Протокол

      Уже как несколько часов он не обращал внимание на головную боль. Она была самой меньшей из его проблем. Кости ломило, а в глазах щепало от слез, но он плакал не от беспомощности или жалости к себе, а потому, что это было естественно — плакать, когда фингал под левым глазом мешает нормально смотреть вперед, а холодный яркий свет от лампы раздражает. — Зря ты играешь героя, — голос Фейд был холоден и безразличен, — Легион позаботился о том, чтобы Протоколу не пришло в голову тебя спасать. — Да плевать я хотел, — Питер Элорди сплюнул сгусток слюны перемешанный с кровью на пол. Это был не первый плевок: вокруг в принципе все было красно-бардовое от пятен и капель. Он тяжело поднял голову, стараясь посмотреть на турчанку так, словно это было обычный разговор за чашкой чая. Получалось не очень. — Ради чего ты страдаешь? — Фейд, сидя на металлическом стуле, облокотилась руками о колени, чтобы быть ближе к Питеру. — Привязал себя к трубе тряпкой и для чего?       Элорди усмехнулся, будто его похвалили за то, над чем он работал уже очень долго. Он привязал себя сам за руки к трубе, использовав для этого свою футболку, чтобы, когда Фейд в очередной раз придет пытать его, он не смог навредить ни себе, ни напугать Рейз, сидящую в соседней камере за стеклом. — Чтоб ты спросила. Нравится? — Сколько времени прошло, а ты все еще веришь, что Киллджой и команда придут спасать тебя? — сероволосая покрутила головой. — Ты знаешь: я вижу все, чего ты боишься. — Я не боюсь, что Кейджей бросит меня. Наоборот, так будет и для нее, и для Протокола проще. Я не хочу совсем уж лицо испортить. С распухшими глазами я не слишком хорошо буду выглядеть в гробу. Ты так не думаешь? — Еще шутишь? Ну ладно… — Фейд поднялась, отчего у Питера рефлекторно исчезла и улыбка, и желание язвить, но он ничего не сказал. Турчанка вышла из камеры молча.       Бывший капитан выдохнул еле заметно и расслабился. За все то время, что его держали тут, он не выдал ни одного секрета, ни одной миссий, ни одного имени — он ничего не сказал и не собирается говорить. Он понял все еще тогда — увидев Рейз сломленной — что ни под какими пытками не выдаст дела Протокола. Ему было, есть и будет важно, чтобы они задержались еще хотя бы на чуть-чуть. Может быть, тогда у Киллджой будет больше шансов. А это все, что его интересовало. — В смысле они уже поняли про Лотос? — голос Омега-Вайпер был отлично слышен даже из-за закрытых прозрачных дверей, за которыми сидел Питер Элорди. — Ну, мы пока не в курсе, что конкретно они знают, кроме имени «Варун Батра» и… — голос Омега-Бримстоуна пытался оправдаться. — Этого может быть достаточно, — серьезно сказала Омега-Сейдж. — Нужно хотя бы понаблюдать за ними. Как твои? — Рейз бесполезная. Питер молчит, — Фейд сдала их. — Если Протокол опередит нас с Лотосом, то у нас не будет энергии на коллайдер. А я напоминаю, что нам позарез как надо на Ипсилон, пока они там не поняли, что такое радианит. — Пока они «недоразвитые», ты хотела сказать, — Омега-Бримстоун вздохнул. — Хотела. — Нужно избавиться от них, раз инфой по Лотосу они не… вы поняли. — Нужно подумать. — Зачем думать? — Омега-Вайпер чуть повысила голос. — Легион слишком распыляется. У нас есть четкая задача, а вот эти игры в суперагентов оставьте для Атласа.       Питеру не нравилось, куда заходил их диалог, пусть даже он не должен был ничего слышать. То, что ни ему, ни Рейз не было известно ни про какой Лотос — правда. Он постучал по стеклу, служащему вместе стены, ботинком. Латиноамериканка, сидевшая к нему спиной, медленно повернула голову. — Я нас отсюда вытащу, поняла? — сказал он ей. — Я тебе клянусь. ***       Сону Хан предельно точно швырнула нож в железного робота с надписью «Макс» на фронтальном табло. В последнее время он не особо сопротивлялся и тренироваться с ним было уже не так весело, как в тот исторический первый раз. Что-то произошло, и кореянка не могла докопаться до правды.       В соседней комнате сидели Джейми Адейеми, Рё Киритани, Кирра Фостер и Эрик Торстен. Их молодежная компания сделала шведу скидку на возраст и «выгонять» не стала. — Меня что больше всего раздражает, — продолжал говорить Йору, мотая туда-сюда своим ножом-бабочкой, — что прошло уже две недели, а ни одна из наших вылазок ничего нового не принесла. — Все встало, — кивнул Брич, делая глоток пива из горла коричневатой бутылки, покрытой конденсатом. — Еще и Брим не разрешает ничего делать, — Сону присоединилась к общему разговору, расположившись рядом с Джейми на диванчике. — Сколько раз мы уже ходили на разведку? — Йору продолжал. — Три? Пять раз? Португалия? Испания? Уже жду, когда же нам скажут обыскать всю Индию. — Не будь таким нытиком, — Кирра легонько пихнула японца в плечо, — можно рассматривать это, как путешествия. Зато ни разу не случалось ничего страшного. — Без этого «страшного» уже совсем скучно… — сказал Джейми, — я не помню, чтобы раньше так много времени играл в PlayStation. — С другой стороны, — Сону потянулась за свободной банкой пива, стоящей на столе, — что мы еще можем, кроме как бегать с одной локации на другую? — Это те мегаумы работают постоянно: данные, шифры, отчеты — поэтому они забывают, как мы тут тушимся, — фыркнул Йору. — Давай открою, — Джейми протянул руку. — Спасибо, зайчик, — Сону хоть и было абсолютно комфортно самой открыть себе банку, она все же решила оказать британцу честь. — Ладно, если бы это еще было справедливо, — вернулась кореянка к своей прежней мысли, как только Джейми отдал ей пиво, — но Фейд работает с ними постоянно! — Она хотя бы хакерить умеет. — Я напоминаю, что не так давно она угрожала рассказать всем, кто мы такие. Нас бы тогда и Кингдом хлопнул, и еще кто-нибудь, — доказывала Сону. — Она вообще была также косвенной причиной, почему Доминика убили и Сабину снова травмировали, — чуть тише сказала Кирра, как бы невзначай откашлявшись.       Рейна стояла в коридоре, подслушивая разговор коллег. Она опиралась спиной о стену и для пущего удобства уперлась правой стопой, совсем не заботясь о том, что ее ботинки могут оставить грязный след. Она ждала, скрестив руки на груди. Ждала недолго.       Винсент появился из-за угла, оглянулся. Завидев мексиканку, он направился прямиком к ней. Француз поглядывал на большую кружку кофе, которую захватил из кафетерия. Аромат напитка быстро заполонил собой коридор.       Рейна убрала ногу со стены, выпрямилась, вставая напротив мужчины и сказала: — Ты быстро. Быстрее обычного. — Так соскучился по тебе. Как там Мексика? — Стоит, — женщина немного помолчала, потом кивнула в сторону соседней двери и продолжила, — долго собираетесь мариновать подростков? — Сколько придется. По твоему живенькому разговору я могу делать вывод, что ты нашла интересную информацию?       Рейна глянула на Винсента и загадочно улыбнулась. Он кивнул, изнутри загораясь азартом узнать, в чем же все дело. Последние пару дней, пока мексиканка все еще решала «семейные вопросы», Протокол перехватил несколько занимательных данных. Самым ключевым был факт постройки новой базы корпорации «Кингдом», куда завтра утром прибудет Мишель Сантос. Для чего новая архитектурная ценность была возведена и что внутри — известно не было.       В комнате уже кипела работа: Сайфер и Фейд, окупировав компьютер и ноутбук, одновременно работали над поиском Варуна Батры; Киллджой и Рейз в другом углу помещения подключали проводами золотую руку Астры к какой-то программе, в попытках все-таки отыскать «Город Цветов» на карте мира; Сейдж, Бримстоун и Омен, склонившись над бумажными папками и различными распечатками, продолжали по кусочкам складывать информацию, полученную с Омега-Земли.       Рейна встала в самую середину комнаты и, широко раскинув руки в стороны, громко сказала: — Кто-нибудь хочет схватить Кингдом за яйца под названием «Мишель Сантос»? — Ох, — Сайфер отвлекся от монитора и повернулся на стуле, — я уже совсем и забыл! Совсем забыл, что Рейна просила найти информацию на Сантос! — бодро подтвердил марокканец. — Пардон. Ошибку признаю. — Уже не важно, — отмахнулась мексиканка, — я знаю, что завтра утром конвой Кингдома будет перемещаться на новую базу в Лос-Анджелесе, и в одной из машин как раз наша принцесса. Данные разведки я сбросила на главный сервер. — Откуда информация? — Бримстоун обогнул стол и встал позади Сайфера, когда тот загружал документ. Там был сам маршрут, расшифрованные стенограммы переговоров, количество машин, альтернативные маршруты и многое другое. Было ощущение, словно Кингдом перевозил не свои игрушки, а семью президента или короля. — Пора прекращать думать, что Мексика — это дыра, — гордо сказала Рейна. — Не очень-то умно будет распыляться: у нас висит задание по Лотосу, — сказала Киллджой, — мы и так постоянно теряем много времени. — Ты стала другой, — Рейна двинулась к ней, продолжая улыбаться, — предательства закаляют, да? — На твое место не претендую, — бросила немка. — Бримстоун, ну ты-то не разочаровывай, — мексиканка повернулась к боссу, — я же не прошу поехать всем вместе. По глазам вижу, ты тоже считаешь, что там может быть что-то интересное. Я могу поехать и сама, с Винсентом. — Ага… с вами поедут Вайпер и Сова. Вам задание убить мразь, а им — найти что-нибудь, достойное нашего внимания и, что самое важное, узнать о планах Кингдома. — Вот это уже другой разговор, — Рейна была очень довольна, она прошла мимо француза, поманив его указательным пальцем за собой, — пойдем, hombre guapo. ***       Солнце палило на убой. Весна в самом разгаре выдавала нереальные температуры за последнюю неделю. Сабина вздохнула глубоко, набрала через нос еще прохладный утренний воздух, а потом села в бронированный автомобиль. Дверь была не закрыта: она ждала, когда остальные тоже загрузятся и можно будет отправляться в путь.       Две недели назад у нее был день рождения и ничего не произошло. Небольшая вечеринка была, если спокойный вкусный ужин в компании других агентов и разговоры ни о чем можно назвать «вечеринкой». Отношения с другими у нее смягчились, но с большего ничего не поменялось и, если тогда она особо не думала об этом, сейчас что-то заставляло ее переосмыслить свои ценности. Она считала, что к этому времени все закончится: хорошо или плохо — другой вопрос, но закончиться должно было точно.       Рейна и Винсент стояли слева от авто, около капота, смотрели детали карты через небольшой ноутбук, слово через слово спорили, а потом быстро успокаивались. Сова же расположился со стороны открытой двери. Упираясь спиной о кузов, он созерцал вид на магистраль с того моста, на котором они сейчас находились. Время от времени он глубоко вздыхал, а каждый раз, когда мимо пролетала птица — следил за ней глазами несколько мгновений.       Единственное, что поменялось, это их отношения: они снова начали смотреть друг на друга с тем самым чувством, которое изначально свело их вместе. Они снова были нужны и интересны друг для друга.       Странная резкая головная боль кольнула Сабину в правом виске. Она прочистила горло, потянулась за бутылкой воды — один глоток всегда мог избавить и от голода, и от мигрени. Движение на магистрали постоянно менялось: то пару машин проносились в одном и другом направлении, то было тихо. На часах — шесть утра. Через тридцать минут под мостом должен был проехать конвой.       Рейна и Чембер сели на передние сидения, француз был за рулем. Сова загрузился на заднее, рядом с Вайпер. Все были одеты в однотипные черные костюмы, похожие на форму SWAT’а, отличало их только оружие: у Вайпер и Рейны были автоматы, у Совы лук с колчаном, а у Винсента пока ничего.       Они спустились с моста на главную дорогу, поехали вперед, ближе к виднеющемуся городу. Следующим пунктом был тоннель, который команда должна была забаррикадировать. Они уже позаботились об альтернативных маршрутах, так что тот, по которому они двигались сейчас, был последним, из многочисленных. В общем, другого варианта у конвоя не было, как проехать здесь — по тоннелю. Вчетвером, они добрались до нужного места: Чембер подсбросил скорость внутри тоннеля, чтобы не пропустить так называемый «карман», куда должна была спрятаться их машина, а потом неожиданно выехать на середину дороги, создав преграду.       Когда автомобиль запарковался, пришло время занимать нужные позиции. По рации Сайфер как раз передал, что конвой на пути и дорожная полиция задерживает движение для гражданских авто, а это значит, что кроме нужных машин здесь никого не будет. Также марокканец сказал, что стоит ожидать две легковых и три грузовых машины.       Вайпер вышла первая: она вернулась почти к самому въезду в тоннель и, словно это было ежедневным делом, расположила перпендикулярно дороге цепочку из спринклеров. Они буквально выстрелили из рукава ее костюма и были очень маленькими и незаметными на асфальте. Эта стена, как только Вайпер включит ее, должна будет лишить конвой отступления. Над головой что-то зашумело: женщина подняла ее и увидела, как небольшой дрон, чем-то похожий на филина, цепляется ножками за одну из труб на потолке тоннеля. Теперь Сова сможет смотреть за тем, что происходит, даже если придется утопить в токсине все вокруг. Вайпер показала дрону большой палец, как бы сигнализируя, что все установлено.       Рейна смотрела в сторону выезда из тоннеля, держа автомат стволом кверху, а прикладом на плече. Главное, она размышляла, чтобы первое авто не пошло на таран — тогда конвой продолжит путь, и они все упустят. Доверяя своему шестому чувству, мексиканка достала две гранаты и расположила их по обе стены тоннеля. Теперь в любой момент Чембер мог нажать на красную кнопку на панели авто и выезд будет завален бетонными плитами. — Все готово, — сказала она сама себе, но остальные слышали ее через наушники: у каждого был свой. — Все готово, — подтвердила Вайпер свою сторону. — Пять минут готовность, — раздался голос Чембера.       Рейна развернулась и направилась в сторону кармана, где пряталась их машина. Вайпер вышла из тоннеля и спряталась в полусухих кустах на обочине, вскоре по другую сторону в зарослях расположилась мексиканка. Им нужно было хорошенько разделить конвой, иначе они не справятся.       Вдалеке послышалась возня. Та, которая исходит от машин, когда посреди пустой дороги утром проезжает целая стая. Либо солнце стало пригревать голову Вайпер, либо какая-то псина нагадила в кустах рядом, но женщина почувствовала мерзотный аромат в носу. Она натянула на лицо свою респираторную маску. Стало лучше. — Минута, — сказал Чембер.       Вайпер раскрыла левую ладонь и уже приготовилась нажимать на кнопку, чтобы активировать выброс газа из спринклеров.       Колонна автомобилей сбросила скорость и успешно въехала в тоннель. Первый джип, два грузовых авто уже скрылись за стенами, и до женщин долетел резкий звук тормозов. Третья фура и легковая за ней въехать в тоннель не успели. Заскрипели колодки, резина проскользила по асфальту. Вайпер нажала на кнопку. Въезд в тоннель был перекрыт густым зеленым газом.       Дверь тонированного джипа открылись, оттуда выскочили трое вооруженных мужчин. Рейна показалась из-за кустов и побежала вперед, к ним, открыв огонь. Вайпер воспользовалась моментом и, спустившись с холмика, сразу пошла к фуре. Она оперативно шла к кабине, ведь знала, что ее должны были увидеть через боковые стекла. Под звуки перестрелок впереди, за ядовитой стеной, и сзади — где Рейна уже должна была всех убить, Вайпер добралась до пассажирской двери. Она дернула за ручку и направила в кабину ствол автомата. Там никого не оказалось. Женщина мгновенно просканировала глазами место под фурой и повернулась в сторону переднего бампера — пошла туда. — Трое мертвы, — доложила Рейна, наступив ботинком в лужу крови. Мексиканка бросила взгляд вперед, пока перезаряжала автомат и, не говоря больше ничего, двинулась к дверцам контейнера. Они были заперты на два замка. Рейна дернула за ручку.       Когда Сова увидел первый джип внутри тоннеля через глазной имплант, куда дрон-филин посылал картинку, он скомандовал Чемберу давить на газ. Их машина забаррикадировала проезд дальше, и конвой, включив сирены и мигалки, уже хотел разворачиваться, но позади вдруг появилась зеленая стена из какого-то газа.       Надев на лица маски, мужчины принялись работать. Сова покинул кресло и, натянув тетиву, выпустил в потолок шоковую стрелу. Чембер щелкнул пальцами, в его руке появился пистолет: весь такой минималистичный, золотой и чертовски удобный — и француз открыл огонь по лобовому стеклу джипа, который стоял перпендикулярно их машине. Водитель умер на месте, другой — на переднем сидении — тоже, третий и четвертый вылезли с пассажирских дверей и уже приготовились отстреливаться, но их поразил электрический разряд. Двое упали на асфальт, скрюченные в муках и мертвые.       Сова достал еще одну стрелу. Чембер открыл дверь и спустился на корточки перед капотом джипа, потом перебрался в сторону открытой двери. Русский запустил новую стрелу чуть дальше: она просканировала территорию, словно они были в каком-то фильме про супергероев. — Первый грузовик — трое, второй — водитель и пятеро в «ящике» безоружны, — сказал блондин.       У первой фуры открылись дверцы: на асфальт спрыгнули трое солдат. Сова натянул тетиву с новой стрелой. Один точный взгляд заставил его руку сместиться на сантиметр влево, и стрела полетела. Она разбила стекло в дверце и воткнулась в кузов, снова бахнув электрических разрядом. Русский нейтрализовал двоих.       Чембер высунулся в поисках третьего. Над его головой пронеслась автоматная очередь. Француз спрятался за укрытие, выругавшись. Он достал из одного нагрудного кармашка визитку, немного подождал и, привстав, запустил ее вперед. «Картонка» воткнулась в асфальт перед третьим мужчиной в униформе Кингдома. Не успел он обратить внимание, как его мозги уже украшали кузов фуры, а на месте визитки стоял Чембер, держа на вытянутой руке дымящийся пистолет.       Вайпер заглянула за передний кузов — убила одного, хотя тот уже держал руки перед собой в мольбе сжалиться. Женщина продолжила огибать фуру. До ушей донесся скрип открывающихся дверей контейнера. Один из военных подбирался к Рейне, пока та была за дверями. — Рейна, должен быть еще од… — не успела Вайпер договорить, как кто-то ударил ее по спине. Женщина выронила автомат, полетела вниз по инерции. Она выставила руки, чтобы не сломать маску и нос, перекатилась на спину и на нее сразу же навалился тот «третий», которого все потеряли. У него был огромный острый нож, которым мужчина замахнулся, но Вайпер схватила его обеими руками за запястье и кое-как сдерживала напор. Ногами она пыталась дотянуться до спины военного, чтобы ударить, но он буквально сидел на ее груди, и она не могла ничего сделать, кроме как сопротивляться.       Послышался выстрел справа. Хлопнула дверца контейнера. Рейна выругалась на испанском, а потом началась драка. Мексиканка хотела пристрелить ублюдка, но он, изначально промахнувшись, саданул автоматом ей по щеке. Из губы потекла кровь, женщина попятилась назад. Мужчина поднял автомат в «позицию», Рейна ударила его ногой — он выронил оружие.       Сил оставалось все меньше. Лезвие, кажется, коснулось стекла респираторной маски. Руки американки задрожали. Она вспомнила, что однажды Сова обучил ее одному приему, но он был настолько опасным, что доселе она его никогда не использовала. Полезен он именно в таких ситуациях: когда противник сильнее и больше, и когда он лишил тебя мобильности.       Вайпер отключила надоедливые мысли. Она, в первую очередь, — специально обученный агент. На весь прием у нее было ровно две секунды. Собрав последние силы, она напряглась и отодвинула руки, держащие нож, от своего лица. Мужчина хрипел в ответ, в потугах надавить сильнее. Женщина расслабила хватку, мужчина по инерции своего веса полетел вниз. Вайпер наклонила голову в сторону, при этом перенаправила руки военного на пару миллиметров в бок. Он думал, что вонзил нож в ее череп. Она выхватила нож, пока он был в осознании, и саданула его по шее. Кровь хлынула на ее маску. Вайпер отбросила тело мужчины в сторону, шатаясь, поднялась на ноги и выстрелила в него еще несколько раз из пистолета.       Сбоку тоже кто-то выстрелил. Вайпер обернулась и побежала к Рейне. Она не видела, что происходило за открытыми нараспашку дверями контейнера. Добежав, прямо перед ней свалилось тело военного с дыркой в шлеме. Рейна была в порядке. — У нас чисто, — немного погодя, доложила Вайпер.       Сова и Чембер подошли к центральной фуре. Водитель уже лежал замертво на огромном руле: до него дошел ядовитый дым. Внутри контейнера что-то явно происходило, ведь в тишине, которая сейчас была на месте преступления, мужчины могли отчетливо слышать бурные разговоры. — Все чисто, — сказал Сова.       Стена газа упала, словно тяжелое облако. В тоннель снова попадал солнечный свет. Агенты встретились у замка на контейнере второй фуры — которая посередине. — Все нормально? — русский обеспокоенно посмотрел на Вайпер, когда та отерла рукой забрало маски от крови. Женщина небрежно стряхнула капли на землю, покрутила головой: — Нормально… — Там кто-то есть, — сказал Чембер, хватаясь за ручку. Он потянул дверцы на себя и о, чудо!       В полном искреннем страхе перед агентами Протокола были пятеро ученых: трое женщин и двое мужчин — все в белых халатах, в окружении папок, бумаг, коробок и многих других важных вещей. Четверо сидели, склонив головы, с поднятыми в повиновении и мольбе руками, а одна женщина продолжала стоять, глядя прямиком на агентов.       Та, что стояла, — Мишель Сантос. Взгляд ее бегал с Совы на Рейну, с Чембера на Вайпер и наоборот, в других последовательностях. Она, если бы могла, что-нибудь да сделала бы, но кроме бумажек, ноутбуков и телефонов вокруг ничего не было. — Принцесса найдена, — ухмыльнулся Чембер, — bonjour, content de voir. — И куча, куча документов… — дополнила Рейна, стягивая с лица маску. — Ну что, прикончим их всех? — Думаете, полиция не знает? — начала Мишель. — За нами уже едут, вам не скрыться вовремя. А еще, вы слишком тупы, чтобы понять хоть одно слово из того, что здесь написано. Мы нужны вам, чтобы разобраться. У вас нет ни знаний, ни…       Вайпер тоже сняла маску. С досадой бросила ее под ноги ученым в белых халатах. Сова и Чембер тоже показали лица. — Я в твоей писанине разберусь, — сказала американка. — Ты… — Мишель сделала шаг вперед, Сова схватил пистолет из кобуры на бедре Вайпер и направил на лицо Сантос: — Спокойно! — О… твоя псина, да? Вы все… когда же вы поймете, что проиграете? Ты, Сабина Каллас, — по слогам произнесла она имя Вайпер, — кем бы ты была без меня? Если бы не я, никогда бы ты не оказалась в Кингдоме. Ясно?! — она подошла еще ближе, ударила кулаком себя в грудь. — Ты всего лишь недоученая, пародия на человека, который жаждет ответов на вопросы. Ты всегда была, есть и будешь той несчастной маленькой женщиной, которой все пользуются, у которой нет своего мнения, нет ни друзей, ни смысла жизни! У тебя даже нет будущего! Что, убьешь меня?! Давай! Этим вы только еще больше убедите Кингдом, что надо действовать по плану!       Рейна подняла руку с автоматом, неаккуратно и, скорее, лениво, уперла приклад себе в плечо и выпустила по пуле на каждого ученого, включая Сантос. Кровью был украшен не только потолок контейнера, но и стены, пол, незакрытые документы, девайсы — все подряд. Так как Мишель стояла ближе всех, ее мозги, словно фарш, раскидало на подчиненных, что сидели позади нее. Тело женщины упало, превращая голову в мерзкую лужу крови. — Меня не вдохновила ее речь, — нарушила тишину мексиканка.       Винсент потянулся, обнаружил, что у него болит колено и ключица, цокнул языком. Сова вернул пистолет в кобуру на бедре Сабины, кивнул ей, как бы спрашивая «все ли хорошо».       Сабина смотрела на труп Сантос. На месиво, которое еще когда-то было живым человеком и говорило здесь яростную предсмертную речь, надеясь на то, что это поможет ей выжить. Брюнетка почему-то думала, что этот момент вызовет у нее облегчение, эйфорию, может, спокойствие, но… никогда ни у кого смерть врага не вызывала подобные чувства — Сабина не была здесь исключением. Она вообще исключением не была, и в этом Сантос оказалась права. Если бы какая-то особенность все-таки присутствовала, жизнь у Сабины была бы куда более уникальной.       Чембер забрался в контейнер. Его ботинок наступил на ошметок мозга, раздавив его в йогуртное желе. Никто не обращал внимание, кроме Сабины. У нее сперло дыхание, во рту появилось много слюны — она отвернулась. Сова подхватил ее за руку. — Что такое? — спросил он.       Рейна обступила брюнетку с другой стороны. В следующую секунду Сабину вытошнило на асфальт. Никогда такого еще не было. Никогда кровь, кишки и мозги не вызывали у нее такую реакцию. Сабина брезгливо отерла рот тыльной стороной ладони, недоуменно глянула на Сову. — Я думал, ты более толстокожая, — рассмеялся Винсент, но после яростного взгляда Рейны он ретировался. — Это из-за Сантос? — Сова все еще придерживал Сабину за плечо. — Не думаю…       Брюнетка поймала на себе серьезный взгляд Рейны. Она выглядела так, будто действительно обеспокоена, а, что еще интереснее, знает, в чем причина, но говорить не станет. — Плохой завтрак? — подозрительно спросила мексиканка.       Сабина не ответила. Потому что завтрак ели они все и только одной ей стало плохо. Плохое состояние взялось, казалось бы, из ниоткуда. Рейна оценивающе глянула на живот Сабины, потом обратно ей в глаза. Помолчав, женщины одновременно сказали: — Тебе надо к Сейдж. — Я схожу к Сейдж. ***       Фейд подняла руки вверх ладонями, откинулась на спинку стула, пару секунд просидела молча, а потом, крутанувшись, сказала: — Они мне ответили!       Сайфер оттолкнулся от стола, подъехал на стуле ближе к турчанке. Бримстоун, Винсент и Сова обступили девушку со всех сторон.       По приезде с задания ребята решили не откладывать работу, не отдыхать и не привыкать к тому, что есть лишнее время. Притащив с собой все документы из конвоя, другие агенты занимались анализом информации в соседнем помещении. Это малость разгрузило комнату, в которой работали Сайфер и Фейд. — Читай, — кивнул Бримстоун, подбоченившись. — Хейзел Эйлетмез, — принялась читать Фейд, — сколько лет, сколько зим. Хотелось бы мне пообщаться с тобой при более лучших обстоятельствах. Агент Батра больше не работает на REALM. Он числится в бегах по обвинению в краже бесценного артефакта. Я сказал уже достаточно чисто из уважения, как к бывшему работнику. Но на кого бы ты там ни работала, передай, что это приватное расследование. Не спрашивай больше. — Нас же не остановят его слова? — спросил Сова. — Конечно, нет, — Бримстоун отошел на пару шагов назад, задумался. — Сайфер, задание. — Слушаю. — Найди все, что можно, на Батру с учетом того, что этот сопляк из REALM’а только что сказал. А Фейд, — он глянул на нее, когда та повернулась, — ты с Киллджой и Астрой должны найти чертов Лотос. — Поняла. — Приступайте. А вы, — он кивнул на Винсента и Сову, — за мной. У нас бумажная работа впереди. — Антистресс-раскраски? — усмехнулся француз, когда мужчины уже шли к двери. ***       Джейми, Эрик и Йору носили коробки с документами, девайсы и разные стеклянные непонятные колбочки из коридора в помещение без дверей. Они старались располагать вещи на столах или рядом с ними, чтобы девушкам, которые их разбирали, было удобнее.       Сону, Неон и Кирра уже справлялись со второй коробкой, где были только тоненькие папки с непонятными цифрами, вместо названий. Рейз доставала стекляшки и колбы на стол, аккуратно, чтобы ничего не повредилось. Рейна, за третьим столом, небрежно листала папки потолще, а потом давала их Кай/О, который сканировал каждую страницу и загружал их через провод, подключенный в своей шее, в общую базу данных. Она сама должна рассортировать по датам, темам и именам — так заявлял Сайфер.       На пороге появились Бримстоун, за ним Винсент с Совой. Все втроем выглядели не очень воодушевленно. — Есть что-нибудь уже? — обратился мужчина в берете к Рейне, потом подошел. — Скажи, что да. — Посмотри на это, — немного погодя, начала она, бросая на стол одну из папок, та была открыта, — это список имен, данных… — Это то, что я думаю? — позади нарисовался Винсент, принялся листать, но столбец с буквами и цифрами все никак не заканчивался. — Это подопытные?       Мексиканке не надо было отвечать: по ее лицу и грустным глазам все было и так понятно. Винсент не смог долго смотреть на нее — снова вернулся к бумажке и решил пробежаться по именам. Помимо них, там было и все остальное: группа крови, другие медицинские термины, даты и место рождения, возраст.       Люсия Мондрагон… он нашел и ее. Его указательный палец, которым он вел сверху-вниз по документу, его выдал. Что сказать у Винсента не нашлось, но рядом с этим именем была подпись, сделанная шариковой ручкой: «утеряна». Утеряна, как кукла, как вещь, он подумал. Француз перелистнул дальше, список закончился, но начались сводки из уже проведенных опытов, в которых он мало, что понимал. — Где они все? — спросил мужчина.       Рейна закусила нижнюю губу, прокручивая в голове возможные ответы, но подобрать слова было сложно. Она перелистнула еще пару страниц — Винсент ей позволил — и указала на новую информацию. — Их убили, — констатировал Бримстоун то, что было записано. — Их было больше ста… — Сова не мог поверить тому, что слышал, отчего даже схватил папку и поднес ее ближе к лицу, хотя его здоровый глаз видел прекрасно. — Инфа по их новой базе, — послышался голос Сону Хан, она подошла ближе, — Лос-Анджелес, Бойл-Хейтс, тут даже координаты есть, — кореянка положила распечатку карты одного района Лос-Анджелеса поверх других папок на столе. — Что они планируют? — Рейз появилась тут как тут. — Есть мысли? Или факты? — Планируют что-то снова построить… — Рейна плюхнула еще одну кипу бумаг наверх. На этот раз там были чертежи непонятной круглой конструкции, с пометкой «Landfall» и «Venice». — Сабина что-то может знать про это? — Бримстоун резко повернулся к Сове, стал говорить очень тихо, хотя стоящие рядом агенты его прекрасно слышали. — Без понятия, — русский поддержал секретность, — надо спрашивать. Я лично ничего такого не слышал. — Может, мы найдем что-то в этой макулатуре, — вздохнула Сону. — Ну… если с Сабиной ne marchera pas, — сказал Винсент так же тихо, — можем попробовать Неон… — В смысле? — Пусть она спросит у своего папочки. Это, может быть, единственное дружелюбное лицо в Кингдоме, которое у нас осталось. ***       Почему, когда все идет к логическому завершению, что-то обязательно всплывает, как неожиданный труп ранней весной? Сабина обдумывала это в голове, пока сидела на кушетке в ожидании результатов анализов. Она так и не поняла зачем Сейдж решила взять у нее кровь и не одну колбу, а целых три, и почему так надолго пропала.       Сабина знала, что не больна — она тоже была врачом — и что не отравилась; она знала, что стресс уже не влияет на нее так, как когда-то ломал ее здоровье двадцать лет назад. Это не мог быть ни грипп, ни вирус, ведь другие абсолютно здоровы, а на что намекала Рейна брюнетка так и не поняла. Никто не мог отравить ее специально: даже если среди них и есть агент с Омеги, то что ему или ей даст несмертельная доза какого-нибудь растворчика? Если надо было ее убить, ее бы уже убили, а пока жива — все это чьи-то игры. Она даже начала перебирать старых знакомых: своих, Совы и, как ни крути, Винсента — но ничего, все либо умерли, либо слишком мало знают, чтобы это сказывалось на здоровье Сабины. Так что случилось? Может, это просто психологическая реакция на смерть человека, который поломал всю ее жизнь?       Сейдж зашла в круглую палату-изолятор, где еще пару недель назад сидела Неон. Теперь на ее месте, мотая ногами в воздухе, была Сабина. Она кивнула, не давая китаянке времени, чтобы подойти: — Ну? Что? — Все в норме, — Сейдж протянула лист с анализами, — ну, относительно той ситуации, в которой мы находимся.       Сабина пробежалась глазами по данным. У нее скривилось лицо, как бы говоря «да нормально», она перевернула листок, и ее зрачки расширились. Брюнетка взглянула на Сейдж, затрясла листком в воздухе: — Вот это ты нахрена проверяла? — спросила та, с наездом. — Послушай… — Только время мое тратишь, еще и кровь. Что… что это такое? — Сабина глянула на результаты, грубо шлепнула пальцами по бумаге, — ХГЧ. Нельзя его в конце дня делать. Да и нахрена он мне тут вообще? — Тебе было бы неплохо посмотреть результаты. — Да я вижу, — она быстро зыркнула на Сейдж, потом обратно в бумажку, встала с кушетки, — и что? 23200 мЕд/мл. И? Ну? Поставишь мне диагноз онкология? Спасибо. Мне поэтому так хреново? — На онкологию тоже все нормально, Сабина.       Брюнетка быстро дышала через широкие ноздри, которые она не могла расслабить от злости. Глупые анализы все равно ничего не показывают, а она просидела здесь не менее часа. Состояние все еще было ужасным, теперь к несварению добавилась головная боль и непереносимость китайцев. — Сабина, — обратилась к ней Сейдж, — давай немного успокоимся. Ты сама не своя. Присядь.       Брюнетка долго стояла на месте, но потом сдалась: — Села. — Я думаю, ты сама понимаешь, откуда такой показатель хорионического гонадотропина. Я думаю, надо сказать… — Заткнись! Это невозможно! — Сабина крепко сжала пальцы, которыми держала листок, отчего тот начинал приобретать непрезентабельный вид. — Нет. Повышенный показатель может быть от чего угодно: вплоть до 2 граммов витамина С. — Это неправда. — Ты врач? Тебе лучше известно? Даже образования нет. — Сабина, ты беременна. Два месяца. — Нет, заткнись! — она подорвалась с кушетки, встала близко к Сейдж и принялась тыкать ей пальцем в лицо. — Я не могу иметь детей, — сказала она сквозь зубы, делая паузу между каждым словом, — не получилось трахнуть Сову по-хорошему, решила меня унизить? Не выйдет, ты… — Не обзывайся, пожалуйста. Я не хотела трахать Сову, как и не хотела унижать тебя. Вы пользуетесь контрацептивами? — Пффф… я должна отвечать тебе на это? — Сабина сделала шаг назад, шлепнула бумажкой по тумбочке. — Может, еще в штаны мне залезешь? — Возможно. Ответишь? Хотя, я делаю выводы, что не пользуетесь. То, что ты не можешь забеременеть не значит, что это навсегда. Есть разные виды бесплодия. Как человек с образованием, ты понимаешь, что я права. — Я тебя… ненавижу, — она хотела сказать что-то еще, но остановилась. — Если ты хоть что-то Сове скажешь, я убью тебя. Поняла меня? — Ты думаешь, анализы врут? Или почему тебе так страшно? Что не так?       Но брюнетка не ответила. Она вылетела из медицинского крыла, словно ей и правда уже ничего не болело. Хотя теперь к общему состоянию овоща добавилась паническая атака. ***       Восемнадцать лет назад       Все было разрушено. Ей сказали, что она, сознательно или нет, сделала выбор и поменять его уже нельзя. Плохое питание, сбитый режим, недосып и бессонницы, усталость, стресс — перечисление глупых факторов, которые можно было исключить, принимая она их всерьез. И принимая она свою жизнь всерьез. Но она выбрала то, что ей было больше всего интересно — науку, деньги, перспективы, открытия, нечто, что имеет куда больший смысл, чем отсутствие головных болей или прием витаминов. Она просто не думала, что все зайдет так далеко.       Ей сказали, что она не сможет иметь детей. Она и не пыталась, но часто думала о том, что когда-то такой период в ее жизни наступит. У нее к тому времени уже будет куча наград, Нобелевская премия, какая-нибудь золотая медаль или статуэтка с выгравированным на ножке именем. Ее ребенок будет играть с этими «показателями успеха» и смотреть на свою маму, как на пример, стремиться стать таким же или такой же. Она думала, что будет наблюдать из своего уютного кресла на веранде за тем, как ее ребенок ставит опыты во дворике, закидывая конфету Ментоса в колу. Или как он будет строить всякие фигуры из зубочисток, например, мосты.       Она бы когда-нибудь сделала бы правильный выбор и счастливо ушла на пенсию, или преподавала бы в институте. Дома ее должен был ждать муж, какой-нибудь простой лесоруб или плотник, фермер, который мог бы сделать руками все, что нужно по хозяйству. Им было бы очень интересно друг с другом, а остальные в небольшом городишке под названием Джуно интересовались бы, как такая умная ученая, как она, оказалась с таким приземленным мужчиной, как он. Они бы рассказывали о том, что познакомились на заправке, когда у нее сломалась машина, а он предложил помощь и в итоге пока он чинил мотор, она рассказывала ему ужасно интересные ученые вещи про космос, в которых он, конечно, ничего не понимал. Теперь они были бы нужны друг другу: ее мир слушают, ему рассказывают про мир. Но она не принимала жизнь всерьез.       Мысли о замужестве, детях, спокойствии — это слишком серьезно. Серьезнее, чем она могла бы подумать, когда ее только приняли на работу в Kingdom Corporation. Перед ее ногами лежала целая вселенная — вселенная возможностей, приключений и счастья от того, что ты занимаешься любимым делом. Правда никогда не бывает чего-то однозначно хорошего. Вот и у нее не было.       Работа была тяжела. Интересна, но изматывающа. А потом стало наваливаться все подряд: выговоры, сроки, дедлайны, новые знакомства, старые ссоры, недопонимания. И да, она старалась, как могла, но иногда мы вливаем слишком много своим сил в тот графин, который к нам никак не относится. Вот только понимаешь это слишком поздно. Теперь же ее мечты и сценарии, которые она прокручивала время от времени перед сном в новой огромной дорогой квартире, в пентхаусе, были не более, чем никак не связанными с нею сюжетами. И она не могла за пару дней придумать себе что-то новое, что-то другое. Она теперь не знала, к чему ей стремиться и как можно сидеть в кресле на той самой веранде? Ведь для этого надо за чем-то наблюдать оттуда. А для этого надо быть в браке. Что ей там делать одной? А для брака нужно познакомиться. А чтобы брак был счастливым, надо выбрать для себя подходящего человека, который тебя дополняет. А для этого надо оказаться в пикапе на той заправке. Пикап должен быть не новый, чтобы мотор износился достаточно и сломался. А для этого нужно уехать из Нью-Йорка в Джуно, когда придет время поменять бурные погони за открытиями на спокойное преподавание в университете. Ничего больше не получалось так, как она себе задумала. Когда она выкидывала одно звено, все остальное просто не состыковывалось.       Можно ли просто наслаждаться тишиной на той веранде? Можно ли быть счастливой в Джуно не только после нескольких Нобелевских премий? Можно ли отпустить все и думать лишь о том, что с тобой происходит сегодня?       Можно ли сейчас, когда с неба льет дождь и все твои вещи давно промокли до нитки, прийти домой и навсегда забыть о жизни, которую ты сама себе обещала? Сабина не хотела отвечать, хотя ответ был известен. Да, она могла все это: могла забыть, передумать, поменяться, изменить все вокруг себя, да и в принципе просто забить. Но что ей делать дальше?       И будет ли она хоть когда-то кем-то понята? Нужна и любима? А что вообще определяет ее «нужность» и «любимость»? Должна ли она давать что-то взамен? Взамен на что? А будет ли когда-нибудь все однозначно понятно? Может, стоит куда-то обратить внимание? На то, что любит доктор Сантос — быть ближе к боссу? Найти себе занятие, чтобы убрать стресс от работы? Но если работа нравится, то как от нее может быть стресс? Может, обратить внимание на того симпатичного парня в очках из Парижа, который и так постоянно следит за ней на работе? Что вообще нужно и можно, если ты не знаешь, куда все это приведет? ***       Двенадцать лет назад       Прохладный осенний ветер никак не мог оставить занавески в покое. В палате было свежо, но не холодно, батареи грели воздух и единственное, что спасало от сухого воздуха было открытое окно. Там, на улице, прошел дождь. С веток все еще капало, иногда проезжали машины, однако улица была спокойной.       Маленький ночник рядом с диванчиком, на котором уснула Сабина, еле-еле освещал светло-бирюзовую палату. В коридоре за дверью, куда выходили большие окна (на них были жалюзи), иногда можно было видеть мужчин и женщин в белых халатах, и свет то включался, то выключался, реагируя на движение. Сабина уснула потому, что кроме монотонного пиликанья монитора для контроля гемодинамики, к которому был подключен пациент, и капель с листвы, ничего больше не резало слух.       Пациент был высоким, пальцы его ног касались бортика кровати. Блондинистые волосы были собраны в высокий хвост и лежали сверху на подушке, чтобы не запутаться ни в проводах, ни доставлять лишних неудобств. А неудобства быть могли, потому как часть головы пациента была крепко и профессионально забинтована, повязка закрывала глаз и щеку полностью. Он размеренно дышал, о чем свидетельствовали сигналы мониторов, а к его носу была присоединена небольшая кислородная трубка. Мужчина хоть и был еще молод, но морщины на его лице говорили о большом количестве нехороших и тяжелых происшествий, и теперь, когда он молчал, можно было лишь догадываться, что же ему пришлось пережить.       Сабина проснулась от громких шорохов. Она разлепила глаза и сразу же пожалела, что уснула на диванчике: у нее затекли ноги, плечи и поясница, а натруженные мышцы в шее теперь отдавали в правую часть челюсти.       Она увидела, как мужчина впереди уже поднялся с подушки, медленно тянулся к проводам и катетеру, явно хотел их достать. Когда электроды он отлепил от своей груди, прибор гемодинамики нарисовал прямую линию на мониторе и противно запищал. — Эй, не двигайся, — Сабина подлетела к пациенту и попыталась уложить его обратно, — стой, подожди! — она упиралась ему в грудь и сначала он поддался, чуть наклонившись обратно к подушкам. Потом пациент спокойно взял женщину за оба запястья, и она ощутила, что никогда в жизни не сможет сдвинуть эту гору мышц. Сабина, до этого избегающая лица блондина, теперь все-таки подарила ему взгляд.       Его здоровый глаз хоть и был опухшим, но смотрел на нее абсолютно осознанно. В нем можно было разглядеть боль, но не душевную, а посему она и была на втором плане. Похоже, что он привык к физическим страданиям. — Пожалуйста, кивни, если ты понимаешь по-английски, — сказала Сабина.       Он кивнул, погладил ее запястья подушечками больших пальцев. — Тебе нельзя подниматься. Мы не знаем, в каком состоянии твоя рана после операции. Я напомню, что у тебя из глаза торчала стрела и повезло, что она не достала до мозга. — Ты спасла меня опять, — сказал он хриплым голосом. Потом помолчал, понимающе кивнул и вернулся на подушку, отпустив ее руки. Никогда еще Сабине не было так легко уговорить человека делать то, что он явно не хотел. — Может, воды? Чего ты хочешь? — женщина принялась приклеивать провода обратно и подумала, как же хорошо, что катетер остался на месте. — Да. Это было бы неплохо. — Ты меня нормально видишь? Если что-нибудь болит я могу добавить морфина. — Вижу нормально. Морфина не надо. — Уверен? У тебя все-таки… — она запнулась потому, что он смотрел на нее и легко улыбался, — что смешного? — Ничего. Ты со мной сходишь на свидание? — Эм… послушай… — Ты обещала. — Я обещала, что ты ответишь за нападение на меня. — Чем не свидание?       Сабина хоть и пыталась держать серьезное лицо, поддалась и улыбнулась. Никогда на ее практике еще такого поведения после операции не было. Она отошла к кулеру и набрала стакан воды, смешав холодную и горячую. Вернувшись, протянула стаканчик блондину, а сама присела на край кровати. — Как тебя зовут? И на кого ты работаешь? — Зовут Александр Новиков, — пациент сделал пару глотков и поставил стаканчик на тумбу, — я уже работаю вряд ли там, где работал. — Ладно, на кого ты работал? — Тайное федеративное расследовательное управление, контршпионаж. Базируются в Петербурге, задачей моего штаба является сбор данных о чрезвычайно секретных происшествиях. — Заучил так, что аж от зубов отскакивает.       Александр не ответил. Видимо, не понял выражения, которое использовала Сабина. — Ладно, — продолжила она, — кто твой босс? — Я не знаю его настоящего имени, и я никогда его не видел. — Почему ты так легко про все мне рассказываешь? Ты либо не пытаешься скрывать, либо очень хорошо врешь. — Я говорю правду, — он даже обиделся, — они дали вам список, дали же? Значит, им больше я не нужен. Не придет меня никто спасать. Не будет переговоров или обмена. С парнями из нашего подразделения таких чудов не случается. — Чудес, — тихо поправила его брюнетка, он даже не услышал, — что ж… у вас там не особо много героев, хах. Почему жизнь так обесценивается? Или при пытках ты должен покончить с собой, чтобы не выдать тайны? — Я все еще жив. Что еще нужно рассказать? Мне поступил приказ «охранять разлом» до приезда наших ученых. Вы были раньше, меня предупредили, что в воздушном пространстве был зарегистрирован вражеский самолет. Дальше был приказ обезвредить вас, а если у вас есть интересная информация, то доставить живыми. Потом сказали, что мужчина не нужен, а женщину взять в заложники. Я был в хижине уже долго, поэтому приказ дали мне. Разлом я смотрел пару дней, было интересно. Иногда оттуда были слышны разговоры.       Сабина, не скрывая изумления, слушала его показания и никак не могла отделаться от мысли, что все получается слишком легко. А русский, кажется, считывал это с выражения ее лица. — Я знаю, что сейчас будет, — сказал он, — придет твой босс и спросит вопросы. Если ему понравится то, что я отвечу, я останусь в живых, если нет — умру. Поэтому, пожалуйста, ответь: ты сходишь со мной на свидание? — Если ему понравится то, что ты ответишь, то я, возможно, смогу сделать для тебя кое-что, — она кивнула головой, намекая на повязку поверх глаза. — Ты сходишь со мной на свидание? — он чуть подался вперед.       Сабина машинально встала с края кровати: — Зачем я тебе нужна? — Сходи, пожалуйста. Не оставляй меня, умоляю тебя.       Женщина заметила через окно, выходящее в коридор, что включились лампочки. Там замаячила накаченная фигура Лиама Бирна: он неспешно шел, раскачивая плечами, а в правой руке держал красный берет. Шел он сюда. Задать вопросы. — Сделай так, чтобы ему все понравилось, — напоследок сказала Сабина. Русский облегченно улыбнулся. Дверь открылась. ***       Девять лет назад        — Сова… — сказала Сабина, — интересный позывной. Почему именно «сова»? Почему не по-английски?       Они сидели в гостиной ее дорогущего пентхауса. Через панорамные окна проникал свет никогда не спящего города — Нью-Йорка, и вся комната плавала в отблесках фонарей, фар и прочих прелестях вечера. На деревянной тумбе располагался винтажный виниловый проигрыватель. В открытой полке была коллекция пластинок. Они лежали в алфавитном порядке, рассортированные по годам.       Через колонки играла песня «Glory Box» исполнителя Portishea. Это была единственная песня на пластинке. Приятный блюзовый мотив.        — Мне показалось, что Sova звучит лучше, чем Owl, — ответил блондин. Он по-хозяйски сидел в середине громадного дивана молочного цвета, холодного оттенка, а на его бедрах располагались ножки Сабины, которые он массировал. Брюнетка держала в руке высокий бокал с шампанским. Бокал русского стоял на консоли за спинкой дивана. — Ну тут ты прав, — она кивнула, сделала глоток, — поздравляю, теперь ты официально агент Протокола «Валорант». — Что, кстати, значит название это? — «Валорант»? Это значит «большое мужество перед лицом опасности, особенно в бою». — Ты только что придумала? — Нет, я серьезно! — она допила, протянула бокал русскому.       Он чуть нагнулся вперед, достал из ведерка со льдом бутылку и снова наполнил ее бокал. Это уже была третья бутылка, все разные — французские и итальянские — и все дорогие.       Сегодня, ко всему прочему, был еще и день рождения Сабины Каллас. Он уже подходил к концу, ведь до полуночи оставалось каких-то полчаса, но празднование продолжалось. Они около сорока минут назад вернулись из ресторана, в котором была главная вечеринка, и тут же принялись распаковывать подарки, доедать клубнику в шоколаде, заказали роллов и шампанского. Все было хорошо.       Сабине подарили много денег, а более близкие друзья — Линь Инь Вэй, Лиам Бирн и Аамир эль-Амари — продумали презенты куда лучше. Китаянка как обычно была внимательна к деталям, и от нее Сабина получила дорогую бутылку змеиного вина, а от марокканца ей достался целый набор из рас-эль-ханута, пары банок оливок, престижного чая, сухофруктов с орехами и амлю — берберской шоколадно-ореховой пасты. Лиам Бирн подарил виниловую пластинку группы My Chemical Romance с альбомом «Danger Days». Это был высший пилотаж. Сабина любила такую музыку. Тем более, этот альбом был выпущен в 2010 году, и тогда она еще даже не окончила школу. Там был также подарок от мужчины со старомодным именем «Винсент» и это были не деньги, но Сабина почему-то не стала его открывать, оставила это на завтра. Тем более коробочка была маленькая, а сверху надпись: «REDWOOD ALCHEMY BLOOD». Какие-то духи, подумала она. В последствии это будет ее любимый аромат. — Потанцуем? — спросил блондин. — Ну давай, «Сова», — Сабина улыбнулась, нарочито выделяя последнее слово, новый позывной русского.       Он нежно взял ее за щиколотки, поставил ее стопы на мягкий белый ковер, потом встал с дивана и протянул брюнетке ладонь. Она приняла предложение, буквально взлетела на ноги, когда ее ладонь оказалась в его. Блондин забрал у нее бокал, оставляя на кофейном столике, и отвел женщину подальше от дивана.       Они встали напротив тумбы с проигрывателем. Руки Александра расположились на талии Сабины, она же — обвила его шею и в который раз думала о том, что если бы тотемные животные действительно существовали, то медведь очень бы подошел ему.       Александр повел этот незамысловатый танец. Никто не ожидал, что сейчас они потеряются в бурном танго или вальсе — нет. Они медленно, в такт музыки, свободно танцевали, наслаждаясь не тем, как это происходит, а что происходит это друг с другом. К тому же, они вдвоем были нетрезвыми: Сабина в большей степени, но, если бы ее тут не было, русский позволил бы и себе. Он понимал, что, как мужчина, должен быть хотя бы в два раза менее пьяным, чем его спутница, иначе какой от него толк? Пусть никого не смущает его прошлое, воспитание у него было хорошим. Воспитали его таким, каким должен был быть мужчина. Он так считал.       Они не заметили, что песня же несколько раз прокрутилась. В какой-то момент они перестали обращать на количество внимание, и в середине произведения Сабина споткнулась, Александр удержал ее, но она четко приняла решение, что больше не будет стоять на ногах и повисла на его шее. Он принял решение присесть или прилечь на ковер. Они это сделали. Отсюда хорошо было видно камин в спальне, который русский до этого затопил.       Сабина начала что-то рассказывать и строить планы на будущее, а он просто слушал ее, но шестое чувство подсказывало, будто нужно заняться чем-то другим, как-то отвлечься от философии.       Он смотрел на нее с большой нежностью, пусть только и одним глазом. Второй же был буквально воплощением любви: он считал, что имплант, который Сабина для него достала, был не просто чудом техники, но, в первую очередь, тотемом, обозначающим взаимные чувства. Почему Александру надо было так получить Сабину? Его бабушка постоянно говорила, что нельзя недооценивать значение снов, особенно если они цветные, особенно, если ты видишь там женщину, которая тебе кажется симпатичной, и, особенно, если снится с четверга на пятницу. Вот она ему и приснилась.       Он выпал на пару секунд из разговора. Сабина этого не заметила. Он сказал: — Можно я тебя поцелую?       Сказал потому, что до этого она не позволяла ему. Но он был готов и дальше ждать, когда она разрешит. Три год он подождал, это было не так уж и сложно.       Она умолка, встретилась с его глазами: один карий, другой неживой и голубой. Русский нависал над ней и смиренно молчал. И тут ее осенило — он сделает все, что она скажет; и тут она начала думать, что такого раньше не было; и тут… — Поцелуй.       Когда он коснулся ее губ, она в миг протрезвела. Но только для того, чтобы снова окунуться в ненормальное состояние, а именно так она ощутила себя от появившегося желания обладать человеком здесь и сейчас. Русский оказался не робким. И вот они уже раздевают друг друга на громадном диване, разбрасывая одежду в разные стороны. На часах пробило полночь, подсветка на улицах Нью-Йорка стала не такой яркой, и это добавило еще большей интимности. Играл блюз.       Блондин прервал поцелуй, стоя на коленях перед брюнеткой. Он посмотрел на нее, словно золотой ретривер, жаждущий похвалы за хорошее поведение. Она удивилась. — У тебя есть..? — он либо не знал, как это слово будет по-английски, либо специально решил не договаривать, чтобы не портить момент. — Не-а, — она все равно поняла. — Ты чист? — Да, но… — Александр не успел договорить, как Сабина снова поцеловала его, — я не хочу поставить тебя в неловкое положение спустя пару месяцев… — Ты и не сможешь.       Он усмехнулся, словно она пошутила, а потом, не увидев на ее лице улыбки, посерьезнел: — В смысле? Я не понял… — Ты же не отстанешь от меня в любом случае? — Нет. — Ты хочешь детей? — Хм… а ты? — У меня их не будет. Не бывает. Так что… может прежде, чем мы что-то сделаем, лучше подумаешь о других вариантах?       Он понимал, что она закрывается. С девушками нельзя разговаривать во время того, как все намечается. Они сразу накручивают себя, в принципе это самое уязвимое для них время. Он ругал себя за это в голове. — Мои чувства к тебе не определяются какими-то детьми… может, обстоятельства будут такими, что этот минус, который ты в себе находишь, на самом деле станет плюсом? — То есть, это минус? — Черт, ты же знаешь, что я плохо говорю по-английски. Я тебя люблю. Это было без ошибок.       Она молчала, откинулась на спинку дивана. Лямка от бюстгальтера упала с плеча, а другая держалась на самом краю. Русский взял ее за руку: — Раз защита не нужна, дай я все исправлю. ***       Наше время        — И… — протянул Сайфер, — мы в сети, — он довольно шлепнул по клавише «enter» и откинулся на спинку стула. На мониторах, транслирующих сразу несколько процессов, обрабатываемых компьютером, появился значок скачивания файлов.       Фейд заинтересованно глянула через плечо: все это время она сидела на кресле, закинув ноги на кофейный столик, и пыталась найти хоть какие-нибудь данные на город Лотос — его точные координаты, достоверные упоминания в литературе, да хоть что-нибудь. Сайфер же наконец достиг успехов по поиску Варуна. В общем, все перемешалось. — А они не очень-то любят порядок, — Фейд встала с кресла, подошла к марокканцу, скрестив руки на груди, — даже когда я работала на них, один раз стоило прибраться — на завтра свалка. — Я разберусь, — замурлыкал Сайфер, — тем более мы ищем кое-что специфическое… На Батру есть только его резюме, не знал, что такие документы нужны на такую работу. — У меня даже диплом с курсов по программированию попросили. Пришлось сканировать. А это что? — Фейд указала на какие-то странные буквы, больше похожие на рандомный набор. Заинтересованно, она наклонилась ближе. — А это телефончик Гривза, — пальцы Сайфера забегали по клавиатуре еще быстрее. Когда на экране появилась новая вкладка, марокканец повернулся к Фейд и молча на нее уставился. Не двигался, можно было предположить, что улыбается под своей маской, но он даже не издал и звука.       Фейд улыбнулась. Нахально и дерзко. Теперь у них был доступ к личным данным капитана Гривза, которые он мог хранить в тайне от своих сослуживцев. Данные можно пропустить через особую систему поиска и отыскать какие-нибудь упоминания того же «затерянного города» или самого Варуна Батру. Все было чертовски хорошо. Фейд повернулась к Сайферу, продолжая радоваться. Она могла поклясться, что теперь постоянно видит его настоящее лицо, а не вот этот бал-маскарад, и не боится того, что чувствует. ***       Астра неподвижно сидела за высоким столиком, который прежде Киллджой очистила от бесполезного барахла. Бумажки, канцелярия и чьи-то кроссворды полетели в пустые полки без раздумий. У немки появилась шикарная идея как можно найти Лотос даже в той ситуации, если у REALM’а, Батры или Омеги нет этих данных.       Она считала, что, раз REALM искал руку Астры уже очень давно, а их ажиотаж в отношении «перчатки», которую украл Варун, примерно на таком же уровне, можно поискать ответы в самих артефактах. Они были связаны — и это понятно. Теперь важно лишь одно: как все это распутать. К счастью, Киллджой была гением и знала несколько возможных вариантов, надеясь, что самый первый окажется самым правильным. Так будет меньше работы. Поэтому девушка достала свое новое изобретение, больше похожее на переделанный системный блок, и запустила сканирование. Астре нужно было лишь подвигать своей золотой рукой, а именно ее пластинами, чтобы скан захватил всевозможные участки. Такое ощущение, будто это было компьютерная томография — ее мини-вариант.       Но это работало. Киллджой не отлипала взгляда от монитора на стене. Сначала он показывал значок «сканирование», а потом выдал: «энергия 48% аналог». Девушка ухмыльнулась. Это была небольшая точка на карте, подписанная внизу немецкой фразой «standort ermittelt», что означало «месторасположение определено». Теперь им нужен был город Нью-Дели. — То есть Лотос все это время был так близко? — удивилась Астра. — Сорок восемь процентов, конечно, не сто, — Киллджой повернулась на стуле, — но что-то там имеет такой же источник энергии, как и твоя рука. С какой вероятностью мы можем встретить динозавра у нас в штабе? — Эм… не знаю? — Пятьдесят на пятьдесят: либо встретим, либо нет, — она поднялась из-за стола, — пойдем узнаем, что есть у Сайфера и Фейд. ***        — Это их сегодняшняя переписка, — марокканец указывал на картинку на мониторе, а Бримстоун внимательно наблюдал, — через 48 часов Гривз с командой встретятся в Стамбуле с «мистером Х», готовым продать информацию, касательно, цитирую, «цветочного города». — Кто этот «мистер Х»? — Мы полагаем, что это один из сыновей того миллиардера, Грисейста, — подхватила Фейд, — его зовут Майкл и он любит играть в археолога. Он был тем, кто купил у REALM’а набор скрижалей, а сейчас, видимо, как плата, должен ребятам местонахождение Лотоса. — С REALM’ом на контакт выходила Омега-Астра, — Сайфер кивнул Фейд, та присела на край стола, — мы можем полагать, что координаты Лотоса продадут Легиону. Естественно, REALM не знает о «мультивселенной», соответственно, Легион в лице Астры пообещал за координаты золотую руку. — Но уговор выполнен не будет… — понял Бримстоун. — Не будет, — повторил марокканец, сидя на кресле со скрещенными пальцами рук у подбородка. — Нам нужно перехватить данные о Лотосе, — сказал мужчина в берете, — найдем город, найдем Батру… ну или… что-то вроде того… вы ничего нового о нем не достали? — Возможно, мы достали, — бодро зазвучал голос Киллджой, когда она вместе с Астрой появились на пороге. Немка нажала на свой браслет и легким движением руки вывела на главный монитор в комнате карту Индии. Около ее столицы была жирная точка. — Здесь либо Лотос, либо Батра, — заявила она, — так как и один, и другой связаны с рукой Астры, у нас есть реальная причина полагать, что мы на шаг впереди Омеги. — А не проще ли разбомбить тот Лотос, завалить его, похоронить, чтобы Легион просто не смог туда добраться? — задумалась Фейд. — Боюсь это именно то, чего Омега от нас и хочет, — Астра тоже подошла, — им нужен наш Лотос, который, я напоминаю, затерян где-то в джунглях, чтобы уничтожить его энергетическое ядро. Что за оно — я не знаю, но в чем уверена, так это в том, что ядро радианитовое и связывает наши с Омегой вселенные. Им, чтобы отвязаться от нас и начать нападки на другие планеты в мультивселенной, как раз и нужно разорвать портальный коридор. — Когда ты стала экспертом в ядерной физике? — Сайфер усмехнулся. — Вчера. Правда я не знаю, ядерная ли это физика. Я надеюсь, вы поняли, что нам нужно на Омега-Землю, чтобы деактивировать ядро Лотоса? Их город стоит на месте, плюс-минус пару миль от нашего, но мы даже не знаем, где он. — Ну вот и узнаем, — сказал Бримстоун, — Фейд, Сайфер — выезжайте в Стамбул. ***       Только что заправленный мотоцикл гнал, словно стремящийся к свободе жеребец. Варун Батра наслаждался освежающим ветерком, ласкающим кожу после знойных солнечных лучей. Природа всегда занимала в его сердце отдельное место, сразу после любви к деньгам, артефактам и тайнам. Но это другая история.       Он теперь был в розыске. Как так вышло — мужчина до сих пор не мог понять, даже, скорее, поверить. Он должен был запутать REALM, которые сидели у него на хвосте, чтобы спокойно сесть и разобраться с «перчаткой», перейти от формальностей к более близким отношениям. Он старался думать, что дело только общении, и сейчас ему нужно наладить контакт. Правда он еще никогда не переходил на «ты» с неживым предметом.       И вот он сбежал из Мумбаи в Калькутту, ведь именно в этом городе настолько много религиозных фанатиков, что REALM если и сунулся следом, то притормозил своих бензиновых коней хотя бы на несколько деньков. А дальше он поехал на территорию Бангладеша, чтобы сбить всех окончательно. Он думал — получилось. Там, со спокойной душой, разберется с перчаткой и найдет Астру. Но все вышло из-под контроля.       Астра, Астра… он каждую ночь молил ее появится во сне, чтобы задать просто вопрос: где мне тебя искать? Но она не приходила. И он думал, что она уже вряд ли придет. Зато ее золотая рука, данные о которой есть на базе REALM’а в Нью-Дели, расскажет, как найти свою хозяйку. И именно туда он и направился. Прямо сейчас. Впереди уже виднелись огни города.