Счастливы

Уже поздним вечером Карл наконец-то нашел время, чтобы связаться с Люмисейдом. Из-за разницы во времени в Люмисейде было не так поздно, Архимаг охотно принял его желание переговорить. Признаться, это был их первый разговор без клятого Авиллонца, но Лафлейс оказался крайне мудрым, чего и стоило ожидать от прожившего больше двух тысяч лет, и очень интересным собеседником. Карл не ожидал, что разговоры о политической ситуации внезапно перейдут в такой ключ. - А что же, господин Карл Пауль, Вы не собираетесь обзаводиться супругой? Вероятно, Родону требуется помощь, если Вы не в состоянии сейчас справиться с некоторыми проблемами. - Для решения проблем у меня есть подчиненные. А брак, - Карл махнул рукой, - меня не интересует. Мой отец давно почил, а более никто заставить меня не в силах. Да и, признаться честно, - прознес он со смешком, - у меня уже много лет неразделенная любовь. Лафлейс многозначительно промычал в трубку. - Не думал я, что услышу это от Вас, - добро усмехнулся он. - Раз уж мы закончили обсуждать дела, предлагаю немного узнать побольше друг о друге, ведь нам долгое время предстоит работать вместе. - Магистр Лафлейс, мне кажется, или Вы уцепились за эту тему, потому что Вам скучно? - немного злобно спросил Карл. Лафлейс рассмеялся. - Разумеется, Вам кажется. Так что же там с первой любовью? - Я не сказал, что это была первая любовь, но Вы необыкновенно проницательны, - Карл поморщился, но все же выдохнул и решил рассказать. - Господин Магистр, вот если бы Вам пришлось влюбиться в подчиненного, что бы Вы сделали? - О, господин Карл, поверьте, на своём веку я наделал много ошибок, связанных с влюбленностью в подчиненных, - даже по голосу было слышно, что Архимаг улыбался, - однако ни об одной из них я не жалею. - Возможно, будь у меня в запасе сотня-другая лет, я бы тоже так думал, но на кону судьба Родона, которым мне нужно править до конца жизни, а потом кому-то его передать. - Карл, никто не знает, когда изобретут эликсир бессмертия. Посмотрите на технологии империи, неужели с подобным размахом они не смогут изобрести зелье, которое бы позволило не стареть. - Скорее с таким размахом они нас угробят. - Тем более, тогда времени нет. Знаете, хотя эльфы живут много лет, но даже мы не можем сказать, когда точно придет наш конец. Мои собратья не прожили и тысячи лет, в то время как мне уже за две. Кроме того, не приди Авиллон к нам и не спаси нас от катастрофы, вероятно, нас бы с Вами уже здесь не было. В свою очередь, Авиллон помог и Вам в возвращении Вашей страны, не так ли? - Так, - Карл закатил глаза. - И это бесит еще сильнее. - Владыка Авиллона подарил нам с Вами шанс прожить ещё немного. Давайте же не будем тратить его впустую. - Но! - возразил Карл, но услышал, что к Лафлейсу пришли. Он о чем-то негромко переговаривался, а Карл все обдумывал слова. С одной стороны, Лафлейс прав, и никто не знает, в какой момент империя вызовет еще катастрофу и сможет ли их альянс ее остановить. С другой стороны, сейчас совсем не время и не место для любви, у них война на носу, катастрофы, а у него в голове любовная драма. - Прошу прощения, Рашад докладывал мне о делах лаборатории. Возвращаясь к нашему разговору, я все равно считаю, что Вы должны признаться. - То есть Вам кажется, что если я сейчас пойду в комнату своего слуги, поправлю прядь на его лице, открывая шрам, который он заработал при мне, и скажу, что люблю его чуть ли не с детства, все будет хорошо? - Вы такой романтичный, - улыбнулся Лафлейс, а Карл вспыхнул. В коридоре что-то зазвенело, и тот понизил голос до шепота. - Простите, Магистр, что отнял у Вас время. До свидания. - Признайтесь, Карл, иначе будете до самой смерти об этом жалеть. Я не понаслышке знаю, что это такое. Приятных снов, до связи. С этими словами Люмисейд отключился. Карл смотрел на маленькое устройство в своих руках и думал, сколько же сомнений поселилось в его сердце. Он хотел, отчаянно хотел, как в сотнях любовных романов, что любила его маменька, да и он сам, хоть и скрывал, любви, да такой, что срывала все тормоза. Было множество, миллиард случаев, чтобы признаться. Когда они были моложе, и Карл только выпустился из академии, его подчиненный всегда следовал за ним, но в тот день он был в парадном костюме, а его волосы трепал нежный ветер, вплетая лепестки зацветших роз. - Орден Синей Розы! - сказал тогда Карл, снимая лепесток с белых волос, - Так я назову орден. И ты будешь капитаном! И слуга подчинился, а Карл сидел и вспоминал, какое же выражение лица было у него тогда. Мог ли Карл действительно рассчитывать на взаимность, ведь они вместе бок о бок много лет, а за последние месяцы, проведенные в лесу, Карл не гнушался даже пустить его в свою постель. - Кром, - вымолвил он тихо, пробуя имя на губах в другом контексте, а потом ударил себя по щекам, вылез из постели и сел за рабочий стол. Настроение на сон резко ушло, и Карл решил заняться делом вместо того, чтобы глупо мечтать о том, что могло бы быть, но чего никогда не будет. За дверью Кром, которого Король всегда вызывал к себе перед сном, не знал, куда себя деть от непреодолимого смущения, которое поднялось откуда-то снизу. Он на негнущихся ногах отошел от двери, что-то уронил, а потом сбежал в страхе перед своими и чужими чувствами. Они оба были глупыми, но Лафлейс, даже не зная толком ни одного из них, понимал, что рано или поздно они будут счастливы рядом друг с другом.