Протокол

      Мир, которым мы его знали, больше не существовал. После Первого света прошла пара лет, а число людей со сверхспособностями выросло в три раза в сравнении со статистикой пятимесячной давности. И это число увеличивается.       Бедные дети, подростки, а иногда и взрослые, которые не знают, что им делать, только они обнаруживают внутри себя некую аномалию.       Женщина в докторском халате сидела в одинокой белой лаборатории. На ее лице была респираторная маска, на глазах – защитные очки, на руках – перчатки. Она аккуратно поднесла пипетку к колбе, но не успела капля зеленой жидкости упасть под гнетом гравитации, как брюнетку привлек шум из коридора.       Она отложила пипетку в сторону, сняла перчатки, маску и очки, повернулась на кресле на сто восемьдесят градусов и выключила игравшую все это время незамысловатую мелодию черную колонку.       Женщина медленно встала, сунула руки в карманы халата, мягким движением головы убрала выбившиеся из каре пряди и начала медленно шагать к большой стеклянной двери. По коридору пронеслась тень. Затем еще одна. Кто-то громко кричал, но из-за шумопоглощения она не могла разобрать ни слова.       Не то чтобы она очень хотела знать конкретное положение дел, но и в неведении оставаться не намеревалась. Когда ты работаешь в одиночку на пятьдесят четвертом этаже самого большого здания города, не интересоваться делами внутри его стен было бы глупо.       Подойдя вплотную к дверям, женщина заметила только кусок синего плаща, скрывшегося за поворотом узкого коридора. Она достала свой пропуск из кармана и приложила к сенсорной панели. Дверь мгновенно открылась, обдав брюнетку сильным потоком воздуха. Чей-то неразборчивый крик отражался от стен и звучал словно из всех коридоров сразу. Но женщина знала, куда идти.       В операционной такой суеты не было уже очень давно. Двое высоких мужчин переложили чье-то извивающееся от невыносимых мук тело. Человеческим оно было лишь отдаленно, руки и ноги бились в сильнейших конвульсиях, постоянно то пропадая на долю секунды, то появляясь в нескольких миллиметрах дальше, чем были прежде. Такое ощущение, будто это (нечто) существовало сразу в нескольких мирах, и застряло посередине. — Быстро, закрепите его конечности! — звонкий женский голос будто возвышался над криками и мучительными стонами пациента. Девушка ловким движением заплела длинный хвост в гульку и сняла верхнюю часть одежды, похожей на кимоно. — Руки! — раздался бас. Мужчина с седой бородой на секунду задержал взгляд на высоком коренастом блондине, который стоял напротив. Они скоординировали свои действия и одновременно защелкнули руки пациента. — Пш-ш-ш, пр-р-рикон… р-разры, — крик пациента сменился на сиплый, но громкий голос, но хватило его ненадолго. Крик раздался вновь. — Он рассыпается! — произнес блондин, у него был явный русский акцент. — Делаю, что могу! — кричала девушка, вытирая предплечьем выступившую испарину на лбу. Руки пациента словно не знали никаких оков. Даже будучи пристегнутым, его конечности проходили сквозь препятствия так, будто они были всего лишь жалкой проекцией.       Внезапно между ладоней девушки появилась бирюзовая сфера. Закрыв глаза, она нахмурилась, а сфера начала расщепляться на мелкие частицы, которые медленно двигались к бьющемуся в конвульсиях пациенту. Его лицо искажалось во множестве лиц. Он менялся, будто разрывался и вновь собирался каждую новую секунду.       В этот момент мужчина с поседевшей бородой защелкнул ноги жертвы этих непредвиденных обстоятельств. Он отошел на шаг назад, снял бордовый военный берет и просто наблюдал. — Давай, Сейдж, — единственное, что смог выдавить из себя он. Бирюзовые частицы обволокли пациента, но лучше ему не становилось.       Блондин тоже наблюдал, однако не долго. Он был не особо эмоционален, да, переживал, но сохранял хладнокровие. Его синий глаз со шрамом вдруг дернулся влево, мужчина вышел из операционной. Он тут же поравнялся с женщиной в белом халате. Стеклянные двери закрылись перед ними и вокруг стало невыносимо тихо.       Вдвоем они молчали, наблюдая за попытками Сейдж спасти жизнь человека, но, надо признаться, с каждой секундой надежды на сохранение его человечности оставалось все меньше. Блондин медленно взглянул на брюнетку. Она доставала ему до подбородка, но это не делало ее хрупкой. Присущий ей недовольный взгляд находил место даже сейчас. — Сабина, — тихо произнес ее имя блондин. — Без имен, — тут же прервала его та, не желая смотреть в ответ. Блондин кивнул, на секунду бросил взгляд на вид в операционной, затем вновь вернулся к лицу Сабины.       За спиной послышались громкие шаги: кто-то бежал сломя голову. Мимо них, прямо в операционную, залетела, словно ветер, девушка в больших круглых очках. В руках она держала какую-то ткань, за ней хвостиком увязался бот, держащий ее компьютер. Потом набежали какие-то врачи, но все, казалось, было бесполезно.       Посмотрев еще пару минут на то, как умирает некогда близкий друг, как он разрывается на части между материей, Сабина развернулась и ушла. — Увидимся, — бросила она напоследок, даже не оборачиваясь. — Да, — ответил ей по-русски блондин.       Пару часов Сабина сидела в полной тишине в своей лаборатории. Она смотрела на отложенную ранее пипетку и ни о чем не думала. Единственным звуком, который хоть как-то держал женщину в реальности, был писк белых крыс в клетках.       Встав со стула, Сабина лениво подошла к окну и начала рассматривать живущий своей жизнью город. Небо затянуло тучами и в окна начал бить дождь. Его капли были такими большими и тяжелыми, что вскоре города внизу уже было не видно. — Он пришел в себя, — мужской голос говорил тихо и мягко, дверь за спиной блондина закрылась. Его было легко узнать не только по вечной привычке насвистывать мелодии, но и по этому акценту. Будучи американкой, Сабине все равно нравилось, как звучит русский. — Сейдж с ним. — Но? — подловила русского Сабина, глядя в окно. — Это больше не он, — честно ответил блондин, продолжая стоять у двери. — Поясни, — Сабина резко повернулась, сделала пару уверенных шагов вперед, но остановилась. Блондин был немного удивлен бурной реакцией, но виду не подал. Он глубоко вздохнул, смотрел исключительно на женщину в белом халате, а та смотрела на него. — Он эфемерен, его нет. — В каком смысле «его нет»? — это была одна из самых длинных фраз Сабины за сегодня.       Блондин подождал немного, затем сделал два шага вперед и оказался в метре от женщины. Смотреть одним глазом на ее недовольный вид было не так приятно, как двумя, но печалиться по этому поводу было как-то не по-русски. Тем более новый радионитовый глаз был тоже полезен. — Тебе лучше взглянуть самой. Я не смогу описать то, что видел, — рука блондина только хотела опуститься на плечо женщины, но та повернулась к столу, глядя на микроскопы и колбы. — Насколько все плохо? — Посмотришь сама, — повторил блондин, и все же его рука мягко коснулась предплечья брюнетки. Реакция не заставила себя долго ждать: она отбросила его руку, словно надоедливую мушку, толкнула его в грудь и вышла из лаборатории, скрываясь где-то в коридорах.       Блондин конечно же не препятствовал, потому что знал, что абсолютно все сейчас на нервах и переживают, но вернуть старую добрую Сабину могло лишь время. Мужчина покрутился на месте, начал изучать то, над чем работала брюнетка. В общем-то, ничего необычного, только неприятный химический запах. Он снял со спины лук и колчан со стрелами, размял плечи и нажал на кнопку «фильтрации» на сенсорной панели около двери. Хотя бы запаха не будет. ...       Широкая мужская рука бросила бордовый берет на стол. Бримстоун вздохнул, гремя тяжелыми ботинками по плитке в столовой. Он открыл холодильник и достал две бутылки пива, сел за стол, включил телевизор и ожидал худшего.       «Париж стал центром необъяснимых аномалий. Дюжина разломов, как называют их ученые, появились на главных улицах города…» — Бримстоун переключил канал, но там говорилось почти то же самое, только все было в Нью-Йорке, потом Берлин, Москва… — Думаешь, узнаешь что-то новое? — голос блондина появился словно из ниоткуда. — О, Сова, — кивнул ему Бримстоун, — бери, — указал тот на закрытую бутылку пива. — Спасибо, — по-русски ответил блондин, присел рядом с поседевшим военным и открыл бутылку резким, но умелым рывком об край стола. — Что Вайпер? — решил продолжить Бримстоун. — Я сказал, что она должна посмотреть на него сама. — Ну да… Пока он с Сейдж, Вайпер не будет делать глупостей. — Он что-то говорил? — Нет, — покачал головой Бримстоун.       «…власти обеспокоены, не причастен ли печально известный Протокол Валорант к тем самым разломам в материи? Сама организация пока не дает никаких комментариев, однако свидетелями был замечен самолет Протокола высоко в небе над Парижем, как только разломы появились…» — продолжал телевизор. Бримстоун громко поставил бутылку на стол, пиво вспенилось и, подступив к горлышку, перелилось за его края. — Правильно, раньше Кингдом, теперь мы! — Успокойся, — мягко произнес Сова. — Зачем он оказался в разломе? — Нас отнесло взрывом, — начал вспоминать Бримстоун, все еще пялясь в телевизор, — кто-то быстро убежал оттуда, мы погнались за ними. — Какое оружие? — Не разглядел. Он был ближе, побежал вперед, я увидел яркую вспышку, смотрю — он пропал. Буквально через секунду появился позади меня, начал биться в конвульсиях. Ну а дальше я вызвал Сейдж. — А она вызвала меня. — Потому что ты уже контактировал с разломом. — Я не был внутри.       Сабина встретилась с уставшей Сейдж в той же операционной. Взгляд китаянки был тяжелым, но не враждебным. Она молча кивнула в сторону бледно-зеленой ширмы. Сабина расценила это как приглашение.       Она одернула ткань, застыв на месте. Перед ней лежал кто-то совершенно другой. Он был человеческой формы: руки, ноги, голова… Был одет в плотно прилегающую одежду, руки покрыты тканью, словно мумия бинтами. Голова была повернута в сторону, на ней был капюшон. Чуть наклонившись, Сабина попыталась разглядеть лицо пациента, но, как ни старалась в тусклом освящении, там была кромешная темнота. Словно там не было ничего.       Рука Сабины потянулась к капюшону, пальцы ее почти коснулись темно-фиолетовой ткани, как вдруг Сейдж схватили запястье брюнетки. — Не надо. — Почему? — взгляд Сабины будто прожигал Сейдж, но та не дернулась. — Уничтожить легко, собрать сложно, — ответила китаянка. Тогда Сабина вырвала руку и подняла острый подбородок. Сейдж же осталась в полном спокойствии. Сил на эмоции у нее уже не было. — Там будто ничего нет, — продолжила брюнетка. — Там действительно ничего. Но трогать его не советую, если не хочешь стать такой же. — Убила бы его и дело с концом, — прошипела Сабина. — Я не такое чудовище, как ты. — Сабина… — послышалось низкое хриплое шипение, походившее на искаженный мужской голос, — где ты? — продолжил он.       Девушки вдруг уставились на пациента, сделали шаг назад от койки. В глубине капюшона, где еще недавно была темнота, вдруг появились три синие линии, они светились ярко. Казалось, даже выражали эмоции. — Ты… что… — брюнетка не могла подобрать слов, чтобы даже задать вопрос. Ее рука медленно потянулась к столу, где ранее она заметила пару шприцов. — Я… — протянул голос, пока пациент поднимался, он свесил ноги и продолжал смотреть на Сабину, — я видел себя миллионы раз, и везде я был другим, но внешне точно таким же. — Что? — выдохнула женщина в белом халате, ее удивленный взгляд бегал по спокойной физиономии Сейдж. — Инь Вэй… — Да, Сабина? — ответила китаянка. — Он может пролить свет на то, что происходит, — она взглянула на пациента и, не думая больше ни секунды, продолжила: — Теперь ты Омен. — Я Омен, — повторил эфемерный человек.