***
— Нии-сан! Ну прости! Просто там плыла такая забавная рыбка! Я только хотел её поймать и показать маме и папе… Прости, — грустно и с искренним, детским раскаянием повествовал младший Учиха, пока его волосы сушили полотенцем нежные руки. — Я не злюсь на тебя, но нужно быть аккуратнее, Саске. Я очень испугался, когда ты прыгнул в воду. Ты мог подскользнуться и пораниться на камнях. Хорошо, что отделался только тем, что промок весь до нитки, — спокойно отвечал Итачи своим приятным голосом, когда миссия "высушить-до-возвращения-мамы-глупого-младшего-брата" была окончена. Он развернул его за плечи и прямо посмотрел в чёрные глаза немного строгим взглядом. — Пообещай, что больше не будешь без спросу делать что-то опасное, хорошо? — Я не могу гарантировать исполнение обещания в полной мере, — немного даже печально пробормотал Саске, глядя в глаза цвета вороньего пера, когда старший Учиха надел на него сухую одежду. Впрочем, старший брат знал о том, что его глупый отото пытается таким образом вытащить из него что-то. И даже не "что-то". Он уже понял, что именно. — А если я пообещаю что-нибудь взамен, ты постараешься "на все сто процентов" сдержать слово? — поинтересовался он, закончив вторую миссию под названием "одеть-до-возвращения-мамы-глупого-младшего-брата", и немного улыбнулся, продолжая смотреть прямо в лицо. Младший Учиха даже на секунду задумался (тоже наигранно), а после с восторгом, чуть ли не закричал. — Да! Но только если обещание тоже будет стоящим! — ещё один манёвр от ребёнка, который так же просто раскусить, как и первый. — Но я не могу угадать, какое обещание будет для тебя "стоящим", а потому может сам скажешь, а я его выполню? — поинтересовался Итачи, зная, что этого младший брюнет и добивался. — Тогда… — Саске снова задумался, но теперь по-настоящему. — Нет, не то…и это тоже не то… хм… — аники спокойно ждал, смотря на смешно думающего младшего брата уже сверху вниз. — Может… О! Идея! — мальчик сразу подскочил и посмотрел снизу вверх, прямо в глаза старшего Учихи, со своим детским, беззаботным огоньком. — Ты меня поцелуешь! — довольный своей идеей, он ждал одобрения Итачи. — Но я и сейчас могу тебя поцеловать, если ты хочешь… — аники был сильно удивлён просьбе отото, а потому решил понять, откуда вытекла подобная идея. — Нет! — громко и чётко, даже немного сердито, выкрикнул тот. — Не как глупого младшего брата, а в губы, — он указал на собственные, немного розовые губы, — как мальчик целует девочку! Я хочу, чтобы ты поцеловал меня именно так! На несколько секунд Итачи застыл в недоумении от того, что он услышал. Однако, когда разум встал на своё место, а сердце продолжило свою работу без намёков на долгосрочный отпуск и в ускоренном темпе, аники громко и мелодично рассмеялся, чем в ступор ввёл уже самого, младшего брата. — Что смеш- —начал уже было Саске, однако, его заткнул очередной тычок в лоб двумя пальцами, указательным и средним. — Как только повзрослеешь. То есть, в следующий раз~ — Нии-сан! — вновь закричал отото, когда Итачи усмехнулся и развернулся в противоположную сторону. — Не знаешь, где Шисуи? — быстро перевёл тему старший брат, не желая слышать протестов. — Я давно его уже не слышу. Я поищу, а ты пока повесь одежду сушиться, — сказал аники и скрылся с поля зрения прежде, чем младший брат смог что-либо предпринять.***
С тех пор Саске больше не видел своего старшего брата. Он пропал этим же вечером. Мальчик, вместе с Фугаку и Микото, искал его почти до самого утра, не прекращая плакать. Однако Итачи не было. И нет все десять лет. На следующий день родители забыли про то, что у них есть ещё один ребёнок. И не помнят его уже десять лет. После того случая младший Учиха просто существовал. Он не видел цели в жизни и не хотел видеть. Его окружала семья и друзья, но никто из них не мог заменить аники. Его старший брат был всем для него, и, лишившись самого дорогого, он потерял себя. Настолько он любил. В тот ужасный год он не прекращал плакать. Пару раз пришлось сводить брюнета к психологу, ведь родителям казалось, что их сын сошёл с ума, однако отдать его в психиатрическую больницу даже они не решались. Тогда Саске даже не думал о том, чтобы попытаться избежать этого. Он всё делал на автомате, как запрограммированный, ничего не желая решать. В памяти нет ничего о том страшном времени. Было ли ему тогда радостно? Нет. Было ли ему тогда больно? Нет. Ни одно чувство не брало вверх над ним. Тогда его спас его день рождения. Каждый год он и Итачи всегда, после ужина, уходили на луг и там долгое время лежали, наблюдая за звёздами. В такие моменты Саске мог задать любой вопрос, мог попросить сделать что угодно, и старший Учиха без лишних вопросов выполнил бы просьбу. Это были всегда лучшие часы в году, ведь можно было делать что угодно. Что угодно делать рядом с Итачи. Всё это сопровождалось невероятными пейзажами, которые Саске всегда сравнивал с братом. Настолько он им восхищался. Спустя почти год после исчезновения аники, младший Учиха вновь пришёл в это место вечером. Он лёг на луг и так же смотрел на звёзды. Брюнет не рассматривал их и не любовался. Ему вообще было всё равно на эти материальные далёкие объекты. Точнее, безразлично он относился ко всему. Вывел его из этого состояния листок, упавший прямо на его лицо. Тогда восьмилетний мальчик подскочил на ноги и не поверил своим глазам. У него в руках был настоящий листик от дерева, который принесло ветром. Однако он был не целым. В нём были выжженные дырки. И эти дыры составляли одну единственную фразу, подарившую бесконечное количество надежды: «В следующий раз». С тех самых пор, каждый год, именно в этот день, именно в это время, к нему в руки попадали листики с вырезанными словами. Саске был уверен в том, что это письмо от Итачи. Письмо специально для его маленького отото. Письмо, которое может разобрать только его маленький глупый отото. Нигде не было подписано от кого это — на листик помещалось только пару иероглифов, — однако сомнений у него не появлялась ни на секунду. Он хранил каждый листик и чуть ли не спал с ними ежедневно, проживая год за годом, в надежде просто знать, что его аники есть. Младший Учиха перестал выглядеть сумасшедшим. Он жил, высказывал претензии. Его характер резко поменялся с довольно любопытного ребёнка на закрытого и мрачного парня. И этот образ закреплялся за ним всё больше и больше с каждым прожитым годом. Да, у него были друзья и с семьёй он вновь начал разговаривать, однако его смыслом жизни не было завести семью и обрести вечное счастье в домашних хлопотах. Нет. Единственное, что необходимо было Саске, — это увидеть его. Его. Учиху Итачи. Увидеть, услышать, почувствовать, ощутить, вдохнуть. Ему нужен был он и никто другой. И в этот раз он приехал сюда на своё восемнадцатилетие, чтобы получить новую записку с теми же словами, но написанными совершенно другим красивым почерком, как и было в прошлый раз.***
23 июля. В этот день кто-то может расстаться, а кто-то сойтись. Кто-то может родиться, а кто-то может умереть. Кто-то может найти самые счастливые воспоминания в этот праздник, а кто-то может совершить ужасный проступок, за который будет ненавидеть себя всю свою жизнь. Одна дата, а так много событий. Для Саске и раньше это был удивительный день, который он ждал с трепетом в сердце. Но в этом году он был ещё более…отвратительным? Праздник наконец-то закончился. Отец встал из-за стола и уставшим шагом направился вверх по лестнице, дабы лечь спать. Микото тоже поднялась, однако ей ещё нужно было убрать всю посуду со стола и помыть её. Первым делом сын решил ей помочь, и ещё около часа он уносил всю посуду, избавлялся от пятен, использованных салфеток и всех последствий приготовления такого количества еды на кухне. Он убрал красивую скатерть и наконец-то взглянул в зеркало. За четыре месяца без стрижки волосы Учихи стали немного длиннее, однако не переставали торчать на затылке так, что напоминали иголки ежа. Многим его одноклассникам нравится его внешность. Округлые черты лица, прямой нос, светлая кожа, чёрные глаза и такого же цвета волосы. Прямо сейчас он был одет в простую тёмную водолазку с вышитым на спине неизвестным бело-красным знаком, напоминающий веер, а также чёрные широкие штаны. Закончив себя рассматривать, Саске быстро взглянул на часы и даже удивился тому, что уже немного задержался. Он быстро унёс тряпку на кухню, где домывала посуду мама. — Снова уходишь на луг? — ласково поинтересовалась она у сына, которого остановили её слова прямо в проходе. — Весь вечер только и ждёшь момента, чтобы сбежать туда. Впрочем, спасибо за то, что помог с уборкой. Не задерживайся надолго, уже поздно, — продолжила она, не отрываясь и не поворачиваясь к младшему Учихе. — Хорошо, мама, — сухо ответил он. Саске не хотел её обидеть, да и знал он, что не заденет её таким тоном. — Спокойной ночи, — добавил он напоследок и быстро побежал из дома. У него была тяга к тому, чтобы приходить именно тогда, безоговорочно вовремя или чуть пораньше. Ему казалось, что опоздай он хоть на минутку, и их связь бы навсегда оборвалась. Выбегая из дома, он забыл накинуть что-нибудь сверху, однако это было ни к чему, ведь на улице и так было достаточно тепло, чтобы не простудиться в водолазке. Пока он бежал к месту, по пути постоянно рассматривал окружающую среду. Вон в той стороне кусты ягод. Часто мама там набирала малину и смородину, а иногда у неё оставались силы, чтобы собрать иргу и вишню. С той стороны много елей. Каждый год они срубали по одной и привозили домой для того, чтобы отпраздновать Новый год. Чуть дальше уже виден большой камень, что стоит на краю леса и на начале поля, а дальше и луга. Прямо сейчас, направляясь к булыжнику, младший Учиха на автомате перепрыгнул через небольшой родник, что при свете луны очень красиво блестел. Да, небо. Рефлекторно парень поднял глаза к ночному небу, о котором только подумал. Полная луна. Полнолуние. Красиво. И звёзды сегодня мерцают будто ярче в сто раз. А может Саске снова кажется, ведь замечая красоту природы, он всегда ассоциирует её с красотой Итачи. Ах, так же ли изменился его брат, как и окружающий мир, за эти десять, почти одиннадцать, лет? Спустя три минуты беспрерывного бега, совмещённого с любованием природой, младший Учиха наконец-то в нетерпении добежал до места. Часов у него под рукой не было, да и не носил он их, предпочитая везде таскать с собой гаджет для этого. Однако сейчас телефон брошено валялся дома, и возвращаться за ним было бы самой бесполезной идеей. Впрочем, как только нога его коснулась излюбленного места, он сразу хотел упасть на спину, дабы начать традицию, и он это сделал. Минута. Две минуты. Три минуты. Четыре минуты. Пять минут. Никогда этот листок не заставлял себя ждать так долго. В сердце горел огонёк волнения. Конечно, чёрт возьми, ведь в душе нарастали новые и новые сильные эмоции, и остановить их уже трудно. В первую очередь он стал чаще дышать, а сердце билось быстрее от нетерпения и волнения. После он немного покраснел из-за нарастающего раздражения. На пятой минуте его лицо и вовсе побелело, приняв действительно нездоровый облик. Это был страх. Животный страх или похожий на него. Саске чувствовал себя в тупике, и комок в горле постепенно давал о себе знать, а с каждой пройдённой секундой он чувствовал, как переживает собственную мучительную боль. Похоже ли это на чувство, будто он умирает? Однозначно. — Не говори мне, что я опоздал… — с неумолимой печалью и даже отчаянием прошептал младший Учиха. С тех самых пор, как он первый раз получил послание, он больше не плакал, но сейчас ему казалось, что это желание вот-вот овладеет им, и он громко начнёт захлёбываться в солёной воде, вытекающей из собственных глаз. Однако, прежде чем это происходит, он слышит шум, что сильно привлекает к себе внимание. Карканье вороны. До этого момента Саске не смел подниматься с места, ведь лелеял надежду на то, что всё произойдёт так же, как и в прошлый раз. Однако этот звук вывел его из страха, и юноша почувствовал, как от одного только карканья этой чёрной птицы в нём разлился океан, что заполнил его тело чёрной, как нефть, жидкостью. Ненавистью. Он мгновенно подскочил с места с горящими красным глазами. Нет, его глаза не были действительно красными, однако сейчас, из-за ярости, создавалось именно такое впечатление. Мало кто бы хотел быть на месте кричащей птицы. За несколько секунд брюнет преодолел разделяющее их с раздражительным созданием расстояние и глянул ей прямо в глаза, а после замер. Это были те самые глаза.***
— Нии-сан! Бежим скорее! Он упал! — кричал маленький семилетний ребёнок, направляя старшего брата за собой. Всего минуту назад они увидели как ни с того ни с сего один ворон с огромной скоростью врезался в другого, и тот упал с большой высоты на землю. Саске сразу тогда среагировал и почти рванул к пострадавшей птице, чьё место падения было относительно недалеко, но и относительно неблизко, однако аники вовремя его схватил за руку и побежал вместе с ним, чтобы не потерять его из виду. Благодаря логическим и ориентировочным способностям Итачи, они быстро нашли жертву случая и немедленно осмотрели. Ворон был жив, его сердце билось, но старший брат заключил, что немного сломано крыло и лапа, однако не так серьёзно, чтобы ему нельзя было помочь. Саске тогда очень волновался за красивую чёрную птицу. В тот день Микото сильно помогла им, аккуратно перебинтовав крыло и подсказав, чем можно покормить пациента. Младший Учиха весь вечер собирал зёрнышки семечек, в то время как Итачи набрал в лесу много червей. Однако как же они были удивлены, что по их прибытии домой птица уже очнулась и лежала, раскинув крылья на кровати Итачи. Кажется, она упала на неё с широкого подоконника, и хотела ещё слезть, однако сил не хватило, и сейчас она просто отдыхала. Необычны в большей степени были её глаза. Они были красными со странным чёрным узором вокруг зрачка. Этот узор мог напоминать какой-нибудь дизайнерский сюрикен, который нельзя было бы уже использовать по назначению, однако можно было поставить для красоты где-то дома. Интересное и не совсем правильное решение, природа, но нам нравится. — Вау… — невольно вырвалось из уст младшего брата, когда он замер на месте, только взглянув в эти глаза, — красиво… — Очень…любопытно… — тоже немного завороженно произнёс тогда Итачи. В тот день Итачи промолчал, но, кажется, он тоже был весьма под впечатлением от необычных глаз. Ещё неделю они ухаживали за птицей, а после заново учили её летать ещё столько же времени. Три дня подряд они пытались её отпустить. Утром отото с блестящими от утренних тёплых лучей слезами выносил его на улицу и отпускал в небо, однако вечером, когда они возвращались с аники домой, ворон садился на голову или на плечо Итачи и не слазил. Каждый раз Саске визжал от восторга, когда свободная птица возвращалась. Ещё четыре дня она и вовсе отказывалась летать. Когда её выносили на улицу, она залетала обратно в дом или больно вцеплялась когтями в плечи или голову, а потому младший Учиха уже намеревался увезти создание в город, где сделал бы его своим любимым домашним питомцем. Однако на третью неделю пребывания в доме Учих ворон покинул их, а вместе с собой забрал и аники.***
И вот, спустя почти одиннадцать лет, Саске вновь видит эти алые с чёрным узором глаза. В голове начинается путаница, мысли и воспоминания накладываются друг на друга, и голова начинает сильно болеть. Эмоции переполняют его, и их сущность определить невозможно. Это смесь радости, ненависти, гнева, страха и удивления. Именно поэтому брюнет не мог и с места сдвинуться, пока его глаза ещё больше не расширились от увиденного теперь. Ворон спрыгнул с ветки дерева и полетел прямо в землю, и всего за секунду до соприкосновения его головы с землёй чёрные перья увеличились в несколько раз и рассыпались по всей округе. Первое мгновение из-за них не было ничего видно, однако, когда они немного осели на землю вместе с пылью, младшему Учихе удалось разглядеть парня. Да, именно, на месте птицы оказался парень. Он сидел на корточках спиной к зрителю, но даже с этого ракурса, через неплотный туман пыли, можно было разглядеть чёрные, кудрявые, коротко стриженные и торчащие во все стороны волосы. С этой же стороны можно было разглядеть серое кимоно с тёмно-серым хаори, на спине которого был вышит рисунок ярко-зелёной птицы, а по бокам рисунка были специальные прорези для… чёрных огромных вороньих крыльев, которые мощно расправились и тем самым убрали с пути пыль и разлетевшиеся перья, а потом вновь приняли сложенное положение на спине. Спустя минуту ворон медленно поднялся на ноги и наконец повернулся к Саске. Лицо парня было молодо, пусть и возле переносицы были небольшие морщинки, черты были тоже очень мягкими, как у младшего Учихи, однако нос значительно отличался. Глаза птицы перестали гореть красным со странным узором и теперь были похожи на глаза аники. Такие же чёрные, как у всей семьи Фугаку. Выражение его было спокойным и даже немного рассеянным, будто он удивлён, что брюнет напротив него вообще здесь. Благодаря тому, что парень развернулся, можно было разглядеть ярко-зелёный пояс, что сильно контрастировал с остальными тёмно-серыми вещами, а также изображения огня на рукавах хаори. На поясе висели ножны, которые были расписаны теми же ярко-зелёными птицами, что были вышиты на спине. Внутри этого атрибута была видна катана. Взгляд младшего Учихи вновь поднялся к нефтяным глазам. — Шисуи? — тихо произнёс ещё не до конца пришедший в себя юноша. Да, того ворона, которого они спасли, он назвал Шисуи и дал ему свою фамилию. Шисуи Учиха. — Шисуи! — уже более громко повторил Саске, когда разум вернулся к нему, и он начал тяжело дышать от нарастающего гнева. Да, гнева, который плавно вытекал в ненависть. Младший Учиха не мог точно говорить о том, что пропажа брата связана с птицей, но своему чутью он верил как разуму, а потому хотел даже уже наброситься на Шисуи, однако его слова вновь заставили его остановиться. — Кажется, я настолько сильно опоздал, что ты уже и убить меня хочешь, — проговорил он приятно хриплым и немного басовым голосом. Это было очень необычное сочетание, но для слуха было просто невероятно приятным. Однако удивил юношу ещё и тон "птицы" напротив него, ведь тот, в свою очередь, был очень задорным, но при этом извиняющимся. Шисуи неловко улыбнулся и потрепал свой затылок, прикрыв один глаз, а после, заметив, что Саске никак не может переварить сказанные им слова, продолжил: — Впрочем, времени у нас не так много. Скорее. — Что?! — сразу отреагировал брюнет на необычное заявление своего старого знакомого. — Ты не хочешь ничего мне объяснить?! — кричал младший Учиха, намереваясь просто и быстро получить ответы на все льющиеся из него речным потоком вопросы. Однако он даже не заметил, как тёмноглазый парень обошёл его, подхватил Саске со спины на руки и немедленно взмыл ввысь. Сердце резко остановилось не только от испуга, но и от резкого изменения расположения с земной поверхности на свободную небесную гладь. Рефлекторно он вцепился в тяжёлую ткань хаори и даже прижался к груди Шисуи, однако не переставал смотреть на него с такой же злобою, как и раньше. — Шисуи! — снова выкрикнул Учиха, подсознательно надеясь, что из-за этой фразы почва снова окажется под ногами. Но это не помогло. — Я бы очень хотел, чтобы сейчас ты не пытался спрыгнуть, Саске, — спокойно, и даже с небольшой лаской произнёс полу-ворон-полу-человек-маньяк-насильник-вор-старших-братиков. Он выглядел так, будто выполняет какое-то важное поручение с особой любовью, по той причине, что оно ему нравится или результат будет ему по душе. И это ни черта не успокаивает младшего Учиху. Да, он знает о том, что они уже поднялись почти до облаков, учитывая мощные рывки его "похитителя". Однако это ещё не значит, что он не попытается аккуратно вывернуться, когда полностью осознаёт ситуацию. И это, на самом деле, это не желание упасть, это скорее проявление гордости и своего рода смущение от того, что его держат, как невесту, на руках. Впрочем, его ловкие попытки заканчиваются провалами. По необъяснимой причине все руки Шисуи, от плеча до кончиков пальцев, гораздо сильнее Саске. И это действительно его пугает. Он начинает выворачиваться чуть резче, продолжая требовать, да, именно требовать, объяснений от тёмноглазого по поводу ситуации. Ведь его окутывает паника и ярость одновременно. И ворон молчит, какое-то время, хорошо сдерживая свою "жертву", однако его терпение истекает в тот момент, когда они приближаются к назначенному месту, которое младший брат явно не заметил, теряясь в эмоциях. Шисуи довольно долго терпит всё, но пролетая уже не так высоко над землёй, он хочет что-то сказать. Однако Саске не теряет этот шанс, и сразу, как только чувствует малейшее ослабление хватки, выкручивается из рук, начиная падать. И первую секунду младший Учиха чувствует триумф, однако эта эмоция исчезает так же быстро, как и появляется осознание того, что прямо сейчас он разобьётся. Страх всего за миг охватывает его с ног до головы, и на лице у брюнета проскакивает гримаса отчаяния. Он видел, на какой высоте они были. И прямо сейчас парень падает с этой высоты. И он не знает, что она в сто раз уменьшилась, ведь он падает вниз спиной и не может в воздухе развернуться. Неконтролируемые воспоминания всего за миг до приземления на землю мелькают перед глазами. И почти во всех этих счастливых воспоминаниях его нии-сан. Саске хочется заплакать, ведь он уже десять, почти одиннадцать, лет не чувствовал этих крепких и одновременно ласковых объятий. Не видел его красивых нефтяных глаз. Не слышал его тихого и спокойного голоса, который мог как строго ругать, так и искренне хвалить. Не ощущал рядом с собой присутствия самого дорогого на свете человека. От его тела до сухой и грязной почвы оставалось расстояние в метр, и он зажмурил глаза. Но ни боли, ни неприятных ощущений он не почувствовал. Его вновь поймали на руки, однако это были не прикосновения Шисуи, это был… …аники?! Младший Учиха тут же открывает глаза, желая убедиться в том, что это действительно его старший брат. Ведь эти ощущения, это учащённое сердцебиение, это приятное покалывание во всём теле и желание сжать своего спасителя в самых крепких на свете объятиях… они же не могут врать! Однако, первое, что он видит — это маску тенгу*. Эта маска была похожа на длинный чёрный вороний клюв, расписанный красным орнаментом, и прикрывала почти всё лицо. Выше этой маски были… глаза Итачи, что ласково смотрели на уже повзрослевшего отото. Такие же красивые, такие же всепоглощающие и такие же родные. Убедившись в правдивости своих догадок, Саске автоматически сжал ткань на груди аники, а на уголках его глаз моментально появилась кристально чистая солёная вода. Да, слёзы счастья. Да, слёзы облегчения. Да, слёзы бесконечной любви к брату. — Нии-сан! — прошептал с некой мольбой, всё ещё не веря в реальность увиденного, младший брат. Всё его тело немного дрожало, и он уже больше не ощущал себя восемнадцатилетним парнем, находясь на руках любимого. Ему даже казалось, что всё его тело уменьшилось, голос стал более высоким, детским, а на щеках появился невинный румянец. Впрочем, последнее действительно произошло, но видел со стороны это только Итачи. В голове проскользнула мысль о том, что он пару секунд назад хотел почувствовать именно эти объятия, хотя бы в последний раз, и что его желание исполнилось. При таких ситуациях даже в бога поверить не жалко. Как только до слуха аники дошёл этот родной звук, которого ему не хватало все одиннадцать лет, он глубоко вздохнул, собираясь начать свой длинный монолог, ведь интуиция подсказывала, что младший брат просто так не отступит от всех своих вопросов, однако прервал его лишь на секунду шум от взмаха крыльев. Это был Шисуи. Да, Итачи никогда бы не перепутал его. Он развернулся, переводя уже немного строгий взгляд на своего подчинённого. — Прошу меня простить. Итачи-сан, я не смог его удержать… — Нестрашно, главное, что он не разбился. Да и я знаю, каким может быть упрямым мой младший брат. Это не твоя вина, Шисуи, — спокойно перебил брюнета аники. Шисуи на это лишь смог склонить голову, в знак своей вины, однако Итачи уже больше на него не смотрел, он перевёл взгляд на ошарашенного младшего Учиху, что переводил взгляд со своего "спасителя" на своего "похитителя" и наоборот. Это выглядело достаточно забавно, а потому тенгу позволил себе ласково и искренне улыбнуться, но под маской этого не было видно. — Ах, точно, — чёрные глаза вновь взглянули на подчинённого, — ты же не забыл, о чём мы договорились? — Вы уверены, Итачи-сан? Я беспокоюсь о том, что у вас могут быть проблемы, если вы пропустите этот вечер… — подняв голову, Шисуи вновь устремил свой взор прямо в глаза господина. На его лице действительно была тревога и опасения на счёт Итачи. — Я предложил им компромисс, они от него отказались без весомой причины. Это значит, что я отказываюсь от встречи с ними и от предложения. Можешь так им ещё раз и передать, — старший брат немного сжал в руках Саске, дабы тот не смел встревать в этот разговор. — Но! — Если они осмелятся поднять шум — сбросьте их с горы! — старший Учиха перебил уже очень строгим и холодным тоном. Даже аура вокруг него говорила о том, что ослушаться приказа никто не может, однако всего за секунду в его глазах вновь появился нежный огонёк, и тогда тенгу добавил. — Не волнуйся, крысиного короля так просто не убьёшь. Да и Данзо не такой страшный. Просто, пока он не мешается под ногами, я не хочу проливать кровь зря. Расслабься, Шисуи. Просто выполни в этот раз приказ, не волнуясь о моём благосостоянии, — не собираясь дальше продолжать разговор, Итачи немедленно взмыл вверх, в красивое ночное небо, вместе с младшим братом на руках. Шисуи так и остался стоять на земле, но, взглянув на удаляющийся образ своего господина, он нежно улыбнулся и сказал одними губами: «Удачи», — зная, что его уже не слышат. В это же время, когда Саске безмолвно слушал разговор двух пропавших птиц, в его голове рождалось всё больше и больше вопросов. Кто такой Шисуи на самом деле? Кто такой Данзо? Почему Итачи приказывает людям-воронам? Почему они тогда пропали? Какая сделка? Что за "компромисс"? Что вообще происходит и почему у Итачи крылья?! Стоп! У Итачи крылья?! Да, сначала младший Учиха даже не обратил на это внимания, он был так увлечён ощущениями и собственной радостью, что даже не успел рассмотреть самого старшего брата. А ведь тот действительно немного, но поменялся! Лицо его с тех пор почти не изменилось, даже с маской это заметно. Всё те же гладкие выразительные черты, яркие чёрные ресницы, что заметно выделяют глубокие глаза, тонкие брови. Лишь небольшие морщинки от уголков глаз до щёк стали чуть заметнее. Волосы всё так же собраны в низкий хвост при помощи красной тонкой верёвки и переброшены через плечо. Только их длина стала значительнее больше. Если раньше они еле как доходили до лопаток, то сейчас, наверняка, уже уходят до пояса, не меньше. Одежда его была схожа с одеждой Шисуи. Вот только у старшего брата было более широкое чёрное кимоно с хаори того же цвета, на рукавах которого тоже были вышиты языки ярко-красного пламени, а по краю были пришиты мягкие белые помпоны, что соединялись между собой красными тонкими верёвками, которые были связанны сложным, но красивым японским узлом. Что было ниже или сзади, Саске не мог узнать со своего места, однако такие огромные крылья действительно трудно не заметить. Конечно, размеры у Шисуи были впечатляющие, но у аники они были как минимум в полтора раза больше. И, когда они вдруг взмыли обратно в небо, младший брат также пометил, что они ещё и мощнее, чем крылья названого Учихи. Впрочем, когда они поднялись к звёздам, Итачи аккуратно погладил глупого отото, от чего сам брюнет растаял. Да, движения любимого старшего Учихи были тёплыми, нежными и такими родными, из-за чего Саске и вовсе позабыл про все свои размышления и вопросы, просто прижавшись к теплой груди, спрятанной под слоями одежды. И это действительно было прекрасно. Ему казалось, что он находится в удобном тёплом облаке, которое обволакивает его с ног до головы. В такой атмосфере брюнет решил рассмотреть все пейзажи отсюда. Сначала младший Учиха взглянул вверх. Да, звёзды действительно горели ярче, а луна на такой высоте будто бы занимала половину неба, ярко освещая всё под собой и тех, кто летит над облаками. Да, опустив теперь свой взгляд вниз, Саске мог рассмотреть место, куда его принёс подчинённый аники. Кажется, это была высокая гора, вершина которой выходила за пределы облаков, и на этой вершине был образован целый город, вот только выглядел он так, будто его взяли из сказки. В городе, где родился и вырос отото, множество современных построек и высоких панельных зданий. Однако здесь даже по центру был огромный традиционный японский замок, что будто вылез из древнего свитка и встал на своё место. Среди всех небольших жилых домов почти везде росли вишнёвые деревья, сакура. Саске думал, что привык к количеству этих розовых растений, которыми постоянно восхищаются туристы со всего мира, приезжая в их страну. Однако это был ещё более красочный пейзаж, несмотря на то, что сейчас сакура не цвела как весной. Помимо традиционных деревьев в городке было множество интересных кустов, цветов и очень красивые белоснежные дорожки, ведущие от одного дома к другому, от одного моста к другому мосту. Да, через весь городок проходит небольшая речка, которая очень сильно ветвится. Именно поэтому здесь так много мостиков, сделанных из красного дерева. Смотря отсюда, создаётся ощущение, будто это место создал какой-то пейзажист, а не мастерица природа. А мы-то думали, что после глаз ты ничего не придумаешь. Благодарим и продолжаем любоваться. Однако через несколько минут в голове младшего Учихи проскользнула мысль, что всё это сон. Ведь не может он прямо сейчас быть настолько счастливым. А ведь это чистое и искреннее чувство действительно продолжает заполнять всё его тело. Ни ненависть, ни непонимание. Всё это ему не нужно, пока он ощущает под своими ладонями ровное сердцебиение старшего брата, и никто не может их прервать за этим занятием. Его собственное сердце тоже бьётся спокойно, несмотря на то, что румянец никак не хочет сходить с его бледных щёк. Ему так хорошо. Ему так приятно. Прямо сейчас ему нравится всё. Пейзаж снизу, сверху, ощущение полёта и, самое главное, Итачи. Если бы это действительно оказалось сном, то Саске очень долго и громко рыдал от потерянного тёплого чувства. От этих размышлений младший брат крепче сжал ткань под ладонью, когда как в горле застрял комок. И пока голова младшего Учихи норовилась разорваться от противостояния сторон "Это сон" и "Это не сон", Итачи наконец-то опустился на землю. Их последним пунктом назначения оказалось дерево, одиноко стоящее на обрыве. Оно было очень большим, а потому под ним наверняка было бы хорошо отдохнуть в летнюю жару, когда выносить раскаленный воздух не выносимо. Подойдя ближе к массивному стволу, старший Учиха аккуратно усадил свою ношу и сам присел рядом, сразу подняв голову к небу. В полной тишине они просидели ровно минуту. Саске рассматривал Итачи, который аккуратно стянул с себя маску тенгу и глядел в тёмное полотно наверху, разукрашенное яркими белыми точками. Сам же младший Учиха сидел в напряжении. Его тревога вернулась вместе с непониманием происходящего и даже ненавистью к тому, что его не посвящали в события все десять лет, ведь аники однозначно знает, что происходит. Когда отото больше не мог ждать, он аккуратно открыл рот, чтобы начать разговор первым. — Что произошло в тот день? — тихо задал первый вопрос младший Учиха, немного боясь, что старший брат проигнорирует его. Однако нии-сан перевёл взгляд на брюнета и спокойно ответил. — Хах, это слишком не чётко заданный вопрос. Попробуй спросить что-нибудь более конкретное, — он слегка усмехнулся, не смотря на то, как младший брат надул щёки от обычного увёртывания старшего в ответах. — И я обязательно тебе отвечу, — дополнил аники. — Хорошо, — проговорил тот сквозь обиду и, немного подумав, задал новый. — Ты и Шисуи — настоящие тенгу? — Да, — коротко и ясно ответил старший. — Но как? Я не помню, чтобы у тебя были крылья! — возразил мальчик. — Я тоже раньше не знал, но это особенность нашего клана. В крови каждого Учихи есть гены тенгу. Это пошло от Индры Учихи, первого настоящего короля царства воронов. Благодаря этому ты можешь, однажды, проснуться с крыльями, если, конечно, ты находишься здесь. В людской местности мифическая кровь не пробуждается. Я проснулся на четвёртый день прибывания в этом месте уже с ними, — старший невольно коснулся горы перьев позади себя. — Особенность клана? Значит, если я буду находиться здесь, я тоже могу стать таким? — полюбопытствовал младший Учиха. — Да, верно. — Интересно, — хмуро и без капли заинтересованности он продолжил, — но у меня новый вопрос, — Саске вновь сердито посмотрел на брата, — Шисуи тебя похитил?! — с этими словами в нём вновь закипал гнев и ярость, только от одной мысли, что этот чел… тенгу, именно "украл" Итачи Старший Учиха серьёзно взглянул на отото, а после целую минуту молчал, хмурясь. Но в конце не выдержал и громко засмеялся. — Что смешного?! — воскликнул младший Учиха, чувствуя теперь себя высмеянным. Хотя вместе с этим в его теле поднималось то приятное чувство, когда слух улавливал приятный смех любимого и дорогого человека. Ненависть медленно перекрывалась из-за такого расслабленного поведения аники. — Ничего, просто теперь я могу понять, почему ты упал мне на руки с неба, — наконец-то объяснил, успокоив приступ веселья, Итачи. — Нет, Шисуи просто завёл меня в место, где нас никто не потревожит, и объяснил, что сейчас уже шесть лет идут гражданские войны на горе тенгу. Причиной этому послужила смерть правителя, Обито Учихи. Все хотели быть на троне, и из-за этих же разногласий единственными кандидатами могли стать только Учихи, которые всегда и правили. Поэтому шесть лет подряд власть передавалась армии, что являлась защитником территорий. Однако восстания стали слишком остры, а с внешней стороны собирались нападать другие расы, которые заметили нестабильность на горе. Я был выбран военным советом. Фугаку было бы слишком трудно забрать из мира людей, из-за семьи и возраста, ты был ещё слишком мал. Я тоже был ещё сильно молод, однако они разузнали о моих успехах в учёбе и в других направлениях, а потому прозвали "гениальным ребёнком" и решили, что такой правитель лучше, чем никакой, — Учиха вновь остановился в рассказе, а после грустно взглянул на своего отото. — Я совершенно не хотел вас покидать, однако Шисуи предложил стереть вам всем память, чтобы в семье Фугаку был только один ребёнок. И это ты, Саске. Мне было… сложно, но ты знаешь, что я всегда любил политику "идеального мира", а потому не мог отказать, — на последнем предложении Итачи прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, будто бы вновь оказавшись в том лесу, на том самом камне, где он принимал самое тяжёлое решение в его жизни. Он не смог сейчас произнести, насколько резкой болью отдавала мысль о том, чтобы бросить семью. Его лицо впервые выглядело так болезненно. Старший брат всегда старался не показывать эмоций. Это было что-то вроде способа оберегать себя и близких. Защитная реакция. Это не значит, что он был бесчувственным. Просто его эмоции мало кто видел. Даже Саске, будучи его младшим братом, никогда до этого не видел такого печального выражения лица. Аники предпочитал прятать свою боль, но сейчас… …он просто скучал по Саске. Очень сильно. Настолько, что несколько раз жалел о своём решении, когда выбрал жителей горы, нежели самого дорого себе человека. Он знал, что это было правильно. Но его чувства не заглушишь. Не сожжешь. Не забудешь. Не убьёшь. Они жили и терзали его каждый день, и потому аники приходилось постоянно проводить время за работой, дабы думать о чём угодно, а не о том, что его маленькому отото не удалось стереть память… — Но ты… всё равно согласился… — в это же время в голове брюнета был ураган, который спутал все мысли. Хотелось злиться. Злиться на брата. На Шисуи. На отца. На мать. Даже на Обито. Даже на себя. Однако он понимал, как его брату, что вечно стремился к "миру во всем мире", было тяжело жить и знать, что где-то могла погибнуть целая раса, только от его прихоти. Из-за бушевавшего вихря чувств и воспоминаний, Саске даже не мог нормально говорить. В горле застрял противный комок. — Ты… действительно… не собирался больше меня увидеть… если бы я тебя тоже забыл… — Учиха чувствовал, как к нему подкатывает знакомое ощущение. Это ощущение того, когда скоро вновь появятся слёзы. Да, за этот день младший брат часто плакал, но он на самом деле не любил эту слабость. Ненавидел. И она всегда проявляется, только когда дело касается Итачи. — Нет. Было условие, — чётко произнёс тенгу, из-за чего переполненный разными эмоциями Саске даже замер. Его волнение, страх, боль — всё пропало. Ему больше не хотелось ни злиться, ни плакать. Он просто был в большом недоумении, переводя взгляд на аники, дабы тот нехотя продолжил. Старший брат никогда не любил говорить всё прямо, по крайней мере, младшему учихе. — Условие было в том, что когда ты достигнешь совершеннолетия, я смогу, при твоём согласии, забрать тебя в свой мир. А Шисуи ещё и лично пообещал, что будет как-нибудь незаметно подбадривать тебя. Когда наступил твой день рождения, он предложил сбрасывать возле тебя листок с парой выжженных слов. Я мог написать что угодно, однако решил, что ты точно узнаешь адресата, если фраза будет одна. Одна и та же. Которую ты слышал очень часто. Значит это всё-таки писал Итачи. Приятно. Оригинально. Стоп. Сможет забрать с собой?! От одной фразы, которая прозвучала вначале, сердце вновь включило ускоренный режим. Ну да, ну да, спасибо за подсказку, что глупому отото уже безумно нравится идея о том, что он вновь может быть со старшим братом. Это же так смешно. — Значит, сейчас он меня привёз для того, чтобы оставить тут с тобой? А что будет с родителями? — настороженно поинтересовался младший Учиха, еле как сдерживая себя от того, чтобы не согласиться сразу. Его действительно беспокоил вопрос о родителях, ведь они ему далеко не чужие, однако идея остаться с челове… тенгу перед ним, звучала куда лучше. — Не совсем. Я тут подумал… — на лице брата появилась небольшая усмешка. Она не выглядела злобной или страшной, напротив, тёплой и родной, однако Саске всё равно сглотнул накопившуюся слюну. Почему-то ему не нравился этот тон. Возможно, потому, что все идеи брата таким тоном звучат очень загадочно и даются очень трудно. — Давай поиграем в игру, — продолжил старший Учиха. — Если ты угадаешь причину, по которой я перенёс нас именно в такое уединённое место, то с конца лета, ты будешь жить здесь, рядом со мной. А по поводу второго вопроса… Нет, я не могу забрать у родителей второго сына, а потому ты просто сможешь сказать, что уехал за границу в институт, а после будешь рассказывать о том, как нашёл там работу. Здесь нет связи, однако, любой тенгу может спустить тебя с горы, а там, пройдя буквально сто метров, можно будет поймать связь от курортного городка. Родители будут знать, что ты жив и здоров. Мы даже сможем раз в полгода отвозить тебя на несколько недель к ним, если ты этого захочешь, — рассказал о привлекательной жизни аники. Действительно привлекательной. Родители будут счастливы, и можно будет их навещать. Даже к друзьям можно будет слетать, раз в полгода. А главное, старший брат будет всё время рядом. Разве это не отлично? Однако, только если брюнет выиграет в какую-то очередную забаву Итачи. Чёрт. — У меня ограниченное количество попыток? — решил серьёзно подойти к делу Саске, чтобы наверняка не оплошать. Чёрт. — Хоть наугад гадай, у тебя времени до рассвета, — сказал старший Учиха, поднимая свой взор обратно в небосвод. — А подсказки я могу получить? — решил задать новый вопрос отото, тоже смотря в небо. Звёзд уже нет. Значит рассвет через час, а то и меньше. Да и тенгу навряд ли что-либо скажет. Чёрт. — Хмм… — протянул лениво парень и прикрыл глаза, будто бы размышляя, — последний день. — Что? — Это твоя подсказка. Время пошло. Чёрт. Последний день? Это подсказка? Учиха задумался, перебирая свои мысли в голове. Он сразу понял, о каком "последнем" дне говорит Итачи. Но как он может быть связан с уединённым местом? Возможно, аники что-то тогда сказал об этом… нет… старший брат не знал, что он покинет дом этим же вечером. В черепной коробке Саске начал раскладывать по полочкам все события, произошедшие в тот день. Когда они проснулись и встали, то спустились на кухню. Мама сготовила очень вкусный омлет с помидорами. Естественно, младшему сыну было это по душе. Тогда они много о чём разговаривали, но Учиха, во-первых, не может вспомнить все слова, а, во-вторых, ему не кажется, что именно в тот момент могло что-то произойти, чтобы уединиться с младшим братом под деревом в будущем. Стоп… В будущем. Какие слова брата могут быть связаны с тем, что произойдёт нескоро? «В следующий раз, Саске». Когда он ему это говорил в тот день? Когда Саске предлагал рассказать родителям о том, чтобы начать дрессировать Шисуи? Или когда младший брат снова упал и притворился, что не может ходить, а аники сразу разгадал подвох? Или когда отото предложил поймать рыбку в реке? Нет. Это было прямо перед его уходом. Он тогда пообещал, что если мальчик не будет подвергать себя опасности, то Итачи поцелует его. Не как глупого младшего брата… — «…а как мальчик целует девочку…» — прошептал нии-сан прямо возле уха Учихи, будто бы прочитал мысли. — Ты вырос. И ты здоров. Саске даже не заметил, когда лицо старшего брата оказалось прямо возле него. Наверное, он вплотную пододвинулся к нему, так как рука, что упиралась в землю, теперь была на груди тенгу, когда как сам младший Учиха уже был укутан в одно из его крыльев, будто бы в одеяле. Тепло. Нет. Жарко. Очень жарко. Нии-сану никогда не нужно разрешение. Он сам всегда знает, что нужно его глупому отото и что может его напугать. Итачи ласково кладет ладонь на пылающую ярким румянцем щёку отото, когда как второй рукой убирает длинные пряди чёлки с лица. Нужно будет подстричься, Саске. В это время сердце брюнета резко решило отвлечься, попить воды там, остудиться пару секунд, а после начало работать в тройном темпе, заставляя своего хозяина дрожать. И нет, дрожать не от страха, не от накатывающих слёз, не от гнева, а от… …желания. Губы старшего брата нежно накрывают губы отото, сминая их под собой, когда из того вырывается непрошенный стон. Впервые такой громкий. Впервые такой громкий от простого, даже не глубокого поцелуя. Только от прикосновения, но такого желанного. Такого ласкового. Такого родного. И когда этот красноречивый звук вырывается, губы младшего брата послушно приоткрываются, позволяя, нет, даже приглашая горячий и приятный язык нии-сана внутрь. И тот проходит. Он изучает каждое место отдельно, начиная от острых клыков и заканчивая гладким нёбом. И всё это время Саске почти не двигается, лишь сжимая ткань на груди брата. Ему страшно. Но страшно не от того, что делает Итачи, а от того, что тот может снова пропасть. Пропасть так же, как и тогда. Всего за пару секунд. Саске не хочет терять это приятное чувство. Он хочет наслаждаться им каждую секунду своей жизни. И потому же он не может ничего сделать, потому что боится, что он, своей неопытностью, сам может прогнать любимого. Однако все его сомнения пропадают, когда их языки сплетаются. Тогда, будто очнувшись из своих мыслей, младший Учиха убирает всё оставшееся расстояние между ними, обнимая нии-сана за шею. Их длительный поцелуй прерывается, и не единожды, но только для того, чтобы глотнуть воздуха и продолжить увлекательное и жаркое занятие до самого рассвета, пока оба не понимают, что Саске пора домой. Руки отото сжимают смоляные волосы брата на затылке, не желая расставаться с ним даже на час, не говоря уже о месяце. — Саске, я… — хотел уже сказать немного охрипшим голосом Итачи, однако Саске резко его прерывает. — Следующий раз будет завтра, нии-сан! — Но… — Пожалуйста… — Хорошо. Они проводят ещё час, просто лежа под красивым деревом, прижимаясь к друг другу и наблюдая за тем, как яркое солнце встаёт и распускает свои тёплые лучи по всей округе, согревая не только растения, воду, животных, землю, но и души двух братьев.