История куноичи

На следующее утро, ещё до завтрака, я и Наруто встретились под дверьми процедурного кабинета, куда нас направили отбывать наше наказание. Казнь лучше не откладывать, а то жить опять захочется, так ведь? Пациенты нашего этажа любят поспать и в такую рань на процедуры никогда не ходят, так что кроме нас двоих, около кабинета больше никого не столпилось. Мы стояли и оба молча смотрели на дверь, думая каждый о своём, но однозначно совершенно не весёлом. В конце концов Наруто, встрепенулся и сообщил мне: - Я первый пойду, я мужчина. Этим своим шовинистическим выпадом он задел меня до самой глубины моей ранимой души и я, естественно, вспылила: - С чего это вдруг? Набычившись и глядя на него, продолжила, чуть подавшись вперёд: - Девочек нужно пропускать вперёд, так что первой пойду я. - Но мужчина должен защищать женщину, поэтому первым пойду я! - А женщины любопытней, поэтому всегда и везде лезут вперёд, первой пойду я! - Но ты не женщина, ты девочка. Потому я пойду первым! - Заметил да? – с сарказмом ответила я и парировала его выпад: - Так ты тоже не мужчина ещё. Отойди мальчик, я пойду. Я блатная. - Хината-тян у тебя совести нет! – воскликнул он, вытаращивая на меня глаза. Это он точно не угадал, с совесть у меня всё в порядке. - Есть! – я достала из кармана тот самый карандаш, который Наруто умыкнул с поста медсестёр, а потом оставшийся у меня ещё со времён пачки дрожжей в туалете второго этажа и на обоих костылях медленно и старательно вывела: «良心» (совесть). - Ха! У меня две. Это у тебя совести нет. Двигай в сторону, я пойду! Отойди, отойди глупый мальчишка. – самодовольно заявила я. Наруто тут же выхватил карандаш у меня из рук и прикусив губу аккуратно перерисовал иероглифы на своём костыле по образцу с моих дважды с обеих сторон. Получилось у него почти в точности, как у меня. Похоже, что у пацана талант к каллиграфии. - У меня тоже совесть есть! Два! – и он даже показал пальцами «V». - А у меня есть это! — я из кармана достала ту самую, давешнею зелёную пилюлю, которую только сегодня выудила из урны около поста медсестёр, пока там никого не было, направляясь сюда на процедуры. - Хы-хы! Такой сувенир на вечную память! Получись у нас завалить Хокаге, то вполне возможно, что нас бы внесли в анналы истории как детей без чакры убивших целого каге самой крутой деревни. Печалило только одно, что скорее всего внесли бы нас ногами вперёд, а это как-то расстраивало и даже огорчало, так что хорошо, что у нас не срослось. – самодовольно думала я, демонстрируя таблетку. - Я иду первой! - А у меня... — мальчишка порылся в карманах и достал красную ручку от вентиля из бойлерной. Она там одна такая была, как раз под объявлением о морге. Он гордо продемонстрировал мне свой сувенир и не менее гордо сказал: - Вот! Смотри что у меня есть! Наруто покрутил красный барашек у меня перед лицом и уверенно произнёс: - Нет, я иду первый! Контрдовод радикальный. У меня в карманах больше ничего не лежало, и я даже так сразу не сообразила, что ответить, поэтому брякнула первое что пришло в голову: - А я вырасту и у меня ПМС будет, я тогда стану тупой, злобной и все меня боятся будут! Так что иду я! Сделав соответствующие выражение лица, я помахала рукой, ладошкой от себя сопроводив этот жест словами: - Отойди-отойди мальчик. - Ну нет. Я стану Хокаге! Поэтому я не буду тебя боятся и сейчас пойду вперёд! - Отойди! Я химэ самого крутого клана в Конохагакуре. Мы всегда лезем без очереди. Или это Инузука всегда лезут без очереди?.. - задумалась я. Так и не вспомнив кто из великих кланов нашей деревни должен первым лезть без очереди сказала мальчишке: - Да без разницы, всё ровно, моя очередь лезть без очереди! – я угрожающе попыталась нависнуть над Наруто. - А Я! А я… Узумаки Наруто! Я круче всех! - А Я! Хьюга Хината! Я только ребёнок, мне всё можно! Я-тоже круче всех! Отойди! - Я! - Нет Я! - Нет Я! - Я! Я! Я! Мы, злобно сопя уставились друг на друга, некоторое время, поиграли в гляделки и меня посетила мысль как легко получить своё. Не откладывая её, я сразу перешла к реализации нового плана реализуя своё интеллектуальное превосходство над наивным мальчонкой. Я улыбнулась и сказала, решив, что раз вот так сразу, по-моему, нахрапом не выходит, то нужно сделать так как это обычно делают почти все бабы, у которых есть хоть капля мозгов - взять хитростью. - Всё, хватит спорить! Мы так долго ещё можем. Давай в камень, ножницы, бумага. Кто выиграет, тот первый! Забились? – я протянула руку, ладошкой вверх. Наруто недоверчиво попятился на меня, но всё решился. - Забились! - улыбнувшись в ответ, сказал Наруто и хлопнул по моей ладошке своей. И мы начали играть… Вы думаете я на счёт три обыграла наивного мальчонку? Фиг-мне! Не тут-то было. На моей стороне выступала не до развёрнутая надсистема, которая, тем не менее, улучшала мою реакцию, а на стороне Наруто явно читерил Кьюби, который так же улучшал реакцию мальчишки и видимо чуть лучше, чем работало у меня. В процессе игры я заметила, как вокруг зрачков у Наруто появился тоненький оранжевый ободочек. В общем у нас, неожиданно, сложился паритет. Я злобно пыхтела, скрипела блоком аналитики надсистемы, жадненько перераспределив ресурсы и пытаясь высчитать победоносную стратегию, но каждый раз мы с Наруто выкидывали одинаковые комбинации. После двадцатого раза ничьей, я уже разъярённо сопела и, кажется, у меня по волосам проскакивали искры. Непонятно откуда, даже не в звуковом диапазоне доносился чей-то весёлый оскорбительный гогот. Оглянувшись по сторонам и никого не заметив, кроме нас двоих, меня осенила догадка: - Да это же Кьюби меня троллит! От осознания ситуации, я завелась ещё больше, а от чувства глубокой обиды, захлестнувшей меня, не выдержала и завопила: - Ах ты жульничаешь лисья морда! Ржачь стал ощущаться громче. Блохастая задница, вероятно там по полу своей клетки катается, в истерическом припадке от моей неординарной сообразительности. - Это чего я лисья морда? – обиженно спросил мальчишка. - Ты наглый, жульничаешь и ещё у тебя усы на щеках! - Не чего я не жульничаю! – искренне ответил Наруто. Тут его видимо тоже осенило, и он добавил: - Это ты жульничаешь! – он с подозрением начал опять пялиться на меня. - Тогда закрой глаза и давай ещё раз сыграем! - Хината-тян, ты чего? У тебя, что ПМС уже начался? Как я с закрытыми глазами узнаю, что уже выиграл? - Ты так нагло намекаешь мне, что я тупая? Ты забыл, что там ещё злобная, и страшная, и все боятся!? Давай вместе закроем глаза и на счёт три вместе откроем. Не спорь со мной, я знаю, что делаю — верь мне! Мы закрыли глаза, выкинули комбинации и насчёт три открыли глаза. У обоих был камень. - Ах ты лисья задница! Ты опять жульничал! – возмущённо заверещала я, пыхтя и сопя как перегретый чайник. У меня кровь прилила к лицу и я, выпучив глаза закричала: - Нельзя девочек обманывать! Они и так с головой не дружат, а ты ещё усугубляешь! Они тебе за это давать не будут! В отместку! А ещё запомнят и отомстят! - Что давать не будут? - тут же заинтересованно спросил Наруто выхватив самую суть. - Да ничего давать не будут и даже пощупать! - Ни чего я щупать не хочу! — ответил Наруто надувшись. - Все так говорят, а потом раз и трое детей. Наруто подозрительно посмотрел на меня и немного отодвинувшись назад сказал: - Может обойдёмся без других детей. Мы сами хорошо играем. Давай играть пока один из нас не выиграет. - До победы? - До победы! Смех стал ещё громче с подвываниями и притяфкиваньями, а мы продолжили играть… - Надо было брать на няшность. – запоздало промелькнула мысль у меня в голове, но мне уже стало не до неё. Я впала в состояние аффекта желая выиграть во чтобы то не стало, только моё жгучее желание расплющилось о равнодушную реальность. - Ты наглый мелкий демон! Обманщик прекрасной меня! — завопила я после ещё двадцати ничьих. - Сама ты даттебайо! Выкрикнул Наруто и как-то сразу съёжился, опустил голову и по его щеке потекла слеза. Он всхлипнул и попытался отвернуться от меня, а я в приступе, забурлившего во мне негодования закричала: - Кем ты меня назвал?! Так ты ещё обижаться решил! - я схватила его за нос правой рукой и сжала его со всей силы. За месяцы хождения на костылях, мои пальцы прокачались настолько, что я без особых усилий ломала палочку для еды любыми тремя пальцами. От моей девчачьей хватки носу пацана не поздоровилось. - Аааа!.. – заверещал он от всей души. Наруто широко распахнул глаза, его слезы тут же высохли, и он зарядил мне кулаком в челюсть. Волна возмущения накрыла меня, я отпустила его нос и двинула кулаком левой руки ему между глаз. Ответ не заставил себя ждать, но я успела немного пригнуть голову и вместо глаза он попал в бровь, за что сразу же схлопотал ответный апперкот... И понеслось… Сегодня Огато Миюки выпала очередь дежурить в процедурном кабинете. На работу она пришла с самым рассветом и сейчас сидела за столом и проверяла заполнение журнала процедур. Пока она этим занималась, незаметно подкралось утро, когда уже можно ожидать пациентов на назначенные им процедуры. Жаркое солнце только встало над Конохой и нагреть землю пока не успело. Утренняя прохлада держалась и не спешила сдавать позиции. Свежий, прохладный ветерок задувал в открытое окно, из-за которого доносился многоголосый птичий щебет. Окно процедурной выходили на западную сторону и поэтому в кабинете оставалось относительно прохладно и комфортно всю первую половину дня. Солнечные лучи доберутся сюда только после обеда нагоняя в кабинет ещё больше духоты в добавление к той, что наберётся от прогретого здания. Огато Миюки, намётанным глазом профессионала, оглядела процедурную. Всё разложено и развешано идеально, кабинет готов к приёму пациентов. Яркие синие резиновые клизмы в порядке возрастания весели на стенах, над кушетками, ожидая своих клиентов. Обе кушетки тщательно вымыты и можно сказать светились, своей стерильной белизной. На металлическом процедурном столике разложены медицинские инструменты, накрытые свежей белой простынкой сверху, чтобы не смущать своим изуверским видом слабонервных пациентов, которые, как это нестранно, попадались на третьем этаже тоже. Большой медицинский шкаф, с непрозрачными дверцами, тоже белого цвета, стоявший около входной двери также способствовал гармонии помещения. С другой стороны, от двери, прислонённой к стене, покоилась сложенная ширма. Перед кушеткой, той, что справа, ближе ко входной двери, находились закрытая сейчас дверь в туалетную комнату. Тщательно вымытый коричневый пол блестел от чистоты и приятно пах травяной свежестью. На светло-зелёных стенах и потолке не заметно ни единого пятнышка. Только деревянный лакированный стол из тёмного дерева, за которым Огато Миюки сидела несколько выбивался из общей канвы цветом и массивностью, в том числе стопкой папок с историями болезней пациентов которым необходимо сегодня явиться на назначенные им процедуры. Две верхние папки, в стопке историй болезней, принадлежали пациентам штрафникам Узумаки Наруто и Хьюга Хинате. Женщина сняла их и положила перед собой не открывая. Она смотрела на папки уверенная что эти пациенты обязательно прибегут самыми первыми. Оба ребёнка с характером так что трусить и уступать друг другу навряд ли станут. Огато Миюки была уверена в своих выводах. Она постоянно наблюдала за детьми и составила мнение о них. Казалось, что в их паре лидер, импульсивный, громкий и лёгкий на подъём Узумаки Наруто, только если понаблюдать подольше, вникнуть и разобраться, то первое мнение оказывалось совершенно не очевидным. Маленькая Хьюга, ловко направляла энергию мальчишки в нужное ей русло и постоянно вынуждала его тянутся вперёд чтобы оставаться лидером, а если случалось так что что-то выходило не по её воле, то девчушку невозможно было джонином подвинуть, настолько упрямо она стояла на своём. - С таким характером, она ещё устроит отцу весёлую жизнь. – подумала женщина, расслаблено подперев подбородок рукой. С тех пор как, она перестала постоянно дежурить в палате химэ клана Хьюга, которая пошла на поправку, для неё, работа в госпитале потекла, в привычном, за много лет, русле. Всё, как обычно, вернулось на круги своя, если не считать неожиданно протухших покойников из морга и теперь смрадно вонючего подвала, в который больше никто курить не ходил. Пожар с фейерверками, от которого чердак прогорел и совсем развалился, а за ним следом чуть не сгорел весь госпиталь. Массовый энурез и понос у пациентов на втором этаже, от которого загадили все туалеты на всех этажах, а на втором, так он оказался загаженным аж до самого потолка. Ко всему прочему, добавился сумасшедший старик на втором этаже, который находится там на лечении, говорят чиновник из администрации деревни. Он довёл до нервного срыва всех дежурных медсестёр на этаже. Его к кровати привязывают, только он постоянно распутывается, неожиданно выскакивает из палаты, где его разместили, причём делает это независимо от времени суток и орёт: «Демоны! Ведьма!», а когда кто-то завязал ему рот, так стало ещё хуже, старик начал своими фекалиями на стенах писать, то, что до этого только орал. Кончилось всё тем, что его в три страховочных верёвки примотали к кровати и теперь так и лечат не отвязывая. Теперь ещё Хатаке Какаши, с надписью зелёнкой на лбу, над которым втихаря хихикал весь персонал госпиталя, а встречавшие Какаши шиноби, заходившие на третий этаж, по своим делам, непременно делали непроницаемое лицо и все как один молчали, делая вид что ничего не заметили. Только с тех пор, поток шиноби, которым вдруг срочно, что-то понадобилось на третьем этаже в госпитале резко увеличился. Кто-то из ирьёнинов запретил Хатаке Какаши умываться, мотивируя это особым лечением, и никто не даёт ему зеркало. После ремонта ему в палате, в туалете зеркало не повесили, а теперь не спешат исправлять эту оплошность. В общественный туалет на этаже, где имелось большое зеркало над умывальниками он не ходит. Он элита и в соседней кабинке с сопливым генином сидеть не станет. Только всё это несущественные мелочи, по сравнению с самым впечатляющим, последним произошедшим событием, поставившим на уши весь госпиталь - реанимированный в последний момент, почти что, скончавшийся от удушья Хокаге. Если бы он помер им бы этого не простили. Огато Миюки подумала, что за все прежние годы в госпитале было как-то спокойней, даже в войну не так нервно, как в последнее время. Раньше одно событие такого масштаба случалось раз, в худшем случае, два в год, а тут чуть ли не каждую неделю. Женщина сидела ожидала пациентов и размышляла пока, не услышала из-за двери детские голоса, которые о чем-то громко спорили, а судя по их интонациям, ещё нагнетали. Только как Огато Миюки не прислушивалась, к происходящему в коридоре, из-за двери звуки всё равно долетали плохо. Разобрать у неё ничего не получалось, но вдруг Узумаки громко взвизгнул и за дверью неожиданно всё стихло. Медсестра по личному опыту знала, что пока дети шумят всё хорошо, а когда затихли нужно срочно бежать разбираться в чём дело. Она встала, подошла к двери и открыла её. В коридоре, напротив кабинета, опираясь на костыли, стояли двое детей, Узумаки Наруто и Хьюга Хината. Они молча, самозабвенно, мутузили друг друга, злобно пыхтя. Ни один, ни другой даже не думали защищаться или отступать под градом ударов друг друга. Огато Миюки схватила детей за воротники их одежды и приподняла над полом, разведя драчунов в стороны. Костыли обеих с грохотом упали на пол. - Что это вы тут устроили? - спросила она строгим рассерженным голосом. Дети ещё посопели, попыхтели, по зыркали злобно друг на друга, по размазывали по лицу кровь из разбитых носов и губ, потрогали пальцами зубы во рту, посмотрели на свои обслюнявленные окровавленные пальцы, затем друг на друга и неожиданно для женщины, одновременно, весело засмеялись. Моё предположение о хороших бойцовых качествах Наруто оказались верными. Стиль у него уличный, для его возраста и образа жизни, вполне себе эффективный. Не умей я контролировать и терпеть боль, как пить дать, продула бы ему, а так оба теперь красавчеГи. Нет, примени я навыки, эффективной рукопашки, что освоила на базе, разделала бы пацана как Шинигами черепаху. Только после нашего приключения с дверью на чердак я окончательно осознала, что, в любой момент, за мной могут наблюдать и у меня, пока, даже нет шансов заметить это. Возможно, что именно сейчас, как получилось с Хокаге, за мной не следят, только рассчитывать на это глупо. Проколоться и попасть в застенки к мозголомам Яманака мне не улыбалось и бились мы с мальчонкой по-честному в его стиле. - Так из-за чего подрались? - спросила медсестра, занося нас в процедурную. - Мы не можем выиграть друг у друга в камень ножницы бумага — сказал Наруто, аккуратно трогая кончиками пальцев свой разбитый, начавший распухать нос на котором наливался знатный синяк. - Поэтому не можем решить кто из нас пойдёт первым. – продолжила я. - Продолжим? - спросил он, глядя на меня. - Давай, только ты не жульничай! - Ага, сама не жульничай. И мы продолжили. Считая до трёх, мы выкидывали свои комбинации, но каждый раз они у нас обязательно совпадали. Понаблюдав так три раунда, Огато Миюки, прокомментировала увиденное: - У дураков мысли сходятся. Хватит! Я подняла глаза на медсестру и возмущённо сказала: - Я не дурак! Я дура! Надо говорить: «У дураков и дур мысли сходятся»! Медсестра хмыкнула, отнесла и по очереди посадила нас, сначала на одну затем на другую кушетку, стоящую у стен процедурного кабинета друг на против друга комментируя свои действия: - Дураки слева, дуры справа. Затем женщина вернулась к своему столу, открыла тумбочку и взяла из стоящей там ванночки несколько марлевых тампонов и бутылку с травяным антисептическим раствором. Смочила тампоны в растворе и сначала она подошла ко мне. Она аккуратно тампоном стёрла кровь с моего лица и промокнула ссадины. Пока я кривилась от концентрированного запаха спирта с букетом ароматов лечебных трав, она перешла к Наруто и проделала то же самое с ним. Вероятно, женщина решила, что наши синяки и припухлости в особом лечении не нуждаются и не стоит по этому поводу дёргать занятых ирьёнинов. Сами пройдут, нам же не на приём к Даймё идти, а только по госпиталю шарахаться. Огато Миюки вернулась к столу, выбросила использованные тампоны в урну и вернула бутылку с лотком на место. Развернувшись к нам, она скомандовала: - Штаны снять, халат задрать и лечь на кушетку лицом к стене, руки под голову. Я за вас сейчас сама решу кто первый, а кто второй. Выдав нам распоряжение, она вышла в коридор, подобрала наши костыли и занесла их в процедурную. Прошла, поставила около каждой кушетки свои. Мы посмотрели друг на друга и не сговариваясь отвернулись каждый к своей стене и в таком неудобном положении начали пытаться разоблачатся. - Странно, что такое стыд я забыла уже очень давно, но глядя на Наруто у меня неожиданно вдруг случился приступ какого-то дискомфорта. С чего это вдруг? – озадачилась я, закидывая руками ножки на кушетку. Медсестра сжалилась над нами, принесла и поставила ширму между кушетками. Пока она готовила процедуры, не поворачиваясь от стола сказала: - Наруто-кун, мальчики не должны драться с девочками, если, конечно, они не шиноби, а девочки не куноичи. — внесла она важное уточнение. - Ага… - вставила я свои пять рьё. - А что они должны с ними делать? - удивлённо спросил Наруто. У них в приюте дети дрались друг с другом в независимости от пола, возраста и прочих несущественных условностей, в общем никакой дискриминации, полная и всеобъемлющая толерантность. Единственное ограничение, что могло предотвратить драку, это присутствие поблизости кого-нибудь из смотрителей, потому что зачинщику или обоим драчунам, обычно ополовинивали вечернюю порцию еды, и они ложились спать полуголодными. Так что, если уж совсем припирало и не удавалось договориться миром, прежде чем подраться дети выясняли нет ли рядом воспитателей. Оставаться голодным дураков не было, ну пожалуй кроме Наруто, только, как он считал, его всегда провоцировали первого, а потом он уже не мог стерпеть и пытался вломить обидчику не зависимо, есть рядом смотритель или нет. Он же не трус и никого не боится. Наруто совсем не понимал почему нельзя драться с девочками, они же дерутся с мальчиками. Им можно, а ему нельзя? Несправедливо. Когда мы с ним разговаривали, и я интересовалась его жизнью в приюте он сам мне всё это рассказал. Так что, сейчас глядя на мальчишку, я понимала его искреннее недоумение. Пока медсестра обдумывала логичный ответ, меня биджу потянул за помело, и я сказала: - Наруто, тебе уже пора знать, они должны их загибать и как тогда в коридоре, помнишь, где ирьёнин с медсестрой трах-мммм… - медсестра метнулась ко мне, зажала мой рот рукой и строго глядя в глаза сказала: - Добропорядочной девочке, химэ благородного клана Хьюга не пристало говорить такие непристойности. Тебе понятно маленькая химэ? – женщина внимательно и в тоже время с осуждением смотрела на меня. Чего здесь непонятного? До меня сразу дошло что я слишком расслабилась и не учла социального окружения за что получила предупреждение. Я мелко закивала головой и только тогда медсестра убрала руку от моих губ и развернувшись пошла к стене на против меня, на которой висели клизмы. Вероятно, она решила, что Наруто будет первым проходить процедуру. Над моей кушеткой висел собственный набор для анальной экзекуции. Я, лениво наблюдая за женщиной сказала: - Наруто-кун я тебе потом скажу, что мальчики должны делать с девочками. - И что она так нервничает? Он же всё равно узнает… Не успела я додумать свою мысль, как рука медсестры замерла около двухлитровой клизмы и стала, не спеша смещаться в сторону трёхлитровой. В этот момент я ясно осознала, что она передумала и первой процедуру буду проходить я по продвинутой программе экспресс воспитания скабрёзных засранок. От понимания своей предстоящей участи, у меня случился желудочный спазм. С перепугу, я громко икнула, вытаращила глаза, почти закричала и быстро затараторила пока женщина не определилась окончательно: - Нет! Стой! Наруто я тебе это никогда не расскажу! Ты все узнаешь сам, в деревне! Да, в деревне! Всё и сам! Честно-честно не скажу! Век воли не видать! Рука медсестры в процессе моего монолога стала двигаться обратно к двухлитровой клизме, но на последней фразе задержалась как бы в раздумьях, и я опять громко икнула и продолжила самозабвенно тараторить: - Воспитанные химэ благородного клана не говорят такого! А я Химэ! Я воспитанная! Честно-честно причестно! Век … Эээ… да чтоб меня разорвало! - и я замерла испуганным кроликом ожидая приговора. Рука ещё несколько мгновений помедлила, за которые я успела покрыться холодным потом, все-таки вернулась к двухлитровой клизме, и я тихо выдохнула… Своё обещание я честно сдержала и о то, что мальчики должны делать с девочками Наруто, узнал не от меня. Как он, много позже, рассказал мне, его просветили в приюте дети постарше, сразу, когда он это спросил там, по возвращению из госпиталя. После завершению процедур Наруто стоя возле процедурного кабинета в коридоре, ждал Хинату и потирал свои ягодицы думая, каким образом ему побыстрее выздороветь, а то такое лечение ему совсем не нравились. Оно намного хуже горьких пилюль, которые ему давали здесь в госпитале. Только спасительных мыслей в голову мальчика не приходило, сколько бы Наруто не чесал затылок. Вскорости пришкандыбала Хината и опёршись на костыли, тоже потёрла ягодицы, а затем задумчиво спросила: - Наруто-кун у тебя когда-нибудь появляется чувство, что тебя наказывают за твои грехи? – девочка некоторое время вглядывалась в глаза мальчика, а затем задумалась, не на долго, тяжко вздохнула и добавила: - Святые сиськи Цунаде, моя бедная нежная попка, она не выдержит таких испытаний и скоро превратится в огромную жопу. Подумала, погрузившись взглядом куда-то вовнутрь себя, ещё раз потёрла аккуратно ягодицы и уточнила: - Резиновую жопу. И все-все-все начнут меня дразнить «Резиновая жопа-химэ», а не прекрасная, солнцеликая Хьюга Хината-химэ-тян. - девочка тяжко вздохнула. До конца всего курса процедур, оставалось ещё ой как не близко. - Не понял, причём здесь сиськи, ещё святые, этой сумасшедшей, незнакомой Цунаде, которую Хината упоминала в академии и сейчас опять. Вообще кто она такая эта Цунаде? - почесал затылок и подумал он. Переспрашивать Наруто не решился, а про себя, решил: - Ничего не понимаю! Ладно, притворюсь, что понял... Про попку он всё же уточнил в слух: - А моя нежная попка во что превратится? Хината пристально посмотрела на него и сказала с нажимом: - Твоя попка не нежная. - Почему? - Я сказала. – не стала вдаваться я в подробности, настроения просвещать не было. Мальчик надулся и обиженно заканючил: - Так не честно твоя нежная, а моя нет! - Наруто, если твоя попка станет нежная, тогда к тебе даже сам Кьюби задом поворачиваться никогда не рискнёт. Наруто в который уже раз показалось, что где-то вдалеке он услышал хохот, но оглянувшись вокруг, как и раньше, кроме Хинаты, никого не заметил. - Почему? – упрямо опять спросил он. - Когда встретишь Кьюби у него спросишь. - Скажи сейчас. А если я его не встречу? - за снова канючил Наруто. - Святые сиськи Цунаде! Точно встретишь. Даже не думай, мимо не пройдёшь! - экспрессивно заявила я. Не люблю, когда канючат, а тут ещё процедура нервная такая только закончилась. Наруто показалось, что хохот стал громче, и он ещё раз оглянулся, ища его источник, но нет, никого, кроме Хинаты рядом не оказалось. - Ну ладно… - протянул Наруто и надулся сильнее. Он отвернулся, но надолго его не хватило, и мальчик почти сразу повернулся обратно: - Ты же обещала! Он попробовал пойти на детскую хитрость. Как будто я забыла кому и что обещала. - Что ты как маленький! Сказала, что встретишь, значит встретишь. Покойников же встретил? Встретил! Видел же да? Наруто согласно закивал головой. - Насмотрелся. Так ведь?! - надавила я на мальчонку фактами. Вероятно выражение моего лица показалось Наруто не добрым, и он быстро проговорил: - Да, ладно-ладно, я не обижаюсь! Улыбнувшись, пошёл он на попятную, аккуратно трогая свой опухший нос. Продолжения нытья не последовало, и мы поковыляли по коридору обратно в свои палаты. Впереди нас ожидали новые дни, а значит новые клизмы и время, наполненное страданием и раскаянием. Как в своё время прозорливый подметил Кабуто - клизмы действительно хорошо избавляют от дури. Желание ещё как-нибудь повеселиться само собой вымылось из наших голов. Госпиталь начал жить своей обычной размеренной жизнью. Навстречу идущему по коридору госпиталя Хьюга Хиаши, который как обычно пришёл проведать свою старшую дочь Хинату, попался никто иной как мелкий демон Конохагакуре Узумаки Наруто. Мальчик споро скакал, перебирая костылём и не обращая внимания на окружающих. Он явно спешил куда-то по своим делам. На Хиаши Узумаки не обратил никакого внимания думая о чём-то своём. Хиаши и раньше встречал его, проходил мимо и особо не обращал внимание на ребёнка джинчурики. Мужчина благоразумно считал, что не стоит давать повода предъявлять необоснованные претензии его клану, а ещё, мало кто об этом знал, но глава клана Хьюга, недолюбливал Узумаки. Не конкретно этого, а весь их клан, вместе со всеми их идеями кланового превосходства и грязными делишками, коснувшимися даже Хьюга. Только конкретно в этот раз молодой Узумаки привлёк внимание мужчины к себе. Мимо того зрелища что представлял мальчишка, сложно пройти, не посмотрев на него внимания. Его лицо оказалось припухшим, всё в ссадинах, обе скулы светились лиловым, а нос представлял из себя здоровую, красно-синюю, кривую картофелину. Губы походили на красные гёдза, но больше всего на лице мальчишки выделялись глаза. Вокруг обоих его глаз налились два потемневших фингала, и он стал очень похож на крошку енота из той детской книжки со сказками, которую Хьюга Хиаши иногда вечерами читал своей младшей дочери. В остальном мальчишка выглядел нормально, его неизвестный оппонент ниже лица Узумаки не колотил. - Интересно, кто пацана так отделал, не постеснявшись, прямо здесь в госпитале? – подумал Хьюга Хиаши проходя мимо мальчика и скашивая глаза чтобы рассмотреть его лицо получше и поподробней. - Красавец! – подумал Хьюга Хиаши с сарказмом. Вслед мальчишке оглядываться он не стал, не по чину ему такое и после разговора с Фукуи Кайоши его ожидал разговор с дочерью. Главный ирьёнин в очередной раз просил не будоражить ребёнка, а Сарутоби Хирузен, через него же, намекнул что не желает огласки истории, произошедшей в госпитале. Сам Хиаши считал, что за такие проделки дочь следовало бы наказать, будь она здорова, а обсуждать с кем-либо казус с Хокаге он тем более не собирался. Об этом и так знала почти вся деревня. Мальчишка ускакал по своим делам, а Хьюга Хиаши добрался до двери палаты дочери, постучал и открыл её. Хината сидела на кровати, оперевшись спиной на подушку, прислонённую к её спинке. Между её пальчиков, в хитром плетении тянулись ниточки. Девочка сосредоточенно смотрела на них и аккуратно двигала ладошками. Когда дверь открылась, она почти сразу отвлеклась от своего занятия и взглянула на вошедшего. Она жизнерадостно улыбнулась, только из-за недавно разбитой губы улыбка вышла кривоватой. Девочка обозначила поклон и радостным голосом сказала: - Здравствуй папа! Ты очень вовремя, подержи пожалуйста ниточку возле указательного пальца левой руки. Хината протянула руки к Хиаши, только обомлевший отец, замерший на пороге, не спешил помогать дочери. Он, после секундной заминки, справился с собой, сохранил азиатский покер фейс и поклонившись поздоровался с дочерью: - Здравствуй Хината-тян. Что случилось с твоим лицом? Сходу задал он вопрос что интересовал его сейчас больше всего, сделал шаг во внутрь палаты и закрыл за собой дверь. Девочка вздохнула, скинула с пальцев нитку, с помощью которой, как сама сказала отцу в одно из посещений, развивала мелкую моторику и осторожно потрогала, кончиками пальцев фиолетовую опухшую скулу, ответила вопросом на вопрос: - Ой, папа, заметно? Хьюга Хиаши рассмотрел лицо дочери: на лбу, слегка припухшая неглубокая ссадина, правая бровь рассечена, но тоже не сильно, под левым глазом налился фингал, и девочка напоминала чёрно-белого котёнка с большим чёрным пятном вокруг одного из глаз. Правая щека припухла и на ней тоже налился фиолетовым фингал. На подбородке ещё одна ссадина и довершало композицию левое красное гёдза ухо. - Очень. – не стал лукавить Хьюга Хиаши. Досталось ей прилично, но всё же меньше, чем пацану. Хьюга Хиаши не сомневался с кем подралась его дочь. Что характерно, именно подралась, а не попыталась сделать отбивную. Он внимательно прочитал доклад о её стычке, а по факту избиения сына советника Даймё и не сомневался, поссорься дочь с джинчурики по-настоящему, он бы не разгуливал по коридору, а валялся в кровати под капельницами под присмотром ирьёнинов. Хокаге вызвал бы к себе на аудиенцию Хиаши и полоскал мозги о не влиянии кланов на джинчурики. - Отец ты, наверное, уже наслышан о несчастном случае, случайно случившемся вчера после обеда с нашим достопочтимым Хокаге? Да, конечно же Хьюга Хиаши знал об этом из первых рук, он только что вышел от главного ирьёнина госпиталя Фукуи Кайоши, который подробно поведал ему о вчерашних событиях и причитающееся наказание, доморощенным ирьёнинам. Хиаши с удовольствием подметил какую политкорректную форму выбрала его дочь уведомляя отца, фактически об акте терроризма, едва не стоившего жизни главе деревни. - Из неё получится отличный политик – подумал он и согласно кивнул. Через старого ирьёнина Хокаге попросил Хьюга Хиаши не акцентировать этот случай и не наказывать дочь и Хьюга Хиаши понимал почему – подавится пилюлей и помереть, наверное, сложно придумать ещё более нелепую смерть для каге. Все понимали, кроме тех идиотов что успел растрепать половине деревни о произошедшем, что этот случай лучше держать в секрете и не вспоминать о нём, а то старик может обидеться, а обиды Хокаге это всегда нехорошо. Он обязательно найдёт как отомстить и напакостить. Злопамятный Сарутоби Хирузен уже не единожды это демонстрировал непонятливым. Девочка продолжила: - Я сама видела всё собственными глазами. Садись отец я тебе всё расскажу. Хьюга Хиаши припоминая как она в прошлый раз всё ему рассказывала малость приуныл. Но делать нечего, он прошёл и устроился на стуле. Девочка дождалась, когда Хиаши пододвинул стул и сел рядом с кроватью, поближе к дочери. Она почесала затылок и первое что сделала, поделилась своим негодованием: - Папа, эти жестокие невоспитанные люди, даже не разобравшись что виноваты не мы, …не я, начали наказывать не виновных и награждать не причастных! – сказала его дочь, сверкнула возмущённо глазами, а затем понурившись продолжила: - Нам… мне… назначили наказание, и я как старшая химэ благородного клана, с гордо поднятой головой вынуждена его достойно принять, каким бы недостойным меня оно не казалось. Я же не могу опозорить наш клан. – Хината потёрла рукой своё бедро ближе к попе. - А этот наглый Узумаки решил пролезть вперёд и первым получить наказание! – лицо девочки наполнилось праведным гневом: - «Я первый пойду, я ведь мужчина.» - скрипучим голосом передразнила она. - Ах значит я слабая, ах я беспомощная, папа он меня сукой обозвал! – Хината негодующе сжала кулачки, ещё раз сверкнула глазами и уже спокойно добавила: - Ну… мы с Наруто не сошлись во мнениях по вопросу роли женщины в современном развитом обществе. Он не слушал доводы разума, то есть меня, вынудил привести ему весомый аргумент в нос… и ещё… эээ… несколько аргументов. Девочка снова вздохнула, аккуратно потрогала край фингал вокруг глаза и нехотя признала: - Его аргументы тоже оказались весомыми, только настоять на своей точке зрения до конца я не успела – пришла медсестра и стала… понуждать нас к миру. Я надеюсь, у меня ещё будет возможность донести до него все мои аргументы, когда он опять перестанет слушать доводы разума. Мальчишки… они ничего не понимают! - Хината-тян, ты сказала нехорошее слово, которое не пристало говорить старшей химэ благородного клана. – Хиаши мягко попенял дочери, он помнил, что Фукуи Кайоши предостерегал его нервировать ребёнка. - Вот и я говорю, нехорошим словом обозвал. Его даже говорить не пристала, а он обозвал! – Хината набычилась, она снова начала закипать. Хиаши потянулся вперёд обнял дочь и погладил её по голове. Она прижалась к нему и уже спокойно сказала: - Не беспокойся папа, я его научу родину любить. Он у меня все плохие слова позабывает. Хиаши оказался несколько озадачен логикой дочери, но то, как у Узумаки выглядел нос его порадовало. У Хинаты появился ярко выраженный бойцовый характер, а без этого главой клана не стать. Теперь совершенно ясно, что тот случай со старшим сыном советника даймё на втором этаже это не случайность. Девочка действительно готова защищать своё и не важно, что, мнение или нечто иное, совершенно независимо от того, кто перед ней. Хьюга Хиаши знал, что, будучи лидером клана не только важно найти правильное решение, но не менее важно настоять на том, чтобы оно было исполнено. Хьюга Хиаши улыбнулся уголками губ, его настроение сместилось на отметку – яркий солнечный день, а дальнейший разговор с дочерью вернулся в традиционное русло их обычных встреч, о семье, клане и лечении девочки. Сегодня Хината тоже получит свои любимые конфеты, хотя изначально он не планировал отдавать их дочери в знак наказания за то, что она устроила с Хокаге. Об инциденте с главой деревни она рассказала всё подробно без утайки и на обратном пути Хиаши поколебавшись, всё же зашёл в палату к Хатаке Какаши. Принёс ему глубочайшие извинения за поведение дочери, получил заверения в том, что Какаши не держит зла на девочку и претензий к клану Хьюга тоже не имеет, пожелал скорейшего выздоровления и удалился. Когда Хиаши покинул палату Хатаке Какаши и закрыл за собой дверь, он не сдержался, позволил себе маленькую вольность и медсестра, дежурившая в тот день на посту на третьем этаже, увидела исключительно редкое зрелище – искреннею улыбку главы благородного клана Хьюга. Вернувшись с задания в деревню, Майто Гай зашёл в администрацию Хокаге, сдал отчёт и доложился по выполненной задаче. Отчёт он не поленился и написал на обратном пути в деревню. Писать особо оказалась не о чем, рядовое задание С-ранга на сопровождение обеспеченного жителя страны Огня вместе с семьёй на отдых в страну Горячих источников. Денег за задание он получил немного, в аккурат хватило подкинуть родне, к которой он завернул на обратном пути в город Чофу, проведать племянника малыша Рока и немного осталось для поддержания штанов на недолгий отдых до нового задания. Закончив с бюрократией Майто Гай добрался до общаги, в которой снимал комнату, скинул походные вещи и отправился в деревенские бани. Пробыл там, ровно столько сколько необходимо на помывку и приятный расслабленный отдых. Из бань Гай прямиком направился к дому Хатаке Какаши в надежде что его друг тоже дома, а не пропадает на очередном задании. Если ему повезёт, он надеялся пообедать вместе с ним, пропустив по стаканчику сакэ, посплетничать о разном и может даже добраться до района красных фонарей, а если нет, то тренировки он начнёт сегодня, а не завтра. Добравшись туда, Гай узнал, что его друга дома нет, он не на задании и найти его можно на лечении в госпитале. Именно об этом гласили знаки, нанесённые еле заметными штрихами на косяк двери дома Какаши. Ещё сопливыми школярами, на первом курсе академии шиноби, они всей своей компашкой разработали собственную секретную письменность. Прошло время, они выросли, много чего случилось и от той компашки остались только Гай и Какаши, только привычка оставлять друг другу сообщения так и осталась у них со времён беззаботного детства. Стоит отдать должное, их совместный труд получился очень удачным, и они с удовольствием пользовались им. Предаваясь воспоминаниям о временах учёбы Гай, верхними путями, добрался до госпиталя, обогнул его рассматривая окна и заприметив нужный знак, с крыши дома напротив, сиганул сразу в открытое окно третьего этажа. Друга Гай застал за обедом. Какаши лениво ел жиденький госпитальный супчик и когда Гай запрыгнул в окно даже не вздрогнул, всё так же лениво работая палочками. Оставшись на подоконнике в позе орла, Гай жизнерадостно поприветствовал друга: - Здорово Какаши! Тебя снова уделали… В следующую секунду он замер, вытаращившись на товарища. - Привет Гай, чего замолчал? – отвлёкся от постного обеда Какаши. Гай соскочил с окна и громко выпалил: - Ты крут Какаши! Такая самокритика! Не многие на это способны! В тебе по-прежнему бурлит сила юности! Я не уступлю тебе! Обескураженный Какаши уставился на друга, а Гай рванул к двери и выскочил в коридор. Какаши пожал плечами, иногда он не понимал порывов товарища и хотел было снова приняться за недоеденный суп, только в этот самый момент его снова посетило чувство неправильности, преследовавшее его уже третий день после того, как случился инцидент с Хокаге. Какаши, задумался пытаясь поймать мысль что крутилась на задворках сознания, но она никак не давалась в осмысление. Сосредоточиться и поймать её он не успел, в палату снова ворвался Майто Гай, настежь распахивая дверь и с порога, задрав ладошкой волосы у себя на лбу, провозгласил: - У тебя два, а у меня три! – имея в виду иероглифы бодро оповестил друга Гай и с вызовом добавил: - Ну что ты на это скажешь Хатаке Какаши?! На лбу друга-соперника Какаши прочитал надпись, криво начертанную зелёнкой, из трёх иероглифов «間抜け» (дебил) и невольно произнеся её в слух: - Дебил. Произнося это слово, Какаши чуть ли не физически ощущал как мысль что так долго терзала его сознание наконец угнездилась в голове и ему стало кристально ясно не совсем обычное поведение окружающих – витиеватые, несколько больше необходимого извинения главы клана Хьюга с чуть более глубоким поклоном чем требует этикет, каменные морды случайных шиноби, что уже третий день, постоянно, «по ошибке» заваливались к нему в палату и с извинениями уходили, ирьёнины контролирующие чтобы он не умывался и не пускавшие к нему медсестёр, сами приносящие лекарства, Хокаге принимавший доклад Какаши по последнему заданию всю аудиенцию задумчиво и неотрывно смотревший на него и все те другие странности что вдруг мгновенно встали на свои места, придавливая непоколебимой логикой произошедшего. Какаши понял причину всего этого и заключалась она не в его пижаме на пяток размеров больше необходимого ему, с гигантскими тапочками в придачу, что злые медработники всучили нелюбимому пациенту за постоянные побеги из госпиталя не долеченным. Он понимал, насколько комично выглядит в этом клоунском прикиде, только попытку поспорить в приёмном покое пресекли, сразу предложив убираться на лечение в любое другое учреждение деревни, прикрывая свою наглость распоряжением главного ирьёнина госпиталя Фукуи Кайоши. Какаши вскочил и бросился вон из палаты, в общий туалет, где, как он помнил, есть большое зеркало внутренне уже готовый к тому, что там увидит. Именно в этот раз реальность не разочаровала его и на своём лбу он увидел криво намалёванные зелёнкой иероглифы «阿呆» (кретин). Какаши, помнил кто и когда сделал ему эту надпись, только никак не мог осмыслить, как такое могло произойти с ним - элитным джонином, заместителем капитана АНБУ, об которого ломали зубы целые команды сильных противников. Как колченогая мелюзга, даже без чакры, смогла такое провернуть?! Несмотря на категорический запрет от главного ирьёнина Фукуи Кайоши, Какаши сорвал с шарингана бинты и уставился на себя в зеркало. Активированный шаринган и его воспоминания прекрасно сработали на пару и позволили воссоздать картину произошедшего. Он увидел-осознал, как девчушка, в несколько заходов, мелкими штрихами, в псевдослучайном порядке, мазала ему лоб постепенно выписывая иероглифы. Сейчас Какаши видел, что не расслабься он и мысленно не путешествуй по просторам сюжета той новой книги уважаемого Джирайи что он читал, то заметил бы отражение надписи на своём лбу в возбуждённо блестевших глазах Хьюга-химэ. Прокололся он на её лице, подспудно ожидая изменений в её мимике, а сейчас он видел-воспринимал в своих воспоминаниях, что её лицо это маска фарфоровой куклы и эмоции отражаются у неё только в глазах. - Ты выиграл. – с отсутствующим видом сообщил другу Какаши вернувшись в палату. - Так просто?! – не поверил Гай. Какаши ничего не ответил ему, он молча прошёл и уселся на кровать. Сейчас ему стало не до Гая, он весь ушёл в себя, присутствуя на похоронах и следуя в процессии, в первых рядах за гробом, в котором несли его чувство собственного величия. За срыв лечения расплата последовала тем же вечером. Молодой ирьёнин Якуши Кабуто пришедший вручить Хатаке Какаши вечернюю дозу лекарств и провести сеанс лечения, проводя процедуру нахмурился, недовольно бликанул линзами очков и не закончив её, молча вышел из палаты, а вместо него, спустя некоторое время, пришёл главный ирьёнин Фукуи Кайоши. Старик своим обычным негромким голосом уведомил Какаши, что за несоблюдение предписаний ему полагается ректальное введение лекарственных средств, совместно с процедурой очищения. Что конкретно Какаши будут очищать ирьёнин не уточнил. Между делом Фукуи Кайоши сообщил что лечение одобрено самим Хокаге и, лично сопровождая необязательного пациента, отвёл Какаши в процедурный кабинет, где его встретила приветливо улыбающаяся медсестра Огато Миюки и уже поджидала, резиновая, с длинным шлангом, двадцатилитровая клизма, подвешенная через перекладину сразу на два штатива. - Думать забыл, а сон нежданно в руку пришёл. Ёабная Хьюга, ёабный Узумаки. Не отвертеться, вот оно «Тысячелетие Смерти» по ирьёнински – с тоской думал Какаши, по непонятной причине именно сейчас припоминая давешний кошмар и от открывшейся ему картины, замирая в дверях процедурной. - Что ж вы уважаемый замерли? Идите, идите. – напутствовал шедший следом Фукуи Кайоши, ненавязчиво подталкивая Какаши в спину.