Гелиотропизм

Это было то самое мерзкое утро. Когда просыпаешься без сил, уже разбитым и уставшим, когда голова словно наливается свинцом и первая пришедшая в эту больную голову мысль это «блять». Дамиано медленно открывал глаза, моргая. Он всеми силами сопротивлялся новому дню, но статус рок-звезды, к сожалению, ко многому обязывал. По-хорошему, сегодня бы никуда не ходить, забаррикадироваться в уютной маленькой квартирке и ничего не делать. Просто сидеть на полу, напротив окна, и рассматривать танцующую в солнечном свете пыль, замереть во времени, стать своим собственным маленьким комнатным богом. Можно было бы выпить кофе с легкой кислинкой, а потом выкурить несколько сигарет на балконе, вглядываться в улицу и бегающих по ней людей. Они бы сменяли друг друга раз за разом и навсегда пропадали бы за углом. Дамиано ощущал бы их энергию, они бы обволакивали его бездействие своими жизнями. Ну или можно было бы привычно набрать Томаса конечно, прыгнуть в тачку и умчаться на пляж. Ведь Раджи был из тех людей, с которыми невероятно просто, он был легким во всем что делал, с ним даже не обязательно было разговаривать, можно было просто молчать, можно было даже оставаться наедине с самим собой, Томас этому никак не мешал, он просто умел быть рядом. Дамиано улыбнулся, воспоминания закружились теми самыми пылинками. В голове возник смеющийся гитарист. Вчера им выдалась редкая возможность. Они были только втроем: Дамиано, Томас и теплый летний вечер Италии. Наконец-то они вернулись домой, что и решили отметить. Для посиделок парни выбрали небольшой ресторанчик со столиками снаружи. Заведение было затеряно меж узких улочек, вдали от посторонних глаз, только для местных. Дамиано тогда заприметил самый отдаленный уголок, уговорив друга расположиться на летней площадке. Спустя полчаса они уже увлеченно спорили, и конечно же этот спор был о музыке. Раджи рассказывал о возможностях гитарных примочек, он с блеском в глазах описывал звук которого ему однажды удалось достичь, старший ему почему-то не верил, чем вызывал недоумение гитариста. Была задета практически его честь, так что тот теперь пытался доказать правдивость своих слов, не забывая повторять, что обязательно покажет как он это сделал, как только они окажутся в студии. В какой-то момент Дамиано совершенно потерял нить разговора, вокалист забылся, оставляя собеседника на фоне, он будто приглушил его, механически кивая время от времени и поддерживая таким образом иллюзию вовлеченности. Томас завораживал его, затягивал в свою мимику, в свои жесты. Кажется Дамиано уже откровенно пялился, все никак не мог отвести взгляд от того что видел перед собой. Вечернее солнце грело гитариста, отдавало ему свои последние лучи, закрашивая щеки розовым оттенком, заставляя кожу блестеть. Свет стекал по его растрепанным волосам и слегка касался его мягкой улыбки, застывая пятном возле тонких губ. Дамиано захотелось протянуть руку и тоже коснуться, размазать это пятнышко, вымазать в нем руки, в лучах или в Томасе. Вокалист подумал о них, о группе, о том как все повзрослели за последние пару месяцев, в каких знойных красавчиков превратились. Хотя Раджи сохранил что-то особенное, наверное это была искренность, их прошлое. Это отражалось в его светящихся детских глазах, в аккуратном изгибе рта, это звенело в его несдержанном заливистом смехе. Дамиано вдруг поймал себя на мысли тогда, что отдыхает, расслабляется по-настоящему, впервые за долгое время. Томас подпитывал его. К столику подходит официантка, гитарист сразу затихает и смущенно отводит глаза. Внутри Дамиано смеется. Все-таки что-то вечно, их робкий Тони, который может падать на колени на сценах тысячи раз, а потом краснеть и теряться, не зная как попросить счет. Рок-звезда и стеснительный ребенок в одном флаконе. Он его обожает. Вокалист вскидывает свой убийственный томный взгляд на бедную девушку, заставляя уже ее глаза отправиться в пугливый пляс, и протягивает вежливое "Счет, пожалуйста" . Официантка кивает и быстро растворяется между столиками. Томас снова отпускает себя, а Дамиано смотрит на друга, думая о том что ему мало, будь его воля он бы впитывал и впитывал этого человека напротив. Вскоре они уходят. Уже довольно темно, на улицах почти никого нет. Они идут вдвоем по дороге из каменной кладки. Вдоль домов лианами свисают гирлянды с мелкими лампочками, в окнах почти не горит свет, зато его полно в бесконечных цветных вывесках. Город уже уснул, провалился в тишину. Несмотря на то что источники света повсюду, Дамиано кажется что ярче всех сейчас пылает Томас. Другим, недоступным большинству, светом. Гитарист смеется и поет какую-то песню, он расставляет руки в стороны и «летит», копируя движение самолета. Парень наклоняется то в одну сторону, то в другую, петляя. Затем Раджи замечает фонарь, он «летит» к нему и обхватывает столб одной рукой. Он кружится, откидываясь назад всем телом, проворачивается, делая несколько кругов, его песня становится громче, он уже практически кричит, парочка коктейлей явно сделала свое дело. В глазах Томаса лишь хмельное счастье, полный штиль. Дамиано смотрит на это с теплой улыбкой, и решает остаться здесь: в этом вечере и в этом взгляде. Он подбегает к Томасу и обхватывает фонарь, тоже решая повеселиться, вскоре два тела сталкиваются и валятся на дорогу. Они пьяно хохочут, Дамиано начинает рассуждать о том, какой фильм они будут смотреть, когда вернутся домой. Из потока воспоминаний парня вырывает трель будильника, такая же неприятная, как и состояние проснувшегося человека. Дамиано тянется к тумбе, быстро нажимая отмену, затем он вспоминает о серии других будильников и берет в руки телефон, спеша отключить все, до того момента как они снова начнут трезвонить. Вокалист концентрируется, пытается вспомнить необходимую информацию, прикладывает ладони к глазам, массируя их круговыми движениями. Так, сегодня по плану у них интервью, а через несколько недель серьезные дела на Севере. Лео уже успел все уши им прожужжать о каком-то элитном, сложно доступном отеле. Мол расположен в горах, там останавливалось куча знаменитостей, среди которых и президенты, и скандальные звезды. Но самая превосходная особенность- уединение, конфиденциальность. Вик и Томас даже успели окрестить место «Отель Континенталь». Дамиано погрузился в очередной флешбек. — Все что будет в Континентале — останется в Континентале! — ребята заливисто смеются, — Нет, серьезно, я люблю наших фанатов, но мысль о том, что никто не будет караулить под отелем очень греет мне сердце, чья это была идея, я пожму этим людям руки! — договаривает Вик и ставит пачку сока в холодильник. О, как же Дамиано был с ней согласен. Сейчас он ощущал себя особо вымотанным. От интервью к интервью они твердили, что рады славе, что это то чего они хотели, то о чем мечтали. Но с каждым разом их слова становились все более сухими. «Искусство это не работа» вбивал как-то в свою кожу Дамиано, и как же черт возьми он хотел в это верить. Вокалист сменил наверное около сотни чокеров, но не один из них не жал ему так сильно, как обязательства и ответственность сейчас. Будто его заманили вкусностями, словно маленькую дрессированную собачку, а затем посадили на поводок. Теперь его периодически «гладят» и дают «косточку», иногда Дамиано даже почти слышит это ядовито-ласковое «Умница, Дами, а теперь место!». Парень ненавидел это чувство, просыпался его темперамент. Его гордость шептала "Пошли все к черту, рок н ролл про другое, где та свобода о который ты поешь?" совесть же давила рациональным «Все слишком много и долго работали, думаешь им легко? Заткнись и получай удовольствие, ты живешь в мечте, что еще тебе нужно?». Дамиано окончательно проснулся, отлично, к головной боли прибавились еще и душевные терзания. Сегодня снова необходимо будет держать лицо, натягивать улыбку, обдумывать каждое слово перед тем как сказать. Все это уже успело его утомить, он не знал как быть с этим дальше, ведь это было только начало. Мысли прервало слишком знакомое ощущение в теле. Ведь чего не хватает идеальному мерзкому утру? Стояка конечно! Парень прикрыл глаза, обреченно вздыхая. Плотный график практически не давал возможности устраивать личную жизнь, вокалист очень давно ни с кем не спал. Сейчас так хотелось ощутить на себе чьи-то руки или теплое тело под боком. Да уж, знал бы кто, как на самом деле выглядит утро рок-звезды. Секс и наркотики — нет, спасибо, как насчет собственной руки, мигрени и ломоты в спине? Дамиано фыркнул, нужно как-то соскребать себя с постели, но сначала — решение проблем насущных. Он уже хотел было запустить руку под пижамные штаны, как в дверь тихо постучали. Вокалист закатил глаза. Чего там не хватает идеальному мерзкому утру со стояком? Конечно же свидетелей! «Я в ебаном ситкоме…» шепотом сказал сам себе парень. Он быстро подтянул одеяло повыше и добавил уже громче для гостя «Заходи». Дверь начала осторожно открываться. Какого черта, так пробираться может только один человек. Так чего же еще все-таки не хватает идеальному мерзкому утру со стояком и свидетелем? — Привет, не разбудил? — спрашивает Томас. Дамиано переводит взгляд на приближающегося человека. — Нет, уже встал! — парень мысленно хлопает себя по лбу, за то как двояко звучит сейчас фраза, но затем спешит задать невероятно интересующий его вопрос. — А ты чего в такую рань подорвался, инопланетное вторжение таки случилось? — Да, эта инопланетная раса называется «Виктория». Чрезвычайно беспощадна, у меня не было шансов. Полежишь так еще немного кстати — она вторгнется и к тебе, — со смешком добавляет Томас. Он внимательно осматривает лежащего друга и вскоре спрашивает — Все нормально, выглядишь как-то убито? — гитарист зарывается рукой в волосы, почесывая затылок. Дамиано сжимает губы в тонкую полоску. Обычно он отвечает, что все в порядке. В такие моменты он спешит подорваться и всем своим видом продемонстрировать свою бодрость. Ведь он лидер, он должен гореть и заводить всех остальных. Кажется сегодня система рухнет, потому что парень не находит в себе сил на ложь. — Мне хреново, вообще не выспался. — Дамиано чувствует себя крайне дерьмово, он не должен ныть сейчас, он не должен быть слабым, слишком много поставлено на кон. Но он ничего не может с собой поделать. Томас удивленно моргает, такого ответа он точно не ожидал. В голове роятся мысли, нужно срочно найти что ответить, нужно поддержать. Необходимо сказать хоть что-то, поэтому он спешно выдает: — С этим надо что-то делать, —Томас хмурится, размышляет, — Интервью через три часа, а это значит, что: час на сборы, — парень загибает один палец, — час на дорогу, — он деловито загибает второй, — и час на марафет. Вик говорила, что будет какое-то важное интервью с хитрыми ребятами, любителями скользких вопросов. — Томас задумчиво постучал пальцами по своей ноге, —Короче, нужно быть в форме! Дамиано утомленно откинулся назад, ударяясь о подушку. Он практически простонал: — Хреново. Очень блять хреново. Они либо возьмут меня за зад сегодня, либо я сожру кого-то живьем, я сильно не в духе. — парень кладет ладонь поверх лба, снова начинает мять кожу, надеясь привести себя в порядок, выглядит это конечно жалко. Томас наблюдает за этим, а затем осторожно говорит: — Я заметил твое состояние, еще до того как мы вернулись в Италию, Дами, — Раджи смягчает голос насколько это возможно, — может тебе нужен перерыв? — Гитарист чертыхается про себя, не стоило говорить только о нем, он ведь знает, как виновато Дамиано сейчас себя почувствует, он никогда и ни за что не подведет группу. Вокалист скорее грохнется от переутомления прямо посреди интервью, но ничего не отменит. Дай ему волю, он и на больничной койке концерт отыграет, будет кататься по сцене, как мумия в саркофаге, с криками "Рок-н-ролл не умрет!". Томасу даже становится смешно от этой фантазии, потом он вспоминает о своей оплошности. — Я имею в виду — нам, может нам всем нужен перерыв? — Томас уже знал, что битва проиграна, но попытаться стоило. Дамиано предсказуемо подорвался. Выпалил резкое «Нет», а потом добавил уже спокойнее: — Все нормально, адаптируюсь, — вокалист сел поудобнее, потягиваясь, — восстану как пепел из феникса. — последний слог утонул в громком зевке парня. Томас не сдержался и заржал. — Как пепел из феникса, да? Зря мы вчера «Довод» на ночь смотрели, скажешь подобное на интервью и ты новый мем. Это в лучшем случае, а в худшем, — Томас выдержал паузу, — в худшем — пестрые заголовки по типу "Дамиано Давид: все-таки употребляет". — Томас демонстративно провел рукой по воздуху, будто уже все это представлял. Глаза Дамиано хищно блеснули, неожиданно пришла утраченная сила, он сфокусировался на Томасе. Кто-то решил поиздеваться над королем? Дами резко подался вперед, хватая друга за футболку и протаскивая к середине кровати. Он на секунду остановился, размышляя о том, какое «оружие» лучше выбрать для свершения правосудия. Решение пришло быстро. Щекотка всегда эффективно действовала на этого умника. Дамиано опрокинул извивающегося и хохочущего друга на спину и навалился сверху. Одной рукой перехватывая худые запястья, другой забираясь под футболку с Led Zeppelin, проходясь по ребрам. Томас дергался из стороны в сторону, вскрикивая. Дамиано растянул губы в довольной усмешке. В какой-то момент Томас все-таки не выдержал. — Все, все, все, хватит! — парень практически захлебывался, — Дами, я не могу! Дамиано только усилил давление, он собирался довести гитариста, в нем проснулся азарт. — Ты сдаешься? — вокалист вопросительно поднял брови, с насмешкой. Томас не размышлял и секунды, сквозь слезы отвечая: — Дааааа! Но Дамиано не был бы собой, если бы не решил добить жертву. — Кто тут папа, Томасито? — Старший возвышался над Раджи, уже почти ничего не делая, лишь изредка пощипывая за бока. Томас, мучаясь в судорогах, простонал: — Ты, ты! Хватит! Дамиано победно оскалился, кивая и отпуская руки, на тонкой коже остались небольшие красные следы. Парень плюхнулся рядом, с другой стороны от Томаса. Раджи с упоением глотал воздух, пытаясь привести дыхание в норму. Они лежали так какое-то время, потом Томас повернулся на бок, лицом к другу. — Так что мне сделать, пепел из птицы? — гитарист ухмылялся, жизнь его ничему не учила. — Кофе, революция, или уничтожить все тени визажистов сегодня? Дами особо отреагировал на последнее, что не укрылось от Томаса. — Ты только скажи, устроим акцию в твою поддержку, сожжем всю подводку на площадке! — Томас активно размахивал руками. Дамиано захохотал. — Вик тебя потом сожжет, вместе с твоей гитарой и комбиком! Томас лишь восторженно ответил: — Клаааасс, всегда нравились перформансы в стиле Хендрикса*. Мечтал попробовать. Парни немного помолчали, а потом Томас все же спросил: — А если серьезно, Дами, как мне помочь? — Раджи уставился на вокалиста, терпеливо выжидая. Это все еще было идеальное мерзкое утро, Дамиано ушел в себя и снова поставил Томаса на фон. Он не особо вслушивался в последнюю фразу, допустив критическую ошибку. Мысли вокалиста в конце концов снова вернулись к нерешенной физиологической проблеме, поэтому он на автомате бросил: — Подрочи мне. Дамиано без проблем раскрыл свою истинную нужду. Это было так легко, будто он попросил подать ему стакан воды. Поначалу он и не заметил что что-то не так. Было это ровно до того момента, как он осознал что молчание затянулось. Дамиано заподозрил неладное, он повернулся к Томасу и поймал его растерянный взгляд. Казалось младший даже побледнел, сливаясь с цветом стен. Сперва гитарист принял сказанное за их классические шуточки, но взглянув на ничем не прикрытого друга, что сейчас лежал на кровати в одних боксерах, понял что это не так. Дамиано был возбужден. И как он не заметил, не почувствовал этого раньше? Младший анализировал ситуацию, не понимая как ему поступить, такого в их отношениях прежде не случалось. Дамиано понимает его замешательство, черт, Томас выглядит таким ребенком, пытаясь принять верное решение. Нужно срочно разрядить обстановку. Хуже всего, что этот тот самый момент, когда оба прекрасно все понимают, что в шутку это уже не обернуть. Вокалист сперва хочет изменить позу, прикрыться, но затем думает, что это будет выглядеть ужасно тупо, он не хочет прятаться как подросток, они давно уже взрослые, они чертовы друзья, значит он спокойно все объяснит. — Я имел в виду, — горло Дами как назло пересыхает, приходится кашлять, возвращая голос, — было бы неплохо, чтобы кто-то это сделал, даже я сам, — Дамиано смотрит на реакцию Томаса, в его глазах по прежнему испуг, оправдания не работают. — Аааа, Томас, прости, у меня давно никого не было, сейчас утро, я ляпнул не подумав. Так что забей, я просто пойду в душ! Дамиано уже собирается свесить ноги с кровати, как его несмело толкают в грудь. Кажется не только он один все обдумывал. Томас похоже тоже принял какое-то решение. Старший падает на локти, застывая в удивлении. Томас меняет позу, он подползает ближе, садится возле вокалиста, подгибает ноги. А затем несмело кладет руку ему на живот. Ладонь ощущается такой легкой, тепло расходится под ней моментально. Гитарист немного двигает шершавыми пальцами, касается невесомо, изучает кожу. Дамиано завороженно следит за действиями младшего. Когда рука на животе начинает двигаться ниже, Дамиано ловит его за запястье, но не отталкивает, лишь мягко обхватывает и пытается вглядеться в глаза, понять что движет другом. В итоге он просто ласково спрашивает: — Томи, что ты делаешь? Томас сглатывает и тихо шепчет, убеждая этим и самого себя — Хочу помочь… Дамиано не знает что ответить на это, он лишь ослабляет хватку. Атмосфера слишком изменилась, прошла точку невозврата. Поэтому Томас не дает себе передумать, он ныряет под резинку трусов и сразу обхватывает твердый член. Движения Томаса резкие, быстрые, словно его вот вот догонят и казнят. Дамиано запрокидывает голову и комкает в руках смятую простынь. Это невозможно. В голове только Томас, Томас, Томас. Он представляет его руки, цепляющие струны. Сейчас эти волшебные пальцы цепляют его тело. Дамиано срочно нужно посмотреть на них. Он дергает головой и впивается взглядом в изящную кисть Томаса. Рука двигается по стволу с бешеным темпом, гитарист вот вот подведет старшего к краю. Дамиано даже становится немного больно, ведь все происходит практически на сухую. Но он точно знает, что не хочет останавливать это, не хочет прекращать, никогда. Вокалист переводит взгляд на лицо друга, и ему кажется что легкие сейчас ему откажут от увиденной картины. Потому что Томас смотрит на него испуганным маленьким кроликом. Уставшие обычно глаза сейчас широко распахнуты, как и его невозможный рот. Его губы блестят от слюны, видимо он облизал их от волнения уже раз двести. На пальцах Томаса сегодня было ребристое золотое кольцо с крестом, именно им он случайно задевает головку члена. Дамиано пронзает спазмом и он кончает со сдавленным стоном. Томас ощущает на своей руке влагу. Он начинает нервничать, сердце колотится как бешеное, теперь ему по-настоящему страшно. Парень не знает куда себя деть, он поднимает взгляд на Дамиано, пытается отыскать подсказку, пытается заговорить, набираясь смелости, считая мысленно до трех, на раз два три он что-то обязательно скажет. Он считает несколько раз, но в самый последний момент горло сдавливает, слова застревают. В итоге он просто дергает губами, словно задыхающаяся рыба. Наконец Томас понимает, что не может ничего исправить. Он наспех вытирает руку о простынь, встает и чуть ли не сваливается с кровати, цепляясь за свою же ногу. Раджи быстрым шагом двигается в сторону двери. Он бросает короткое виноватое «извини» уже держась за ручку. Но Дамиано реагирует быстро. Нет, он так это не оставит. Он слишком стар для этого дерьма, для всех всех этих драм и недомолвок. Он слишком зрел, чтобы понимать что ему нравится и не врать себе и он достаточно проницателен чтобы видеть желание в других. Он бы соврал, если бы сказал что не думал о таком исходе раньше, хоть ему до сих пор и не верилось, что инициативу проявил именно гитарист. Так что Дамиано рывком перекатывается, спрыгивает с кровати словно пума. Он настигает Томаса буквально в тот момент, когда тот открывает дверь. Вокалист хватает парня поперек живота, притягивая спиной к своей груди, одной рукой захлопывая дверь. Пальцы гитариста беспомощно соскальзывают с ручки, не успевая ухватиться. Дамиано сжимает друга крепче, уже двумя руками. — Тихо, ты чего? —шепчет старший. Томас в ответ на это начинает слегка подрагивать, ну точно кролик угодивший в когтистые лапы. Дами пытается его успокоить, зарывается носом куда-то меж волос, тычется в ухо. — Куда ты так рванул, спринтер. — Дамиано трется подбородком об плечо Томаса. Томас, все нормально, ничего страшного не случилось. Раджи гипнотизировал закрытую дверь, наверное надеялся распахнуть ту силой мысли, а потом все же не выдержал и уронил голову вниз, от бессилия. Дами наклонился и осторожно поцеловал его в основание шеи. Это было почти неощутимое касание губ, с целью утихомирить. На мгновение Дами показалось, что Томасу стало легче, но затем руки, обхватывающей гитариста за талию, что-то коснулось. Что-то мокрое. О боже. Дамиано шустро развернул Раджи лицом к себе, приподнимая его голову двумя руками. Глаза напротив были закрыты, веки подрагивали, в уголках скопились слезинки, на одной щеке блестела прозрачная дорожка. Это не была истерика, нет, скорее накопленный стресс. Раджи вдруг стало так стыдно за то что он сделал, за свой порыв, слезы проступали непроизвольно. Томас был самым младшим из всех. Он всегда испытывал какой-то страх по этому поводу. Он не хотел быть обузой, он не хотел чтобы с ним обращались как с малышом. Гитарист стремился помогать, хоть как-то. Дамиано всегда заботился о нем, вот и он просто хотел отплатить тем же. Но похоже выбрал не тот момент и не ту просьбу. Именно за это он сейчас себя и корил. Старший с нежностью смотрел на парня. Его крыло от этой уязвимости, от двойственности: перед ним его лучший друг и его желание. — Томас, мое солнце, посмотри на меня, пожалуйста! Гитарист только мотнул головой, он все еще пытался остановить слезы, но те катились и не думали прекращаться, как же стыдно. Парень был слегка выше Дамиано в росте, правда сейчас это не играло никакой роли, он ощущал себя таким мальчишкой. — Мне понравилось то, что ты сделал, мне было приятно. — Дамиано зазывал, заманивал его в свою ловушку из доверия. — Томас, я рад этому, слышишь? Раджи по-прежнему молчал, что ж, значит настало время тяжелой артиллерии. — Ты так мне помог, — сладко протягивал Дамиано, подбираясь к самому интересному, отрезвляющему. — Я хочу вернуть должок, позволишь мне? Это сработало молниеносно. Томас открыл покрасневшие глаза в ту же секунду, те жутко пекли, приходилось моргать. Дамиано мягко провел большими пальцами по его щекам, стирая влажные дорожки. — Испугался? — аккуратно спросил вокалист. Томас кивнул. — Иди сюда! — Дамиано притянул его к себе, заключая в объятия. Раджи обнял в ответ, вжался, спрятался. Они стояли так несколько минут. Дамиано запустил руку в волосы гитариста. Зарылся в густую лохматую копну. Он обожал эти пряди. Из-за любимого шампуня младшего они пахли медом. Просто фантастика, ему идеально подходило. Дамиано слегка отстранился, все еще удерживая друга. — Томас, я хочу поцеловать тебя и потрогать, можно? — Дамиано смотрел на парня, словно выпрашивающий кот. В глазах Томаса все еще плескалось сомнение, он не хотел ошибиться снова. Дами пришлось поднажать. — Я давно об этом думал, — парень хитро взглянул на гитариста, — Ты просто оказался быстрее меня, мне это нужно сейчас, я правда этого хочу. — Дамиано помолчал и добавил финальное, — Разве ты никогда не хотел попробовать? — Вокалист ласково коснулся щеки младшего большим пальцем, поглаживая. И Томас сдался, наконец-то подав голос. — Хотел… Дамиано сыто ухмыльнулся. Это именно то чего он ожидал. Старший наклонился к парню, на секунду заглянул ему в глаза и поцеловал. Он делал это так же осторожно, как тот в начале касался его рукой. Еле ощутимо, легонько прихватывая нижнюю губу Томаса своими губами. Приятно. Он с неохотой оторвался, проверяя состояние друга. — О чем ты думаешь, Тони? — Дамиано ждал, если Томасу нужно разобраться — они это сделают! — Это так странно, то что мы делаем… — Томас вздохнул, — Прости, я просто не хочу ничего испортить. Дамиано понимающе кивнул. — Я понимаю. Давай так, это что-то меняет? Я имею в виду, ты хочешь…отношений? Томас осторожно помотал головой. — Нет, не думаю, мне нравится все как есть. — Отлично, мне тоже. — Дамиано задумался, стоит ли ему задавать следующий вопрос, но все же решился, прояснять — так до конца! — Понимаю, что это может быть немного поспешно, но…ты хотел бы чего-то большего чем просто прикосновения? Томас покраснел, но уверенно ответил: — Нет, сомневаюсь. Дамиано зубасто улыбнулся. — Отлично, наши желания совпадают, только ласки. — Дамиано затих, а потом рассмеялся, — По сути, мы просто немного прокачали нашу дружбу, наши задницы остаются в безопасности, это выгодный апгрейд. Тут уже не выдержал Томас, тоже начиная нервно посмеиваться от всего абсурда, растирая руками заплаканное лицо. — Блять, идеально конечно… К Дамиано потихоньку возвращается его хищная ухмылка. Он хватает Томаса и тянет за собой на кровать, укладывая на спину. Томас случайно касается живота старшего, на котором еще остались маленькие белесые капли. Раджи смутился. Он вдруг подумал о своем теле, инстинктивно захотелось прикрыться. Дамиано будто прочтя эти мысли приказал: — Не надо, не мешай тобой любоваться, дай посмотреть. — Дамиано тепло улыбается, и Томас отмахивается от всего лишнего. Он доверяет ему. Дамиано склонился и нежно поцеловал парня в уголок губ. Сначала поцелуй был совсем невинным, но постепенно напор усиливался. Томасу не хватало воздуха, он не успевал думать. Гитарист превратился в сгусток чувств. Его переполняли ощущения, все тело искрило. Дамиано забрался руками под футболку, поглаживал, проводил по ребрам. От этих прикосновений кожа Томаса покрывалась мурашками. Низ живота скручивало спазмами. Они накрывали его волнами удовольствия. Раджи заводился. Дамиано ненадолго оторвался от красных губ, но затем, не желая давать передышки, припал к шее друга. Сперва он покусывал, вылизывал ее, а после начал подниматься выше, к челюсти. Томаса выгнуло, в какой-то момент он даже вскинул руку к лицу Дамиано, отстраняя. Внутренняя сирена младшего выла тревогу. Вокалист подобрался слишком близко к… —Что такое? — с тревогой спросил Дамиано, — Больно? Плохо? Томас закусил губу, он не мог ему сказать. Не получив ответа, Дамиано склонился ближе к уху, точно акула, чувствуя уязвимость. Томас паниковал, из всех сил пытаясь себя не выдать. Дамиано изучал, искал любую зацепку, а потом слишком сильно выдохнул. Раджи дернулся. Старший жадно ухватился за эту реакцию. Это не было похоже на боль или страх. Дами уже где-то видел подобное, воспоминания выстраивались в логические цепочки, и в конце концов сложились в ответ. Он понял и расплылся в такой сумасшедшей улыбке, что Томас, будь он немного менее гордым, плюнул бы на все и полез прятаться под кровать. Зрачки Дамиано превратились в черные дыры, глаза затопило похотью. Он понял. Там у двери, Томас вздрагивал отнюдь не от страха, вернее — не только от него. — Тооооомас, — сладко протянул вокалист. Раджи был уверен, эдемский Змей искусил Еву именно этим голосом. — Блять, помогите! — коротко пискнул Томас. Ухмылка Дамиано стала только шире. Парень приблизился вплотную к уху гитариста, еле касаясь губами и жарко опаляя: — А я знаю твой секрееет! — прошептал старший. От температуры дыхания и прикосновения к коже Томаса уносило, это невозможно, этот мудак нашел его эрогенную зону. На секунду Дамиано поднялся прямо над лицом друга и игриво пропел: — Кто не спрятался — я не ви-но-вааат! Томас честно пытался подготовиться и сдержаться, но предсказуемо не смог. Дамиано вцепился в его ухо, прикусывая мочку, царапая ее клыком, а затем облизывая. Томас замычал и прогнулся в пояснице, казалось до хруста. Он издал восхитительно отчаянный стон. Дамиано удовлетворенно прорычал: — Невероятный! —укус и очередной всхлип Томаса, который тот быстро подавляет, прикусывая собственную руку. —Такой чувствительный! Томас жалобно смотрит на вокалиста, прося пощады. Дамиано насмешливо смотрит в ответ и вдруг резко меняет тон, веселье из него пропадает. Он обещает младшему. Обещает так, чтобы тот понял и запомнил. — Как только мы будем дома одни, — произносит Дами с расстановкой, — Я не позволю тебе затыкаться, я сыграю на тебе, Томассиито, ты дашь мне услышать все твои звуки, все! — вокалист практически придавливает своим взглядом, — Я возьму все! Ты меня знаешь, я жадный! Томас прикрывает глаза, слова друга вызывают болезненные вспышки в животе. У него уже крепко стоит. Томас думает о том, как ему сейчас много, о том, что Дамиано может делать с ним все что хочет, пусть берет, он отдаст ему все. Обещание разливается парализующим ядом по всему телу. Он хочет его. Дами прижался плотнее, вклинился меж длинных ног. Его рука под футболкой заскользила выше — к груди гитариста. Ногти оставили пару красных полос и зацепили сосок. Томас захныкал. Другую руку старший опустил на штаны Раджи, обнаруживая насколько тот возбужден. Дами сжал его через ткань, одновременно присасываясь к месту за ухом. Томас согнул одну ногу и сдавленно замычал. — Сколько у нас времени, напомни? — вокалист сейчас определенно издевался. Но Томас непонятно откуда нашел в себе силы на внятный ответ. — Я зашел к тебе в 8:30, завтрак в 9… Дамиано тянет руку к лицу Томаса, водит по линии подбородка. Младший жмурится от покалываний в той области. — Успеем, пошли в душ…но сначала я еще раз…всего разок… Дамиано не заканчивает, скалится, игриво цапая за открытое беззащитное и изрядно порозовевшое ушко. Томас вцепляется руками ему в спину, сжимая кожу до красных пятен. В таком положении парней и застает Вик.