***
Все формальности были соблюдены. Джек, как и полагалось, прибыл в Адмиралтейство, отчитался о плавании, отдал рапорт и после роковых слов «ждите предписания» откланялся и, полный печали, вышел на улицу. «Что же мне делать теперь на берегу? Когда нас снова отправят в море?» — думал он, как вдруг его сзади хлопнули по плечу. Джек от неожиданности вздрогнул и резко обернулся, но, увидев смущающегося Стивена, успокоился и громким, как всегда, голосом, спросил: — Дружище, Вы чем так обеспокоены? — Джек, я нашёл квартиру, но… — он опустил глаза, нервно перебирая в руках шляпу, — боюсь, один я её не потяну. Я хотел предложить Вам снимать её вместе. Хозяйка — весьма сварливая старая женщина. Думаю, вы поладите. С хозяйкой у Джека проблем действительно не возникло. Когда она узнала звание нового жильца, её опущенные под гнётом лет уголки губ поднялись в доброжелательную улыбку, и она, попросив часть оплаты вперёд, любезно показала комнату Стивена и Джека и даже предложила чай. К вечеру все вещи товарищей были перенесены в их скромное жильё. Только распоследний зануда мог назвать жизнь в одной комнате с доктором скучной. Да, днём Стивен надолго уходил гулять в поисках различных птиц и насекомых, какой бы ни была погода за окном, однако вечера он проводил с Джеком. И тогда Джек водил Стивена на светские встречи с другими моряками, учил доктора этикету или просто беседовал с ним, зачастую настолько углубляясь в морскую тематику, что Стивен, не отличавший грот-марсель от фор-брамселя, просто переставал понимать, о чём речь. В отместку Стивен то и дело пытался найти у Джека признаки различных заболеваний, зачастую цепляясь за лишний вес немолодого капитана. — Джек, когда же Вы перестанете столько есть? Вам следует хотя бы начать гулять со мной, чтобы хоть немного привести вес в норму! — Перестану, когда отберёте! — подтрунивал доктора вечно весёлый Джек и, как и всегда, широко улыбался, наблюдая, как щупленький Стивен оценивал свои шансы. — Ладно. Ешьте, сколько хотите, Джек, но когда у Вас настанет апоплексический удар, я буду последним, кто прибежит к Вам на помощь! — Помнится, Вы мне этим уже грозили, — ответил Джек недовольно отвернувшемуся доктору. — Тогда Маршалл сделал комплимент моей фигуре. Не все так пессимистично настроены, а? — Маршалл был в Вас влюблён, Джек! — вскипел Стивен. — Я же пытаюсь Вас уберечь. — А разве забота — не первый признак любви? — усмехнулся Джек. Ответа не последовало. Джек посмотрел на доктора. Тот, краснея, смущённо опустил глаза вниз. Джек всё понял. Казалось, эта неловкая пауза длится вечно. — Ложитесь спать, Стивен, — тихо сказал он и потушил свечу.***
Проснулся Стивен как всегда поздним утром. Открыв глаза, он не увидел ни Джека, ни его вещей. На столе лежали деньги на неделю вперёд.***
Джек терзал себя. Ему было сложно без общества друга. Он уже неделю не осмеливался зайти повидаться со Стивеном, отчего чувствовал себя таким подлецом… В пасмурный октябрьский день ноги сами привели его к дверям некогда общей квартиры. На стук вышла хозяйка. — Мэм, а где доктор Мэтьюрин? — Здравствуйте, сэр Обри. Он собрал вещи и ушёл. Сказал, что переводится на другой корабль. «Катрина», кажется. И кстати, — крикнула хозяйка, спешно забежав в комнату, — он забыл. Она вынесла Джеку виолончель Стивена. Джека как молнией ударило; он со всех ног побежал в порт. «Катрина» ещё не отошла, и с её капитаном Джек встретился возле пристани. — Грегсон! Сэр Грегсон! Когда вы отплываете? — впопыхах спросил он. — А, капитан Обри! — улыбнулся Грегсон. — С ближайшим отливом. — Я хотел бы увидеть доктора Мэтьюрина. — Боюсь, это уже невозможно, — пожал плечами капитан. — Мы ненадолго, сэр Обри. Срочное послание Адмиралтейства. Вы встретитесь со своим доктором, как только мы вернёмся. Но они не встретились. Срочное послание обернулось стычкой с французским фрегатом. Когда Стивен бегал по палубе от одного раненого к другому, верно исполняя свой долг, ядро попало прямо в него. А забытая виолончель, по струнам которой больше никогда не проведут смычком, так и осталась у Джека.