Переплетенные миры.

- Стой! Погоди! Не нед..аххх…. Быстрый, отточенный удар клинка – и все, еще одна никчемная жизнь прервана. Алый фонтанчик забрызгал перчатки. Вот оно, то чувство. Чувство спокойствия убийцы, завершившего свое дело, чувство некой уверенности после стольких лет сомнений – оно ни с чем не сравнится. Молчание совести, тишина в голове и пустота в сердце… Вытирая кровь с клинка, тогрута глянула на тело жертвы. Девчонка, явно аристократка, теперь лежала у ног наемницы в луже крови, неестественно раскинув руки. Враги есть у всех, даже у вчерашнего ребенка, волей судьбы занявшего высокий пост на этой всеми забытой планете. Какая разница, кому она перешла дорогу, кто заказал ее смерть, а кто пытался защитить и полег на пути убийцы. - А ситхов…можно понять. Тогрута скривилась в усмешке. Годы скитаний научили ее одному – убивать. Вытерев кровь с клинка, она вздохнула: как ни странно, самая неприятная часть ее работы была впереди… - И что дало тебе отмщение? Ты все также сидишь на ненавистном троне бога , в полутьме, стараясь не слушать голосов и избежать видений. Тебе не с кем бороться, некого свергать. Так ради чего ты выжил? Полз по утесу, заливая землю своей кровью, спускался к морю.. Зачем? Ты же сам не хотел никого спасать, призрак Спарты… Свист цепи разорвал тишину. Клинок прозвенел в воздухе и упал на пол. С ненавистью скрипнув зубами, воин притянул его к себе и закинул на спину. Сколько воздух не рассекай, призраки прошлого никуда не денутся. Только этот факт заставил воина выйти к вратам и распахнуть их ударом ноги. Скрежет меди, визг петель - мутный свет солнца проник в чертоги бога войны. Воин молча стоял и смотрел на бушевавшее внизу море, чей вид открывался со ступеней, идущих от крыльца обители Ареса. Если видения возвращаются, можно попробовать старый испытанный метод. Он и не собирался отсиживаться тут, на троне, пока раны заживают. Лакедемон ждет. .. Р3 , поднимай машину! Курс - Татуин, надо успеть к утру. Астромеханик послушно заверещал на своем программном языке. - Задай координаты бортовому компьютеру, он подкорректирует, если что. Ей надо отдохнуть и прийти в себя – после бессонных ночей слежки голова раскалывалась, а монтралы переставали различать звуки. От усталости ноги подкашивались, и путь до каюты занял гораздо больше времени, чем рассчитывала девушка. Наконец, добредя до пункта своего назначения, она Силой открыла дверь и вошла в небольшую комнату, обставленную только самой необходимой мебелью: возле низкой койки стоял металлический стул, выполнявший обязанности еще и тумбочки и письменного стола, а в стену было вкручено небольшое потемневшее зеркало. Асока подошла к нему. Молодая тогрута смотрела на нее оттуда. Она сильно изменилась за последние годы. Не просто подросла как все – стала выше ростом, обрела монтралы подлиннее – нет, она именно изменилась. Мешки под пожелтевшими глазами, сутулость, другая походка – это все еще пустяки. Хотя, с чего все там начиналось? Тоже с пустяков, не так ли? Горькая улыбка снова вернулась на лицо тогруты. Она плюхнулась на койку и попыталась расслабиться, вспоминая прошедшее… …5 лет быстро пролетели…Пустяки…Бэрисс, я думала, мы друзья…Так зачем же?.. Она ушла. Она долго привыкала к новой жизни, сожалела о старой, осваивалась в новом и враждебном мире. Сначала она хотела вернуться, но, думая о совете и учителе, поняла: для нее пути назад просто нет. Никто ордене не ждет ее, учитель и магистр Кеноби давно забыли про тогруту , джедаев же больше не интересовал бывший падаван Скайуокера. Подрабатывая охранником, защищая по ночам магазины и склады, а днем патрулируя территории, она часто размышляла о жизни… Тот день, да. Сотни голосов вскрикивали в Силе, и она отправилась туда, где слышала их. К пеплу, что остался от храма… Предатель… Теперь он лорд-ситх… Тогда это резануло ее по сердцу, оставив внутренний шрам навеки. ИЗБРАННЫЙ, что учил ее, пал ниже ее самой. Клоны из 501, заметив девушку, открыли огонь на поражение. Вспоминая события 5ти летней давности, Асока усмехнулась. Смерть половины личного легиона Вейдера, с которым она когда-то бок о бок прошла войну, стоила ей простреленной ноги. Но она впервые убила ради гнева и мести – с тех пор что-то внутри нее погибло навсегда, что-то доброе и хорошее, что согревало душу и сердце. Зато она открыла новое чувство - удовлетворение местью, кровью и убийством. Смотреть , как предатель-Рекс хватается за горло, пытаясь прохрипеть мольбы о пощаде – это стоило бегства и недель, проведенных в лихорадке и бреду на нижних уровнях Корусанта. Она все ждала обыска, облавы, погони, хотя бы какого-нибудь интереса к тому, кто перебил часть будущих кулаков Вейдера. Но нет. Ее оставили умирать, умирать долго и мучительно. Только злоба и ненависть заставили ее подняться на ноги и брести в поисках воды…. … Она и сама не помнила, как набрела на головорезов. Ей просто нужна была работа, любая, посильная и оплачиваемая. Но она почти ничего не умела: вся ее жизнь в ордене состояла их тренировок и сражений на поле битвы. Вопросам о вакансиях были ответами лишь презрительные взгляды барменов, и смех со столиков. Не выдержав один раз , она резко обернулась и Силой начала душить пожилого наутолана , что секунду назад смеялся над ней. Бандиты всех мастей, работорговцы, охотники за головами, кто угодно – все в тот момент осознали опасность, исходящую от хрупкой на первый взгляд тогруты с горящим бешенством взглядом. Никто не смел помочь несчастному, хрипящему от боли и шока наутолану. Все с ужасом смотрели на это безумие. Бармен пытался дрожащей рукой вызвать штурмовиков, но комлинк не реагировал. Только забрак с медной кожей, покрытой устрашающими синими татуировками, спокойно подошел к Асоке и предложил переговорить. - Никто не осмеливался нападать на людей Олла Каста. Ты или безумная, или совсем не ведаешь страха. Пожалуй, тебе найдется место среди нас. Именно эти слова остались в душе тогруты на многие годы. Теперь уже четыре года она убийца, наемница, охотница за головами, киллер, ассассин – у этой кровавой профессии много названий. Выручки хватало на скромную жизнь, да и бывшему падавану героя излишества были чужды. Сначала она не могла освоиться с тем, что ей приходится убивать, убивать жестоко и беспощадно. Олл Каст признавал дело выполненным, только если ему предъявить голову жертвы – эту часть заказа Тано признавала первое время отвратительной. Она хорошо помнила первое дело – тогда у нее был шок после убийства сенатора с Дантуина. Она едва заставила себя взять меч в руки и сделать это. Убивать она еще могла – перед убийством она воспоминаниями доводила себя до бешенства, начиная ненавидеть весь мир, в том числе и себя саму. В этом состоянии почти берсеркерской ярости она могла сделать все, что угодно. Но только ярость ситха скоро проходила, и в такие моменты боль от воспоминаний начинала охватывать ее, заставляя терять счет невинно убитым. .. Время – лучший лекарь, и теперь Асока ни о чем не сожалела. Даже потерянному мечу она нашла достойную замену – клинок из Мандалорского железа был невероятно легок, но резал плоть не хуже светового. Закаленный явной ситхской алхимией, сначала он казался ей чужим, инородным в руке, но потом она привыкла к его рукояти, исписанной древними проклятьями, к стальному звону, к его свисту и потокам крови, что он вызывал. Сам меч достался ей как трофей – знатный Мандалорский лидер был убит, а в качестве платы Каст отдал Асоке клинок. Девушка пыталась понять, откуда такой взялся такой клинок у политика, но вскоре и это стало ей безразлично. - Слава лорду Кратосу, Богу Войны! Слава! - Призрак Спарты вернулся! Да здравствует Бог Войны! Хор воинов заставил бледнокожего пришельца мрачно улыбнуться. Еще остались те, кто будут проливать за него кровь на полях сражений. Его воины, его братья, готовые сражаться бок о бок со своим предводителем, земляком, богом. Спартанцы считали его освободителем и готовы биться до конца. Тогда пора возродить старую Спарту – такую, какой помнил ее Кратос… Еще один полис почти пал под натиском победоносной армии с проклятым генералом во главе. Еще сотня душ была загублена во славу древнему городу-государству. Еще больше злобы и ненависти испытал призрак Спарты, врываясь в город на мощном коне, сминая противников и жителей. - Повелитель! Оклик одного из солдат заставил повернуть голову: несколько десятков ополченцов построились в некое подобие фаланги. Прежде, чем спартанец успел это заметить, несколько лучников, притаившиеся за рядами фаланги, спустили тетиву. Свист стрел, ржание павшего коня, утыканного стрелами - все слилось в один неразборчивый гул. Столкнув с себя придавившую его тушу боев, воин поднялся. Хрустнул шеей, снял клинки со спины. Ополченцы попятились, легкий шепоток воскреснувшего ужаса пробежал между ними. -Призрак Спарты вернулся! - Убийца богов! - Проклятый воин! Он здесь! Бешеная злоба – предвестник смерти всех, кто был рядом – разлилась по телу. Зеленые глаза налились кровью, в них читалось желание пролить ее. С яростным криком убийца богов бросился на фалангу. Воины сомкнули щиты и выставили вперед копья в надежде распороть живот спартанцу прежде, чем он достигнет их самих. Кратос парировал удар одного, другого, клинками перерубил копье третьего. Свист цепей, треск проломленных щитов, крики – двое пало на землю, оба перерублены пополам. Снова свист – и голова упала на землю, алый поток обагрил траву, а тело несчастного еще билось в последних конвульсиях. Кратос увернулся от удара сзади, перекинул противника на землю, ударом ступни размозжил голову. Остатки противников перегруппировались, взяв спартанца в кольцо. Он подпрыгнул и с воздуха обрушился на ближайших воинов. Вихрь клинков, потоки хлещущей крови, крики и стоны – всех перебила невероятная злоба Призрака Спарты. Только один сумел увернуться и избежать чудовищной мясорубки. Теперь же он стоял и с вызовом смотрела на бога войны. Причины ясны – юноша понадеялся на тяжелый доспех, защищавший его. Кратос метнул клинки – оба попали в цель, пробили броню и увязли в теле. Страх отразился на надменном лице. Спартанец подтянул клинки вместе с противником к себе. Звериная злоба изменила его лицо, заставила его оскалиться и ощериться подобно монстру. Он наступил противнику на ногу, прижимая его к земле, рукой же поднимал его за шею вверх. Ополченец страшно закричал, пытаясь вырваться, но тщетно: мгновение спустя его разорванный пополам труп упал к нога спартанца. Небо содрогнулось, молнии прорезали воздух. Дождь забарабанил по латам, смывая с них кровь. Кратос поднял голову, с презрением разглядывая небеса. -Афина! Я здесь! Я вернулся! Я бросаю тебе вызов! Отвечай, Афина! Грозный рык спартанца отдавался эхом в небесах, стаи потревоженных птиц бросали свои места и улетали вдаль. Люди смотрели на своего вождя с ужасом и восхищением. Но только тучам дано было узреть звериный гнев в глазах убийцы богов... - Чертов дроид! Я же велела задать координаты! Возмущенный свист астромеханика не успокоил разозленную наемницу. - Итак, мы залетели в метеоритный дождь из-за твоего желания срезать путь, а теперь нам надо всего лишь пересидеть на искусственном спутнике, приписанном к невесть какой планете?! Пфф, всего-то. Раздражение начинало поглощать душу тогруты. Понимая, что срывать злобу на бездушном дроиде – глупость, она решила покопаться в себе и обнаружить причину раздражения, дабы ее устранить. Ну ладно, возиться с бинтами и бактой в ущерб сну ради скорейшего заживления раны – это было привычно. Валиться на пол в середине ночи из-за попадания метеорита тоже терпимо. Странное предчувствие охватило Тано. Хоть контакт с Силой и стал слабее – она использовала только самые грубые приемы вроде удушения или дезориентации противника – тогрута начала ощущать нечто странное, приближающееся неумолимо и быстро. Из состояния полу-видения, полу-ожидания неизбежного и неприятного ее вывела сирена защитного генератора – он предупреждал, что еще одно попадание заставит корабль взорваться. Выбора не осталось. - Хорошо, Р3, посади корабль на астероид. Да, не на спутник, а на астероид. Не включай аварийный маячок, я сама выберусь и посмотрю на поломки. Посвистывание дроида заверило о выполнении всех приказов. Тогрута полезла искать скафандр, мысленно проклиная и астероиды, и генератор, и сирену, которая наверняка успела привлечь пару сотен пиратов со всей округи. Немножко времени все-таки было… Уже час она летала вокруг корабля, выискивая повреждения и стараясь устранить поломки. Пока Тано преуспела лишь в починке злополучного силового генератора – силовое поле начало работать, хоть и с перебоями. Вопреки самым мрачным ее ожиданиям, пираты не появились, местные законники не прилетели и не устроили обыск , а таинственное зло не уничтожило ее. Асока торопилась закончить работу, и по сторонам не особо смотрела. В космосе нет шума, только всепоглощающая тишина и тьма. И лишь Сила заставила тогруту обернуться… - Лорд Вейдер, боюсь, сейчас «Экзекутор» не сможет продолжать путь – в парсеке от Дантуина открылась кротовина редкого размера. Мофф сжался от страха, когда ситх повернул к нему голову. Спокойный, лишенный интонаций и эмоций голос, перерываемый лишь шумом механического дыхания. - Измените курс. Мы не можем ждать. -Как прикажите, лорд. Мофф убрался. Вейдер медленно подошел к мостику. Черные линзы смотрели на звездное небо, угольного цвета маска скрывала не только ожоги, но и эмоции. Сила говорила, что у Дантуина происходит нечто…непонятное… Свет, белый и вездесущий. Он бил по глазам, обжигал лицо, иссушал внутренности. От боли тогрута открыла глаза, заставила себя сесть. Скосив глаза на руки ( шея почти не двигалась), она охнула скорее от ужаса, нежели от боли: кожа была содрана почти везде, кое-где с мясом, а на часть правого запястья была снесена будто скальпелем. Асока попыталась встать, но левая нога не выдержала – так и не долеченная до конца, она просто подкосилась и отказалась двигаться. В добавление ко всем неприятностям, Тано обнаружила обломок двигателя, пронзивший ее легкое. Сплюнув кровью, она попыталась извлечь его остатком правой руки. Извиваясь от боли, чувствуя во рту солоноватый вкус крови, она миллиметр за миллиметром вытаскивала из себя металлический осколок, причинявший столько мучений. Наконец, поток алой крови хлестнул из раны, и тогрута, видимо, от болевого шока и потери крови, потеряла чувства. Спартанская армия маршем победоносно маршировала к Лакедемону. Воины радовались, предвкушая скорый отдых в казармах. Только призрак Спарты, шедший впереди, казалось, не обратил никакого внимания на одержанные победы. Неясно, что занимало его ум, но только наученные опытом предводители знали, что в такие моменты к нему не стоит обращаться. Грохот, огонь и крики. Громадная груда расплавленного металла упала с небес в центр фаланги. Люди сгорали заживо, впереди идущие с ужасом смотрели на остатки тех, с кем недавно сражались бок о бок. Целитель бросился к раненым, кому повезло отскочить в последний момент. - Это дурной знак! - Кто прогневился на нас? Кратос даже не обернулся на грохот и крики, только скрежетнул зубами. - Афина…. Тьма и тишина. Ни боли, ни шума, ни света. Только темнота. Это смерть такая – лежать, ничего не замечая, ничего не видя, ничего не делая целую вечность. Или это воссоединение с Силой – ничего не можешь сделать, и только осознание собственно беспомощности и неведения создает страх. Или, быть может, это вечное наказание за ошибки в жизни, за неправильно выбранные пути, за невинную кровь, пролитую за деньги – за все то, что так порицают джедаи … Волна неприязни накрыла Асоку при воспоминании об ордене и джедайских устоях. Она вернулась из нездорового забытья , и резкая боль снова скрутила ее. Не сдержав стона, она попыталась зажать рану рукой, хоть как-то ослабить этим боль. Рядом ходили люди, но тогруте не было до них дела – они не стали бы ей помогать. Уверенность в своей ненужности пока уступила место боли – в глазах поплыли желтые и багровые круги, монтралы не слышали звуки полностью, распознавая только отдельный, непонятный ей шепот. Он внезапно стих, когда кто-то еще подошел к жесткой кушетке, залитой кровью Тано, и начал всматриваться ей в лицо. - Оставьте нас Высокий женский голос отдавал холодом. Люди тихо и быстро покинули комнату. Асока повернула голову на голос. В глазах расплывалось, но тогрута заметила броню на незнакомке и правильные черты лица. - Что ты отдашь за то, что мы поможем тебе? Вопрос был неожиданным для тогруты. - Мы можем заключить сделку - каким ремеслом ты зарабатывала на жизнь, чужестранка? - Охотник за головами. Последние силы ушли на этот хрип, Асока вновь провалилась в забытье, избавившее ее от сомнительной сделки. Мысленно она надеялась, что это - последнее, что она увидит в своей жизни… - Это мы еще проверим. Сознание вернулось так же быстро, как и память. Казалось, с того странного разговора прошла минута, но нет – теперь комнату освещал солнечный свет, а не пламя огня. Сначала дурацкая надежда охватила Асоку – корабль, червоточина, ранение, это просто сон, а теперь она в … Нет. Все это было, и это не сон и даже не видение – о реальности события говорили бинты, аккуратно наложены поверх ран, подживающие ожоги на руках, слабость. Но тогда почему правая рука вновь цела - ведь минимум несколько пальцев были отсечены? Тано осмотрелась вокруг – огромный светлый зал, колонны, уходящие ввысь и там подпиравшие потолок с вырезанной на нем огромной эмблемой совы, стены, украшенные коврами и оружием, а также гобеленами со сражающими воинами – все говорило об искусстве мастеров и богатстве живущего здесь. Но не это занимало ум тогруты – зная о самом главном правиле своего мира, она невольно содрогнулась. За все надо платить - ничто, даже самая малость, не делается безвозмездно. - Ты догадываешься, зачем я исцелила тебя? Опять тот холодный голос. Стройная женщина, облаченная в латы. Легкая ткань наброшена через лечо поверх доспехов, обруч-полумаска обрамляет красивое лицо, волосы убраны в тугой пучок. При других обстоятельствах Асока, быть может, залюбовалась бы ей, но сейчас природное недоверие приглушило все другие чувства. - Да, но прежде хотела бы знать твое имя. Незнакомка усмехнулась. - Может, ты и не соврала, что убийца – дерзости тебе точно не занимать. Ты не из нашего мира, потому и не знаешь, что такие как я – властители, повелители, кудесники, боги ( у нас много имен) – стирают в порошок города и селения, смертная. Тебе бы стоило поучиться манерам. Слишком слабая для спора, тогрута кивнула, пытаясь выразить раскаяние. ¬ - Я скоро проверю твое умение на деле, ибо теперь мы связаны сделкой. - Какого ситха?! - Я спасла твою жизнь, смертная. Теперь ты мне должна. Плати чем хочешь – обильными жертвами, годами служения, сражаясь за меня или работая. Иначе, тебя признают клятвопреступником. Я вернула тебе не все силы, что были у тебя. Зависит от твоего решения, получишь ты их обратно, или будешь коротать свой век, опершись на клюку. Решай сейчас, смертная, ибо время не ждет… - Проклятый мир, сгори в огне! Уже час она шла по пыльной дороге, еле переставляя ноги. Темный капюшон, надвинутый до желтых глаз, прекрасно скрывал лицо и рога, но никак не спасал от солнца. Асока передвигалась со скоростью умирающей банты, но это не так приводило ее в бешенство, как тот факт, что она опять должна начинать строить свою жизнь с самого начала – опять подниматься с глубин общества и городов на новые уровни. Но теперь все было еще сложнее – Тано начинало казаться, что она зря так опрометчиво отказалась от службы той, что назвала себя богиней войны. Постепенно дерзость и бешенство проходили, и тогруте пришлось осознать ничтожность своих шансов на выживание. Без меча и без Силы, она была выброшена в незнакомый, неразвитый, по ее меркам, мир, лишенный жалости и милосердия. Здесь главенствовали люди – гуманоидный вид, известный своей нетерпимостью и презрением к другим видам. Оказавшись в космосе, людям из ее миров пришлось мириться с наличием сотен видов, так или иначе контактировавших с ними. Люди обнаружили многих похожих себе, и постепенно различия и врожденная жестокость к любым, отличавшимся от них видам, сгладились. Там люди стали способны на понимание, толерантность, уважение к выходцам с других планет. Но в этом мире, где люди еще не совсем осознавали, что такое небо и космос, жестокость к представительнице другого вида была предсказуема – люди просто не признали бы ее, как равную себе. Послышался топот. Асока, руководствуясь больше инстинктами , нежели разумом, скатилась с дороги и переползла в кусты. Это было сделано достаточно быстро, и Асока не попалась под копыта крупному коню, несшему всадника вдаль. - Уже третий за 15 минут.. Понимая, что идти уже больше некуда, тогрута обреченно вздохнула и вылезла на дорогу. Город явно был близко – слишком уж слишком часто кто-нибудь проезжал по дороге. Сначала Асока увидела семейство людей, ехавших на некой повозке, везомой худым быком. Тано поразили их одежды – хлопковые грязные ткани , казалось, были сшиты на теле носящего. Позже она не раз в последний момент кидалась в кусты, спасаясь от несущихся галопом коней, несущих людей в город или из него. Город неумолимо приближался. Уже за милю до него Асока почуяла запах жилья, грязи и людей. Огромные серые стены поразили наемницу. Рядом с ними плескалась мутная речонка, откуда люди черпали воду. На хлипеньком мосту, перекинутом через нее, стояла вооруженная стража и осматривала всех желающих попасть в город. Ближе подходить тогрута не стала… - Никогда не поздно осознавать собственные ошибки. Время произнести клятву. - Пусть небеса упадут на меня , а земля разверзнется, пусть поглотит меня огонь и вода, пусть предадут меня вечным пыткам в раскаленном тартаре, пусть не увижу я ни солнца , ни луны, если подведу свою покровительницу и не исполню ее приказаний. Я готова служить тебе верой и правдой до того момента, когда ты сочтешь мое служение исполненным и не отпустишь. Я предаю свое тело и душу в твои руки, о владычица… Трибуны у Геркулесовой арены были переполнены. Толпы людей теснились на шатких деревянный постройках – все те, кто подчинялся законам Спартанского государства сегодня пришли поглазеть на кулачные бои. И профессионалы, и любители, и военнопленные должны были продемонстрировать навыки боя. Предвкушая скорую кровь, толпа начинала волноваться, в нетерпении шумя и буйствуя. Ряды воинов, поставленные скорее для вида, нежели для поддержания порядка, сверкали латами на всепроникающем солнце. Старейшины горделиво восседали на самом высоком месте трибуны. Спартиаты и жители полисов-союзников занимали остальные места. Горстка илотов столпилась у решетки, окружающей арену. Но центральное место трибун – помост и железный трон искусной выделки, прячущийся в глубокой тени навеса – пока пустовало... - Чисто! Сдал. - Чисто! Принял! Две колонны стражников разминулись. Обход города был завершен. Чисто, никаких признаков чего-либо странного. Колонна разбилась на маленькие группы - человека по три, по четыре. Они переместились по нескольким местам. Никто не заметил хрупкой фигуры, притаившейся на крыше высокого двухэтажного здания. Тихий городишко засыпал… Асока усмезнулась в капюшон – стражники и не подумали посмотреть наверх. Это и дало ей преимущество. « Четверо – у южных ворот, еще трое обходят северную улицу, семеро направились к остаткам храма Посейдона, пять человек осматривают главную площадь, двое стоят у северных ворот. » Остальные четверо в Силе не чувствовались. Внутреннее чутье подсказывало, что именно они приведут к дворцу царя Гипполея. Асока с легкостью перемахнула на соседнюю крышу, бесшумно скользнула по черепице, сгруппировалась и тихо приземлилась. Впереди по улице шли несколько солдат, освещая себе путь . Прячась в тени и аккуратно минуя факелы, Тано кралась за ничего не подозревающими стражниками. Развилка, еще одна. На второй двое свернули направо, остальные же продолжали держать путь прямо. После минутного колебания тогрута свернула за солдатами. Она не ошиблась – это двое были вооружены лучше, доспехи были богаче, а шлемы были отполированы до блеска. « Идут в чертоги царя – они из его личной охраны. Патрулировали город вместе с остальными – необычная мера безопасности.» Интуиция подсказала вжаться в темную нишу - секунду спустя один охранник четко развернулся на месте и продолжил путь в обратную сторону. « Проверить тыл. » Асока сосредоточилась в себе. Воин приближался, шаг, еще один, поворот головы, взгляд направо, налево. « Ты не видишь меня. Здесь все чисто.» - Здесь все чисто! Стражник махнул рукой второму, показывая, что все нормально. Второй кивнул, и продолжил путь. Другой же отправился патрулировать улицы , ведущие к дворцу. Тень мелькнула в воздухе, зацепилась за карниз и подтянулась на крышу. Тихий шелест ветра отлично скрывал легкий звук шагов, никто не смог бы и подумать, что некто из другого мира карабкается по черепице. Дворец просто поражал – огромное прямоугольное здание, уходящее ввысь, с сотней надстроек и огромными окнами, террасами и балконами, с огромными белыми флагами, развевающимися на легком ветру. Высокая ограда не представляла никакой проблемы. С легкостью миновав ее, Асока проникла в сторожевое помещение. Мановением руки заставив факелы погаснуть, она прошмыгнула мимо растерявшихся солдат. Через минуту, когда огонь вновь был зажжен, ее уже и след простыл. Надо было найти тронный зал - именно там заседал владыка Аргоса. Вскоре Тано уже стояла перед массивной дверью, ведущей в зал. Но чутье подсказало, что в зале кроме царя есть еще кто-то. Не страж, и не воин – но кто-то , на кого сила внушения точно.. не подействует. Асока метнулась к окну, выскочила на один наружний подоконник, перескочила на другой, залезла в окно надстройки.. Тот факт, что она не почуяла присутствие группы солдат, патрулирующих этот коридор, говорило о том, что с помощью силы тут не проскользнуть… Он стоял к ней спиной, прислонившись к стене боком. Короткий взмах клинком - доспехи ничем ему не помогли, кровь хлестнула в воздух, окрашивая стену багровым. Второй даже не почувствовал гибели своего соратника, он даже не почувствовал как меч пронзил его аккурат в стык брони. Он так и не понял, отчего внезапно начал захлебываться своей же кровью. Перескочив его труп, тень прикончила третьего, так неосмотрительно положившего щит рядом. Четвертый сидел на полу, возясь с сандалией. Его голова, вращая глазами и заливая пол кровью, могла бы пролететь еще несколько метров, но убийца Силой придержала ее, заставив лежать на месте. С пятым вышло чуть иначе – его спину прикрывал огромных размеров щит, перекинутый через плечо на ремешке. - Прошу прощения.. - Что з.. Не успел он и обернуться на зов, как клинок пробил слабую боковую броню. Алый поток брызнул на эфес, заставив тогруту скривится. Воин, шепча нечто в агонии, свалился рядом. Вытерев меч о рядом стоящий белый стяг, Тано миновала сквозной коридор и вышла к другой караульной – той, что была спрятана за тронным залом. А уж из нее – то Тано и сумела найти лазейку в зал. Точнее, в помещение, находящееся прямо под ним – в трофейную… Так она сумела добраться до пункта назначения. Теперь только ряд колонн разделял убийцу и жертву. Учитывая то, что освещалось все помещение факелами, то тогруту было тяжело заметить. Ей осталось только ждать в углу залы, пока посетитель уйдет. Только вот посетитель ли? - Тебе стоило явиться на игрища бойцов – не стоило пропускать первый день, мой друг. Правитель всегда должен быть на виду у публ.. - Не тебе учить меня править, Гипполей! Я пришел к тебе не за наставлениями, а предупредить об опасности. В хитрости Афина не имеет равных … Властный низкий голос бесцеремонно прервал царя. Последние слова были сказаны почти сквозь зубы – в них сквозила плохо прикрытая ярость. - …Как и ты в вероломстве, Гипполей. Не удержавшись, Асока выглянула из своего прикрытия. Высокий мужчина в доспехах стоял спиной в царю. - Твои жалкие рабы рассказали все, стоило мне вспороть живот одному из них. Может, с тобой поступить также? Царь трусливо пискнул. - Это угроза? -Да. Спокойный до ужаса голос прорезал тьму. Гипполей с трудом начал говорить. - Кратос, этого больше не повторится, эти наемни… - Готовься к войне, Гипполей. - С кем?? - С Афиной …или со мной – зависит от твоего выбора. Даже не удостоив царя взглядом, человек ушел. Несколько секунд Асока выжидала. Теперь ее выход… Кратос прошел освещенные залы для посетителей и свернул в темный коридор. Еще пол дня назад он пережил очередное покушение – не первое, и чутье подсказывало, что не последнее. Трусливые твари. Стоило ему просто убить одного из них, как у остальных развязались языки. Так кто же же стоит за очередной изменой? Афина или сам царек? Погруженный в свои думы, он не волновался о полном отсутствии стражи. Тишина и полумрак были ему привычны, и ни что в них не беспокоило призрака Спарты. Только вот странное, но привычное чувство опасности, выработанное в годы изгнания, начало отдавать в сердце. Спартанец почти миновал темный коридор, но чутье воина заставило его обернуться и внимательнее всмотреться в потолок – с него капала темная жидкость, вернее, из крохотного отверстия в потолке лился ее небольшой поток. Кратос кинулся к витой лестнице, поднялся на этаж пристройки. Как он и ожидал, весь пол был залит кровью солдат. Убийца был здесь совсем недавно – тела даже еще не успели остыть. Но он еще не успел уйти, хотя и торопился разделаться со стражниками, значит, его интересовали не они. Кратос метнулся обратно, на бегу кликнув стражников. С недоуменными лицами они побежали следом. Пинком распахнув ворота, призрак Спарты первым вошел в залу. Она была все также освещена, Гипполей восседал на троне. Кратос подошел к нему, пристально вглядываясь в искаженное лицо. Царь дернулся, хрипнул – голова скатилась с плеч к ногам перепуганных стражников, руки буквально на глазах отделились от тела, тело осело. Внезапный порыв ветра сдул факелы, оставив людей почти в полной темноте… Асока кувырнулась у самой земли и полетела вперед – в темные запутанные улицы, подальше от света и свидетелей. Это была самая неудачная из ее миссий за всю карьеру – не только потому, что она не сумела взять с собой доказательство убийства – голову аргосского царя – но и потому, что ее заметили. Ее не особо волновали простые солдаты: для них-то ее побег точно нагнал страху. Нет, насчет них она совсем не волновалась – ее тревожил тот посетитель правителя. Он вел себя не как пришедший к властодержателю – нет, он был выше земного правителя. « А ты думала, Афина – единственная наделенная странными способностями властолюбивая жительница этого мира?» Асоке не понравилась его реакция на происходящее – не джедайское спокойствие, не недоумение и страх, даже не попытка поймать убегающего. Тано точно знала, что он ее заметил. Чувство того, что посетитель мог бы ее догнать, если бы захотел, выводило ее из себя. « Так почему он ничего не предпринял?» … Под покровом ночи она двигалась быстро, уже не опасаясь ни стражников, ни горожан. С легким шумом перепрыгнув через городские стены, она скрылась в ночном тумане… Изогнувшись в почтительном поклоне, жрица приблизилась к богине. - Всеведающая Промахос, есть ли приказания для нас? Афина холодно улыбнулась ночному небу. - Скоро будут новости о нашем друге, Гипполее. Он ведь обещал узаконить наш культ и поддержать в битве, не так ли, Леноя? - Он также обещал устранить призрака Спарты, это проклятье всего мира. - Его не так просто убить, Леноя, как ты думаешь. В искусстве бойни и убийств ему нет равных. Подослав наемников, Гипполей … обрек себя на смерть. Все равно терять было уже нечего…Я велела избавиться от него. Так будет лучше, и спартанец не будет уверен, кто стоит за всем. Ему все равно пришлось бы умереть…рано или поздно… А теперь иди. Жрица послушно поклонилась и тихо ушла . Дым от обрядовых курильниц застилал залу, был виден лишь силуэт богини. Минуту спустя серебряная сова слетела с балкона чертогов девы-воительницы. « Афина. Ты всегда была горазда на хитрости и уловки… на подлости… Теперь меня сочтут убийцей Гипполея…Аргос больше Спарте не союзник – они примкнут к тебе…» - Стой! Тебя не пропустят, убийца.! Двое стражников скрестили копья, намереваясь закрыть ему путь… Солдаты стояли на мосту, выводившем из города, когда шаткие ворота вылетели вместе с чем-то, напоминавшем останки людей. Оробевшие служители порядка с ужасом смотрели на призрака Спарты, спокойно шествовавшего вслед за остатками ворот. Никто и не пытался его остановить… Он беспрепятственно прошел мимо них и исчез в ночной мгле.. После нескольких часов упорного бега Асока наконец разрешила себе отдохнуть. Пристроившись в корнях большого дерева, она постаралась расслабиться и забыться, но все ее попытки были отравлены вопросами о намерениях богини войны. « Зачем ей нужна смерть Гипполея, если он уже предал того человека? Или, ей…нужен повод для войны.» Внезапная догадка пронзила разум тогруты – ее просто использовали для развития конфликта. Впрочем, какая разница теперь-то? С началом военный действий, возможно, ей найдется более интересная работа. Хотя участвовать в боях Асока пока не хотела, она давно сказала себе, что если ее отправят в горячую зону снова, она не будет особо стараться выжить. Олл Каст один раз отправил ее поддерживать восстание на Кашиике – вместе с элитными бойцами тогрута отправлялась как запасной пилот. Снова повидав ужасы резни и мясорубки, она испытывала почти отвращение к трусам-наемникам, покинувшим фронт, как только они услышали о приближении штурмовиков. Тогрута находила в битве некое подобие отдыха и забытья – она безумно лезла в самые жаркие места, надеясь, что шальная пуля заберет и ее с собой. Кидаться на штыки штурмовиков она не могла – нечто заставляло ее сражаться, какая-то сила, подобие веры во что-то, и каждый раз она клялась себе, что не будет выживать в следующий раз. Безразличие к собственной судьбе поглотило душу тогруты, и единственное, что помогало ей выжить – инстинкт хищника, свойственный всем выходцам с Шили. И теперь, поняв, что ждет ее в скором времени, она и не думала о побеге или поиске нового способа заработать. Теперь Асоку больше волновало, как Афина отреагирует на отсутствие доказательств выполненного задания. « Вернуться и стащить хоть кусок пальца царя ради репутации? Будь что будет.»Где-то рядом простонала сова. Неожиданная тишина после крика птицы вызвала чувство неопределенности и ..опасности. Шорох. Мгновенно сгруппировавшись, Тано вскочила, прижалась спиной к дереву, сжавшись в защитной стойке. Рукоять клинка зажата в руке, глаза выискивают противника, монтралы усиленно ловят каждый шум. Шорох раздался со спины, тогрута отскочила от дерева, прижатый к предплечью клинок был готов резануть по врагу. Серебряная сова с высот ветки спокойно созерцала приготовившуюся к атаке девчонке. Даже вздохом тогрута не показала облегчения и некого подобия радости, что зародились внутри нее, когда неведомый враг оказался просто-напросто птицей. Асока развернулась и побрела по тропинке. Краем глаза она заметила слетающую на землю сову, неестественно менявшуюся, вытягивающууся….Обернувшись, она увидела перед собой богиню. - Ты выполнила все? - Да, но доказательств у меня нет. Асока старалась не глядеть в очи небожительнице – смотреть в глаза вообще претило обычаям убийц и наемников. - Мне они и нужны – меня не обмануть, смертная Спокойный тон начал выводит из себя. Чтобы хоть как-то подавить раздражение, Асока начала изучать засохшую грязь на своих сапогах. Грациозный жест – и волна неведомой силы приподняла голову тогруты, даруя Афине возможность заглянуть в желтые глаза. - Ты не лжешь, смертная. Это хорошо… Спартанцы! Сегодня нам бросили вызов! Нас ждет сеча! Сегодня мы покажем.. Ряды воинов смирно стояли под палящим солнцем и внимали надрывавшемуся оратору. Призрак Спарты поднялся на трибуну и грубо оттолкнул дорвавшегося до всеобщего внимания человечка. - ВОЙНА!!! Одобрительный гул воинов поддержал его. Долгая речь постороннего человека не могла вдохновить их на кровопролитие лучше, чем лаконичность лидера . Оратор корчился в пыли, командиры подбежали к богу за приказами… На площади стоял лязг и грохот. Всюду было оживление и напряженность. Мечи точились, щиты красились, доспехи чистились. Кузнецы-илоты стучали молотками, ковали, остужали, проверяли, заделывали. Лекондр миновал группу тренировавшихся воинов, прошел мимо стражников, свернул к тюрьмам, поежился при виде полусгнившего мертвеца, висящего на виселице уже третий месяц и поднялся по крутому склону. Вот она, обитель нового бога войны, покровителя и защитника боевой Спарты. Темный дворец , мрачные колонны подпирают полуразрушенную крышу, резные ворота почти закрыты. Никаких намеков на стражников или воинов. Лекондр, юный командир, впервые шел к богу войны. Отворив ворота, он очутился в огромной темной зале, освещаемой лишь отблесками огня. На возвышении покоился массивный каменный трон с небрежно накинутым на спину красным стягом Лакедемона. Подлокотники, искусно выполненные в форме львиных голов, огромный щит позади трона, выглядывающие из-под него копья. Взгляд командира был прикован к ступеням, ведущим к трону – смотреть на того, кто восседал на нем, солдат не решался. - Мой повелитель.! Молчание. Лекондр взглянул на бога войны. Призрак Спарты сидел, низко опустив голову и сжав подлокотник мощными руками. Белое лицо, испещренное шрамом и татуировкой, было искажено неким оскалом не то боли, не то сожаления, а может быть, просто следом мрачных раздумий. -Лорд Кратос!.. Лорд Кратос, у нас пятнадцать тысяч воинов. Убийца богов открыл глаза, поднял голову. - Хорошо. Но мы не будем атаковать первыми – пусть подойдут поближе. Тихий голос вызвал неприятное чувство. Пугающая усмешка искривила губы бледного воина… « Из 15 тысяч можно положиться только на девять. Двять тысяч тех, кто прошел огонь и воду, 9 тысяч тех, кто стоял по колено в крови, 9 тысяч тех, кто был награжден за бесстрашие шрамами и увечьями. Только они пойдут до последнего…» Алктей, новый царь Аргоса, принял скипетр из рук старейшин. Самодовольная улыбка не сходила с раскормленного лица племянника Гипполея. Он считал себя не только законным наследником рода аргосских аристократов, но и истинным соперником олигархии Спарты. Безоговорочная лояльность к Спарте старого царя не устраивала его по ряду причин; вероломство предшественника он не осуждал, считая, что из двух зол лучше выбрать старое и изведанное, а Кратоса презирал, хотя и побаивался как врага. Он был уверен, что нерешительность и погубила Гипполея , отправив его на тот свет. Кто же именно убил его не так волновало ум и совесть нового правителя: один из стражников лишился рассудка, а второй так и не смог дать никаких точных ответов, только бормотал о темноте и страхе. Факт оставался фактом – призрак Спарты не дал задержать себя и покинул город, никого не атакуя, но калеча любого, кто совался к нему, пытаясь остановить. Теперь же был повод для того, чтобы примкнуть к богине войны. - Граждане Аргоса! Отныне я ваш правитель. Я обязуюсь заботиться о каждом из вас в равной степени, и с равным вниманием буду следить за благополучием нашего славного полиса! Мы выходим из союза с Лакедемоном: теперь жители Аргоса могут вздохнуть спокойно! Нам боле ничто не грозит! Шум оваций пронесся над трибунами. Люди приветствовали своего владыку. Гордая ухмылка скользнула на лице Алктея. Ничто не могло отравить ему радости обретения власти. Даже солнце, теперь не управляемое богом в золотой колеснице и оттого являвшееся когда ему вздумается, залило площадь своим светом. Теперь его ждал дворец и роскошный, воистину божественный пир… - Жители приветствовали не тебя, Алктей, а удачу оратора. Холодный голос прозвучал неожиданно. Новоиспеченный царь выронил надкусанное яблоко: оно упало на пол с высоты трона, прокатилось по лужам вина, затихло у ног статуи. - Клянусь, я не ожидал услышать ваш голос столь скоро, моя богиня, но от этого он не стал ничуть неприятнее, скорее наоборот - Я здесь не выслушивать твои жалкие слова, смертный. Я пришла поговорить твоем вкладе в войну и судьбу этого мира. - Моя повелительница, отчего вы так любите ошеломлять своих верных подданных? Я не думал, что Аргос должен принимать непосредственное участие в грядущей кампании против Спарты… - Верных? Докажи свою верность, Алктей. Ты готов взять меч в руки и пойти сражаться? Правитель поежился от льда, сквозившего в голосе небожительницы. - Чего ты желаешь от меня, богиня? Я готов отдать тебе деньги, людей, но не гони меня в пекло сражения – я молод, у меня еще даже нет наследника! Афина с презрением посмотрела на него. - Ты готов купить людьми себе лишние мгновения жизни, смертный? Я считала тебя не таким трусом, как Гипполей. Но ты прав, от тебя в бою толку будет мало – завтра я желаю видеть всех мужчин, способных держать копье и щит, у своего храма. - Всех? - Я все сказала, Алктей. Богиня исчезла, оставив потрясенного царька обдумывать услышанное. Трусость нового правителя Аргоса сыграла ей на руку – Алктей действительно был готов купить себе отсрочку до боя, даже ценой всех горожан… Раньше она была на арене только раз – на настоящей, огромной круглой арене, засыпанной желтым песком. Округлые арки, пробитые в высоких стенах, служили входами для бойцов, а большие, украшенные листьями какого-то дерева ворота – выходом для немногих. Сверху на толстых каменных стенах находились трибуны. Действующую арену, на которой регулярно проливалась кровь, Асока действительно видела только раз – и то стороны королевского ложа на Зайгерии, но теперь она сидела в центре песчаного круга, ожидая противника. Теперь она на арене в качестве бойца, а не зрителя. Телвктей прошел четырнадцать арен – это значит, что до последней, пятнадцатой, ему осталось выступить в последний раз. Он не считал себя невинно осужденным – нет, наоборот, он был рад, что выбрал арену вместо казни. Здесь ему, человеку, прошедшему множество битв, засад и набегов на деревни, представлялся реальный шанс выжить. Многие совались на арену по незнанию, думая, что это отличная альтернатива смертной казни – они ожидали справедливых поединков, судейства, выдачи равного оружия и отличных казенных доспехов, всего того, что увеличило бы их шансы на победу. Глупцы. Многим из них было бы проще выбрать быструю казнь долгому и кровавому бою на ристалище богини войны. Но не Телвктею, старому и опытному налетчику, прожившему две войны, прослужившему на двух разных фронтах и избравшему путь грабителя , а не солдата. Его устраивали схватки с циклопами, пожиравшими проигравшего на глазах у публики, бойня против людей, вооруженных рогатинами, стычки с сатирами, бешено мчавшимися по арене и протыкавших бойцов острыми рогами, сражения с минотаврами, топтавшими, рассекавшими тесаками, разрывавшими противников голыми руками. Огромное количество людей на его глазах умирало здесь, еще большее количество каждый день сгонялось сюда – не всем давали право выбора, некоторых просто запихивали в бойню, не спрашивая предпочтений способов путешествия в царство Аида. Сегодня был его день – надо было победить, во что бы то ни стало и освободиться. С ним на арену выходили еще несколько борцов – одноглазый Келемоней, использовавший вместо щита побитый циклопский шишак, молодой Аяцикл, обладатель единственного в группе полного доспеха, задира Эпомер и старик Лаарт. Все они, не считая нескольких новичков, на которых никто не обращал внимания ибо вскоре от них ничего бы не осталось, прошли много арен и им оставалось совсем немного до обещанного освобождения . Пронзительный звук трубы послужил сигналом к открытию ворот. Телвктей пропустил мимо ушей язвительный намек Эпомера на перебитый нос ( память о первом поединке) и надел шлем. Скинув со спины щит, размял правую руку, проделал несколько выпадов мечом и вышел на арену. Врага пока не видно, второго сигнала трубы еще не было. Новички разбрелись по одиночке, а пять старых неприятелей осторожно приближались к центру арены, сознательно держась поближе друг к другу. Разум на арене брал верх : все они знали, что что совместный бой щитом к щиту – прямой путь к победе. Озираясь, на сколько это позволяли коринфские шлемы, он искали глазами врага. Хрупкая фигурка, сидящая на коленях в центре арены, не слишком быстро привлекла их внимание. Когда они заметили ее, было уже поздно – к девчонке в гротескном плаще уже приближались новички. Она открыла желтые глаза. Медитация кончилась успешно, теперь она полна сил и всепоглощающей злобы, достойной ситха. Яркий солнечный свет не ослепил ее – наоборот, придал еще больше ярости. С занесенным мечом к ней мчался худощавый латник. Даже не меняя позы, она небрежным взмахом руки отбросила его на несколько метров назад. Удивление заменило ярость. Воин поднялся, и опять бросился к ней. Первого предупреждения вполне хватило – больше Асока сдерживать себя была не намерена. Она вскинула руку. В метре от нее, поднятый в воздух, хрипел и извивался гоплит. Остальные с ужасом смотрели на нее. Капюшон не скрыл недоброй усмешки на лице тогруты. Солдаты попятились, она поднялась. Клинок, прозвенев, чудом оказался в руке. Прыжок силы, и темная фигура обрушилась с воздуха на кучку перепуганных людишек. Пока они сообразили, в чем дело, двое лишились головы. Она перекувырнулась, с легкостью уклонилась от клинка третьего и , не давая ему защититься, легким движением руки полоснула его по шее. Кровь залила песок, в ней то и поскользнулся четвертый. Тано пришпилила его к земле – мандалорский клинок прошел сквозь тело, как сквозь масло. Не спеша вынула меч из тела, повернулась к группе других солдат. « Всего пятеро.» Они лучше вооружены, на них почти полные доспехи. Сомкнув щиты, они медленно пошли к ней навстречу. Асока попыталась проломить их строй, но шеренга мгновенно ощетинилась копьями. Их тактика сработала – они лишили тогруту первоначальной скорости, заставили ее искать новый выход из положения. Инициатива атаки перешла к ним. Они не торопились – им всего лишь надо было загнать ее в угол и там добить. Какой бы ловкой она не была, теперь ей оставалось лишь пытаться защититься. Асока медленно отступала, шаг за шагом приближаясь к тупику. Теперь резкий шаг назад, разбег – она пробежалась по стенке, миновала солдат, кувырнулась и приземлилась у них в тылу, готовая к броску. Прыжок – и уже в воздухе она заметила, что группа развернулась и выставила копья, на которые через долю секунды она должна была напороться. В стремительном падении она отбила одно копье мечом, увернулась от второго, быстро соскользнула по третьему и, вложив всю силу падения в клинок, обрушила его на ближайший щит. Услышав треск дерева, она перекатилась подальше от фаланги и сгруппировалась в боевой стойке. « Один треснутый щит и переломленное копье. Ничего больше.» Ее отчаянная атака не дала никаких результатов, значит, надо, менять тактику. Тано опять разогналась, но теперь вновь появившаяся стена стальных наконечников не так ошеломила ее, как в первый раз. Тогрута силой раздвинула пару копий, образовав в обороне прореху, куда и успешно вклинилась. Пока ее снова не зажали с двух сторон, она силой вытолкнула воина из строя на несколько метров. Это дало ей возможность прикончить его соседей – быстрые удары клинка по незащищенным броней бокам и оба упали, заливая кровью золотой песок. Кульбит в сторону – брошенное в нее копье прошило воздух, а метнувший его воин остался без оружия. Легкая добыча. Силой Асока вдавила его в каменную стену. Хрустнули кости, из под шлема потекла струйка крови. Он погибал в полной тишине, сдавливаемый Силой, не имея ни возможности спастись, ни сил, чтобы сопротивляться. Секунду спустя тело в искореженных доспехах с грохотом сползло по стенке. Двое выживших – один уже без шлема, со странным, перебитым носом, другой совсем старик - встали вместе, подняли щиты и копья, приготовились защищаться. Радость убийства, упоение кровью – все это переполняло потемневшую душу Асоки, и ради продления этого момента боевого забытья, вырывавшего из всего мира, она была вновь готова убивать. Ни страха, ни боли, ни памяти, ни мыслей – разум был словно свободен от всех проблем и неприятностей простой никчемной жизни. Тано кинулась на них, снова сжав клинок в руке. Снова холодная сталь прозвенела, приветствуя конец жизни, снова предсмертный крик противника. Опять удар, парирование, мощная контратака – не ожидавшую такого напора Асоку отбросило на несколько метров. От злобы не чувствуя боли, она поднялась и Силой метнула лежавшее неподалеку копье в последнего противника. Металлический хруст панциря – и все, теперь последний из противников повержен, лежит в луже крови с пробитой грудной клеткой. Эйфория маленькой победы длилась крайне недолго. Гнев постепенно выветривался, уступая место усталости и раздражению. Солнце неимоверно жгло, хотя еще день назазд оно пряталось в осенних грозовых тучах. «На этой ситховой планете даже погода непредсказуема.» Асока поправила сбившийся капюшон и побрела к выходу, по дороге прикончив Силой изводимого агонией гоплита. Балкон левого крыла великолепного дворца выходил как раз на задний двор – туда, где была арена. Ее арена. Там она созерцала битвы и сражения, тренировки воинов и подготовку убийц. Там, где из осужденных насмерть выживали единицы, она отбирала солдат для своей армии, прошедших страшные испытания и повидавших на арене все – и чудовищных монстров, и отвратительные смерти строевых товарищей, и трусость, и храбрость. Таких солдат не испугало бы теперь ничто – ни численный перевес противника, ни жестокость нового бога войны. Так, несмотря на жестокость и сложность отбора, она сформировала свою гвардию – гвардию Паллады. Сегодня Афина приказала вывести на арену самых старых заключенных – тех, кому предстояло еще одно или два сражения до окончания испытания и поступления в новое войско – и странную девчонку из иного мира. Она действительно отличалась от всех убийц, кого опытная в общении с людьми богиня видела раньше. Не только тем, что пришелица была не человеком, но и странным поведением: девчонка надерзила, сбежала из дворца, спасаясь от сделки, и, полностью лишенная сил, все равно прошла огромный путь от небесных чертогов до ближайшего города, хотя потом и вернулась. Она представилась как охотник за головами; когда Афина назвала имя жертвы, девчонка спокойно пошла и убила, хотя и рисковала столкнуться с призраком Спарты. Теперь в качестве проверки богиня решила натравить на нее преступников, сражавшихся сегодня с особым рвением… Полчаса спустя Афина с интересом наблюдала, как охотница разделывалась с опытными бойцами, сражавшимися в специфичном строю. Результат более чем впечатлил – теперь он заставил богиню взглянуть на ту, что свалилась почти ей наголову, новым взглядом. « Лишний козырь в рукаве никогда не помешает – он может и спасти ценой своей жизни, и победить, не требуя особого вознаграждения. Тем более такой козырь…» - Мелая! - Что пожелаете, госпожа? Никто не было рядом, никто ничего не говорил. Утром ей просто сообщили о решении богини посмотреть на ее умение сражаться, а теперь, после боя, никто никак не отреагировал на ее победу. Впрочем, Асоке теперь было все равно. Она сидела в тени чахлого деревца и методично счищала пучком травы кровь с меча, размышляя о целях Афины и ее положении в этом мире. Пока голову посетила лишь одна догадка – немного странная, но единственная приемлемая: богиня войны и ремесел перестала играть в этом мирке былую роль, но мириться с этим не согласна. Ход мыслей и мелодичный звук трения травы о клинок прервал оклик одной из жриц. - Госпожа желает видеть тебя, чужестранка. - А не соизволит ли госпожа Афина потерпеть немного, а, служанка? Раздражение опять вернулось, как и осознание того, что за ней следили и следовали по пятам. - Ее приказы не обсуждаются, иноземка. - Так это – таки приказ, а не пожелание? Все равно это пререкание не привело бы ни к чему дельному, и, поборов усталость, Тано поднялась и пошла за служительницей. Жричка в белом плащике такого же покроя, как и у нее, семенила впереди, ведя ее запутанными ходами в пристройках арены. Всюду стояли клетки с диковинными зверями, резервуары с водой, в которой плескалась крупная рыба или нечто похуже, котлы с варевом или странно пахнущим пойлом, годным в равной степени и для животных, и для озверелых бойцов. Миновав пристройки и обогнув подобие казарм, где жили заключенные, в ожидании выхода на арену, они вышли в просторные зеленые сады богини. Асока особенно цветы не любила, но фонтанчики с чистой на вид водой немного ее восхитили. На ее вкус, многое было сделано слишком затейливо, отчего в глазах начинало рябить, и, хотя статуи древних воителей и пустоглазых красавиц были искусно, в них было что-то пугающее, неестественное. Засмотревшись на статуи, Тано слегка отстала от проводницы, и ей пришлось ее догонять. Теперь они приближались к дворцу из белого мрамора. Огромные ворота казались единственным темным пятном на белых стенах. Старуха-привратница, уже не столько страшная, сколько старая, позвенев ключами, забормотала открывающие заклинания. С мелодичным скрипом ворота открылись, и провожатая, забрав у старухи искрящий факел, повела тогруту внутрь. Петляя по полутемным коридорам, они шагали к верхним залам богини. Как Асока поняла, внизу дворца жили служительницы богини войны – жрицы ее культа. Всюду были комнаты, освещенные огромным количеством дымящихся факелов и курильниц – окон было на удивление мало. Сейчас эти помещения пустовали: очевидно, жрицы были на каких-либо работах, ведь этот огромный комплекс надо было как-то содержать. Пока Тано брела за провожатой, время от времени натыкаясь на углы ( от факельного дыма у нее жутко начинали слезиться глаза), она увидела несколько не то оружейных, не то кладовых – единственные пока увиденные ею просторные помещения занимали амфоры с напитками, огромные ящики с непонятным содержимым, свертки и чем-то, напоминающим копья. Гадая, что это за комнаты, она и не заметила, что они с жричкой вышли к внушительной винтовой лестнице, обвивавшей мощную колонну с резными украшениями. Подъем по ступеням занял несколько минут – несмотря на внешне плотный вид, провожатая двигалась довольно быстро. Теперь они оказались в помещение, которое Асока узнала без особого труда – именно в этой зале она впервые увидела Палладу, когда лежала в лихорадочном бреду после падения. Впереди была анфилада смежных комнат, что вели к покоям самой богини. - Дальше иди прямо, никуда не сворачивая, чужестранка. Осознав, что дальше простым смертным без особого приглашения проходить не стоит, Тано пошла в указанном направлении. Миновав череду изящно обставленный комнат, украшенных не только красивыми безделушками, но и оружием, она без особых проблем вышла к светлой зале. «Опять эта зала. Опять неприятности.» - Я была приятно удивлена твоим выступлением на арене. Ни малейшего оттенка похвалы, просто сухая и холодная констатация факта. - Ты понимаешь, что теперь, после твоей клятвы служить мне, я могу ожидать от тебя беспрекословного выполнения всех моих приказов. Асока просто кивнула, мысленно стирая весь этот мир в порошок и отправляя в потоки Мустафарской лавы остатки этой галактики. - И сегодня я намерена посвятить тебя в мои планы. Ты не из этого мира, но я объясню, что случилось. Подойди ближе. Богиня подвела тогруту к огромному балкону, желая показать виды, открываемые с него. - Какого ситха тут случилось?! Выжженные поля и леса были затоплены водой, и затоплены давно – половина превратилась в обширные, склизклые болота, испускавшие почти трупную вонь. При внимательном рассмотрении Асока заметила не только остатки деревьев, но и горелые деревни, города, гниющие останки живых существ, застрявших между нагромождениями деревьев, погребенных под водой, заваленных остатками домов и кораблей. Путь этой мешанине из тел, воды, деревьев и обломков преграждала длинная каменная дамба. Тогрута содрогнулась от ужаса и отвращения. Богиня спокойно смотрела на весь этот хаос, будто привыкла к нему или смирилась с его наличием. - Призрак Спарты, вот что тут случилось. Смертный, он бросил вызов богам, и свергнул их одного за другим. Истинные владыки нашего мира пали и теперь все погрузилось в хаос: стихии, лишившись своих покровителей, стали неуправляемы и своевольны, люди, потеряв контроль, ожесточились и поглупели, монстры и твари разгуливают свободно, без страха, без ограничений. Теперь же Призрак Спарты поклялся уничтожить все то, что чудо осталось после его борьбы с богами – он объединил с этой целью некоторые полисы, и, восседая на троне Лакедемона, готовится истребить все живое, что еще не покорилось его власти и жестокости. Я долгое время готовилась к войне с ним, теперь же время настало. Завтра один из моих городов выставит свои войска ради борьбы с ним, и я хочу, чтобы ты присоединилась к ним и поддержала их в бою. Теперь же запоминай, что ты можешь делать, а что нет… Даже к концу дня, когда неимоверный жар спал, Алктей не мог прийти в себя после неприятного разговора с богиней-покровительницей. Все свои невеселые думы он поведал сперва чернолаковым фигурам танцовщиц, украшавшим амфору с вином, и позже и советнику. Гелеот, проживший пять десятков и увидевший многое, сказал лишь одно. - Промахос ближе, чем Спарта, царь. Полупьяный царь возложил все обязанности на совеника, а сам отправился пересиживать грозу в винном погребе. Теперь старик неспешно мерил залу и теребил бороду. « Ни Спарта, ни Афина Аргос в покое не оставят». Как ни странно, стоило Аргосу отойти от воинского полиса, он тут же был вовлечен в войну. Советник кликнул посыльного. - Созови совет диктаторов. Значит, все таки война. Даже не обладая даром предвидения, старик знал, какое решение примет совет… Кратос стоял, прислонившись к стене дворца, и молча созерцал город. С высота холма, на котором располагались чертоги бога войны, Спарта была видна почти целиком. Воины готовили снаряжение, стражники обходили город, заглядывая в каждый закоулок, старики и женщины с детьми собирались на рыночной площади. Ничего нового или необычного, но наблюдение за соотечественниками затягивало проклятого воина. Простые люди с простыми проблемами – их спины никогда не сводило от тяжести рабских клинков, руки никогда не были обременены цепями и темными деяниями , а разум никогда не тяготили призраки прошлого. Сколько крови утекло с тех пор, как предательство богов отравило ему жизнь. Воин поднял глаза на багровое солнце, медленно уходящее за горизонт. Воспоминания опять нахлынули на него, давя все остальные чувства. Много раз юный спартанец смотрел на светило с верой в сильных и храбрых богов, благородно помогавших людям, но время открыло их истинные лики. Теперь же солнце своим цветом будто напоминало ему о пролитой крови – пролитой и справедливо, и напрасно. Призрак Спарты сумел справиться со своими врагами, но не со своим прошлым. Теперь же оно терзало его душу, заставляя ненавидеть и богов, и самого себя. После того, как он убил последнего из своей семьи , мир сильно изменился. Многое исчезло, но пришло и нечто новое. Кто-то считал Кратоса исчадием тартара, а кто-то – избавителем от гнета богов. Но только здесь, в Спарте, его считали своим богом, защитником, справедливым и строгим владыкой. В ответ Призрак сильно привязался к этому полису, но даже бытие богом войны не могло облегчить грехов прошлого. Кровавое солнце почти скрылось, оставив только узкую полоску на горизонте и темный след в душе убийцы богов… - Стройся! - Идти будем быстро, никаких передышек! Спарта слаба, атакуем быстро и в лоб, только упорством и смелостью! Из струсившего отряда будут казнены все, не пожалею за возраст, лично повешу! Гермодон, командующий армией Аргоса, как смело назвали это разношерстное сборище члены совета диктаторов, расхаживал между рядами воинов и лично наставлял новобранцев: примерно треть войска состояла из них. Остальную часть составляли престарелые мужи, правда, прошедшие пару-тройку войн и видевшие катаклизмы пострашнее резни на полях сражений, совсем немножко вполне дееспособных гоплитов и сотни две-три коринфских наемников. Гермодон счел армию вполне способной отстоять интересы родного полиса, хоть и большими потерями. - Вы – опора нашего города, и его надежда! От вас не ждут геройств, но в бой первыми пойдете вы! На месте не топтаться, от товарища не отходить, из строя не вылезать! Не терять ни оружие, ни щиты! Небывальцы смотрели на него с благоговением – им он казался живым воплощением старого бога войны, и опытный командир чувствовал это. По взмаху его руки пропели трубы, и ряды воинов двинулись вперед по дороге – навстречу неведомому и опасному. - Война! Война! Война! Война! Ритмичное повторение звуков вскоре слилось в единый шум. Пятнадцать тысяч гоплитов стояло у стен Спарты и, потрясая копьями, выкрикивало боевые кличи и призывы к бою. Кратос стоял на своем обычном месте – впереди многих, позади нескольких сотен, и ожидающе высматривал противника. По его расчетам, вскоре они должны были показаться у восточной дороги. Теперь дело оставалось за немногим – ждать появления врага. Ряды ближайших к нему воинов расступились, и двое лазутчиков, преклонив колени перед богом, доложили о приближении врага. Призрак Спарты кивнул, и ряды спартанцев двинулись вперед, к полю Ареса – именно туда, по словам разведчиков, стекались силы противника. Воины четким маршем быстро прошли расстояние до поля, и теперь Кратос воочию увидел армию Аргоса. Спартанцы быстро заняли приречные холмы, блокируя таким образом дорогу к Лакедемону. Лагерь противника был виден на том конце широкого поля. Аргосцы выстраивались в фалангу, медленно готовясь наступать. Мысленно пересчитав их, Кратос получил сведения о единственном недочете своего войска. - Нас слишком мало, мой лорд! Убийственный взгляд был суровым ответом на малодушие командира. Спартанцы выстроились фалангой, готовясь к нападению. По сигналу предводителя аргосцы начали атаку. Их воины, выстроившись фалангой, начали свой бег. Постепенно разгоняясь, они резко сокращали расстояние между собой и рядами лакедемонян. Взмах руки, и спартанцы вскинули щиты, устанавливая непробиваемую стену из дерева и металла. Окрик генерала, и вся фаланга ощетинилась копьями. Крики, треск щитов, реки крови, звон металла – спартанцы отражали первый натиск. Первые ряды аргосцев гибли и от спартанских ударов, и под ногами сзади идущих – следующие ряды лезли по трупам, давя и раненых, и живых. Первый натиск постепенно ослабевал. Вой труб возвестил об отступлении , нестройные ряды аргосцев вздрогнули, еще один удар спартанцев – и они побежали, бросая оружие и щит, забывая и об воинской чести, и о цели сражения. Животный страх гнал их в сторону от спартанцев. Гермодон, видя бесполезность впереди идущих, кивнул лучникам. - Спустить тетиву! Первая стела, тонко пропев в воздухе, понеслась вперед, и вслед за ней сотни других полетели нести смерть и боль. Лучники Аргоса стреляли навесом, не волнуясь, заденет ли жалящий рой бегущих новобранцев, или попадет на ряды противника…Заметив быстро надвигающуюся тучу, Кратос скрестил клинки, защищая себя от стрел. - Щиты! Спартанцы сгруппировались и присели, прикрывая себя круглыми гоплонами от туч стрел, посланных в них. По команде призрака спартанские лучники начали обстреливать позиции аргосцев, приканчивая всех, кто готовился к бою. Под непрерывный свист стрел, крики умирающих и кличи победителей шла битва. Ад сражения только начинался… Асока продиралась сквозь чащу к полю сражения. Звуки боя доносились с него, на них то она и шла. Ей было велено не вмешиваться в бой с самого начала, а подождать, пока спартанцы перехватят инициативу. Теперь же только вторая волна ополченцев с криками кинулась в бой. Темная фигура в плаще тенью последовала за ними. Прикрываясь наступающей фалангой, Асока пробралась к лагерю и там примкнула к резерву наемников, спокойно созерцавших бойню. С холма позиций открывалось ужасающее зрелище: две фаланга с разбега столкнулись в бою – щит на щит, копье на копье. Переплетение копий, рук, живых людей и уже мертвецов, зажатых между двумя стенами, ощетинившимися сталью, крики и кровь, орошающая землю – все слилось перед глазами тогруты в жуткую, подобную страшному видению, картинку. Только визг стрелы заставил ее очнуться – рядом стоящему гоплиту вышибло глаз, и, страшно крича, он катался по земле, расшвыривая во все стороны ее влажные от крови комья. Весь вид сражения вызвал в тогруте прилив ненависти; осталось только чуть-чуть подождать. Пропела труба. Пора. Тано метнулась в сторону от двух схватившихся фаланг, вовремя уворачиваясь от стрел и копий, проскользнула между двумя уже сходившимися в бою шеренгами воинов, достигла позиций спартанских лучников, осыпавших противника стрелами, обогнула их. Все. Фланг спартанцев. Время пришло. Опять это чувство боевого забытья – ужасающая смесь бешенства и счастья с нотками безразличия и равнодушия – заполнило душу. Клинок, приветливо свистнув, описал дугу от ножен до монтрал. Капюшон, надвинутый на глаза, не скрыл злобной усмешки. Их совсем немного – десятка два – три. Она не спеша приближалась к ним, наслаждаясь их замешательством. Спартанцы, все как один, вскинули луки и выстрелили. Резкое движение руки – левой рукой он отбила стрелы, Силой сбив их с пути. Страх пронесся в воздухе, он же сподвиг Асоку на новые деяния. Силой притянув к себе упирающегося лучника, она, даже не смотря на него, перерезала ему голо. Труп упал к ее ногам, забрызгав плащ кровью. Остальные схватились за мечи, ждать не имело смысла. Волна Силы смела ближайших к ней на землю, прыжок, кувырок – двое свалились с подрезанными ногами. Асока бросилась еще на одного. Он ловко отразил два ее удара, пытался парировать, но она блокировала ответ, в тот же момент Силой подрубая могучее дерево и бросая его на приближающихся воинов. Крики просигналили ей, что минимум десяток покалечен или убит. Еще блок, удар рассек воздух, ее клинок соскользнул с вражеского шлема на наплечники, оставляя искрящий след. Воин пошатнулся, она пнула его по колену, и, хотя тогрута чуть не расшибла ногу о наколенник, трюк удался: противник упал на одно колено, и она добила его, пронзив незащищенную шею. Вовремя отскочив, Тано успела отразить новый сильный удар. Пальцы, сжатые на рукояти, почти побелели от напряжения, гарда, казалось, раскалилась, клинок был готов заискрить. Поворот кисти – меч противника эффектно вылетает из руки, удар ногой в грудь опрокидывает врага, еще в полете он получает дыру в животе, а тогрута – очередную порцию упоения гневом. Перегруппировка; он сжала рукоять двумя руками, усиливая пробивную мощь. Еще пара ударов, мощное парирование – противник заливает траву своей кровью. Следующий лежит с распоротым животом, сжимая руками свои же внутренности. Третий, неудачно схвативший меч, уже лишился руки: схватившись за пускающий кровь фонтаном обрубок, он и забыл про близость смерти. Зря. Добив очередного, Асока резко повернула голову. Он стоял, опустив тетиву, чей звон еще был слышен в ушах. Из-под темного капюшона на него с ненавистью смотрели желтые глаза. Выдернув меч из тела, она выпрямилась. Сломала древко у стрелы, торчавшей в плече. Медленно вскинула руку. Жуткая, сковывающая боль пронзила лучника. Он чувствовал, как его разрывает изнутри, выворачивает наизнанку, как давит на сердце неведомая сила, заставляет сосуды взрываться и вскрываться все вены, как ломает кости и разворачивает внутренности. Не издав ни малейшего звука, он просто взорвался изнутри, залив все своей кровью и внутренностями. Последний. Свист и молниеносный выпад. Кратос отбил клинком очередную стрелу, несшую для него смерть. Это начинало даже забавить его – столько стрел потратили аргосские ополченцы, осыпая ими спартанские позиции, только ради того, чтобы вывести из боя бога войны. Глупцы. Они думают, что его можно так просто убить, утыкав стрелами, как ежа. Насмешка сменилась раздражением, стоило только вспомнить, кто именно натравил стольких селян на него. - Паллада! Выходи на бой, если посмеешь!! Грозный крик застыл в воздухе. Ничего не произошло – фаланги продолжали давить друг друга, лучники неспешно осыпали стрелами противника, кровь и смерть были повсюду. - АФИНА!!! Никто не ответил на вызов. Богини войны на поле не было. Ярость переполняла призрака Спарты, ему было необходимо вымести ее на противнике. Крушить, кромсать, убивать – ему надо было делать это, и прямо сейчас. Обнажив клинки, спартанец ринулся к подозрительно тихому левому флангу – туда, где были его лучники. Чутье не подвело – обрушившееся дерево придавило десяток из них, остальные лежали перебитые. «Рана в спине, колотая – клинок прошел между латами. Перерезано горло, раны аккуратно в стыке доспехов..» Другая картина стояла у него перед глазами – темный коридор, залитый кровью, такое же выражение ужаса на застывших лицах солдат, тот же способ убийства - расчленить неведомой силой и добить клинком. Крик ярости, всепоглощающей и отчаянной, вырвался из груди спартанца. Гнев исходил от него волнами, и это почувствовали даже люди.. Она почти достигла спасительной чащи, где планировала передохнуть и потихоньку укрыться, как вдруг волны дотоле неслыханной злобы стали слышны в силе. Раньше Асока чуяла такую ярость только у ситхов, но ЭТА эмоция была точно человеческой. Тогрута невольно вздрогнула, учуяв опасность от неведомого врага. От чего-то в голову пришли слова Афины. - Он не ведает ни страха, ни жалости, а его жестокость, как и желание убивать, не знают границ.. Ей не хотелось верить, что человек способен на то, что описывала Промахос, но теперь она явно ощущала угрозу от него. От призрака Спарты. Крик гнева поведал Асоке, что ее трюк с лучниками был раскрыт. « Они уже здесь.» Фаланга наемников приближалась к расчищенному холму, намереваясь занять его и атаковать спартанцев во фланг. Крики радости огласили поле, коринфяне, не сохраняя строя, кинулись к холму. Не добежав нескольких десятков метров, они внезапно остановились. Воин, всего один, спускался с холма к ним навстречу. Его появление ничуть не подорвало боевого духа коринфян, и, после секундной задержки, они ринулись к заветному холму с удвоенным рвением. Казалось, сейчас пришельца сомнет волна наемников, чующих скорую резню, добычу и мародерство. Какое-то чувство подсказало Асоке, что сейчас в бой лучше не соваться. Она начала тихо отходить, стараясь не обращать внимания на крики, доносящиеся от наемников. Крики страха. Мимо нее пробежал один из них, еще один и еще. Тано обернулась как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с коринфянином. Он несся с безумными глазами, скинув тяжелый щит и отшвырнув копье, наланитники шлема не скрывали ни животного страха, ни крайней трусости воина. Презрительно хмыкнув, тогрута продолжила свой отход. Трусость людишек начинала даже забавлять ее, но что-то внутри не давало покоя. Она решила остановиться и выяснить, что может так возмущать Силу. Лучший способ разузнать все – выйти из чащи, что она и сделала. Остатки коринфян бежали к своим позициям, белокожий спартанец разрубал остатки фаланги, поливая все поле кровью. Гнев затмил ему разум, надежно и надолго отсекая его от всего прочего мира. Клинки отозвались стальным звоном, стоило снять их с плеч. Один в поле не воин – уже сколько раз он опровергал эту устаревшую истину, годную только для людей, и непоколебимую только по их меркам. Наемники, продажные мечи, они бежали к нему сами, сами с радостными лицами лезли в тартар. Кратос спокойно ждал их приближения. Сами напросились. Свист, короткий и резкий – первый готов. Короткая подсечка второму, клинок пробил ребра третьему, четвертый слишком неосторожно приблизился к воину и теперь лежал с разбитым шлемом. С неистовой яростью спартанец рубил, резал и колол лезущих к нему коринфцев. Еще один сунулся к нему, пролез по трупам сотоварищей, достал призрака копьем. Сталь прорезала незащищенную доспехами бледную плоть, брызнул алый поток. Рана разозлила Кратоса еще больше – клинок изгнанника прошел в прорезь шлема, с неприятным звуком разворошив содержимое. Шлем с кровавой кашей отлетел довольно далеко. Наемники со страхом смотрели на тяжело дышавшего воина, ожидая следующего удара. Он с неприязнью пнул труп их сотоварища, медленно пошел навстречу противнику. Низко опущенная голова, медленная походка – ничего из этого не создало иллюзии уязвимости, наоборот. Страх сменился ужасом. Один повернулся и , не выдержав напора на психику, побежал, оглашая поле дикими криками. Другие оставшиеся последовали его примеру. Спартанец уже и не сомневался в одержанной победе, которая, впрочем, никак не грела его ледяной души. Треск дерева заставил Асоку повернуться. Ближайшие деревья качались, словно их трясла неведомая буря. В первый миг Тано думала, что это ветер, но вылетевший из-за деревьев снаряд убедил ее в обратном. Разбрызгивая кровь и внутренности, по кривой траектории на нее летел …человеческий торс. Надкушенный с одной стороны неведомой тварью, он пропахал землю, оставив за собой явственный след слюней и кишок. Увернувшись, она сгруппировалась и начала ждать неведомого противника. - Циклопы! С криками из чащи выбежал гоплит. За ним, с треском раскидывая деревья, рыча во всю глотку, из лесочка выбралась здоровенная четырехметровая тварь. Она, давя бежавших перед ней людей, кинулась к кричащему гоплиту и схватила его рукой. Он вырывался, но чем чаще были его попытки, тем сильнее его сдавливала лапа монстра. Асока хотела отпрыгнуть, но ее сбила толпа бегущих наемников. Тогрута успела отползти прежде, чем второй циклоп настиг их. Она с ужасом наблюдала, как первый раздавил голову своей жертвы, как яйцо и пожрал ее, с наслаждением впихивая извивающееся тело в свою глотку. Тано с отвращением и ужасом разглядывала монстров. Огромные, с отвислым брюхом и толстыми ногами, они при ходьбе доставали длинными сильными руками земли, а на крохотной головке , посаженной на широкие плечи, красовался единственный глаз. Второй монстр, рыча и разбрызгивая слюнями, передавил остатки наемников, догоняя убегавших. Земля под его ногами смешивалась с останками людей, образуя чудовищное болото. Асока перекатилась поближе к уцелевшим деревьям, надеясь избежать столкновения с монстрами. Она слишком поздно поняла, что твари появились здесь не просто так, а были пригнаны на поле битвы. Тогрута заметила погонщиков – группу солдат с особо длинными копьями, которыми подгоняли новых уродов, направляя их к новой жертве. Циклопам было безразлично – они только что уничтожили добрую часть аргосского резерва, теперь же направлялись к тогруте и спартанским позициям. Асока слишком поздно осознала, что она легкая и желанная добыча для чудовищ – не носящая доспехов , она являлась лакомым куском мяса для безмозглых тварей с примитивными рефлексами. Помня главную ошибку наемников – убегая от циклопов они теряли их из виду и умирали - она стала тихо отползать обратно к холмам, надеясь остаться незамеченной, в тоже время следя за передвижениями чудищ. Они же, разметав всех бежавших, еще больше освирепели от крови и начали принюхиваться, ища новую потенциальную добычу. Откинув от себя последнего труса, он и не думал преследовать убегающих, словно чуя подвох в этой чаще. Треск деревьев и чудовищный топот полностью убедили его в собственной правоте. - Циклопы. Передохнув, он отправился на звук криков, брани и рева. Несколько циклопов крушили остатки построения коринфян, ударами кулаков вгоняя в землю гоплитов, давя черепа и кости ногами. Копья увязали в их тушах, щиты не защищали от ударов, плотный строй только же облегчал задачу тварям – они попросту раскидывали воинов в разные стороны. Кровь лилась потоками, разъяряя тварей еще больше. Один из погонщиков хлопнул циклопа кнутом, оставляя красную полосу на его грязно-желтой коже. Жажда крови заглушила в нем последние зачатки интеллекта, и он с силой опустил ногу … на голову погонщику. Останки аргоссца украсили собой еще несколько выживших деревьев. Кратос с брезгливым оскалом смотрел на это кровавое зрелище. Мясорубка его несколько не пугала, он лишь ждал, пока циклопы разделаются с бегущими наемниками... Асока распознала в мясной туше, стекающей по стволу дерева, останки погонщика. Монстры стали неуправляемы, теперь ими двигал только инстинкт – для них люди делятся только на тех, кого удобно есть и не очень. Тано скорее подходила к первой категории, и к ней, ломая ветки и производя значительные разрушения, уже мчался один из циклопов. Слишком поздно.. Асока сконцентрировалась в себе, пробуждая поток Силы и рукой направляя его на ближайшее дерево. С жутким шумом тварь бежала на нее, мощными ударами кулаков расчищая себе путь. Взмах руки – и тогрута направила на сосновый ствол, усеянный шипастыми сучками на голову гиганту. Бежавшего к добыче циклопа это ничуть не остановило – урод ударом откинул пятиметровое дерево от себя, словно пушинку. Но зато это дало Асоке шанс подготовиться: тогрута ждала атаки монстра с обнаженным клинком. Ловко увернувшись от первого удара кулака, она поднырнула под обрушившееся на нее дерево, миновала шквал обломков, посланных в нее тварью и, оказавшись прямо перед циклопом, метнула меч ему в лицо. Мандалорский клинок до эфеса вонзился в огромный зрачок,. Кровь залила уродливое лицо, просочилась в открытую ревущую пасть, потоком хлынул на землю. Обезумевшая от боли и слепоты тварь крушила руками все вокруг, молотила ими по деревьям, кидалась во все стороны землей. Тано Силой притянула к себе меч, и в тот же момент ее сбила ладонь гиганта, в слепой ярости шарившая по земле в поисках обидчика. Тогрута пролетела несколько метров и остановилась уже у деревьев, чудом не напоровшись на острые ветки. Ближайший к ней циклоп расчищал себе путь сквозь заросли, и на Асоку посыпались ветви , кора и обломки. Ствол небольшого деревца прижал руку к земле, острая ветвь чуть не пробила тогруте плечо, намертво пригвоздив к земле темный плащ. Отчаянно дергаясь и пытаясь освободиться, наемница заметила громадную тушу, приближающуюся к ней. - Сотня ситхов! Левой рукой стараясь освободить правую, она одновременно искала глазами затерявшийся меч. Охотница чувствовала, что еще одна тварь приближается к ней, желая полакомиться плотью и кровью, и начинала паниковать. Рука не вытаскивалась, и тогрута, забыв про Силу, начала еще сильнее дергаться. Гигантские шаги сотрясали землю, циклоп, словно чувствуя уязвимость жертвы, не торопился. Асока уже перестала искать спасения, равнодушие охватило ее. - Какая разница, где и как умирать? - Рано или поздно ты все равно погибнешь. - Даже и не пытайся спасать себя – и так не получится.. Этот так неосмотрительно стоял к нему спиной, принюхиваясь. Широкий клинок, описав дугу, оставил глубокий порез от лопатки до заросшей жиром поясницы монстра. Тварь довольно быстро повернулась, занеся кулак для удара. Спартанец вовремя отскочил, и мощный удар поглотила земля. Не теряя времени, Кратос взобрался по заскорузлой руке гиганта, перескочил на другую, благо что монстр сам, желая прихлопнуть человека, подставил ее для удара клинков, и вскарабкался на плечи уроду, оставив на них еще несколько ран. Не медля, убийца богов оттянул веко монстру и рукой вырвал единственный глаз. Вопли твари и потоки крови, обагрившие руки спартанца, вызвали в нем новую, сокрушительную волну гнева. Презрительно сплюнув, Призрак Спарты сошел с плеч рухнувшего на землю гиганта. Следующий занес над нам ногу, намереваясь раздавить, но напоролся на два меча, пронзивших толстую ноги до кости. Третий же успел схватить спартанца рукой, но тот, с гневным рыком, титаническими усилиями разжал давившую его хватку монстра. Секунда – и два толстых, грязных пальца отлетели на землю, а воин, оттолкнувшись от руки твари, взмыл в небо и обрушился ей на плечи. Быстрые удары, и воин, действуя двумя клинками как ножницами отсек маленькую голову. Следующий циклоп, мотнув головой, уклонился от клинка, но не от цепи – она обмоталась вокруг толстой шеи, и Кратос, накинув и вторую цепь на циклопа, начал его душить. Тот хрипел, хватаясь лапами за багровую шею, силясь разорвать жгущие цепи, но стоило спартанцу дернуть посильнее, как с чудовищным хрустом окончилась никчемная и короткая жизнь еще одного чудовища. Четвертый циклоп слишком медленно махал руками – Призрак Спарты съехал по нему на клинках, располосовав спину, перекатился у него под ногами и клинками раскрыл его обвисший заскорузлый живот. Пятый монстр запутался в кишках предыдущего и попросту упал, заставив землю вздрогнуть. Удар по хребту прервал и его жизнь. Еще и еще чуть-чуть… Постепенно обдирая о кору кожу, она смогла вытащить руку из плена. Асока аккуратно вылезла из под пришпиленного к земле плаща, выдернула острую ветку из земли, разгребла сор, нашаривая рукоять меча. Вот он. Теперь осталось выждать благополучного момента. На ее глазах циклоп опустил на высокого воина тяжелую дубину. Тот двумя руками уперся в нее и …откинул. Асока вспомнила описание Афины, присмотрелась получше. Белая кожа, красные татуировки. Он самый. Призрак Спарты, при ней раскидавший пятерых циклопов, как котят. Перехватив мечи поперечным хватом, он бросился на гиганта, подсек ему ноги, и, когда огромная туша рухнула перед ним, прикончил его, клинками разворотив голову. Тогрута, прихватив плащ, начала отходить. Время исчезнуть с поля боя настало, ее миссия выполнена. Сталкиваться со спартанцем в ее планы не входило, тем более, теперь наконечник стрелы в плече давал о себе знать. Стремительная тень скользнула в кусты и покинула поле брани… Рев последнего урода, и спартанец, утерев пот со лба, перескочил труп павшего чудовища. Неспешным шагом он направился в сторону своих фаланг – туда, где лакедемоняне теснили последних аргоссцев. Внезапный шорох и свист – Кратос, не глядя, снес клинком половину лица наемника, осмелившегося атаковать исподтишка. Не желая слышать воплей боли, он добил труса. - Щенок. Теперь ничто не мешало ему принести Спарте еще один триумф… Гермодон отчаянно бился бок о бок со своими воинами. Теперь сшиблись две последние фаланги – аргосская и спартанская. Опять крики огласили воздух, ненависть пропитала атмосферу. Везде, насколько позволял коринфский шлем, Гермодон видел проигрыш своих войск. Лучники гибнут, наемники пали, его ребята вот-вот уступят под натиском врага. Зная, что пощады ждать напрасно, а сбежать не получится, военачальнику оставалось лишь с еще большим отчаянием вложить все силы в удар. С криком полководец вонзил копье в живот спартанцу, пробив броню. Оружие по древко погрузилось в кипучую кровь, но падать поверженному было некуда – на его место тут же встал другой, принявшийся с остервенением колоть и резать. Труп, нанизанный на копье, скользнул к Гермодону. Еще один пал от руки полководца. Краем глаза он замечал, что аргоссцев все меньше, а спартанцы теснят выживших еще больше. С треском древко сломалось, откинув ближайших противников щитом, Гермодон вынул меч. Выпад, еще один – лакедемонянин пал, захлебываясь кровью. В тот же миг спартанское копье пробило щит царя и достигло плоти, заставляя воина скривиться от боли. Извлекать его из тела было некогда – со всех сторон на аргоссца наступали враги. Они обступили его, сжимали в кольцо. Со всех сторон на него ощетинились копья. В отчаянной попытке пробиться к спасению, он бросился на спартанца и … пал, сраженный несколькими наконечниками… Остатки аргосской армии позорно бежали, обретая свою смерть от мечей нагоняющих спартанцев. Кратос молча созерцал поле бойни: поломанные копья, треснувшие щиты, искореженные шлемы с поникшими гребнями, аргосские стяги, затоптанные в пыль, зазубрившиеся мечи, тела, лежавшие в кучах – друг на друге, словно сплетясь после давки боя . Призрак Спарты кивнул музыканту. Заиграла свирель, остатки спартанцев подтягивались на ее звуки. Они взирали на своего бога с уважением и радостью. Убийца богов мечом указал на юг. Минута – и стройные ряды спартанцев зашагали по пыльной дороге, к Аргосу… - Мы проиграли, мой повелитель. Наши войска разбиты, твой военачальник мертв. Страх перекосил толстые щеки молодого царя. В трусливых глазах читался ужас. - Спартанская армия скоро будет у стен Аргоса, мой царь. Что вы прикажете? Советник наклонил голову, показывая преданность и покорность. Решения было долго ждать. - Промахос обманула нас! Она обещала помочь! Где были ее войска? Стараясь подавить истеричные нотки в голосе, Алктей чуть ли не провизжал последнюю фразу. Гелеот, старательно рассматривая богато украшенные подлокотники трона, окончил свой доклад. - Никто не вернулся, нам ничего не известно. Что теперь, повелитель? Напряженное молчание вместо ответа. -Что нам делать, господин? - Вон! Большего ждать советник не стал. Переживший пятерых олигархов, при шестом он действовал согласно своим правилам. Никому не переча, старик изогнулся в почтительной поклоне и покинул залу. Аргос стоял перед ним. Стоило ему махнуть рукой – и город пал бы в огне и кровавом безумии. Столько криков и боли, невинных смертей и мольб о пощаде. От багровых потоков улицы превратились бы в болота, непроходные, полные мертвецов с жадными белыми глазами… Мрачное видение пронеслось перед глазами Кратоса, будто он только что совершил задуманное. Звуки фанфар, возвещавшие о прибытии послов, вернули спартанского генерала в опостылевшую реальность. - Аргосский совет старейшин просит аудиенции у тебя, о царь славной Спарты! Нахмурившись, Призрак кивнул. Он ждал ярого сопротивления, агрессии, несогласия от горожан. Опасался, что опять женщин выйдут на поле с оружием в руках, что дети будут воевать наравне с матерями и дедами. Но группа стариков и детей во главе с советником, чинно шествовавшая от широко распахнутых ворот полиса, разрушила ожидания Кратоса. - Привет тебе, призрак Спарты! Мы пришли отдать тебе полис, ибо все мы были втянуты в войну коварными кознями вероломной богини. Сожалению и скорби нашей нет предела, и теперь м. - Говори короче, старик. Незлым тоном спартанец прервал разглагольствования посланника. Брюзжание старика не то, что бы надоело ему, но всю дорогу спартанца терзало предчувствие подвоха, скрытого рядом. Пустозвонные речи о павших, кого не вернуть, и льстивое обращение – не это ли не благодатная почва для обмана? - Покорно просим принять нас обратно под защиту воинской Спарты, лорд Кратос. Смилуйся – теперь защитников у нас нет, и единственное, на что мы уповаем, так это на твое милосердие… Вся группа опустилась на колени, покрыв пылью дорогие туники, и с выражением раскаяния зарыла глаза в песок. Гнев клокотал внутри. Эта речь – одна насмешка над ним. Милосердие. Двадцать лет он жил без него, и они это знают. Он ни от кого не ждал его, и никому не давал. Никому. Не сами ли они обрекли своих защитников на смерть, поддавшись на уговоры богини. Рука сама тянулась к рукояти, желание снести покорно подставленную голову было почти непреодолимо… - Это последний полис, производящий провиант… - УБЕЙ, БЫСТРО И МИЛОСЕРДНО! - Спарте нужны поставщики! - ЧТО ТЕБЕ ДОРОЖЕ: ВОЙСКО ИЛИ МЕСТЬ? - Никого не щади, сравняй с землей осиный улей, успокой свою душу.. - Да будет так. Фанфары огласили поля своим пением, спартанцы воскричали, радуясь окончанию войны и скорой возможности пограбить город в более мирных условиях. Стройными колонами они прошли в полис, ведя перед собой послов. - Я буду рад служить и вам, мой лорд. Советник с самого начала вертелся рядом, стремясь угодить спартанцу, но его лесть не затронула скованного злобой сердца. Кратос лишь сухо велел провести его ко дворцу Гипполея. Он чувствовал, что ему надо там побывать, хотя и не знал, почему. Обычно он избегал мест, где видел чью-то смерть, но теперь сердце призывало его вернуться и осмотреть еще раз чудовищное нагромождение построек, гордо именованное дворцом. Теперь же Кратос стоял у мелких ступеней, ведущих в обитель Гипполея, перематывая перед глазами все события последних дней. Лишь фраза советника опять вырвала его из задумья. - Я буду рад служить и вам, мой лорд. Спартанец обвел ступени отсутствующим взглядом, скользнул глазами по телу, свернувшемуся у лестницы, по белым стягам мира, вывешенным у ворот дворца. - Ты плохой советник, Гелеот… Он ногой перевернул труп , всмотрелся в искаженное от яда лицо, равнодушно глянул на флягу в руке мертвеца. - …если старый царь кончил ТАК. Человечишка наконец-то умолк. Кратос поднялся по ступеням и скрылся в полумраке переходов и поворотов дворца…. Шаг, второй и еще шаг. Сердце бешено колотилось, грозя вот-вот вырваться из своей обители и застрять в пересохшем горле. Ручей. Тогрута в изнеможении упала возле потока и напилась взбаламученной илистой воды. Тишина леса после шума боев, криков и крови казалась необыкновенной и торжественной. Молчание птиц, тишина в норах и берлогах – все словно замолкло перед новой бедой.«Затишье перед бурей». Выгоняя из головы зловещие мысли, Тано откинулась на твердые корни и попыталась расслабиться. Щелчок пальцев. Силой девушка вытащила из плеча наконечник стрелы и запечатала рану. Ни боли, ни радости от выполненной миссии. Усталость давила на плечи, ложилась поперек пути, ставила подножки из корней, цеплялась ветками за руки и плащ, кидала от дерева к дереву, топила ноги в грязи. В довершение всем неприятностям начался мелкий дождь, и скрытая тропинка стала длинным змееподобным болотцем со всеми атрибутами: лягушками, ползучей травой и засасывающей грязью. Прошлепав по нему еще метров двадцать, Тано решила наплевать на всю безопасность и выйти на широкую дорогу. Свернув с тропинки, она продралась через густой кустарник и, поплутав в чащах, выбралась на дорогу. - Чтоб ты сдох, тупой ишак! Шевелись! Сварливый старик нещадно хлестал плетью навьюченного корзинами серого осла. Животное упиралось, и не желало и дальше месить ногами раскисшую грязь дороги на Аргос. Старик, устав лупить ишака, в отчаянии осел в грязь и начал драть на себе желтую грязную бороду, сопровождая это действие стонами и плачем. Серая скотинка так и осталась стоять под проливным дождем, надежно защищаемая от него своим грузом. То ли от возрастной слепоты, то ли от непрерывной белой стены дождя, старик и не заметил хрупкую фигуру в плаще, подобравшуюся к ним на расстояние удара клинка… Проходимец и вор, Летократ неверным шагом выходил из придорожного балагана, именуемого гостевым двором, где из-под полы торговали краденым и спиртным. Его внимание не привлекла странная особа в драном плаще с багровыми разводами, ведущая под уздцы облезлого ослика с поклажей, примотанной к бокам истертыми ремнями. Пьяный мошенник интересовался только костями и выпивкой, столь необходимой ему ради ощущения счастливого забытья идиота, поэтому, когда его резко окликнул плащеносец, привязывавший осла к стойке, он от неожиданности выронил сосуд с дешевым вином. - Ты расскажешь мне все о правителе Спарты. - С чего бы это, милочка? Что за мне это будеееет? Может эта, как ее, выгода какая? - Ты расскажешь мне все о Призраке Спарты просто так. Еще взмах рукой. Пьяный попытался собраться, но не смог, и мутные глаза опять начали свое хаотичное вращение. - ЭЭэ, не не не, девочка, это опасно делать просто так..С ним я не хочу иметь дело… Давай, как ее, ну, это покупка информации, Э? Асока в раздражении решила выбить из него всю правду, но опыт со стариком заставил ее опустить руку и разжать кулак Силы. Пьянчуга чудом избежал неминуемой боли и бессмысленной смерти от рук бывшего падавана предателя. Сочетание клинка и горла не напугало бы мошенника, скорее, вынудило бы его кричать и шуметь, а в придорожном балаганчике благодаря погоде наверняка было не пусто. Бессмысленно пытаться воздействовать на него, надо искать другой путь. - Как насчет осла, нагруженного вином и маслом? Мутные глаза на секунду очистились от пелены винного безумия, память вселилась обратно в свою покинутую обитель. - Смотря что ты хочешь услышать, девушка. Делец он и при смерти делец, с этим ничего не поделать. - Все. Ничего, абсолютно ничего. Кратос молча опустился на трона Гипполея. - Кого ты натравишь на меня в этот раз, Афина? Земледельцев? Пахарей? Женщин и детей? Неужели у тебя бойцов, способных ответить на вызов? Неужели нет? Разочарование наполняло душу, выплескивалось из нее, расползалось вокруг, отравляя пространство. Нет противников – нет борьбы. Нет борьбы – нет жизни. Ему, человеку, разучившемуся видеть нечто хорошее в жизни и в себе, даже и не стоило пытаться найти нечто другое, ради чего стоило существовать. Деньги, богатство, власть – ничего их этого ему не было нужно. Всегда были те, кто шел следом и умирал где-нибудь рядом, ложась под удары врага. Призрак Спарты вспомнил свою старую армию, прошедшую с ним славный путь от Лакедемона до Родоса. Зачем ему тогда это было нужно.. - Я лишь восславляю величие Спарты – вот зачем я это делаю. … Свист цепей и вскрики. Два тела в крови и горестный крик отчаяния, сопровождаемый злорадным тявканьем жреца…. … Воин в доспехах тащит мальчишку к рослому коню, а горящие доски падают на лицо, прижигая свежую рану… … Свист ветра в ушах, земля все ближе, скоро падение и смерть… …Ненавистный трон позади, широкий клинок пронзает живот, раз за разом, словно игла скорошвейки - ткань, искаженное лицо Зевса над ним… …Темнота, огонь и видения... … Опять полет вниз и опять предательство… … Олимп горит, проклятья богов слышны все ближе, злая месть пресыщает душу… …Утес и земля, обагренная собственной кровью..Море все ближе, соленая вода скоро совсем омоет рану… - Боги за это заплатят…. - Я НИКОГДА не прощу тебя, брат! - Ты трус! -Я ничего никому не должен. - Глупец! Что ты наделал! - Отец?! Стой, не на.д…. - Так надо, ибо такова судьба, Кратос… Давно сказанные слова, давно сделанные злодеяния, давно потерянные образы – теперь все кружилось вокруг, создавая хаос из теней прошлого, звуков и воспоминаний. Уничтоженные им же стояли перед глазами, в ушах были слышны старые слова так же четко, как и в момент произнесения… - Это ошибка, Кратос! Резные подлокотники с птицами, руки искажены , уже почти отделенные от плеч. В глазах ужас смерти, на лице – боль. Тело медленно оседает на пол, царь силится что-то сказать, но лишь кровь льется на бороду, и голова скатывается на пол, к ногам. Темнота, крики и тень… Тень? Усилием воли спартанец вырвал себя из кошмара. Тень. Он видел убийцу, видел дважды, но тогда не имел возможности разглядеть поближе… Кого искал циклоп? Не его ли? Темная фигура, пригвожденная к земле, обрывки плаща и поломанный кустарник. Тот же ужас на лицах лучников, тот же характер боя: стереть невидимой силой и добить мечом, никого не щадя и не гнушаясь ударов в спину. И тот же результат. Несколько минут тихой бойни, и все готово, в живых – никого. Но зачем? За кого этот убийца, кто он, и кто его нанял? Сотни вопросов терзали спартанца, и ни на один он не видел ответа.. Мысли переполняли ее, она теснились в голове, вызывая жуткую неприязнь ко всему в этом мире… Откуда такая жестокость в простом человечишке? «Простом ли?» - Он давно потерял свою человеческую сущность, он – тварь, монстр, убийца, слов у меня больше нету… Быстрые и легкие слова пьяницы, рассказывающего очередную выгодную ему сплетню, глубоко врезались в сердце тогруты. Предчувствие говорило ей , что они еще встретятся на поле боя, и она хотела знать, на что способен ее противник. Опаснее Кратоса она пока никого не видела рядом – сознательная жестокость человека казалась Асоке гораздо хуже, чем тупая жажда крови примитивных тварей. Она брела под неутихающим ливнем, погруженная в свои мысли… Сама того не ведая, она дошла до дворца Афины… - Мне? Тягаться с этим монстром? В ОДИНОЧКУ? СИТХА С ДВА!! Состояние легкой истерики от новости, что после долгого пути ей не медля надо идти на новое задание, сменилось гневом, когда Асока узнала подробности. Смерив девушку презрительным взглядом, Афина вновь начала медленно и отчетливо договаривать начатое. - Я могу… - Да, стереть меня в порошок одним движением руки! Но он при мне раскидал отряд циклопов, любезно посланных вами ради уничтожения всего живого, в том числе и меня, КАК КОТЯТ! Так какая разница, кто меня убьет – к вам, по крайней мере, не надо идти! Асока перебила богиню и выложила начисто все, что накипело в ней за эти дни. Последствия ее мало волновали – дать выход гневу для нее было гораздо важнее. Чертов мир окончательно надоел тогруте, но выходя из него не было. Безысходность вызвала сначала равнодушие, а потом и отчаяние. Жизнь стала сном, кошмарным, и слишком правдоподобным, чтобы из него вырваться. Так какая разница, в каком аду мучаться? Она ничуть не сожалела о крике души, что вырвался из него минуту назад. - … Предоставить тебе выбор. Холодно, как ни в чем ни бывало, стальным голосом богиня продолжала свою речь. - Ты можешь отказаться от дела. И будешь коротать свой век как клятвопреступница, как ОН… …Темная зала, только два огня освещают тьму. Мощные руки стиснули львиные морды подлокотников, голова низко опущена. Тело сотрясают судороги, разум мутится от видений прошлого, ничего уже не изменить… - …Но если ты убьешь его, то я дарую тебе свободу… - На что она мне? Я заперта на этой планете!!! - …И возможность вернуться домой… Последние слова имели то же воздействие, что и ведро колотого подтаявшего льда, опрокинутое на голову буйному спорщику. Тогрута замолчала. « Годы мук или шанс…шанс на спасение…или на быструю смерть» - Вероятность мала…я…я не справлюсь одна. Аргумент прозвучал убедительно тихо. Секунда звенящего молчания… - Ты пойдешь не одна…. Больше не было аргументов. «Любой здравомыслящий человек сделал бы так. Я не исключение.» - У тебя полчаса, чужеземка. Очередная жрица в белом плаще звякнула клячами, пропуская ее в оружейную. У старой, бывшей Асоки наверняка от восхищения замерло бы сердце – столько оружия и доспехов с богатой отделкой, столько богатства. Но теперь она просто прошла мимо, желтыми глазами методично выискивая нужное ей снаряжение. Все поножи были слишком тяжелы для нее, ни одни не подходили ни по размеру, ни по весу. Громыхнув сталью, последняя пара вновь обрела покой на пыльных полках оружейной. Замены плащу тоже не нашлось – все были слишком броские, маркие и непрактичные. Впрочем, как старый не был изрезан, изорван и забрызган кровью, Асока успела к нему привыкнуть, к тому же капюшон отлично скрывал лицо. Порывшись среди трофеев, она нашла неплохие кожаные наручи, изрезанные только слегка. Затянув ремешки, тогрута с удовлетворением констатировала тот факт, что сидят они как родные. Наплечи, хм. Помня неприятный опыт со стрелой, она все же сочла большинство из них слишком тяжелыми и сковывающими движение. Именно корость была ее козырем, и лишиться ее значило подписать себе смертный приговор. Потертые кожаные щитки вполне устроили ее, несмотря на то, что оба бали побиты и порезаны не один раз. Удовлетворительно хмыкнув, Тано собралась уже выходить, но кое-что в груде хлама привлекло ее внимание.. Нож. Нож с обоюдоострой заточкой. Со свистом он рассек воздух и послушно лег в руку. Длинный клинок, острота почти бритвенная, удобная рукоять обтянута кожаным ремешком, практичная и тонкая гарда обещела тщательно хранить пальцы во время боя. Проделав несколько выпадов, Тано убедилась в его легкости и проверила баланс. Сунув нож в импровизированные ножны – наспех склепанные куски сырой кожи и вставки из какой-то коры, и все это с ремешками – она закрепила его на поясе. Кивнув на прощание жричке, она самостоятельно побрела по темным коридорам . Дым от чадящих факелов стоял коромыслом, но это не помешало тогруте выбраться из запутанного лабиринта без проводника.. А вот и двор… - Их всего сто. Сто отборных воинов, прошедших все бои на арене. Сто МОИХ воинов, верных мне до последней капли крови, смертная. Двадцать из них пойдут с тобой… Асока стояла на трибуне рядом с Афиной и смотрела вниз, на ровные ряды солдат. Одинаковые у всех закрытые шлемы с полумасками делали их безликими, лишенными всяких эмоций машинами смерти, а длинные алые плащи, наброшенные поверх доспехов, лишь дополняли этот образ. Не было ни длинных копий, ни широких щитов – каждый нес на поясе лишь по паре недлинных широких мечей, идеальных для боя в тесноте города. По жесту Афины все ряды отступили на шаг, оставив двадцать впереди. Без малейшего знака приветствия или почтения – даже клоны в своей броне казались общительнее – они громыхнули доспехами и четко развернулись на месте, ожидая команды от Асоки. - Иди, смертная. Тебе пора. Вечный лед в голосе, вечный холодный тон. - Но вот только зачем вам смерть брата? Она бросила это, не оглянувшись, и пошла дальше, не дожидаясь ответа. Опять на встречу скорой бойне и сражениям. Опять на встречу со смертью. Два десятка гвардейцев шли за ней, чуть ли не дыша в спину. Тано ощущала их враждебные взгляды на своем затылке, слышала их недоверчивые перешептывания, чувствовала, что у многие под плащом не спускают рук с эфесов. Она почти уже и не сомневалась, что им велено не спускать с нее глаз, что в случае провала они сначала казнят ее, а потом покончат с собой. Но провала не будет. Злая усмешка, такая привычная, играла на лице тогруты. Все идет по плану. Глухой предрассветный час только начался, город спит, мечтая о покое… - Мы на месте – Аргос. Командир отряда просипел на ухо очевидную вещь. По резкому знаку Асоки группа притаилась в подлеске у дороги.. - Стоять! Стражник преградил копьем путь мосту, другой, светя факелом, подошел ближе. - Назовись! Желтые глаза зло сверкнули из-под капюшона. Девчонка, как ни в чем не бывало, продолжала идти прямо на них. Первый, встав в оборонительную стойку и выставив копье, уже собирался бить тревогу, как вдруг почва… ушла из-под ног, копье с мягким деревянным стуком пало на землю, руки силятся разорвать неведомые путы, давившие горло. Рядом, тоже в воздухе, извивался второй. Под аккомпанемент хрипов Асока спокойно прошла к воротам и Силой распахнула их. Без колебания она вступила в их темное чрево. В пустых глазах мертвецов отразился отряд солдат, уверенно проходящих в город…. - Будут приказы, моя госпожа? Раболепный тон жрицы ничуть не смутил привыкшую в этому богиню. - Да. Вели спускать тварей. Тихо. Слишком тихо для ночи города. Даже огни слишком тусклые и не освещают предрассветного мрака. Часовой поежился, проклиная свою недостойную спартанца пугливость и подкинул еще дров в медленно угасающий костер. До смены всего час, можно прожить. Блеянье козы почти успокоило воина… Блеяние?! - Меее.. Меее.Мее - Мее Откуда тут козы? Спартанец явственно слышал блеяние, будто рядом находилось целое стадо, но топот копыт был явно…не козлиный… Часовой мгновенно скинул копье. Откуда-то из-за угла на спящих полетел град камней. - Тревога! Вставайте, спартанцы! В городе враг! Надсаживая глотку, он одновременно ногой опрокинул охапку горючего хвороста в тлеющий костер. Спартанца мгновенно, все как один, вскинули щиты и выставили копья. Камни забарабанили по щитам. Разбушевавшееся пламя костра показало десятки, нет сотни.. - Сатиры. Лекондр рыкнул сквозь зубы своим товарищам - Держать строй! Плечо к плечу, щит к щиту – козлиных отродий встречала фаланга, ощетинившаяся сталью копий, готовая ко всему. В костер подбросили еще горючего и поднявшееся до небес пламя ярко и неравномерно осветило площадь. Теперь хорошо было видно противника – козлоногие уроды рвгали с места на место, кривляясь и подбирая камни для своих примитивных пращ, привязанных, а то и прибитых к пальцу. Лекондр выжидал момент : рогатый черт плясал перед ним, прыгая с копыта на копыто и скашивал свою рожу ухмылкой. Выпад, еще один. Двое готовы: один поливает мостовую черной кровью из распоротого горла, второй сползает по копью. Под злобное блеяние стая сатиров кинулась на спартанцев …и разбилась о щиты. Остатки побежали в город, инстинктивно пытаясь спрятать. Многие метнули копья , почти все достигли цели. Лекондр одернул бросившихся в погоню – хитрость сатиров не знала пределов, а желание крови было очень сильно. Козлов надо добить, и немедленно… В узкой улице первым шел, как самый сильный, Лекондр. За ним еще двое, за ними еще и еще. А вот и они. Сотни лживых рож во тьме. … Лекондр обнажил клинок, вскинул щит. Из стаи отродий вышел один, довольно крупный, и на вид самый наглый сатир. У него, как и многих, рога были то ли оббиты металлом, то ли просто наточены и заострены до невозможного, к рукам тряпками и бинтами примотаны массивные недлинные клинки, покрытые бурыми пятнами и кое-где ржавчиной. Сатир поигрывал клинками, бил ими по стенам, словно вызывая на бой. Лекондр кивнул. Отродье с душераздирающем визгом кинулось на него, пробежалось по стене и обрушилось сверху. Мощный и короткий удар щитом, выбив ему половину козлиных зубов, откинул на середину улицы. Пока тварь отплевывалась кровью, спартанец обрушился на другого, неосторожно сунувшегося под меч. Третий наклонил голову и с разбега увяз рогами в круглом щите, стремясь достигнуть плоти человека. Мечом лакедемонянин отсек ему голову, и, не церемонясь, отшвырнул тело в гущу врагов. С крыши свалилось еще двое, но опять он откинул их щитом прямо на копья товарищей. Вся фаланга, вся армия Лакедемона стояла за ним – десять тысяч, готовых сражаться. Лекондр с еще большим остервенением принялся рубить, кромсать и резать лесных отродий. Рядом с ним работали щитами и копьями еще двое, за ними еще и еще… Крики на другом конце города ничуть не смутили Асоку. - Это не наша забота, воин. Возможно, Афина решила снова выпустить какую-нибудь дрянь из своих укромных клеток, но пока у наемницы была другая забота... Дворец Гипполея, так хорошо ей знакомый. Огней почти нет, но рассвет скоро настанет, и свет больше не понадобится. Они тихо проскользнули в широко распахнутые ворота, поднялись по ступеням в обитель царей Аргоса. - Готовьтесь. Мы войдем тихо, а там атакуем. Не гнушайтесь никаких приемов, бейте в спину. Они все коротко кивнули в знак согласия. Вынули мечи по ее сигналу. …Они рядом. Призрак Спарты чуял врагов, чуял близко. Скоро они войдут сюда, и скоро будет бойня. Недобрая улыбка охватила белое лицо проклятого. Путь приходят…. Асока чуть отступила, знаком велев двоим пройти впереди нее. Одни за одним, все они проскользнули в залу с колоннами и выстроились в боевом порядке. Ни звука не было слышно, ничего даже не шелохнулось, только легкий ветерок пробежал по зале. В конце помещения в полутьме ниши стоял высокий трон. Ни нем сидел Убийца богов, то ли спящий, то ли погруженный в очередной кошмар. Полутьма скрывала лицо сидящего, было смутно видны только очертания тела. Тано кивнула, и двое первых бесшумно подошли поближе к трону… ….Это она – та самая тень. Тот же плащ, тот де клинок. Всего-то девчонка в капюшоне и солдаты в плащах…. Свист цепей разорвал тишину неспокойной ночи. Два широких клинка, появившихся из тьмы, с легкостью вскрыли броню и разорвали плоть, отбросив нападающих в стене. Алые плащи почти слетели, стены окрасились багровым. Восседавший на троне встал, подтянул клинки к себе, звякнул цепью. По знаку тогруты все бросились на Кратоса. Троих он отбросил рукой. Тут же, скрестив мечи, поставил блок на удары четвертого. Парировав их, он несколькими движениями рассек тело нападающего. Призрак Спарты прокрутил оба меча вокруг себя. Свист, потоки крови, крики и боль – пять или шесть корчились на полу, собирая внутренности. Только быстрый кувырок в сторону спас тогруте жизнь – вместо нее под клинок попался гоплит. Сгруппировавшись с выжившими, Асока кинулась на Кратоса. Прыжок, уворот, еще один прыжок, - она почти достала его мечом, но была отброшена назад, на землю. Спартанец перекинул одного гоплита через себя, воткну его головой в пол – осколки шлема разлетелись по всей комнате, кровавые брызги раскрасили белый мрамор. С двух сторон на Кратоса летели воины, но он, не глядя, накрест взмахнул цепями. Обоих поразили клинки, оба пали на землю. Один из гоплитов бился в конвульсиях на земле. Не смотря на него, спартанец прикончил гоплита, встав ногой ему на шею. Теперь они остались один на один. Асока поднялась на ноги, перехватила меч другим хватом, приготовилась к нападению. Призрак отточенным движением притянул к себе клинки, не сводя внимательного взгляда с противника. Они некоторое время кружили по зале, выжидая нападения друг от друга. Ногой проклятый откинул мешавшее ему тело, нервируя тем самым девчонку. Наконец она не выдержала и первая кинулась на спартанца. Увернувшись от клинков, она пронырнула под цепями, надеясь атаковать, но неожиданный удар ногой по животу снова откинул ее. Пересилив боль, она снова поднялась. Двойной удар клинков ей пришлось с трудом парировать – мандалорская сталь звенела в руках, тогрута чувствовала напряжение клинка. Теперь она поняла , что сильно недооценила своего противника – она ждала от него только грубой силы, но столь искусное владение клинками, подвижными и быстрыми, несмотря на внешний вид, говорило об обратном. Постоянные удары исподтишка держали ее в напряжении, не давали ей действовать во всю силу. Она никак не могла выгадать момент для Силы, ибо каждый раз, стоило ей остановиться, на нее обрушивался вихрь клинков, но она не могла подойти и ближе к спартанцу – он не подпускал ее к себе на нужное расстояние для смертельного удара. Наконец, она улучила момент и сбила его с ног Силой, но тут же б этом пожалела – скользящий удар клинков прошелестел по полу, грозя оставить тогруту без ног. Тано подпрыгнула и обрушилась с воздуха, надеясь достать спартанца оттуда. Тот, даже не успев подняться, скрестил мечи, и мандалорский клинок только слегка оцарапал грудь Призрака. Проклятый, не убирая блока и не позволяя Асоке высвободить меч, зажатый его клинками, прыжком поднялся с земли и снова отбросил тогруту к стенке. Капюшон слетел, явив необычное лицо и монтралы противнику. Это привело Кратоса в секундное замешательство – с подобными существами он никогда раньше не встречался. Девчонка явно обладала интеллектом и разумом, явно умела говорить и мыслить. Но выяснять кто она и откуда не было времени – спартанец почувствовал, как неведомая сила понимает его в воздух, лишает возможности говорить. Девчонка подходила все ближе в поднятой рукой, будто душа его на расстоянии. Все ближе и ближе. Асока нацелила меч на горло, сделал резкий выпад – неимоверным усилием спартанец увернулся в последний момент, и рукой перехватил рукоять меча Асоки, сжав ее пальцы до хруста. Она дернулась, выпустив меч, и ослабила хватку силы. Этого-то Кратос и добивался. Сжимая правую кисть, она перекатилась по полу подальше от него. Со стальным звоном ее меч пал к ногам спартанца, тот откинул его подальше. Притянул к себе клинки, хрустнул позвонками, разминая шею. Некое подобие страха отразилось на лице Асоки, но, стоило спартанцу сделать к ней шаг, как она метнула в него нож. Это дало ей время Силой притянуть клинок. Кратос одним движением защищенной наручем руки отбил летящий в него нож, отвлекшись на секунду на него. Асока уже летела к нему, увернулась от клинка, почти достала его… Тишина. Тишина. Она почти как в замедленной съемке видела, как ее клинок останавливается натянутой после удара цепью, как ослабевшие пальцы вновь отпускают рукоять.. Боль пронзила ее. Дура. Она сама забыла про второй клинок, и сама же на него напоролась. Охнув, она схватилась двумя руками за клинок противника и попыталась его вытащить, но все ее попытки были тщетны. Усмешка Кратоса привела Асоку в чувство – борьба еще не окончена. Он схватил ее за плечо и начал насаживать глубже на меч. - Кто.. Пол оборота клинка в плоти, крик боли. - тебя… Еще оборот, стук кровавых капель о мраморный пол, болезненный хрип. - НАНЯЛ?! Она лишь сплюнула кровью, подняв на него желтые глаза. Ее твердость даже внушила легкое уважение спартанцу, ценившему такие качества в людях. Но сейчас было не до эмоций. - Говори! Он встряхнул девчонку, но клинка так из раны и не вынул. - Тебя еще можно спасти – скажи, кто, и я подумаю о твоей жизни, девчонка. - Какая тебе разни..аххххх.. Меч вошел в плоть почти по рукоять. Кратос отшвырнул тогруту. Она стояла, шатаясь и сцепив руки на эфесе меча, из последних сил стараясь его вытащить. - Последний раз. Кто?! Он выдернул клинок, притянул его к себе. Асока молчала, шипя от боли и злости, и мерила спартанца загнанным взглядом, полным ненависти. - Я. Достаточно, Кратос. Опять тот же голос, только теперь холодная сталь исчезла, появилось только подобие скорби. -Афина. Я догадывался. Только ты могла натравить на меня вчерашнюю девчонку. - Ты так и не смирился с тем, что по праву я теперь правлю этим миром, что ты вверг обратно в хаос, брат. Асока слышала ярость голосов в предсмертном бреду. Внезапно ясность сознания вернулась к ней. Брат? Она тихо сползла на пол, еле сдерживая стоны от боли.. - Я не собираюсь никому служить. С меня достаточно тех лет, что боги забрали из моей жизни, Афина! - Если ты не за меня, то мы враги. - И ты только сейчас это осознала, всеведающая.? Насмешка и злоба. Асока чувствовала, что от скорби Афины ничего не осталось, только неприязнь к Призраку Спарты. - Да будет так. Богиня в полном облачении и проклятый воин сошлись в поединке. Колдовской клинок Афины скрестился с клинками изгнанника. Обе стороны ненавидели друг друга, как никто иной, и в то же время не были далеки друг от друга. Там, в тот день, перед троном Аргоса сражались два бога войны… - Ты еще сможешь выполнить договор, Асока. Тогрута снова очнулась от предсмертного сна, полного кошмаров и криков. Залитыми кровью глазами он искали свой клинок. От каждого движения кровь хлестала с удвоенной силой, от каждого сантиметра ее осиленного пути из Асоки уходила жизнь, оставляя только боль и слабость. Она чувствовала, что Сила уже покинула ее, что каждый следующий сантиметр, возможно, будет последним, но все же она ползла к нему, оставляя за собой кровавый след. К ножу, торчавшему в стене, к последнему шансу уйти из этого мира к себе, в свою родную и жестокую галактику. Захлебываясь кровью, Тано ползла и чувствовала рассеченным боком каждую пылинку на исколотом мраморном полу. Уже расплывчато, но она видела заветный и двух сражающихся исполинов, сотрясавших залу. Вихрь клинков и шторм магии; невероятная сила против ужасающей мощи; точность злобы против стихийного гнева. Два бога войны крушили все вокруг, то отбрасываясь друг от друга, то снова сходясь в поединке. Они то сцеплялись, душа и кромсая друг друга, то вновь удалялись, чтобы снова схватиться. Сантиметр, еще один, еще. Дрожащей рукой она схватилась за рукоять ножа, это движение стоило ей целого взрыва боли внутри. На миг стало тихо, только стук сердца молотом отдавался в голове. Потемневшим взглядом она видела, как Афина и Кратос голыми руками пытаются разорвать друг друга, как Промахос душит Призрака Спарты, и все это в полной тишине. Только боль говорила, что Тано еще жива. Собрав все силы в кулак, она встала и метнула нож в Кратоса. Видя его полет, она краем глаза заметила, как спартанец сделай подсечку Афине, разомкнуть ее хват, как она занесла меч над проклятым, как он перехватил его рукой и старался одной рукой освободиться, а другой вырвать меч, как Афина осела под натиском спартанца… и как нож вонзился… в горло. Тогрута упала, тело ей уже не подчинялось, только боли. Смерть совсем близко, но только не для него. Он выкрутил меч из руки Афины, та пошатнулась, упала. Хрип. Кратос выдернул из ее шеи..нож. Она рухнула на пол. Хрипя, Паллада возвела глаза на брата. - Будь проклят, спартанец… Мертва. Краем глаза спартанец заметил, как та девчонка-тень, стоившая ему доброй части армии и репутации опустила руку, метнувшую нож, и также пала на пол, дергаясь в последних, самых болезненных конвульсиях. Он подошел поближе. Призрак Спарты опустился рядом с ней на одно колено, внимательно разглядывая странное, но красивое, почти не искаженное болью лицо. Непривычный цвет кожи, белые отметины, сине-белые рога в пол предплечья длиной. Девчонка только тихо дергалась в агонии, изредка шепча чьи-то имена и давясь кровью. Какое-то чувство не то досады из-за ее смерти, не то горечи поразило спартанца. Это жалость? « Она мне не ведома.» скорее досада – хороших воинов оставалось действительно мало. Девчонка отсутствующе смотрела на своего убийцу, чувствуя только боль. Голубые глаза, полные боли и раскаяния, каких-то внутренних сожалений, на миг встретились с зелеными. Спартанец кивнул ей, вложил в руки мандалорский меч, быстрым движением счистив с него кровь. Осторожно провел рукой по лицу, закрывая ей глаза. И другой рукой в тот же миг аккуратно перерезал тогруте горло, положив конец мукам агонии. Асока Тано умерла тихо…. Медитация прошла успешно. Он очистился от ужаса костюма, прожил час без пугающего дыхания, мешавшего думать и чувствовать Силу. Он был готов поклясться, что совсем недавно ощущал ее – ощущал, что она близко, и ей нужна помощь. Но это была не та Шпилька, которую он знал и учил, нет. Но теперь нет и ее. Нет. Она погибла – в Силе всего на миг ясно раздался ее голос, а потом исчез навсегда. Навсегда. Тяжелая маска шлема вновь легла на лицо. Механическое дыхание возобновилось. Он медленно поднялся и тяжело пошел к двери… - Тебя что-то беспокоит, мой юный ученик? - Нет, повелитель. Абсолютно ничего.