Зимняя слива

Ему было уготовано вечность странствовать по свету, храня под сердцем мешочек с расколотой душой своего лучшего друга. Сяо Синчэнь был для Сун Ланя больше, чем лучшим другом: он был его родственной душой, и вместе с его смертью Цзычэнь потерял свою. Хотя лютые мертвецы уже не принадлежат миру живых, в них всё еще сохранено сознание и теплится частичка той прежней жизни, которая раньше бурлила в их теле. Стать лютым мертвецом было и проклятием, и даром: ты был мертв, но обладал недюжинной силой, даже большей, чем раньше, и практически получал вечную жизнь, однако эта жизнь обрекала на унылое бесконечное существование. Всё, кого ты знал прежде, когда-нибудь умрут, а ты будешь продолжать следовать своей стезе до скончания веков или пока кто-то более сильный не уничтожит тебя… И это даже стало бы актом милосердия. Зачем мечтать окончить свой послежизненный путь и переродиться вновь, если твой лучший друг переродиться не сможет?.. Сун Лань странствовал по миру, истребляя нечисть, и тем самым исполняя волю Сяо Синчэня – нести добро и справедливость, защищая слабых и угнетенных. Однако за свою мечту ему пришлось заплатить слишком высокую цену… Тысяча, две, три… Десять тысяч, двадцать тысяч, тридцать тысяч… Сто тысяч… Сколько? Сколько нужно было уничтожить нечистой силы, чтобы обрести надежду восстановить душу Синчэня по крупицам вновь, чтобы она отозвалась на зов Сун Ланя, чтобы склеилась воедино и обрела шанс на перерождение? Сун Лань не знал. Он и при жизни был лишен эмоций, а, став лютым мертвецом, и вовсе потерял способность что-то чувствовать. Однако, хоть его тело ничего не ощущало, что присуще живым людям, у него всё еще были воспоминания. Они хранились в сердце и служили нитью, которая связывала его с прошлой жизнью и Синчэнем. Каждую ночь он загадывал одно и то же желание. С каждой новой убитой нечистью мир становился немного чище, а значит, возможно, где-то там, на границе между жизнью и смертью, в пространстве без времени, это знание могло достучаться до осколков души Синчэня. И он, если узнает, что Сун Лань ничего не забыл, что хранит память и исполняет его волю, возможно, когда-нибудь… …отзовется на его желание. Сун Лань будет считать звезды. Каждый день по одной, пока не досчитает все. Миллионы звезд… Какая из них исполнит то, о чем он мечтает больше всего на свете? Пройдут годы, может быть, сотня или тысяча лет, а то и больше, тело Сун Ланя, даже если его никто не уничтожит, просто истлеет и придет в негодность, рассыплется в прах… Но даже тогда он будет взывать к душе Синчэня. И Вселенная обязательно услышит столь отчаянный зов и подарит им встречу вновь…

* * *

2021 год. Столетия сменяли друг друга, в водовороте времен было позабыто, что когда-то существовали заклинатели, сражающиеся с нечистью ради мирной жизни людей. Тайные знания были вытеснены новой реальностью, в которой больше не было места для нечистой силы и борцов против нее. Но сквозь пространство и время одна душа все-таки собралась воедино и получила шанс на перерождение. Люди ничего не помнят о своих прошлых жизнях, но красная нить судьбы, несмотря ни на какие преграды, сколько бы лет ни прошло, обязательно сведет вместе тех, кому суждено встретиться и больше никогда не расставаться. Два молодых человека с музыкальными инструментами – скрипкой и виолончелью – поздно возвращались домой после репетиции. Стоял последний месяц зимы, но в этом году она выдалась довольно холодной, прогнав пелену затянувшихся облаков и высвободив чистое небо, озаренное яркой луной. Однако морозы не помешали распуститься первым цветам сливы на оголенных ветвях – предвестником весны. Один из молодых людей засмотрелся на цветение и приостановился. - Сун Лань, посмотри. Несмотря на заморозки, цветы всё равно распустились. Такие красивые. Подул ласковый ветерок, почти весенний, слегка нарушив покой сливы, и некоторые лепестки оторвались и унеслись в ночном вихре вдаль, а самые стойкие цветы гордо продолжили украшать черные ветви, будто ожившие со старинных холстов. - Да, Синчэнь, красивые, – ответил второй молодой человек, смотря не на дерево, а на своего друга. - Говорят, что цветам сливы уготовано одиночество, потому что они распускаются раньше остальных деревьев, а когда приходит настоящая весна и просыпаются бабочки, слива отцветает… – вздохнул Синчэнь. - Я думаю, она не одинока, – возразил Сун Лань. – Цветы сливы – очень стойкие, только они способны выдержать зимние морозы и скрасить белый снег и иней, лишенные ярких красок. Ведь зиме тоже тоскливо без цветов! Так кто из них больше одинок? - Пожалуй, ты прав, – улыбнулся Синчэнь. – Знаешь, ты такой же холодный! - Ну, если рядом со мной персональное сливовое дерево, значит, не всё так уж и плохо? – парировал Сун Лань. - Чтобы я скрашивал твое одиночество? - Чтобы никогда не расставаться. Синчэнь слегка засмущался и потупил взгляд. Сун Лань протянул ему руку. - Подожди… А вдруг увидят? - Сейчас очень поздно, поблизости ни души. Кому может быть интересно, держимся ли мы за руки или нет? Синчэнь кивнул и протянул ладонь, чтобы они переплели свои пальцы. Он знал, что Сун Лань не любит чужие прикосновения. Он знал, что Сун Лань очень серьезный и никогда не смеется над какими-либо шутками, но он мог улыбнуться для Синчэня. Он знал, что Сун Лань смотрит только на него, и его виолончель наверняка дико ревнует хозяина к нему. Синчэнь тоже смотрел только на Сун Ланя, улыбался для него и хотел касаться только его. - Мне кажется, нам нужно создать новый дуэт скрипки и виолончели. Посмотри, какая стоит чудесная ночь. Что-нибудь про зимнюю сливу. Или яркую луну и ласковый ветерок. Или холодный снег и замерший иней. - Кажется, в моей голове уже начала вырисовываться мелодия. Звук ветра подхватил их слова вместе со звоном колокольчика на двери магазинчика неподалеку, унося их ввысь в ночное небо, где ярко горели звезды. Молодые люди удалялись, крепко держась за руки, их улыбки и взгляды были обращены друг на друга. «Я нашел тебя» Заветное желание Сун Ланя было исполнено.