Так не бывает

Джаред Тристан Падалеки совершенно ничего не понимал. Его разум готов был взорваться. То, что произошло за долю секунды, когда Дженсен накинулся на него сначала с обвинениями, а теперь... Боже, он его целует и как целует! Джаред уже еле держался на ногах, голос в голове кричал «Очнись, тебя, целует парень!», но этот голос был послан очень далеко, потому что это был не просто парень, это был Дженсен. Он никогда в жизни не испытывал подобных чувств. Он прижал Падалеки ближе к себе и как-то рвано застонал. Губы Джареда такие мягкие, сладкие и требовательные. Дженсен исследовал его рот так, словно пытался убедиться в том, что это действительно происходит наяву. Джаред не помнил себя. Он, как раскаленный метал, плавился, и сопротивляться этому не было сил. Кровь, казалось, закипает, разум отказывает, и оголяются нервные окончания во всем теле. Джаред сам не понял, как и в какой момент начал отвечать Дженсену. И не просто отвечать. Вместо того, чтобы оттолкнуть его, прислушавшись к все ещё прорезающемуся рассудку, Падалеки притягивал того сильнее, ближе, вжимал в себя и не понимал, что с ним происходит. Тумблер в голове сработал сразу, как только сквозь пелену замешательства и неожиданного возбуждения Джаред расслышал голос Дэннил. — Вы что, совсем с катушек съехали?! — прошипела она, подходя к сцепившимся парням. — Вас только что чуть не убили, а вы прям-таки напрашиваетесь на повторение. Джаред резко отшатнулся и оттолкнул Дженсена от себя. Оба тяжело дышали, раскрасневшиеся, с припухшими губами не отводили глаз друг от друга. — Ты полный придурок, Эклз! Не подходи ко мне! — огрызнулся Джаред, демонстративно вытирая рот рукавом рубашки. Дженсен на минуту застыл. Вот тебе на! Но придя в себя, ухмыльнулся и облизнул губы. Парень явно в шоке, но важно не это. Джаред ему ответил и как ответил! Джаред, запнувшись, но удержав равновесие, выпрямился и ринулся через дорогу, быстрым шагом направляясь к своему дому. — Осторожно, принцесса, ровная поверхность, не споткнись о свои ноги, — смеясь, крикнул ему вслед Дженсен. Дэннил улыбнулась и положила руку Дженсену на плечо. — Какие же вы оба придурки, — заключила она. Дженсен только еще раз улыбнулся и зашагал к дому подруги, не снимая ее руки с плеча. *** Джаред влетел в дом как порыв ветра, чуть не сбив на ходу спускающуюся с лестницы сестру. — Совсем с ума сошел? — крикнула ему вслед опешившая Меган. Джаред захлопнул дверь своей комнаты и прислонился к стене. Что с ним происходит?! Нет, что этот Дженсен-мать-его-Эклз с ним делает?! Джаред до сих пор ощущал во рту привкус Дженсена, чувствовал движения его языка и то, как среагировало его тело на этот неожиданный выпад. Мозг будто перестал работать в обычном режиме, все рецепторы подчинились ощущениям — это тот момент, когда ты не можешь и не хочешь сказать себе нет. Это пугает, выкидывает из реальности, лишает контроля. Так не было никогда, так не должно было быть. Не с парнем, не с Дженсеном. Почему тогда это показалось настолько естественным и правильным? И абсолютно не вызывало отвращения, отрицания, или хоть чего-то, отдаленно напоминающего неприятие? Джаред провел ладонью по лицу, задерживаясь пальцами на губах. Это было приятно. И, надо признаться самому себе, очень. Господи! Разве не за что-то подобное их за несколько минут до произошедшего чуть не сделали инвалидами? Во всем этом внутреннем хаосе Падалеки напрочь забыл о случившемся. И именно это ожидало их, если подобные ситуации будут иметь место и дальше. Стоп! «Их»? Когда это появились «они»? «О чем ты думаешь Джей»? Падалеки тряхнул головой и, сбросив рюкзак на пол, подошел к кровати. Он упал на нее и закрыл глаза. Его даже не ужаснула мысль о том, что он подсознательно дал ход каким-то событиям в будущем. И такое отсутствие отторжения, страха к тому, что произошло, пугало еще больше. Что за черт с ним происходит? Он увидел себя рядом с Эклзом в будущем, предположительном, обозримом, но вместе. Какого черта с ним все это происходит?! Джаред устало вздохнул и открыл глаза. Зачем Дженсен сделал это? Почему? От злости? Чтобы утвердить свои позиции лидера? Позлить Джареда? Или… Нет. Этого просто не может быть. Эклз не мог запасть на него. А если так? Мысли вихрем проносились в голове, догадки, перебивая одна другую, доводили рассудок до состояния медленного кипения. Джаред тихо застонал. Единственное, чего ему хотелось, — чтобы завтра все случившееся оказалось дурным сном. *** — Дженсен, я вот, видимо, разучилась тебя понимать…— осторожно начала Харрис, подходя к Эклзу, сидящему за стойкой у нее на кухне, и ставя перед ним стакан с лимонадом. Парень поднял на неё взгляд и усмехнулся. — Я сам себя ни хрена не понимаю, — отпив из стакана, ответил он. — Нет, я вижу ситуацию в целом и даже больше — я знаю, что с тобой происходит, но… — она закусила губу и замялась, ожидая реакции на завуалированную провокацию. Ее не последовало, и Дэннил решилась продолжить. — Твое поведение исключительно глупое. И иррациональное. Во всех отношениях, Дженс. — Да ну?! — Эклз состроил недовольную мину. — Ты вообще умеешь говорить нормальным языком? У меня впечатление, что я на приеме у мозгоправа. — Может, стоит пересмотреть свою позицию и открыто признать, что ты влип? — пропустив мимо ушей язвительное замечание друга, продолжила девушка. — И как ты себе это представляешь? Пригласить его в кино? Подарить букет? — съязвил Дженсен. — Харрис, твоя «наблюдательность» работает не в том направлении. Я, конечно, ступил, набросившись на Падалеки, но ты не могла не заметить, что еще до этого потрясающего события нас чуть не отправили в больницу, имея в качестве доказательств только слухи. — Эклз, я не предлагаю тебе признаться Падалеки в любви и объявить себя парой, вышагивая по школе с радужным флагом в руках. Но ты можешь как минимум вести себя менее агрессивно. — Посмотрим. — Снова попытался уйти от конкретного ответа Дженсен. — Э, нет. В этот раз ты так просто не отделаешься. У меня есть идея. — Она загадочно улыбнулась и встала. — О, боже. Только не это… — простонал парень и уронил голову на стойку. Теперь он если не женится на Джареде к поступлению в колледж, то уж точно попадет в дурдом. Идеи Дэннил еще никогда, вот совсем никогда не доводили до добра. Как бы она к этому не стремилась в первоначальном плане. *** Майкл Розенбаум был парнем тихим и даже неприметным в школе. На него мало обращали внимания — Майк выглядел обычным заучкой из среднестатистической американской семьи и без каких-либо признаков проявления себя как личности. Но первое впечатление обманчиво, и те, кто знал его ближе, старались держаться Роззи по одной простой причине: им не интересовался практически никто, чем, в свою очередь, он успешно пользовался, будучи абсолютно слитым с серой массой таких же школьников. Майк знал если не все и обо всех, то многое и о большинстве. За определенное материальное вознаграждение он с нескрываемым удовольствием «дарил» полученную информацию тем, кому она была нужна. Как он её получал, «покупатели» не интересовались, Майк слыл источником надежным и не привирающим. Сейчас, сидя на пустой трибуне школьного стадиона, наблюдая за нервной и неяркой игрой Йена, сильного и хорошо вышколенного нападающего, он прекрасно знал причину отсутствия у него концентрации, и было бы просто грехом не заработать пару десятков портретов американских президентов, сыграв на сложившейся ситуации. — Сомер! — окликнул его Роззи, когда тот по окончании тренировки, направился в раздевалку. Йен обернулся и, увидев Майка остановился. Любопытно… — Наличка есть? — не размениваясь по мелочам, сразу перешел к делу Розенбаум. — Скромность — не твое достоинство, Майки. — Усмехнулся Йен. — Пошли, я не ношу деньги на поле. Войдя в раздевалку и дождавшись, пока выйдут остальные игроки, Сомерхолдер залез в свой шкафчик и, отсчитав несколько купюр, протянул их Майку. — Говори, — отдергивая руку с деньгами, к которой уже потянулся Роззи, тихо выдал Йен. — Ладно. Сегодня Мозес и парочка его уебков шептались в сортире о Эклзе и этом новеньком…Пада-как-то-там …Скорее всего, парням не поздоровится, они наплели невиданную чушь… — И? — перебивая его, прищурился Йен, всем видом показывая, что ему эта информация не очень интересна. — Понял. — Смекнул Майк. — Первое: София Буш возвращается в город. Насколько я понял, завтра. Второе: Мэтт Бомер что-то задумал, сегодня на парковке он очень навязчиво клеился к Палики… А учитывая, что еще в прошлом году он не знал, в какой угол от неё забиться… Дело пахнет… Дерьмово пахнет. — И почему ты со всем этим багажом знаний пришел ко мне? — скрещивая руки на груди поинтересовался Йен. — А к кому? — искренне удивился Розенбаум. — Эклз бы душу вытряс, а я за так, еще и с побоями, не работаю. Харрис послала бы. А ты, я думаю, знаешь, кому, что и за что продать дальше. — Допустим, но на кой бес ты мне про Буш впариваешь? Что мне с того? — В качестве бонуса. Чаду передашь, как представлю его рожу… Оно того стоит. — Заржал Майк. — Сам я к нему хрен пойду. Он тот еще придурок, а глянуть со стороны — да за милую душу. — Хрен с тобой. — И, протянув купюры Роззи, Йен тут же принялся переодеваться. Майк спешно ретировался, видимо, тратить честно, как ему всегда казалось, заработанные деньги. Одевшись, так и не приняв душ, тщательно обдумав информацию, полученную так неожиданно, но очень вовремя, Сомерхолдер вылетел из раздевалки. Эклз хоть и мудак, и они сто раз не друзья, и Йен сам подстраивал разные каверзы, совершенно неприятные для Дженса, но не будь новый противник Дженсена так противен самому Сомерхолдеру, он бы ни слова не сказал и не сделал. Что задумал этот озабоченный Бомер, он даже не догадывался, но, зная его мерзкую натуру и склонность к моральному садизму, перспектива не радовала, и, откровенно говоря, сам Сомерхолдер не хотел попасть под эту раздачу. А именно это и маячило в недалеком будущем очень четкими очертаниями вырисовывающейся проблемы. Предупредить Дженсена означало обезопасить и себя, ведь он уже и будет разбираться. Мэтт давно и очень методично напрашивался на кулак. Значит, пришло время удовлетворить его потребность. *** Выслушав Дэннил, Дженсен еще раз убедился, что фантазия у этой девушки не то что неуемная, она граничит с каким-то тихим помешательством и явными признаками ранней стадии шизофрении. — И как тебе в голову такое пришло, а? — обрушился на неё Дженсен, пытаясь выхватить из рук телефонную трубку. — Отвали! Для вас идиотов стараюсь, — уклоняясь и поднимая руку с телефоном вверх, парировала она. — Алло. На том конце, видимо, ответили, и Дженсен, не заметив уловки в погоне за трубкой, повалился на диван, через который перепрыгнула Харрис. Гимнастка блядь! — Джаред? Привет еще раз. Это Дэнни. Слушай, мне нужна твоя помощь, я слышала, ты неплохо разбираешься в биологии… — она замолчала, слушая собеседника и лукаво поглядывая на Дженсена, закрывшего голову диванной подушкой. — Я убью тебя… — промычал он, так и не убрав ее с лица. — Отлично. Ты можешь зайти сегодня? Ну, скажем в восемь? Отлично! Пока. Дэннил положила телефон на столик и присела на диван. — Нет, я тебя не узнаю. Эклз! Возьми ситуацию в свои руки! Ну или точнее, за зад! — Дэннил громко расхохоталась, уклоняясь от летящей в голову подушки. — Блядь… Ну на хрена я с тобой связался, а? — проныл он. — Дженс, мы в пятницу едем на уикенд в Льюисвилл, и я не хочу, чтобы ты испортил мне отдых. — Черт! Я и забыл совсем. — Поднял на нее взгляд Эклз — Любопытно, чем тебе поднимет настроение тот факт, что я полапаю Падалеки за зад? — съязвил он. — А ты не хочешь? — она прищурилась и улыбнулась. — Эклз, я ничего не делаю в принципе, просто хочу, чтобы вы поговорили, а кто, кого и за какие части тела — это уж без меня. Заметь, ты сам это сказал. — Она снова рассмеялась. — Он, кстати, едет? — Не знаю. Пока что только Майк, Йен, Адриана и еще пара человек из класса согласились. — Загибая пальцы, улыбнулась Дэннил. — Утонет, ведь, чего доброго… — потупившись, усмехнулся Дженсен. — Или напьется опять, а там даже страшно представить, что хуже — смерть школьника, утонувшего в озере, или его неадекватные выпады в сторону остальных, которые после рискуют утопиться сами. Дженсен, несмотря на всю свою гневную браваду, настроен был очень решительно. Весь этот спектакль ему самому порядком надоел, пришло время расставить все по местам. И либо этот вечер принесет такие вожделенные плоды, либо… Что произойдет в случае отказа Падалеки, Дженсен думать не хотел. Не после сегодняшнего поцелуя на дороге. Уж слишком горячо и открыто Джаред ему ответил. Осталось только вытащить наружу то, что этот придурок так старательно прячет даже сам от себя. А там дело за малым. — Сходишь домой? — спросила Харрис неуверенно и робко. Дженсен напрягся. Надо бы хоть изредка бывать там, когда все еще бодрствуют, но вот желания не появлялось от слова совсем. Он уходил, когда все еще спали и приходил глубокой ночью, стараясь передвигаться по большому дому бесшумно в страхе разбудить отключившуюся где-то на диване или на кухне пьяную мать. Дженсен прокрадывался в комнату младшей сестренки и подолгу сидел и смотрел, как она спит. Спокойно, умиротворенно, так, как он не спал уже давно. — Нет. Потом пойду, — выходя из кухни, нарочито небрежно бросил он и прошагал в гостиную. — Ок. Давай пиццу закажем, что-ли? А то наши общие кулинарные таланты оставляют желать лучшего. — Улыбнулась Харрис. Дженсен благодарно на нее посмотрел и, взяв ТВ пульт со столика у дивана, включил телевизор и развалился на подушках. Вечер обещал быть интересным. *** Адриана прекрасно понимала, что Мэтту что-то нужно от нее. Просто так он не подошел бы, не после того, как посылал чуть ли не открыто в прошлом году. Палики и сама отлично отдавала себе отчет в том, что перегнула палку тогда, но ведь это Мэтт… Ёе детская, первая сильная влюбленность, плавно, с годами перетекшая в чувство более сильное и глубокое, то, которое не подвластно доводам рассудка и логике. Она многое бы отдала, чтобы Дженсен Эклз навсегда исчез с ее дороги, с их с Бомером дороги. Девушка была несказанно удивлена, когда узнала из надежного источника в лице вездесущего Майкла Розенбаума, кто стал причиной холодности ее парня. И ради кого в итоге она была брошена и забыта. По-хорошему надо было пойти и доложить директору, родителям, да всем! Но этого Мэтт ей бы точно не простил. Оставалось лишь тихо и молча плакать в подушку и ждать чего-то, но чего именно, она и сама не знала. Но это что-то не заставило себя ждать: новость об отъезде семейства Бомер застала её врасплох. Да, Дженсен оставался в прошлом, как и все, связанное с Далласом и с ней самой. Возвращение возлюбленного стало еще большим сюрпризом. Не сказать, что не обрадовало, но его острая реакция на эти непонятные ухаживания Эклза за новеньким Падалеки снова поселили в её душе сомнения. Но отступать от своего твердого намерения во чтобы то ни стало вернуть или снова завоевать расположение Бомера Адриана не собиралась. Слишком высока была цена, ведь она хорошо помнила как это — жить без него. — Джей, куда это ты на ночь глядя? — окликнула сына Шерон Падалеки, отрываясь от мытья посуды. — К соседке, Дэннил Харрис, она просила помочь с биологией, — тихо ответил Джаред, останавливаясь у двери на кухню. — Это не та ли, у которой на празднике ты был на днях? — прищурившись и закрутив кран, спросила мать. — Мама… — Падалеки знал, что за этим проследует давление и моральные поучения. — Джей, мне не нравятся твои новые друзья. Это не тот круг людей, с которыми стоит общаться, — подойдя к сыну, строго произнесла Шерон. — Мам, она правда просила помочь. Я буду через дорогу, вернусь скоро, — делая шаг к двери и берясь за ручку, сказал Джаред. — Ты помог сестре с математикой? — сменила тему мать, видимо, выискивая предлог задержать или заставить Джареда остаться дома. — Да, — ровно отозвался он и, открыв дверь, вышел за порог — Я вернусь через час. — Джаред, час, — громко вслед удаляющемуся сыну сказала миссис Падалеки. Ей совершенно не нравились те, с кем начал общаться ее сын. Эта девушка, Дэннил Харрис, слыла хоть и не по годам взрослой и самостоятельной, но то, что в таком раннем и опасном возрасте родители предоставили ребенка самому себе, вызывало неприятие и страх. Как можно так безответственно относиться к своим обязанностям, мало ли что может прийти в голову неустойчивому гормонально неуравновешенному подростку? Нет, надо повлиять на сына и ограничить его общение с ней и ее друзьями, среди которых опять же по рассказам общих знакомых водились и личности нетрадиционной сексуальной ориентации. Это не то общество, в котором Джей может почерпнуть что-либо полезное для себя. *** — Привет, — поздоровалась Харрис, открыв дверь Джареду. — Привет, — опуская голову, ответил он. Падалеки смущался и краснел, он хорошо помнил, свидетелем чего сегодня стала его одноклассница. — Проходи в комнату, я сейчас, — пропела она, впуская его в дом и направляясь вглубь коридора. — Дэннил, у меня мало времени, — поворачиваясь, тихо сказал он. Войдя в гостиную, он застыл. Да что ж такое?! Он что, живет здесь?! — Дженсен? — чуть ли не заикаясь, спросил Джаред, видимо, очень иррационально надеясь, что это всего лишь такая галлюцинация. — Дженсен. Эклз. — Улыбаясь и встав с дивана, улыбнулся парень. — Не узнал? — с ухмылкой чеширского кота он подошел к замершему в проходе Джареду. — Ты... А что ты тут делаешь? — выдавил из себя Джаред. Хотелось закричать в лучших традициях дамских романов и эффектно грохнуться в обморок. — Зашел в гости. Мы вместе приехали, помнишь? — продолжал улыбаться Дженсен, подходя еще ближе. Хотя куда еще-то? Джаред вздрогнул, он начинал злиться, и в первую очередь, на себя. Он чувствовал себя именно как героиня бульварного романа: ладони вспотели, слова застряли в горле. — Я помогу Дэннил и уйду. Надеюсь, ты не будешь мешать? — немного приходя в себя начал огрызаться в привычной форме Джей. — Кому? — Нам. Заниматься. — Ровно отпарировал парень. — Заниматься ты будешь, но не с Дэнни, — хитро прищурив глаза, сказал Дженсен. — Что? — сглотнув, переспросил Падалеки, предчувствуя неладное. Щелкнул дверной замок. Джаред обернулся и увидел закрытую дверь. — Пока не поговорите, не выпущу. — В голосе Харрис за дверью слышалась улыбка. Да что ж это такое?! Она его подставила? Развела, как ребенка. Господи! Чертов Эклз! Ну почему он не хочет оставить Джареда в покое и просто дать более или менее спокойно существовать? — Начнем? — приближаясь вплотную к Падалеки, тоном, более утвердительным, чем вопросительным, проговорил Дженсен. Это стало точкой невозврата. Джаред окончательно осознал: он попал. Всерьез и надолго. — Что тебе от меня нужно, Дженсен? — борясь с собой из последних сил, спросил Джей, стараясь придать своему голосу хоть долю злости, но вышло как-то жалобно. — А ты? Чего хочешь ты? — отстраняясь от него, спросил Дженсен. — Сейчас — пойти домой. — Почему-то мне кажется, что это ложь. — И что же, по-твоему, правда? — Джаред начинал злиться по настоящему. Этот гад снова его провоцировал. — Я хочу проверить одну теорию и либо опровергнуть, либо убедиться в ее правильности. — Дженсен стоял так близко, что по всем законам личного пространства Джею должно было стать некомфортно, но этого не происходило… — Что тебе неймется? — зло бросил ему Джаред, отступая на шаг. — Принцесса испугалась? — усмехнулся Дженсен. — Чего это? Тебя? — провокация сработала, вызов был принят. — Меня. Себя. Нас, — уже шепотом добавил парень. — Кого? Нет никаких «нас»! — выкрикнул Джаред. — Пока нет, — нагло ухмыляясь, отрезал Дженсен. Обстановка накалялась, казалось, воздух наэлектризовался. — Эклз, ты идиот, я не гей! — Джаред начинал заводиться, что за детские игры? Он что, пытается что-то сказать? В чем-то признаться? Что за хрень? — Нет, конечно, нет. У тебя есть девушка. В Сан-Антонио. И это не ты засовывал язык мне в рот сегодня днем. — Дженсена начала забавлять вся эта ситуация в целом. — Это ты на меня набросился! Я просто растерялся! — краснея, ответил Падалеки. — Растерялся? И поэтому так вжался в меня? От страха, видимо, упасть. Да, все так и было, — делая шаг навстречу и снова сокращая расстояние между ними до минимума, сказал Дженсен тихим, очень низким голосом. — Посмотрим, как твоя растерянность проявится сейчас. Дженсен наклонил голову и едва ощутимо коснулся губ Джареда своими. Падалеки не шевелился. Он завис. На прикосновении губ, мягком, плавном, почти девственном. Никакого напора, просто легкое касание, выносящее мозг и лишающее воли. Дженсен осторожно, словно боясь спугнуть, притянул Падалеки к себе, обнимая за талию одной рукой. Он оторвался ото рта парня и внимательно на него посмотрел. — За что ты меня так ненавидишь? — сглотнул Падалеки. Дженсен улыбнулся. — Ненавижу? Нет. Ты, Джаред, своими предположениями и умозаключениями с ума меня сведешь, — не прекращая улыбаться и не отпуская его ни на метр, продолжал Дженсен. — Слушай, давай прекратим этот спектакль. Я пойду домой, и мы забудем об этом. — Попытался выйти из положения Джаред, прекрасно понимая, что его просьба останется без внимания. — Джаред, ты слепой? Или тупой? — Дженсен начинал выходить из себя. Ну что за создание, а? — Ладно, я тебя отпущу, хоть ты что-то и не особо рвешься. — Он сильнее вжал Джея в себя. — Только один вопрос, и ты честно ответишь, ок? — Хорошо, спрашивай, — все так же не пытаясь отстраниться ответил Джаред, разглядывая его лицо. — Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — Дженсен смотрел ему в глаза, словно ища ответ там. Джаред сдался, но не перед напором Дженсена, а перед собой. Он хотел, хотел, как сегодня на улице, чтобы подгибались ноги и чтобы сердце выстукивало неровный ритм, хотел мягкие губы на своих и смелый язык, ласкающий рот. Он не стал ничего говорить, просто подался вперед и, приоткрывая рот, потянулся к губам Дженсена. Дальше произошло то, чего Падалеки толком и объяснить не мог. Он, делая шаг, видимо, наступил на ногу Эклза, тот, отстраняясь и все еще удерживая Джареда рукой, подался вперед… Как они завалились на пол, не понял никто. — Почему я не удивлен? — усмехнулся Дженсен, вдавливая Джея всем весом в пол. — Но, пожалуй, так даже удобней. — Эклз легким касанием убрал челку с его глаз и провел пальцем по скуле. — Кончай трепаться. — Джаред приподнял голову и, притянув лицо Дженсена ладонями к своему, сам его поцеловал требовательно и нагло. Мозг кричал «SOS», тело ликовало от удовольствия, а все остальные известные науке человеческие органы восприятия постепенно растворялись в запахе, вкусе, касаниях языка Эклза. Это действительно было естественно и правильно. Джареду пришла пора смириться с тем что он втрескался, как малолетняя девица, и тот факт, что объектом его желаний стал парень, совершенно перестал волновать. Не сейчас и не с ним. Это был тот человек и тот поцелуй, которые называют идеальными. На этой мысли мозг Падалеки перестал функционировать в принципе, отдаваясь целиком и полностью во власть реакции тела и души. Это конец. И это точка невозврата. Для них обоих