствуешь, имеет для меня значение. — Я уже говорил, что не буду вашим фаворитом, — напомнил Чонгук, вскинув голову. — Стоит вам заскучать или увидеть кого-то красивее, вы выбросите меня как безделушку. — По-твоему, я такой легкомысленный и жестокий? — засмеялся Тэхен. — Нет, — вздохнул Чонгук и закрыл лицо руками. — Нет, конечно, нет. Я уверен, что вы хороший человек и действительно считаете, что влюблены. Но вам кажется. Когда вы узнаете меня поближе, то разочаруетесь! Я совсем простой, во мне нет ничего… — Чего мне не нужно. И есть все, в чем я нуждаюсь. Тэхен двинулся вперед, Чонгук отступил на шаг. — А в вас нуждается королевство. Это эгоистично – подвергать его смуте из-за отсутствия наследника. Если вы забыли, то я мужчина и не смогу вам его дать. — Поэтому я и сделаю наследником Тэмун. Моя сестра сядет на трон, когда подрастет и я решу отойти от дел. Садовник забыл, как моргать. — Н-но ваша матушка… — Обо всем знает. Она помнит, как ты вытащил меня с того света. — Но народ… — Будет счастлив, что их король счастлив. Еще вопросы? Чонгук беззвучно открывал рот, силясь совладать с мыслями и выбрать из них хотя бы одну связную. — Почему вы не сказали раньше? — Это и есть «раньше». Я не могу издать указ о передаче трона, пока Тэмун не исполнится семь. Ждать еще… — Тэхен посчитал на пальцах. — Две недели. Просто уже не мог терпеть. Чонгук молчал, переваривая услышанное, а затем радостно засмеялся. Тэхен вновь взял его ладонь и поднес к губам, усыпав поцелуями. — Пообедаешь со мной? — Пообедаю. — Садовник застеснялся, но все же исполнил желаемое и обвил руки вокруг талии короля. Тот повторил его жест, обняв в ответ. — И… поужинаю? — Только если хочешь, — прошептал Тэхен прямо в губы. Чонгук привстал на носочки и осторожно поцеловал его. Руки короля на его талии напряглись, прижимая ближе, а губы постепенно усиливали напор, делая поцелуй все менее и менее невинным. Чонгук прислушался к своим ощущениям и не нашел в себе ни капли протеста. Ему хотелось раствориться в этих прикосновениях. Забыть о целом годе отчаянного ожидания неизвестно чего, борьбы с самим собой и с совестью. За ним, между прочим, все это время повар ухлестывал, а он держался! — Повар… Хосок, что ли? — У него звонкий смех, — сказал Чонгук и улыбнулся, ощущая покрывающие грудь поцелуи. За окном начало светать. Он и Тэхен были разморенные и опьяненные проведенной вместе ночью, но никак не могли оторваться друг от друга. — И танцует он отлично. Да, мы познакомились на празднике в городе, и он пригласил меня на танец. Очень галантный, и красивый, и… — Чонгук не выдержал и рассмеялся, когда Тэхен вскинул нахмуренное в шуточной обиде лицо. — И несмотря на это, ничуть меня не зацепил. — Потому что не король? Чонгук хмыкнул и привстал, целуя распухшие губы. — Потому что не ты.Ruth B — Dandelions
Hayley Williams — Why we ever