История куноичи

В гимнастический зал меня обычно сопровождала медсестра и когда я уставала шкандыбать, то она брала меня на ручки и тащила на себе, а после процедур, из меня ходок становился вообще никакой. Укатанную меня забирали и доставляла обратно в палату, сразу на ручках. Иногда я даже нагло дрыхла всё время обратного путешествия. Несмотря на мой выдающийся прогресс гимнастический зал по-прежнему остаётся серьёзным испытанием для моей выносливости. Как бы оно ни было, но превозмогать это главная участь попаданцев. Они, можно сказать, только ради этого попадают. Наконец я смогла сама, без сопровождения, выбраться в коридор не опасаясь завалиться куда-нибудь в угол, полностью обессиленной, после двух сотен шагов. Очередная моя маленькая мечта сбылась, и теперь я стремительно… шкандыбаю к новым горизонтам. В ничем не примечательный день, вечером забирая посуду после ужина, Огато Миюки, так, между делом, рассказывая о крысах, что в большом количестве развелись на деревенских помойках и теперь она боится после работы ходить домой одна, выдала мне новость, что, многоуважаемый Фукуи Кайоши разрешил мне, с завтрашнего дня, выходить в коридор, но дальне ни-ни, а то снова запрут в палате до самой выписки. От этой новости спалось мне совсем плохо. За ночь я проснулась семнадцать раз и каждый раз проверяла часы, а под утро, как это часто бывает, измученный организм забил на мои эмоциональные пароксизмы и задрых так что меня не разбудил даже запах завтрака. Только утренний ирьёнин, пришедший делать свои традиционные процедуры разбудил меня. Дождавшись окончания лечения и наскоро слопав завтрак, я ухватила костыли и ломанулась на волю. Как только я сама, без сопровождения, выбралась в коридор, то неожиданно заметила, что всё вокруг выглядит и ощущается, как знакомая улица по которой часто ходишь, но на которой ни разу не бывал ночью и вот случайно оказался там в полночь. В коридоре, как прежде, не больше не меньше, пахло лекарствами, ещё каким-то химическим антисептиком. На мои предпочтения, немного противно, но вполне терпимо. По-моему, так было всегда, но в этот раз как-то не так. По случаю жаркой погоды и ясного дня окна оказались открыты и сквознячок ослаблял витавшие запахи казённой лечебницы. Принюхиваясь, я решила, что раньше, когда выбиралась в коридор, следуя на процедуры, я просто не замечала всех оттенков стоящих здесь запахов. Тяжкий процесс шкандыбания поглощал меня полностью, а на ручках, ощущение мягкой, тёплой титьки к которой меня прижимали занимало основную часть моего внимания. Так что теперь я сделала два неприятных для себя открытия. Первое, это навязчивые, стойкие и отвратные запахи антисептиков, а второе, в коридоре третьего этажа бродить одной оказалось неожиданно скучно. Развлекухи кончились на удивление быстро. Окно в коридоре доступное мне расположено слишком высоко и при своём росте метр с кепкой, видела я в него, только небо и верхушки деревьев. Когда добралась к нему и стояла рассматривала облака в небе за ним я сообразила, что у меня в палате окно значительно больше и что особенно приятно расположено ниже. Ещё одним неприятным моментом стало, то, что в коридоре вообще отсутствуют стулья, кушетки, любая мебель предназначенная для таких праздно шатающихся как я. Даже чахлых фикусов и тех не нашлось. От этого вид помещения получался сиротливый и скучный. Заходишь сюда и сразу понятно – тебе здесь не рады и посетителям твоим тоже и нечего здесь по коридору шататься. Условно к мебели можно отнести только пост медсестёр, нарушающий пустынную гармонию коридора и угловатым артефактом, нагло выпирающим почти по самому его центру. Естественно, я пошкандыбала туда, к единственной местной достопримечательности. При ближайшем его рассмотрении ничего не изменилось. Только к запахам добавились тонкие нотки женских духов, канцелярщины, бумаги, чернил, свежего белья, молодых женских тел и ещё некоторое количество неидентифицированных запахов. Превалировал над всеми ими ярко выраженный запах медикаментов. Пост оказался когда-то давно выкрашенным в белое деревянным отгородкам сколоченным из тщательно обструганных и подогнанных досок, за которым примостились видавшие виды деревянные письменный стол и три стула. Эта мебель не смотря на свою потёртость выглядела вполне прочной, но вот древесиной она пахла еле различимо, зато лекарствами и травами так и шибало в нос. На крайнем стуле, ближе к выходу из отгородка устроилась занятая писаниной незнакомая мне медсестра. За ней, на соседнем стуле, лежали стопкой какие-то бумаги и папки, возможно истории болезней контингента пациентов что сейчас находился здесь на лечении, а на самом дальнем стопка сантиметров в двадцать пять свежего постельного белья. Обычный стол с обычным канцелярским барахлом на нем, и даже массивная чёрная настольная электрическая лампа есть включённая и освещающая стол желтоватым светом. Внимательно оглядев стол, я не заметила на нём чудо дерева и маленьким зелёным человечкам места тоже не нашлось. Больше из интерьера разглядывать нечего, оставалось либо сходить рассмотреть общий сортир, либо пошлындать по чужим палатам. Оба варианта мне претили, а потому я понурилась, постояла, порассматривала очередную симпатяжку медсестру, озадаченно шевелящую губами и занятую заполнением толстого гроссбуха. В отличии от меня, девушка не обратила на мою персону ровным счётом никакого внимания погруженная в свои заботы. Постояв, я решила не отвлекать занятого человека, тяжко вздохнула и с тоской, уже привычно, подумала: - Этой я бы тоже вдула! Развернулась и начала оглядываться по сторонам. Конечно же, при необходимости я могла легко вспомнить всё что ранее увидела, следуя по коридору на процедуры, но так вообще не интересно. Весь исследовательский азарт напрасно пропадёт. - Буду ублажить свой исследовательский пыл, осматривать по старинке, как будто у меня память дырявая как было раньше, ещё в родном мире в прежней жизни, раз уж я никуда не спешу. Гулять буду медленно и раз появилась возможность, внимательно рассмотреть всё что попадётся мне на глаза. - приняла я важное для себя решение. Ожидаемо, весь коридор окрашен в те цвета, что я уже видела из своей палаты, когда дверь в неё оставалась открытой и его состояние везде оказалось таким же обшарпанным. Из вновь замеченного, только плафоны электрического освещения на потолке. Точно такие же висят у меня в палате, но здесь их больше. Натыканы на стенах у потолка с обеих сторон коридора. Такое их расположение, наверное, для того чтобы шиноби их не побили, спотыкаясь об них, когда по потолку бегать будут. Странно, но розеток и выключателей я не обнаружила. Все двери в коридоре выглядели одинаковыми, даже та, что вела в общий туалет. Он здесь один, с отдельными кабинками, кафелем на полу, пятью раковинами с кранами и одним большим зеркалом над ними. Туда я только мельком заглянула, и гонимая острым для меня запахом, соответствующим помещению, вперемешку с химическим антисептиком, захлопнула дверь и двинула дальше. Не одной расписанной каким-нибудь местным орнаментом двери я не углядела. Различались только надписи на табличках около самих дверей. - Интересно, если таблички местами поменять забавно получится? Жаль, что я, как местные ниндзя по стенам ходить не умею, а то обязательно бы озадачилась и перетасовала таблички хотя бы от туалета и комнаты отдыха персонала. – размышляла я, читая надписи на вывесках. Скукотища, по коридору никто не болтался, ну кроме меня. Время то послеобеденное и все дрыхли в своих палатах. Деловито снующего медперсонала, кроме медсестры сидящей на посту, я тоже не встретила. - Наверное, у них так же, послеобеденная сиеста. На этаже жарковато, скорее всего поэтому все ленятся, только у меня одной в попе свербит. О таком чуде технологической цивилизации как кондиционер они явно не до шарили. Несчастные, необразованные дикари, не видать им синтетической прохлады среди деловой суеты урбанизированных каменных джунглей, пресного воздуха, очищенного от выхлопных газов и… пластикового чокопая, горящего синим пламенем, с его разнообразием химических вкусов. Лениво обдумывая всякую ерунду что, лезла ко мне в голову я, добравшись до лестничной площадки, остановилась и осмотрелась. Отсюда шли две лестницы одна вверх на чердак, а другая вела в низ на второй и ещё ниже, первый этажи. Остановившись и здраво рассудив, решила на лестницы пока не соваться. Моя физическая форма не готова к таким титаническим подвигам, как подъем по лестнице, до выхода на крышу госпиталя, например, а уж о спуске в низ, на второй или первый этаж я пока даже заикаться не буду. Упасть на лестнице и покатиться вниз кубарем, чем продлить себе лечение ещё на месяц другой, нет уж, это не обо мне. У меня, конечно, мозгов кот наплакал, но своей глупой выходкой с госпитальными конфетами, я пробудила всю мощь инстинкта самосохранения своего тела. После взгляда вниз на лестницу, меня начало познабливать, руки затряслись, а от холодного пота, выступившего на спине халат прилип к ней. То, что сердце у меня колотится как бешеное я сама чувствовала, а надсистема сообщила о подскочившем уровне адреналина в крови. Успокаивая, я подумала: - Не бойся тело, наоборот, я хочу выбраться отсюда во внешний мир как можно быстрее и сиюминутный интерес – «а, что там в низу или на верху» меня не прельщает. Ну почти не прельщает… не настолько чтобы я рискнула остатками своего здоровья… я сказала нет, я не попрусь по лестнице! Убедив себя, я постояла послушала как там этажом ниже, по лестнице, спускаются и поднимаются люди, понюхала запахи, идущие от них, и преодолев ещё один раунд внутренней борьбы развернувшись пошкандыбала обратно к себе в палату. Нечего лукавить, я устала даже от такой короткой прогулки, а ещё у меня имелось занятие у себя в палате. Кабуто-кун, сегодня перед сеансом массажа принёс и отдал мне две новые книжки. Одна о чакросистеме, а вторая по полевой хирургии. Пойду читать, они ждут меня под подушкой – скучают. Не буду их расстраивать дольше чем оно необходимо. Прошёл ещё один месяц. Регулярные занятия в гимнастическом зале у Мирано Кита и регулярные самостоятельные прогулки по этажу привели к тому, что теперь я уже не падала в кровать от катастрофической усталости как это происходило в первое время. В остальном моя жизнь не претерпела существенных изменений. Кормят сколько захочешь, но разнообразием меню не блещет. Каша, каша и… каша. Якуши Кабуто по-прежнему делает мне массаж и консультирует по тем учебным материалам что приносит на изучение. Два других ирьёнина так же, как до этого заходят ко мне, водят руками с активированной медицинской чакрой вдоль моего тела - лечат. Старый ирьёнин Фукуи Кайоши не балует меня своим вниманием и заходит только раз в неделю, а то и раз в две недели. Отец тоже стал заходить реже у него в клане какие-то дела очень важные. Много. Он от них смурнеет, но со мной своими проблемами не делится, а я не лезу и не настаиваю. Как это не цинично, но здесь тоже есть свой плюс. Хьюга Натсу чаще заходит ко мне и уже традиционно оставляет в верхнем ящике тумбочки по три обычных шоколадных конфеты. Волшебница хренова, она стала делать это так что я даже не успеваю заметить, когда она их туда закидывает. Наверное, ей понравилось выражение моего лица, когда она первый раз так сделала, а я всё прошляпила и когда она собралась уходить, не положив причитающуюся мне дань, у меня личико от обиды скуксилось и превратилось в куриную жопку. Я потом, ночью в надсистеме свой портретик построила и внимательно рассмотрела. Маленькая, скуксившаяся, обиженная куриная жопка с причёской химэ нашего клана. Хьюга Натсу улыбнулась самыми уголками губ, ну там, лицо наше всё, с традиционным поклоном попрощалась и… взяла и ушла. Вот просто взяла и ушла! В тот момент мне ужас как обидно стало, я даже читать не могла, а всё строила планы мести и называла её жадной стервой. Это из приличных слов. С каждым последующим разом планы становились всё изощрённее и изощрённее, но когда я совсем озверела, то в расстройстве чувств полезла пересчитать и погладить нашу прелесть, а там, рядом с прелестью, неожиданно обнаружила три новые, обыкновенных конфетки из тех что обычно приносила с собой и одаривала меня Хьюга Натсу. Счастье моё длилось не долго, я тут же их все три сожрала на радостях, а потом меня мучала совесть, за то, что я Хьюга Натсу сукой обозвала, но недолго, нельзя же над голодным ребёнком так издеваться. С тех пор я каждый раз с подозрением наблюдаю за девушкой и пытаюсь поймать тот момент, когда она мне в тумбочку конфеты подкидывает. Минусом стало то, что меня вдруг озарило, что нашу прелесть, мою заначку госпитальных конфет, могут в любой момент умыкнуть, а я этого даже не замечу. Наверняка Хьюга Натсу здесь не единственный человек с такими продвинутыми навыками. Теперь мне приходится героически бороться со своими параноидальными приступами и бить себя самой по рукам чтобы постоянно не тянутся к тумбочке перепрятать очень ценные мои конфеты. Тревожно… Нет, не так. Стабильно, единообразно и тревожно. Надсистема подтвердила, мой уровень тревожности значительно вырос и теперь я даже сплю не так беззаботно, как прежде. Весь прошедший месяц, во время своих скитаний по коридору, я приходила сюда на лестничную площадку, стояла слушала и вынюхивала, то, что там происходит внизу и вот наконец всё же решилась спустится. У меня уже третий день в попе свербить стало просто невыносимо. Сегодня, предварительно проконсультировавшись с надсистемой решила, что достаточно окрепла, чтобы попробовать спуститься по лестнице до второго этажа и после отдыха там смочь забраться обратно на свой этаж. Опыт облизывания утки пошёл мне на пользу. Теперь я не только думаю, как туда, но сразу планирую как потом буду добираться обратно. Время сейчас послеобеденное и в госпитале, по неписанному регламенту, началось сонное затишье, так что мне никто не помешает… сломать шею. Прочь тупые мысли! В голове, и так, места нет. Не резиновая, на полезные не хватает, а тут они лезут как хабалки без очереди. Терпеть больше мочи уже не осталось и я достала из тумбочки свои замечательные брезентовые труселя с резиночками и споро натянула их на задницу. Уже натренировалась их одевать без посторонней помощи за те многие дни что прошли, с тех пор как мне их выдали. Нечего всяким любопытным с низу мне под халат заглядывать и кроме того, график на погадить у меня работает и неожиданных казусов уже давно не происходило, но как говорится – дерьмо случается, так что лучше не расслабляться. Только это всё формальности, на самом деле медсёстры просекли что я труселя забываю одевать и теперь каждый раз, когда я гуляю по коридору, проверяют их наличие на мне, а в случае отсутствия, ругают, сразу хватают и тащат обратно в палату. На этом моя гулянка заканчивается. Тяжела доля маленькой девочки, даже не пошлёшь никого, сразу начнут воспитывать и демонстрировать своё физическое превосходство. Не слышали они здесь о прелестях ювенальной юстиции… Размышляя о всякой ерунде, я взяла костыли, вышла из палаты и по коридору двинула в сторону выхода с нашего этажа. Лестница сделана из дерева и когда по ней кто-то ходит, если я оказываюсь рядом, то слышу, как она тихо поскрипывает и глухо гремит под ногами некоторых людей. Заметно, что дерева в деревне много, и оно дешёвый строительный материал в отличии от камня и кирпича. Это, кстати, тоже странно, ведь кирпич, по сути, всего лишь сформованная и обожжённая глина, её, копни землю и везде найдёшь, а они всё из дерева. Из кирпича оно долговечней выходит и к тому же покрепче. Непонятно… Пока мыслями гуляла по закоулкам своего сознания добралась до лестницы. Выкрашена лестница, так же как пол по всему этажу, в традиционный коричневый цвет. Краска и древесина местами потёрта, но не очень, видимо шиноби предпочитали окна и тут, в основном, ходит медицинский персонал. Часть пролёта второго этажа что я смогла рассмотреть отсюда с площадки третьего истёрт гораздо больше. Перила тоже покрашены в коричневый и здесь выглядят новее всего прочего интерьера. Складывается впечатление что ими вообще не пользуются. Пахла лестница, так же как коридор госпиталя в основном антисептиком и совсем чуть-чуть лекарствами. На стенах тоже висели плафоны электрического освещения. Сейчас их отключили, а свет падал из большого межэтажного окна. Оно так же, как коридорное, для меня, слишком высоко расположено. Надо будет немного подняться по лестнице ведущей на чердак и оттуда посмотреть, что видно из этого окна. Подойдя к краю площадки, поближе к перилам, на случай если я попробую покатится кубарем, чтобы был шанс успеть за них зацепится, я посмотрела вниз и аккуратно переставляя костыли начала не спешно спускаться, на второй этаж. Первый пролёт, с непривычки дался мне необычайно тяжело. Когда я смогла, справилась и добралась до площадки между этажами, мне пришлось почти двадцать минут отдыхать, ожидая, когда уймётся дрожь в уставших руках и восстановится сбившееся дыхание. Мокрый от пота халат меня беспокоить уже перестал. Да неприятно, но с тех пор, как я шкандыбаю на костылях он регулярно такой. Глядя на следующий пролёт у меня, возникла упадническая мысль повернуть назад и повторить спуск позже, скажем через недельку. Решила то это не наш путь, стиснула зубы, справилась со своей сиюминутной слабостью и не отступила. За что тут же получила вознаграждение. Дальше спускаться получалось намного проще, я наловчилась и процесс пошёл совершенно без трудностей, а главное, быстрее. Удостоверившись, что справляюсь, я осмелела и перестала излишне осторожничать, уже не опасаясь за свою тушку настолько параноидальным образом, как совсем недавно до этого. - Надо же верить в меня. – всю дорогу, как мантрой, пробалтывала я своё недоверчивое тельце. Спустившись на второй этаж, узнала, что он, по внешнему, виду почти полная копия третьего. Только здесь, кроме поста медсестёр, вдоль стен расставили лавки, на которых сидели обычные жители деревни, те кого медперсонал называл гражданскими. На этом этаже пол здесь затёрт куда больше, чем у нас на третьем. Мужчины, женщины, дети старики, здесь присутствовали люди почти всех возрастов. Одеты они, в основном, в больничные халаты и пижамы. Некоторые из-них с забинтованными конечностями и есть те, кто на костылях. О послеобеденной сиесте, действующую на третьем этаже, здесь похоже не знали и в коридоре оказалось оживлённо, а по сравнению с третьим этажом так вообще форменное столпотворение. Люди сидели, ходили, кучковались группами, общались, короче жили насыщенной социальной жизнью. С огромным любопытством я смотрела на это всё, вслушивалась в разговоры и принюхивалась, пытаясь понять и идентифицировать витающие в огромном количестве запахи. У меня с ними до сих пор сложности. Надсистема утверждает, что запахи я стала различать на тридцать один и много знаков после запятой процента лучше, по сравнению с моим первым днём в этом мире. Меня тогда здорово вставило, а сейчас стало ещё сложнее, я, наверное, скоро превращусь в запаховую фетишистку, если уже не превратилась в неё. Безостановочно, всё и везде вынюхиваю, в самом прямом смысле этого слова. Перерыла весь свой архив памяти, но не нашла даже намёка чтобы канонная Хьюга Хината так штырилась от запахов. Поставила заметку на будущее разобраться, где здесь собака порылась. Из-за того, что второй пролёт дался мне гораздо легче, у меня остались силёнки, так что, не останавливаясь в проходе я за шкандыбала по коридору, исподтишка, с интересом разглядывая людей и незаметно принюхиваясь к ним. Внимание на меня особо не обращали, ну если только мелкие дети, вот они глазели, совсем не стесняясь и не пряча взгляда. Ковыляя мимо группы из пяти мальчишек разных возрастов, от восьми до двенадцати лет, я услышала смех и повернула голову туда. В этой группе детей я увидела мальчика лет восьми с забинтованной головой в больничной пижаме. Это он тыкал в меня пальцем и громко смеялся. Остальные ребята из его компании тоже повернулись, смотрели на меня, но смеяться никто из них не спешил. Они явно здесь посетители, на это прозрачно намекала их обычная повседневная одежда и уличная обувь. Местный госпитальный контингент поголовно одет в тапочки. - Друзья навещают больного товарища? Похоже. – подумала я и неожиданно даже для себя сорвалась: - Чего ржёшь дятел? – глядя исподлобья на хахатунчика спросила я недовольным голосом. Местного лексикона я успела нахвататься и обогатить свой словарный запас, подслушивая разговоры медсестёр, ирьёнинов и пациентов. Мальчонка неожиданно для меня заплакал, не менее горючими слезами чем до этого весело смеялся. Глядя на него, я запоздало сообразила, что похоже пацан, контуженный не хуже моего, а я его дятлом… грубиянка тупая. - Он упал с дерева, головой ударился. После этого таким стал. Не обижайся на него, девочка-сан, это мой брат. – сказал стоящий рядом мальчишка и низко поклонился мне. - Он не со зла. – добавил другой мальчик. - Вот же бл… да поняла уже. – расстроено ответила я. С дятлом я неожиданно угадала, но вот за свой необоснованный наезд мне тут же стало стыдно. Стереотипы, это они затуманивают остроту восприятия ситуации. Я поймала себя на том, что, заведомо негативно относилась к жителям деревни и ожидала угрозы от них. Именно такой стереотип засел в моей голове, вернее у меня в памяти из моей прошлой жизни. Почти всегда в фанфиках про Коноху, жители деревни выступали в роли злодеев, третирующих несчастного мелкого демонёнка, светоча бобра в тёмном жестоком царстве пафосно превозмогающих окровавленных ниндзя. Сейчас же вокруг себя я видела самых обычных людей, занятых самыми обычными своими делами. Вокруг всё точно так как я видела в больницах своего родного мира в приёмные часы. Снова я запоздало сообразила, что приобретённые мной когда-то заблуждения, цепляются к моему сознанию как приставучий репей к одежде и мешают объективно воспринимать реальность. Тем более не стоит забывать, что обычные люди, как всегда и везде будут очень разные. Нечего всех грести под одну гребёнку. Не настолько я тупая… вроде. Хочешь, не хочешь, а ситуацию теперь выправлять надо, а то буду потом чувствовать себя конченной мудачкой. Повернувшись, я подковыляла к ушибленному на голову, взяла его за руку и начала по ней гладить, но мальчишка не успокаивался. Тогда я придвинулась к нему почти вплотную, протянула ладошку и закрыла ею его глаза. Это моё действие помогло, ребёнок перестал плакать и стал улыбаться. Тогда я убрала руку от глаз мальчика, он снова увидел меня и опять горько заплакал. Дальше всё понятно, ушибленный разобиделся на меня и единственный выход — это исчезнуть с его глаз долой. Я повернулась к его старшему брату и предложила ему: - Уважаемый старший брат-сан закрой пожалуйста глаза уважаемому младшему брату-сану, а я сейчас уйду. – и когда он это сделал, развернулась к нему, поклонилась и сказала: - Прости меня, уважаемый старший брат-сан, я не хотела обидеть твоего уважаемого младшего брата-сана. – затем, ещё раз поклонилась и развернувшись, поспешая и не оглядываясь по сторонам, по шкандыбала обратно к выходу со второго этажа. Для первого раза впечатлений мне достаточно. Пора и честь знать. Злая глупая девочка… Надо себя в руках держать. До своей палаты я добралась вымотанной и взмокшей, с неоднозначным результатом так давно ожидаемого путешествия. Впадать в прокрастинацию и запариваться я долго не стала, нельзя постоянно винить себя за что-то, а то жизнь пройдёт серой и унылой. Обвинила разок, и спокойно живёшь дальше. Устроившись на кровати, просматривая свои только что полученные воспоминания, я думала о том, что закончилась моя первая прогулка на второй этаж, а меня ещё первый ждёт. Надеюсь, учту сегодняшний опыт и там не обижу больше никого по собственной глупости и злобе. Самое первое моё путешествие на второй этаж здорово впечатлило меня, так что во время всех последующих походов я вела себя осторожней и сдержанней. Мало ли ещё каких ушибленных в госпитале встречу, а потом красней и извиняйся или того хуже, ногами бить придётся, а они-то у меня пока не рабочие… в общем может нехорошо получиться. Потом я часто спускалась на второй или, по настроению, доходила до первого, садилась где-нибудь в уголке, скромненько и незаметно, с краю, изучая поведение и нравы обычного, гражданского, населения деревни. Именно такие обычные разумные, в основной массе, населяют этот мир и умение коммуницировать с ними в будущем наверняка облегчит мне жизнь. Стараясь не бросаться в глаза, я наблюдала за взаимоотношениями людей, различными языковыми оборотами присущими разным социальным группам, стилями одежды, цветовыми предпочтениями, характерной моторике и даже запахами. Вынюхивала запахи, познавала новые и ассоциировала те, что удавалось распознать. Болеют все, мужчины и женщины, дети и старики, богатые и бедные, злые и добрые, образованные и неграмотные, воришки и законопослушные граждане. Необычайно ценная информация текла ко мне полноводной рекой. Лучшее место для сбора аналогичной информации только аэропорт, но за неимением такового в радиусе моей досягаемости, если они вообще есть в этом мире, я довольствовалась госпиталем. Он не многих хуже. Это занятие меня настолько увлекло что часть ресурсов надсистемы мне пришлось отвлечь на построение аналитики, пока есть маза в госпитале. Постепенно, при помощи этих отвлечённых ресурсов надсистемы, я выстроила стереотипные поведенческие модели, составила словари местного быдло сленга, высокого слога и речи обычных людей различных уровней образованности и профессиональных направлений, так что теперь, вообще без проблем, могу прикинуться как дочерью высокородного вельможи, так и беспризорницей из припортовых трущоб или ребёнком заморских торговцев, мастеровых или дочуркой босоногих крестьян, даже с личиной малолетней проститутки я теперь тоже справлюсь. Вести и выглядеть потомственной аристократкой меня и так научат, на это я ресурсы не тратила тем более с этим классом в госпитале напряг. Сейчас на лечения только я одна такая.