Твои разбитые колени

Рики тихо проходит в комнату, попутно вытирая мокрые волосы полотенцем и стараясь не разбудить своего соседа, который уже давно спит, что даже неудивительно. Время почти час ночи, а он обычно ложится очень рано. Примерно в половину двенадцатого. Японцу просто пришлось принять такой режим Пака, хотя изначально было немного трудно. Нишимура не мог нормально засыпать, из-за чего часто сидел в телефоне, но уже спустя неделю из-за усталости он тоже начал ложиться рано. Но стоило в его жизни появиться Сону, как весь режим пошел по одному месту. И не то чтобы ему не нравился такой исход событий на самом деле. Напротив, он даже обрадовался, потому что сам Ким благодаря младшему начал засыпать раньше. А по его личным историям из жизни, которые Рики слышал – блондин ранее часто любил гулять по ночам. Согласитесь, тут одни плюсы. А если еще и учитывать сюрприз на день рождения, то сегодня все будут спать как убитые. Японец вешает полотенце на спинку стула и устало ложится на кровать, смотря на сопящего Сонхуна. В темноте его особо не видно, но глаза Нишимуры уже постепенно начали привыкать. Парень зависает так на пару минут, пристально смотря на соседа, пока из этого состояния его не вытаскивает вибрация на телефоне. Рики смотрит на экран, немного удивившись тому, кто звонит. Просто...что ему вдруг понадобилось от него в такой час? Но Рики все равно решает ответить на звонок, мало ли. Он выходит из комнаты, чтобы не разбудить бывшего фигуриста своим разговором, и отходит чуть дальше от комнат, после чего наконец-то отвечает. Но первое, что парень слышит, становится не типичное «привет», а совершенно другой разговор. - «Да я-то откуда знаю, мам!», — на повышенных тонах отвечает Чонвон на другом конце провода, — «Рики, твою мать! Какого хрена произошло с Сону? Ты ведь был с ним все время, что за херня? Где он?». - Притормози, пожалуйста, — затыкает того японец, — что за чушь ты вообще несешь? Какого хрена звонишь мне так поздно? Заняться нечем или что? Я сбрасываю, нам не о чем говорить сейчас. Спокойной ночи. - «Да послушай же ты!», — голос Яна срывается в конце аж до дрожи, из-за чего Рики настороженно хмурит брови, — «С-сону...». - Что «Сону»? — переспрашивает парень, сжимая в руке корпус телефона сильнее, — постой, ты что плачешь? Что произошло? Чонвон, блядь, не молчи сейчас, я тебя умоляю. Что с Сону? - «Он...черт», — Чонвон нервно выдыхает, даже не скрывая своей дрожи в голосе продолжает, — «он ушел куда-то. Не отвечает на звонки, его тетя с ума сходит. Я думал, что он пойдет к тебе, но ты вообще не в курсе того, что произошло». - Как он мог куда-то уйти? — до сих пор не верит в услышанное Нишимура, — я же проводил его чуть ли не до самого дома. Что могло произойти? - «Думаю...ты ведь в курсе, что происходит между ним и его родителями? Не в подробностях, но частично он тебе о них точно рассказал, я уверен. Так вот, сегодня они приехали и, по всей видимости, Сону не знал об этом, хотя тетя писала ему сообщение и звонила. Кажется, у него телефон был на беззвучном или...черт!», — парень вдруг замолкает, а потом вновь начинает говорить, — «Сону забыл телефон в отеле, твою ж мать!». - Так, кошак, притормози, — просит Нишимура, — есть предположения, куда он мог пойти? - «Только не говори, что ты сейчас пойдешь его искать», — шмыгает носом Чонвон, — «решил поиграть в Супергероя?». - Как будто это сделаешь ты, — серьезно отвечает японец, переводя взгляд на окно и замечая на стекле маленькие капли, — заебись, еще и дождь пошел. Предположения есть, Чонвон? - «Откуда? Он мог пойти куда угодно. Будто Сувон у нас маленький город и мест тут нет вообще никаких». - Отлично, вариантов нет, ты точно его лучший друг? — Рики быстро надевает кроссовки и вытаскивает из шкафа джинсовку, которую надевает поверх футболки и быстро покидает комнату. В голове всплывают разные воспоминания, в которых парень и пытается найти то, что ему нужно. Ян что-то говорит, но японец совсем не слушает его. И в один момент, остановившись посреди коридора первого этажа, он вспоминает их разговор с Сону на наружной лестнице. «- Зачем ты пошел за мной? - Точно. Совсем забыл об этом, когда увидел звезды. Знаешь, очень редко можно увидеть их вот так. Особенно в Сеуле. Мне раньше приходилось забираться высоко, чтобы увидеть их. Так я и полюбил проводить время на крышах». - Бинго! Я перезвоню тебе, — Нишимура сбрасывает звонок, направляясь в сторону выхода, где его какого-то хрена встречают оба куратора, которые с шоком смотрят на него, — да твою ж! - Ты почему не в постели? — скрестив руки на груди, интересуется Николас, — ну-ка марш в кровать, куда собрался? - В душе не чаю, какого хрена еще не спите вы вдвоем и кого тут караулите, но мне необходимо свалить отсюда. Потому что где-то там – на улице под дождём – бродит мой друг, и хрен пойми, что с ним происходит. Так что дай мне пройти, — Рики смотрит старшему прямо в глаза, ожидая момента, когда тот отойдет, чтобы после спокойно выйти и отыскать Кима, но куратор продолжает стоять на месте, — ты серьезно? - Вполне, — хмуря брови, отвечает старший. - В чем твоя проблема просто взять и уйти с дороги? — не сдается японец, — я тебя сейчас просто подвину и пройду. - Куда вот ты собрался идти? Друга искать? Совсем с ума сошел? Ты видел вообще, что сейчас на улице происходит? — начинает злиться Николас, но рядом стоящий Ханбин успокаивает его, гладя по плечу, по крайней мере пытается, — никуда ты не пойдешь. У этого парня других друзей нет? Пусть они его ищут, но не ты. Ясно? - Я не буду прохлаждаться здесь, пытаясь залезть на стену и сходить с ума, потому что вообще не знаю, что сейчас с ним! У меня есть возможность помочь ему, так что уйди, пожалуйста, — Рики отталкивает куратора, проходя мимо, но тот хватает его за запястье, разворачивая к себе. - Синдром спасателя проснулся, что ли? - Да, — твердо кидает Нишимура, вырывая руку из ослабшей хватки шокированного старшего, после чего разворачивается, направляясь к выходу. - Рики! Рики, подожди! Ханбин бросается следом за японцем, выбегая на улицу и даже успевая пробежать небольшое расстояние, но младший оказывается быстрее и уже за считаные секунды покидает территорию академии. Поэтому куратору не остается ничего, кроме как вернуться обратно. Зайдя внутрь, парень видит Николаса, который до сих пор стоит на месте, смотря вперед. - Зачем ты отпустил его? — едва слышно спрашивает старший, касаясь запястья Исяня ледяными пальцами, заставляя того невольно вздрогнуть и прийти в чувства. - Я увидел в нем себя... — честно признается Николас, на что другой парень понимающе кивает, улавливая суть, — в тот день отец задал мне этот же вопрос, и я ответил точно так же. Как бы с ним ничего сейчас не случилось. - Я тоже за него волнуюсь, — вздыхает вьетнамец, опуская голову на плечо брюнета, — на улице ужасный ливень, куда же он так сорвался. И что ты скажешь отцу, когда он узнает, что ученики его академии убегают посреди ночи? - Не волнуйся, я придумаю, что ему сказать, — младший начинает аккуратно гладить Ханбина по мокрым волосам, продолжая стоять на месте, — мне в любом случае придется прикрывать Рики перед ним. Сейчас главное хотя бы удалить запись с камеры, а дальше уже буду импровизировать. Он все равно вернется только в начале июля. - Такими темпами твой отец сделает в будущем директором меня, а не тебя, — шутит парень, на что Николас тихо смеется. - Иди в задницу, — с весельем в голосе фыркает брюнет, — сколько бы косяков у меня не было, академия все равно перейдет в мои руки. Так что даже не мечтай. - Ну, дай окунуться в мечты хоть на минутку. - Пойдем уже. Ты весь промок, тебе нужно переодеться, если не хочешь с завтрашнего дня взять больничный. - И лишить себя всего веселья? Ну уж нет. - Именно поэтому ты не можешь бросить меня тут одного, — улыбается Исянь, взлохматив волосы другого парня. - Предлагаю еще подождать его здесь. Конечно, после того, как я переоденусь во что-то сухое. А ты можешь сделать мне горячий чай, чтобы я согрелся, — довольно улыбается вьетнамец, на что Николас показывает ему средний палец, — так уж и быть, можешь сделать чай и себе, а я возьму печенье. И захвачу плед для... - Нас? — подшучивает брюнет, остановившись у дверей в столовую. - Для Рики, — закатывает глаза Ханбин, в ответ на улыбку другого парня, после чего наконец-то уходит в свою комнату. Из-за такого сильного дождя, японец даже дороги нормально разобрать не может, бежит вперед по памяти. Он промок до нитки, но отступать все равно не собирается. Как бы сильно парень уже не замерз, плевать. Сейчас это играет незначительную роль, заболеет и пусть, главное найдет и вернет Сону домой. И если честно, это ужасно сильно пугает Нишимуру. Он словно вернулся обратно в тот день, что был почти три года назад. Тогда не было дождя, но была пасмурная погода и сильный ветер. Конец октября. Сейчас все эти воспоминания всплывают одно за другим, заставляя Рики чувствовать противный ком в горле и дрожь в ногах. Нет, парень не винит себя в том, что случилось и никогда не винил, потому что он бы этого не хотел. Но моментами японец просто ненавидел себя от одной лишь мысли, забиваясь в угол своей комнаты и закрывая уши руками, чтобы не слышать никого. Ему было настолько трудно в те времена, что дело едва не дошло до наркотиков, но, к счастью, он вовремя смог взять себя в руки. Да и если бы не Харуто, который несколько раз хорошенько ударил танцора по лицу в школьном туалете, тот бы уже давно умер от передозировки или чего похуже. Да что уж скрывать? Рики и сам неоднократно пытался покончить с собой, но об этом знают только единицы. Лишь самые близкие. Он даже втайне от своей семьи – которая, между прочим, сама предлагала ему это сделать – пару раз ходил к психологу и лишь однажды, сидя в кабинете в последний раз, ему удалось выговориться. Нишимура рассказал той женщине все, что чувствовал и пытался с собой сделать. Абсолютно все. У него тогда ужасно сильно тряслись руки, что он даже стакан с водой держать нормально не мог. Паршивое чувство и воспоминание. А ведь ему всего через пару месяцев должно было исполняться пятнадцать, когда жизнь решила сыграть эту злую шутку. Но благодаря всему, что произошло с ним, он стал сильнее. Так что теперь, когда у него действительно есть шанс предотвратить еще одно двадцать девятое октября, Рики сделает все, что в его силах. Парень быстро забегает в многоквартирный дом, оставляя за собой мокрые следы, буквально влетает в лифт, в зеркале которого видит свое отражение. Сказать, что он выглядит паршиво, просто ничего не сказать: мокрые волосы, по которым то и дело стекают капли, оставленные дождем, полностью промокшая одежда, грязные кроссовки и дрожащие руки. Если кто-то и увидит его, то точно подумает, что он просто сумасшедший. И...возможно и так! Но какая ему разница? Совсем плевать. Дрожащими ледяными пальцами Рики нажимает на кнопку самого последнего этажа, ожидая, когда лифт закроется. После подносит свои руки к губам, пытаясь согреть их дыханием, прямо как зимой. Сколько бы мать не говорила ему брать перчатки, он никогда не слушал ее. Всегда делал все по-своему. А сейчас даже немного жалеет, что у него их нет с собой. Приехав на последний этаж, Нишимура пулей вылетает из кабины, поднимаясь еще на два этажа выше, после чего резко открывает дверь на крышу. Почему она вообще открыта? Лучше бы её просто закрыли, всякое же может случиться. Холодные капли вновь летят ему прямо в лицо, из-за чего даже глаза нормально открыть невозможно. Но, пересилив самого себя, парень подносит свою руку ко лбу, делая глаза менее уязвимыми для дождя, открывает их. И волновался японец, на самом деле, действительно не зря. Потому что то, что он видит, бьет его, словно пощечина: такой же промокший насквозь Сону ставит одну ногу на парапет крыши, заставляя младшего просто замереть на месте, совершенно не зная, что делать. Танцор начинает быстро анализировать ситуацию, чтобы не допустить никаких ошибок, но мозг вдруг отключается. И Рики просто срывается с места, сокращая расстояние между собой и Кимом за считанные секунды: он быстро летит на блондина, хватая того крепко за талию, уводя при этом подальше от края и падая вместе с ним на довольно мягкую, но ужасно сырую кровлю крыши, успевая подложить свою руку под голову старшего. Ну а что ему еще оставалось делать? Просто стоять и смотреть на то, как Сону летит с крыши и уже только потом подбегать, стараясь схватить того за руку, но хватая лишь воздух? Не в этот раз. И, кажется, Нишимуре действительно стало легче. В этот раз у него получилось. Блондин сейчас рядом, хоть и дрожит от холода и, вероятнее всего, страха, но рядом. Живой, почти без единой царапины, ведь рука Рики, которую он успел подставить, пострадала чуть больше. Но ему как-то все равно, если честно. Японец лишь тяжело дышит, прикрыв глаза, слушая стук сердца Кима и своего собственного, которые сейчас бьются, словно в унисон. Сегодня он действительно решил поиграть в Супергероя. Старший выбирается из крепкой хватки японца, принимая сидячее положение и вытирая ладонями глаза, а после ошарашенно смотря на другого парня. Тот лишь вытирает капли дождя со своего лица тыльной стороной руки, облизывая губы. Это было очень рискованно, спасать Сону таким образом, осознавая то, что у него гаптофобия. Но по-другому, к сожалению, никак. - Ты...что тут делаешь? — Ким до сих пор смотрит на младшего с недопониманием. - Тебя спасаю, придурок, — шмыгая носом, отвечает Рики, — ты же пропал, все переживают за тебя. Чонвон даже плакал мне по телефону, настолько волнуется. - ...зачем меня спасать? — блондин серьезно не понимает, о чем идет речь, в его глазах это можно спокойно прочитать. - ...ты же...пытался спрыгнуть, — отзывается Нишимура, на что Сону в удивлении вскидывает брови. - Я просто хотел шнурок завязать... Старший выставляет ту ногу, которую ставил на парапет несколько минут назад, чуть вперед, открывая перед японцем вид на развязанный шнурок. Тот зависает, смотря на кроссовок Кима, и их двоих настигает неловкая тишина, которую заполняет лишь шум дождя, барабаном стуча по железкам на крыше. Рики неловко потирает шею и, поджав губы, осматривает руки Кима. - Тебе лучше уйти отсюда, — поднимается на ноги Сону, подходя ближе к выходу и, усевшись там, прижимает колени к груди, но Нишимура лишь присаживается рядом, игнорируя чужие слова, — Рики, тебе правда стоит уйти. Заболеешь же. - А разве ты – нет? — японец встречается со взглядом блондина, который резко отворачивается в сторону, — что произошло, Сону-я? - Мне просто необходимо побыть одному, разве ты не понимаешь этого? Я ведь никого не просил о том, чтобы меня искали. Мне даже не хотелось этого, — голос парня начинает дрожать, из-за чего Рики просто с силой сжимает кулаки, ведь сделать он не может почти ничего, — пожалуйста, просто уходи. - Я не уйду без тебя, — твердо и четко произносит младший, наконец-то заставляя Кима посмотреть на себя, — ты не в том состоянии, в котором следует находиться одному. Я по твоим глазам вижу, что может случиться что-то. И не только по глазам...прости за это. - Что ты дел... Сону не успевает договорить, потому что Нишимура резко хватает его за левое запястье и тянет на себя, при этом задирая рукав. Как и оказалось, японцу вовсе не показалось то, что он видел совсем недавно. По руке блондина стекала маленькая капля алой крови от еще совсем свежего пореза. Видимо, Ким совершенно не заметил этого и не рассчитал силу, с которой надавливал лезвием на свою бледную кожу. Чуть выше были заметны еще порезы: одни старые, которые уже почти зажили, другие, вероятнее всего, сделаны несколько недель назад, и еще пять совершенно новых. Рики просто хочется дать старшему по голове, чтобы тот перестал заниматься этим, но в ответ лишь отпускает его руку, утыкаясь лбом в свои согнутые колени. - Это...не то, о чем ты подумал, — поджав губы, отвечает Сону, совершенно не обратив внимания на то, что пару секунд назад его держали за руку. - А что тогда? — довольно резко выпаливает японец, подняв голову, — что я, блядь, должен думать? Что ты порезался нечаянно? Или что это чертова краска? Не держи меня за идиота, Ким Сону. Потому что я прекрасно понимаю, почему ты сделал это. - Да я не... - Нет, Сону, послушай. Я хочу тебе помочь, очень хочу. Но не знаю, как мне поступать, потому что ты не хочешь поделиться со мной тем, что тебя беспокоит. Держать все в себе – это не лучший вариант, понимаешь? Я не собираюсь рассказывать об этом кому-то еще, если тебя это так волнует. Все останется между нами. Ты правда можешь мне довериться, я все пойму, Сону-я. Просто не хочу чувствовать себя так, словно хожу по минному полю. Один неверный шаг и все. Конец. Дай мне шанс узнать тебя поближе. - Мне нечего рассказать тебе, — отвечает старший, пряча свои руки под длинными рукавами худи, согреться он даже не пытается, потому что понимает, что делать это бесполезно. - А ты в этом уверен? — задает вопрос Рики, на что Ким серьёзно погружается в раздумья, — посмотри сам, ты пришел сюда не просто так. Случилось что-то очень херовое, потому что какой идиот пойдет на крышу в такую погоду и будет торчать тут, промокнув до такой степени, что вода едва не ручьем стекает? - Почему ты вообще так обо мне волнуешься? Жил ведь спокойно, а тут ты откуда-то появился. Я даже не понимаю, почему мы с тобой ладим, у нас нет ничего общего. Вот вообще. Ты уже знаешь, чем хочешь заниматься по жизни, а кто я? Ходячая проблема, которая то и дело пытается свести счеты с жизнью. Я ведь даже смысла в своей жизни найти не могу. Да его просто нет. Каждый раз пытался что-то исправить, изменить, но ни хрена у меня не получается. Все становилось только хуже. - Знаешь, ты пытался, а это уже хорошо. Все, что ты делаешь – не зря, понимаешь? В скором времени все изменится, просто нужно подождать. Знаю на себе. - Да какая вообще разница? — Сону старается звучать уверенно, но его подводит дрожащий голос, который ломается с каждым новым предложением, — я делал это только ради нуны, потому что не хотел потерять контакты хотя бы с ней. Мне стыдно, ведь я ее обманул, когда она ждала меня в Сеуле. Я ужасный брат, Рики, понимаешь? - Тот день, суббота. У бара Хисын-хена, верно? — японец смотрит на блондина, что медленно кивает, — ты говорил, что твои родители вернулись за тобой и хотят забрать в Сеул. Я не напираю, но...ты можешь рассказать мне о том, что произошло между вами? - Они меня бросили, — коротко и ясно отвечает Ким, облизывая дрожащие губы. - Звучит ужасно. И...после этого ты оборвал с ними все связи, да? Ты уверен, что они не хотели как-то поддерживать с тобой общение? — осторожно спрашивает Рики. - Они мне соврали. И не только мне. Еще и тете соврали об этом. Сказали, что я останусь в Сувоне только на лето. А потом мне исполнилось четырнадцать, никто из них меня не поздравил, даже нуна, но у неё хотя бы есть причина. В тот день я был ужасно расстроен, поэтому Чонвон сделал мне подарок. Это был скейт. Мы тогда катались несколько часов, вернее я только учился. Пришел домой весь с побитыми коленями, содранной кожей на ладонях, локти тоже были разбиты и бровь. У меня после этого даже шрам остался, потому что подумал, что у меня наконец-то получилось, но по итогу я влетел в фонарный столб. До сих пор помню лицо тети, она чуть в обморок тогда не упала, а я...я был счастлив. Даже начал забывать о том, что меня не поздравили. Но к концу лета уже как-то насторожился, потому что они не звонили ни разу за все это время. А...потом узнал, — голос блондина начинает дрожать еще сильнее, чем за все это время, Нишимура быстро это замечает, но молчит, ведь если старший сейчас выплеснет все, то ему точно станет легче, — что...они все это спланировали давно. У меня...никогда не было каких-то особых талантов, кроме любви к музыке, а вот нуна могла свободно говорить на трех языках. Конечно, не сказал бы, что это прям талант, но очень важная деталь. Мне было с этим куда сложнее, да еще я был едва не социофобом с гаптофобией, которого мучали психологи, пытаясь узнать хоть что-то. Поэтому меня отправили сюда, а сами они...уехали жить в штаты. Никто так и не сказал мне причину, по которой мои родители так поступили со мной, но...отчасти я об этом догадываюсь. Их больше волновало образование нуны, нежели мое. Отец часто называл меня бездарным ребенком, которому не дается ничего, кроме музыки. И то...музыкой я могу заниматься только благодаря опытным преподавателям. Я закрывал уши на его слова, потому что сам знал, что это неправда. У меня с рождения был талант к музыке. Но отец всегда был ко мне строг, да и мама, если честно, тоже, но менее. Сону делает небольшой перерыв, рвано дыша и вытирая щеки дрожащими руками, что до сих пор находятся под рукавами мокрого худи. Японец продолжает за ним просто наблюдать, ожидая момента, когда тот продолжит свой рассказ. - Когда я...когда я узнал об этом, мой мир рухнул. Тетя плакала очень много из-за этого, потому что на ее плечи упала вот такая ответственность. А я старался особо не подавать виду, хотел быть сильным. Но...в ту ночь я впервые сбежал из дома, под тот самый мост и нашел кусок стекла, которым впервые порезался. Мне хотелось просто заглушить эту душевную боль, но я даже представить не мог, что так будет происходить на автомате, когда что-то идет не так, — старший снова делает паузу, пытаясь успокоиться, — сегодня они приехали, чтобы забрать меня. Поскольку был мой день рождения, они, видимо, посчитали это хорошей идеей. А я еще и телефон где-то потерял, теперь даже домой возвращаться как-то страшно, вдруг они еще там. Ким заканчивает свой небольшой жизненный рассказ, шмыгая носом и смотря прямо перед собой. Его плечи до сих пор дрожат, из-за чего Рики даже чувствует неловкость перед ним, ведь обычно в такие моменты ему бы просто обнять человека в качестве поддержки, но с блондином все не так просто. Поэтому младший просто подвигается чуть ближе и, осторожно протянув свою руку, ждет ответного действия. Просто минут двадцать назад он был довольно грубым, когда схватил Сону за запястье, чтобы убедиться в том, что по его ладони действительно стекала кровь от очередного нанесенного себе вреда. Сейчас же японец вновь подходит к нему осторожно. Не хватало еще напугать его. Блондин поворачивает голову, пустым взглядом смотря на чужую ладонь. В голове уже нет почти никаких мыслей, поэтому парень просто протягивает свою руку, на что Нишимура крепко сжимает ее, большим пальцем поглаживая тыльную сторону. Да и какая вообще разница? Он уже держал Рики за руку несколько раз, и все было хорошо. Но это немного странно, ведь Ким никак не может понять причину, по которой все это происходит. Потому что сейчас осознает то, что делает, а не как в прошлые разы, когда им, кажется, управляли лишь эмоции. Это ведь глупо считать, что японец является каким-то волшебником, потому что единственный, кого парень не боится? А может...он вообще всего лишь воображаемый друг? Какие же глупые мысли иногда посещают голову Сону. - Ты не хочешь больше общаться с родителями, я правильно понимаю? — спрашивает Нишимура, на что старший молча кивает, — твои родители были к тебе строги, но...ты ведь их сын, они в любом случае должны любить тебя. Какими строгими бы они не были, сердце у них ведь все равно есть. Раз уж умудрились приехать сюда, чтобы забрать тебя. - Даже если и так, у меня нет желания с ними общаться. Вот вообще никакого. - Ты сказал, что они переехали жить в штаты. Это из-за учебы твоей старшей сестры, верно? Думаю, они просто не стали доставлять тебе неудобство, ведь ты плохо знаешь другие языки. Поэтому решили оставить тебя здесь, а забыли про твой день рождения, возможно, из-за важных дел. Мне кажется, что вся причина именно в этом, хотя...говорить своему ребенку, что он бездарность – это слишком. Но, я думаю, что им просто не хотелось тебя расстраивать, а ты накрутил себя. Лишнего напридумывал. - По-твоему, исчезать из жизни своего собственного ребенка, позвонив только один раз за ёбаные три года, чтобы сказать о том, что над ним нужно взять опеку примерно до его совершеннолетия – это нормально? - Один раз за три года? Стоп... — Рики медленно моргает, на что блондин лишь пожимает плечами, — помню, ты говорил о том, что не видел их уже как четыре года...но я даже представить не мог, что они...такие...теперь я уже сам в своих словах запутался. Разве было так трудно хотя бы позвонить и узнать о том, как у тебя дела? Не думаю, что двух или трех минут на разговор они бы не нашли. Это ужасно. - Они ведь даже запретили нуне со мной общаться. Просто понимаешь...я бы прекрасно понял то, что делают это все ради нее, они могли бы сказать мне об этом, а не скрывать. На тот момент я не так много понимал и не мог распознать ложь, как сейчас. Но они выбрали такой вариант. Так что теперь, когда они хотят вернуть меня домой и возобновить общение, я отвечу им тем же отношением, что и они когда-то. Конечно, это очень глупо, прекрасно понимаю, но я не готов к встрече с ними сейчас. Слишком болезненно видеть их, поэтому я и сбежал, когда увидел свою маму, стоило мне только войти в дом. - Ты сильный, Сону-я. Я верю в то, что ты справишься со всем, потому что тебя окружают действительно хорошие люди. Даже истеричка Чонвон на самом деле не такой уж плохой человек, меня даже тронула его речь, что была в качестве поздравления. - Зачем ты вообще все это делаешь? Пытаешься вытащить меня из всего этого...болота, что ли, — Сону поворачивает голову к младшему, что тут же поднимает взгляд в небо, заставляя другого парня повторить это действие за ним. - Мне не хочется, чтобы и ты решил так же резко свести счеты с жизнью, Сону. - ...о чем ты говоришь? — шепчет Ким, вновь переводя взгляд на японца, чьи губы медленно расплываются в легкой улыбке. - Помнишь того парня на заставке моего телефона? — Рики даже ответа не ждет, потому что прекрасно знает, что блондин это помнит, — тогда на наружной лестнице, я сказал, что расскажу тебе о нем позже. Так вот, эта история произошла со мной почти три года назад, мне тогда было всего четырнадцать. А парень, что стоял со мной рядом на том фото – мой лучший друг, Акияма Юки. Он покончил с собой, спрыгнув с крыши нашей школы, прямо на моих глазах во время ланч-тайма. Старший замирает. Сердце пропускает один резкий удар, словно останавливаясь, по спине пробегает неприятный холодок. Сону чувствует, как рука Нишимуры начинает дрожать в его собственной, но он совершенно не знает, что делать. От этого даже становится как-то стыдно, что парень такой трус и не может преодолеть себя, когда это действительно нужно. - Знаешь, вы бы с ним точно нашли общий язык, — продолжает улыбаться японец, смотря в темное небо, откуда уже прекращается дождь, — он состоял в клубе искусства и безумно любил рисовать. Его картины действительно были необычными и потрясающими, а тот нелепый берет, что он носил весь последний год...признаюсь, мне всегда хотелось его выбросить и он это знал. Но сейчас я понимаю, что он чертовски шел ему. Юки был хорошим парнем, про него помнят до сих пор. Одноклассники его просто обожали, у него с легкостью получалось поднять всем настроение. И даря этот свет другим, он не заметил того, как постепенно начал угасать сам. Помню, всю последнюю неделю Юки сам на себя похож не был, рассеянный слишком. На уроках засыпал, из-за чего скатился по учебе, но вечно отмахивался, говоря, что записался на какой-то кружок, поэтому приходит поздно домой, а там еще и уроки нужно делать. Мне хотелось поговорить с ним, чтобы понять, что происходит, но на выходных он не отвечал мне. Поэтому я ждал понедельник...поговорить нам уже не удалось. Я помню этот день очень четко, Юки избегал любого контакта с людьми, торчал в клубе и просто рисовал. Мне не оставалось ничего, кроме как ждать ланч-тайма. «- Кицуми, ты не видела Юки? У меня к нему важный разговор, но не могу поговорить с ним с утра, — Рики, не заходя внутрь клуба, просовывает голову через открытую дверь, но Акияму не замечает. - Юки? — хмыкает девушка, перебирая в памяти весь сегодняшний день, но не находит то, что нужно ее однокласснику, — нет, не видела. Только с утра, он тут картину рисовал и был немногословен...на него вообще не похоже. - Он на крышу пошел, — брюнетка дожидается момента, когда подруга закончит свою мысль, чтобы не перебивать, — и был один, кажется. Но он точно пошел на крышу. - Спасибо, девчонки! — на радостях, парень с силой закрывает дверь, после чего вновь ее открывает, — извините, пожалуйста. - Ничего, Рики, все в порядке. Найди Юки и поговори с ним. - Еще раз спасибо!». - Придя на крышу, я сразу увидел его...стоящего за этим чертовым ограждением. Сперва до меня не дошло, поэтому я просто улыбнулся. Был рад, что наконец-то поговорю с ним, но когда он поднял голову, я заметил его слезы и просто замер. Впервые за всю нашу с ним дружбу...я ужасно растерялся, не знал, что мне делать, а когда бросился к нему, было уже слишком поздно. Юки в последний раз улыбнулся мне так искренне и ярко, а потом просто отцепился и полетел вниз. Я ничего не мог сделать, лишь смотреть на то, как он падает вниз и пытаться схватить его дрожащими руками. Просто не мог в это поверить, как и все остальные ученики. Было ощущение, будто уйду за ним следом, да и попытки были. Я принимал это очень долго, ловил кошмары каждую ночь, начал курить. И вот, прошло почти три года, но никто не знает, почему он сделал это. Его дело быстро закрыли, потому что ничего не смогли найти. Кто-то считал, что виновата его невзаимная любовь, потому что многие знали о том, что Юки был влюблен, но это не то. Сам же я считаю, что случилось что-то между ним и его отцом. Потому что его папаше никогда не нравилось то, чем занимается Юки, да он ещё и часто пил. Матери у него не было, она погибла давно...не будем углубляться в его личную жизнь. Но я думаю, что теперь ты понимаешь, почему у меня было ощущение, словно ты собираешься прыгнуть. И моя реакция тебе ясна. Сону медленно кивает, в очередной раз шмыгая носом. - Ты сказал, что...в последний день своей жизни, он что-то рисовал. Что именно? - Там был всего лишь чёрный фон, обсыпанный белой краской, — пожимает плечами Рики, — я долго ломал голову, а потом до меня дошло. Черный фон – это ночное небо. А белое, похожее на снег – звёзды. Раньше он всегда рисовал звёздное небо именно так. Еще я решил дополнить его картину, нарисовав там его. Вместе с этим беретом, кстати. Теперь он у меня, как память. - А ты...винишь себя в том, что произошло? - Я? Себя? — фыркает младший, наконец посмотрев на Кима, — это он должен винить себя в том, что решил выпилиться из жизни на глазах лучшего друга. Слышал, Акияма Юки?! Ты поступил подло, мелкий засранец. И если ты сейчас действительно меня видишь и слышишь, то даже не смей улыбаться, понял? Иначе я сожгу твой любимый беретик! - Я понял. Перестань так кричать, нас ведь могут услышать. - Подожди, я высказал еще не все свое недовольство. Сону лишь улыбается на подобное ребячество, утыкаясь лбом в свои колени, пока японец кричит что-то в небо. Сейчас ему действительно стало легче, после того, как он высказал Нишимуре все, что так долго копил в себе. Блондин успел поплакать не только из-за воспоминаний своего прошлого, но и история Рики смогла задеть его. Потому что он осознает то, насколько этот парень сильный духом, ведь справиться с чем-то подобным действительно сложно. Уже спускаясь на лифте на первый этаж, старший переминается с ноги на ногу, мельком глядя на себя в зеркало. Ему стыдно, что другой парень сейчас видит его таким заплаканным, да и вообще растрепанным. Хотя и сам выглядит не лучше. - Слушай, Рики... — хрипло произносит Ким, морщась от своего же голоса, но все же прерывая тишину, — тебе не обязательно сейчас оставаться со мной или провожать до дома, потому что туда я сегодня не вернусь. Так что... - Я отведу тебя в общагу, — коротко и ясно отвечает младший. - Что? Нет, не стоит, все в порядке, — отрицательно качает головой старший. - Отказы не принимаются. С тебя на сегодня хватит. Николас стоит с открытым ртом, в то время как Ханбин держит в руках один теплый плед, с поднятыми бровями смотря на блондина и японца. Те как-то синхронно шмыгают носами, пока с них ручьем стекает дождевая вода. Бедный уборщик...или же сам Рики. Никто вообще не думал о том, что младший вдруг приведет с собой незваных «гостей». Вьетнамец за считанные секунды впихивает плед брюнету в руки, а сам уходит в сторону столовой. - Николас-хен, сегодня ты ночуешь в комнате Ханбин-хена. Прости, конечно, но другого выхода я не вижу, а твоя комната самый подходящий вариант. Чистое постельное белье я тоже возьму. Спасибо, пошли Сону-я. С этими словами Нишимура подзывает за собой Сону, что неуверенно идет в комнату куратора. Исянь молча стоит на месте, смотря подросткам вслед, а после отправляется в столовую за старшим. Ну ничего с ним не станет. Подумаешь, одну ночь поспит в комнате Ханбина. Они ведь все равно друзья. Парень оставляет Кима в комнате одного, но лишь на пару минут. Он приносит ему сухую одежду, а именно: футболку и спортивные штаны. Также протягивает полотенце, показывая, где ванная комната и говоря о том, что вновь уйдет, но вернется очень скоро. Рики хватает всего пятнадцать минут, чтобы самому принять душ в очередной раз и вернуться обратно в комнату куратора с подушкой и одеялом. Но его больше поражает не то, как блондин долго моется, а то, что старшие позаботились о них, принеся им в комнату тарелку с печением и горячий чай. Да еще и оставили записку. «Согревайтесь этим горячим чаем и спите спокойно. Николас совсем не злится на тебя, Рики. Он переживал!». Японец невольно улыбается и, отложив записку в сторону, стелет себе на полу. Как раз в это время выходит Сону, вытирая волосы полотенцем. Младший сразу замечает, как тому некомфортно, особенно из-за коротких рукавов, которые совсем не закрывают его порезы. М-да, об это парень как-то не подумал. Дабы немного отвлечь скейтера, Нишимура протягивает ему уже теплый чай и предлагает печенье, от которого тот вежливо отказывается. Когда свет в комнате наконец погасает, блондин все сверлит взглядом потолок, комкая в руках одеяло. Ну нет, он просто не может поступить иначе. Младший за сегодня сделал для него слишком много, пора хоть как-то пойти к нему навстречу. - Ники... — старший приподнимается на локтях, неосознанно назвав парня тем именем, которым тот когда-то подписал свой номер, — ты...ты еще не спишь? - Нет, — шепотом отзывается Нишимура, приподнимаясь следом, — а что? - ...ложись рядом, — все же решается на столь серьезный шаг Сону. - Не сходи с ума, Сону. Засыпай. - Пол же холодный, — настаивает тот, — а ты и без этого заболеть можешь, потому что под дождь попал. Ложись рядом. - Сону... - Ложись и ничего не бойся. - Это уже слишком, я не буду этого делать. У тебя и без меня гаптофобия, не занимайся такой ерундой. - Нет. Ложись рядом. Иначе я сейчас сам затащу тебя сюда. Фобии ведь тоже когда-то нужно преодолевать. - Ладно, — недовольствует танцор. Ким был слишком настойчив, уверен и серьезен, поэтому Рики не оставалось ничего, кроме как лечь с ним рядом. Блондин слишком заботится о других и это действительно нужно ценить. А японец просто не отвечает за свои действия, когда спит. Неудивительно, если честно, потому что раньше он мог засыпать только с игрушками, сейчас же от этой привычки себя отучил...или же нет. Потому что невольно обнимает старшего во время сна, кажется, думая, что это плюшевая игрушка. Но никого из них это сейчас не волнует, за сегодня они слишком устали. Да и Сону после такого дня спит слишком крепко. Так что думать об этом парни будут уже завтра. Конечно, если вспомнят.