Мама просила не лезть в хуйню, но я хуйни был инициатором
Передай — Avega
«В тесноте, да не в обиде» — как-то сказал Джисон и влез между Хенджином и Феликсом на последнее сиденье маршрутки. — Я тебя угандошу, — совсем невинно прошептал Хенджин на ухо своему белобрысому другу. — Только не когда на тебя смотрит эта пара щенячьих глазок, Джинни, — Джисон, сдерживая смех, передразнил обиженного владельца глиняных колец на пальцах и нагло дунул ему в ухо. «Мы ещё посмотрим» — крутилось на языке у Хенджина, но тот так старался не показывать свою раздраженность, что просто закинул ногу на ногу и включил наушники с орущим Пашей Техником внутри. — Ребят, просыпайтесь, наша остановка, — дергая друзей за плечо, Феликс вставал с сиденья маршуточного монстра. — Сколько браслетиков я ещё должен сплести, чтобы не ехать в плюс тридцать четыре в обоссаной маршрутке, такого же неблагоприятного желтого цвета? — бурчал себе под нос Хенджин. Парни вышли на своей остановке и поплелись к рынку. С самого утра маленький цыплёнок кудахтал о том, что только на рынке продаются самые лучшие сливы города, и, конечно же, двое влюблённых в него друга не смогли упустить возможность погулять с предметом воздыхания их маленьких голов. — Если мы не найдём эти сливы, я тебе обещаю: ты завтра же поедешь с лопатой за город копать огород и сажать сливовые деревья, — Джисон был вне себя от ярости, ведь вокруг столько супермаркетов, а они решили испытать хановскую ненависть к людям на практике. Спустя пятнадцать минут, проталкивания сквозь потных мужчин и женщин с колясками, из которых доносились вопли похуже бриджей Asking Alexandria, подростки все-таки нашли заветные сливы. Хоть бы хватило — молился желтый клубочек энтузиазма, пересчитывая мелочь в руке. — Ровно! — Феликс запищал и схватил Хенджина за руку. — Хен, смотри, идеально хватило! У нас будут сливовые пироги на ужин. Джисон закатил глаза, и тут к его мозгу, переполненному картинками эмо кóра и текстами последнего альбома My Chemical Romance, пришла гениальная идея. На соседнем прилавке переливались спелые, сочные арбузы. Не успел Хан представить свою счастливую семейную жизнь рядом с Феликсом и арбузами, как его глаза опустились на ценник с трехзначным числом. — Сраный июль и турецкие импортные арбузы, — застонал от разочарования Джисон. Но белки никогда не сдаются, ведь так? Мысленно наложив на себя заклинание невидимости, Хан на цыпочках подбежал к прилавку, схватил самый зелёный арбуз с самой желтой верхушкой, и помчал к своим друзьям. — Феликс, смотри, всё для тебя, — глаза ребёнка сразу же засияли светом Бетельгейзе, ну или лампочкой с ряда напротив — Хён, почему за нами бежит разъяренный турок? — вскинув бровь, Феликс уставился на Джисона. — Это мой второй подарок — тренажер для сдачи норматива. А теперь бежим, — засмеялась пряничная белка, усыпанная потом и пирсингом в ушах. Феликс, с арбузом в одной руке и мокрой ладошкой Хенджина в другой, побежал к выходу. «Будьте прокляты, сукины дети распущенного общества!» — кричал вслед турок на ломаном корейском, который был похож на эльфийский вперемешку с ревом дедушкиного мотоцикла. — Мы — ведьмы! На нас не действуют проклятия старых гремлинов! — завопил Хенджин, перебирая ногами в потертых кроссовках с разноцветными шнурками. Когда рынок остался позади, а во рту появился лёгкий привкус металла, Феликс с ужасом вспомнил. — Храни нас бог Сарон*, мы забыли сливы, — перебирая хвостик арбуза в руке. — Зато я могу рассказать вам прекрасный рецепт арбузного пирога от моей матери, — радостно сказал Джисон, становясь в позу рыцаря-освободителя. — Но она же умчала в Афины сразу после твоего рождения, — Хенджин, повторяя позу белки, засмеялся. — Молчать, чертов демон, хватит травмировать мой юношеский разум. Прервав перепалку, Феликс дернул друзей за руки: — Наша маршрутка, бежим. И под звук мотора, пережившего атомную войну, гром, появившиеся из ниоткуда, (возможно, этот турок был колдуном) и попсовые песни из ларька напротив, двое избитых жизнью детей закричали: — ЧЕРТОВЫ МАРШРУТКИ!