The People of Liyue

Пока Властелин Камня раскрывает правду, Чайльд долго и пристально пялится в его затылок. Обычно он смотрит Чжун Ли в лицо. Никогда раньше не стоял позади, храня молчание. Он, конечно, видел чужой хвост – достаточно длинный, чтобы вызвать смех – но никогда не приглядывался, не обращал внимание на весь его нелепый консерватизм. Как он меняет цвет с чёрного на золотой, словно проявляя свою истинную сущность. Он уходит, так и не взглянув в глаза Властелина Камня, и неясно обещает себе, что никогда этого больше не сделает. Ощущая свои беспокойные руки, неуклюжее движение ног, он спешит вниз по лестнице. Улыбается людям, мимо которых проходит. Старается не вспоминать их имена. Но Чжун Ли шепчет, его низкий голос глубоко отпечатывается в сознании Чайльда. — Это торговец Чан Шунь. Он меркантильный, но не настолько, чтобы отказать в помощи нуждающемуся ребёнку. А вот Тянь Тянь, она кому угодно разрешит вступить в Гильдию искателей приключений. Она знает, каково это – быть в отчаянии. Чайльд отходит от них подальше и спешит к мосту. Сегодня тёплый, солнечный день – на такие он обычно жаловался, скуля о своей нежной коже, привыкшей к климату Снежной. — Я получу ожог или, что ещё хуже, покроюсь веснушками. Ты бы по-прежнему любил меня, будь я веснушчатым? На что Чжун Ли отвечал: — Народ Ли Юэ запомнит твою жертву. И он морщил нос. Он часто так говорил. Принимая здоровенный мешок моры как должное: «Народ Ли Юэ запомнит твою жертву». Стоя позади Чайльда в ювелирном магазине «Минсин», пока Чайльд торговался с Син Си за какую-то безделушку. Его горячее дыхание постоянно ощущалось на шее. Когда его руки тянулись к рукам Чайльда, зовущие танцевать среди поздней ночи, пока они оба были пьяными, сонными и уставшими. Чайльд останавливается на полпути через мост и смотрит на площадь. Син Си стоит там, внизу. Она кого-то ждёт. Чайльд разворачивается. Чу И из чайной «Яньшань» быстро опускает взгляд, когда он проходит мимо, но Чайльд просто машет ей в ответ. Ши Тоу – тот ещё скользкий тип – кричит о своём нефрите. Бабуля Шань продаёт игрушки, на которых нарисованы драконы, и зазывает к прилавку своей дружелюбной, пусть и беззубой улыбкой. Чайльд мог бы купить что-нибудь Тевкру. Сувенир. Вместо этого он идёт вниз по улице к докам, засунув руки в карманы. Спускается по лестнице и почти не спотыкается. Его ноги всё ещё дрожат из-за короткого пребывания в другой форме. Точнее говоря – он улыбается краснеющей Лин Лань – в его лучшей форме. Народ Ли Юэ начал покидать свои дома, все люди направляются в одно и то же место. Они спешат на похороны Властелина Камня. Владельцы магазинов, дети, собаки, моряки. Чайльд шагает по краю пристани. Забавно, правда? Забавно, что он был всего лишь пешкой в игре Властелина Камня. Но Чжун Ли подходит на шаг ближе и берёт за руку, шепча ему на ухо все секреты Ли Юэ. Чжун Ли говорит: «Сегодня море спокойное». Чайльд ворчит: «Оно всегда спокойное», и Чжун Ли мягко смеётся. Ох, Чжун Ли любил Ли Юэ. Он любил его так сильно, что иногда было трудно понять, где кончается Ли Юэ и где начинается Чжун Ли. Никто не знал его, но он знал всех и вся, с такой отчаянной гордостью в своих золотых глазах, что больно смотреть. Это было не банальное увлечение туриста, а что-то пугающее и постоянно живущее в сердце; что-то, что предназначалось только для родины. То, что Чайльд, до основания запятнанный Бездной, никогда не сможет по-настоящему понять. Когда Чайльд наконец отрывает взгляд от воды, доки почти пусты. Ацуко, девушка из Инадзумы, стоит и оглядывается по сторонам, выглядя как белая ворона из-за своей диковинной одежды и напряжённой позы. Они избегают друг друга. Чайльд крадётся за ящики, чтобы не видеть её, а затем проскальзывает за пустой прилавок старого Гао. Сильно пахнет рыбой. Чайльд пытался разрушить Ли Юэ. Он схватился за стол. Он пытался разрушить Ли Юэ – единственное, что любил Чжун Ли. Казалось, каждая частичка Чжун Ли жила, чтобы лелеять этот город, как если бы Чжун Ли был мечом, выкованным в форме Ли Юэ. Чжун Ли, такой высокий, смотрящий на мир своими янтарными глазами, с головы до пят наполненный нежностью к Ли Юэ. Вот такой вот Чжун Ли. И Чайльд пытался разрушить его. Чувствовал ли он себя виноватым? Нет. Он был счастлив. Он был взволнован. В полном, блять, восторге. Чайльд Тарталья, разрушитель Ли Юэ – его имя останется в учебниках истории, в которых нет места для упоминания Чжун Ли. И чуть меньше двух недель назад он стоял здесь рядом с ним, потея под палящим солнцем и стараясь не повысить голос на старого Гао за цены на его жалкую некачественную рыб– Чайльд снова начинает идти. Не в сторону воды. Обратно. Обратно в центр города, где миллелиты бродили среди народа Ли Юэ, где народ Ли Юэ прощался с Властелином Камня. Прощался с манипулирующим Властелином Камня, который откинулся в кресле и позволил адептам сделать всю грязную работу за него. С лгущим Властелином Камня, который не умер. С глупым Властелином Камня, который думает, что сможет оставить этот город позади, как будто улицы и тропинки Ли Юэ не выгравированы в его сердце, не текут в его крови. С Властелином Камня, который отобрал Чжун Ли. Чайльд поднимается по ступенькам и улыбается темнеющему небу. Скоро появятся звезды. Он останавливается как вкопанный, когда видит возвращающуюся толпу людей. Кто-то смеется, кто-то плачет, кто-то оживленно разговаривает и опирается на тех, кто идёт рядом. По краям площади загораются фонари, окутывая лица оранжевой дымкой. Похороны, конечно, закончились – наверное, закончились уже довольно давно. Чайльд заходит в «Три чашки в порту». Ему нужно выпить. Заведение быстро заполняется, но, когда Чайльд передаёт небольшую горстку моры, Дэ Гуй указывает пальцем на его привычный столик на улице. — Господин Чжун Ли присоединится к вам? — спрашивает он. Чайльд отвечает: — Может, позже. Он сидит, задрав ноги на стол, потягивает алкоголь из кружки и смотрит, как ночь опускается на Ли Юэ, на людей, проходящих мимо. Их глаза пожирают его: некоторые подозрительные, некоторые напуганные. Детям явно любопытно, но родители быстро замечают, как они пялятся, и уводят их прочь – конечно, не забыв бросить на него свой собственный взгляд из-за спины. Чайльд знает, когда к нему подходят, потому что в этот момент каждый волос на его шее встаёт дыбом. — Чайльд, — приветствует Властелин Камня. Он стоит, скрестив руки на груди, как всегда непостижимый в своём тёмном костюме. — Гео Архонт Ли Юэ, — кивает Чайльд, — Великий, мёртвый Гео Архонт. Чем это я заслужил такой чести? — Могу ли я присесть? — чужой голос звучит сухо. — Ты также прекрасно можешь и постоять. После долгой паузы стул отодвигается. Властелин Камня сжимается на нём, высокий и неловкий, как тень, он скрещивает руки перед собой. Чайльд борется с силой привычки и проигрывает – убирает ноги со стола. — Прости, что не целую твои пятки, — говорит Чайльд, — Мой артрит... Его останаливают: — Чайльд. — Чжун Ли. На языке ощущается привкус пепла, когда он осознаёт свою ошибку. Он закрывает глаза и с шумом ставит кружку на стол. Включаются всё больше уличных фонарей. Они оба предпочитают смотреть на них. Властелин Камня прочищает горло. — Это твоя последняя ночь в Ли Юэ? — Видимо, да. Их глаза встречаются на один ужасающий момент. Такие же жёлтые и светящиеся, как и фонари. Чайльд улыбается и отводит взгляд, чтобы сделать аккуратный глоток из кружки. — Какая прекрасная ночь– — Чтобы стать твоей последней? Властелин Камня издаёт тихий задумчивый звук в глубине горла. Он снова скрещивает руки на груди. — Всё должно встретить свой конец. — И всё закончится, стоит только тебе захотеть, — хмыкает Чайльд, — Разве это не так? Человек предполагает, а Архонт располагает– Губы его собеседника сжимаются в тонкую линию. — Ты хочешь покинуть Ли Юэ? — Конечно. И Властелин Камня открывает рот, но не издаёт ни слова и вскоре снова закрывает его. Чайльд наслаждается своей победой. Задняя стенка горла горит так, как будто её облили кислотой. — Я бы угостил тебя, — тихо говорит Властелин Камня, его длинные пальцы бессмысленно разглаживают складки на костюме, — но я, кажется, забыл– — Мору. — Хм. Чайльд снова обращает свой взор на окружающих – теперь, когда с ним Чжун Ли – этот элегантный консультант – на него прекратили пялиться. Люди на площади болтают друг с другом, чувствуя себя намного комфортнее. Они покупают игрушки и делают ставки. — Все они оплакивают тебя, — шепчет Чайльд. Властелин Камня слушает его, но не вступает в разговор. — Каково это? — начинает давить Чайльд, — Каково это иметь столько власти? Он продолжает молчать. Чайльд улыбается, наклоняется ближе. — Разве ты не счастлив? Чужой взгляд прожигает в нём дыру. Чайльд приподнимает брови. — Мне жаль, — наконец произносит Властелин Камня в попытке защититься. От этих слов Чайльд не может прекратить смеяться. Его не отпускает, даже когда он хватается за бок и когда его горло начинает болеть. — Не стоит, — хрипит он, махая рукой куда-то в сторону, потому что он не в силах больше смотреть на это лицо, — Ты сдержал свою часть сделки. А я свою. Между бровями Властелина Камня залегла небольшая складка. — Всё закончилось так, как планировал Архонт, разве нет? Тебе или кому-либо другому не о чем жалеть. — Я имел в виду мору. Чайльд снова смеется, хрипло и едко. — Ох, конечно, — он задумчиво пожимает плечами, — Заканчиваем без обид. Это как раз то, чего я ожидал от тебя. Его грудь пылает, когда он лезет во внутренний карман своей формы и достаёт небольшой коричневый тканевый мешочек, полный моры. Его тяжесть приятно ощущается на руке – через секунду он с таким же приятным звуком падает перед Властелином Камня. Он оказался между ними на столе. Прикрытые глаза впились в мешочек, словно пытаясь понять его предназначение. — Теперь ты можешь платить за кого хочешь, — Чайльд с легкостью встает и хлопает Властелина Камня по плечу. В последний момент он крепко сжимает его воротник и наклоняется, чтобы прошептать на ухо: «Я буду по тебе скучать». Властелин Камня открывает рот и шумно втягивает воздух. Чайльд улыбается. На улице становится так темно, что как только огни Ли Юэ останутся вдалеке, он ничего не сможет разглядеть. Чайльд разворачивается спиной к столу и начинает идти, но ему говорят вслед: — Не лги. От прилива внезапного гнева, пьянящего и захватывающего, у Чайльда стучит в висках. Он застывает на месте. — Почему? Он оборачивается и видит, как Властелин Камня тоже поднялся со стула, источая гнев настоящего, живого бога. У Чайльда слабеют колени. — Не надо, — просят его, — Разве ты… ты не… — он трясет пальцем. — Старый обольститель потерял дар речи. В чём проблема? — Тебе всё равно, — выдыхает Властелин Камня. Его плечи опущены, он выглядит так же неуместно, как девушка из Инадзумы. Чайльд отвечает: — Ты ничего не знаешь обо мне. — В этом и проблема. — Верно, — Чайльд скалится как дикое животное. Когда он марширует обратно к столу, сжав руки в кулаки, он осознаёт, что люди на площади наблюдают за ними – маленькая толпа, которая становится всё больше. Властелин Камня проводит рукой по лицу. — Я понимаю, в чём ирония… — Я никогда не лгал тебе, — говорит Чайльд. Это так по-детски и мелочно, обычно подобные слова покидают уста четырнадцатилетнего подростка, который всё ещё верит, что жизнь справедлива. Но они заставляют Властелина Камня вздрогнуть. А с чего бы не заставили? Бог контрактов, и он лжёт. Снова и снова он лжёт, — Я сказал ещё во время нашей первой встречи: «Эй, я агент Фатуи, нехороший парень». Я предупредил, что тебе не стоит мне доверять. — Чайльд, — голос звучит встревоженно. Чайльд запрокидывает голову и усмехается. — Но за всё время, которое мы провели вместе. Всё, что было между нами– Властелин Камня умоляюще шепчет: — Чайльд– — У тебя ни разу не хватило совести – или смелости – сказать: «Я и ебучий–» — Чайльд– — Я и ебучий Властелин Камня – это– * Как оказалось, Чайльд всё-таки может разрушить Ли Юэ. — Люди сошлись на том, — начинает рассказывать Чжун Ли, встряхивая толстую стопку бумаг так, чтобы её края были ровными и красивыми, — что мы с Властелином Камня находились в интимных отношениях, но в то же время я стремился к интимным отношениям с тобой– Он смущённо машет рукой в сторону довольного Чайльда. — Агентом Фатуи Чайльдом Тартальей. Таким образом, Чайльд узнал о моей – неверности – и в результате, — Чжун Ли вздыхает, — Убил Гео Архонта. — Звучит как довольно-таки резкая реакция, — улыбается Чайльд. Чжун Ли осуждающе смотрит на него. Они завтракают в павильоне Лунного моря за столом, заваленным едой. От чашек чая, стоящих перед ними, исходит слабый пар. Свет падает на бледную кожу Чжун Ли, придавая ей нечеловеческое сияние. Вокруг их стола расставлены ширмы, усеянные изображениями гор, драконов и всего подобного – они должны обеспечивать конфиденциальность. Но они заставляют Чайльда чувствовать себя так, как он часто чувствовал себя в Лю Юэ – птицей в красивой клетке – и он отчаянно барабанит пальцами по колену. — Меня казнят? — спрашивает Чайльд. Чжун Ли мычит. — Я так не думаю. Это всего лишь слухи. — А тебя– — Нет, — отрезает Чжун Ли, как будто сама мысль о том, что он может навлечь на себя гнев своего города, причиняет слишком сильную боль, чтобы держать её в голове, — Однако, похоже, я стал более публичной фигурой, чем планировал, — он хмурится, — Кем-то вроде, — его нос морщится, — секс-символа. Он в последний раз шлёпает бумаги по столу, чтобы выровнять их, а затем кладёт их на место. Ухмыляясь, Чайльд снова подаёт голос: — Что это? Чжун Ли переводит взгляд на стопку и тихо вздыхает. — Ху Тао хотела, чтобы мы присмотрели себе гробы. — Какая продуманная. Чжун Ли берёт свой чай. Он пьёт с закрытыми глазами и кладёт чашку обратно на блюдце. — Мы должны поговорить о том, что произошло вчера, — холодно напоминает он. Чайльд закидывает руки за голову и откидывается. Фонари над их головами тёплые и оранжевые. — Конечно, должны, — соглашается он, — Ты изменил мне. Чжун Ли просит: — Не шути. — Мне кажется, или я слышу укол совести в твоём голосе? — Пожалуйста. Их глаза снова встречаются. Чайльд чувствует, как у него в животе начинают порхать бабочки. Блять. — Я бы предпочел, чтобы ты изменил мне с Властелином Камня, — громче говорит Чайльд и наклоняется через стол, чтобы взять с тарелки цзунцзы, завёрнутый в лист, — чем с кем-то действительно уродливым, — он делает паузу, чтобы насладиться прекрасной сценой: тем, как Чжун Ли кладёт бумаги, чтобы устало потереть виски, — Даже я могу оценить его жилистый, драконий– Чжун Ли останавливает его: — Я не должен был тебе лгать. — Дай-ка взглянуть на эти гробы. Чжун Ли сурово смотрит на него, но Чайльд поднимает брови. Он протягивает руку и ожидающе шевелит пальцами. Чжун Ли ворчит и передаёт ему стопку. Бумага плотная, глянцевая. Чайльд перебирает листы. — Мы должны обсудить это позже, — произносит Чжун Ли. — Нам нечего обсуждать, — парирует Чайльд и небрежно проводит пальцами по своим волосам, избегая маски, — Вот этот очень милый, — он наугад вытаскивает страницу и машет ею, — Настоящий знак качества. Хм… — он берёт ещё одну и кладёт на стол, — Как по мне, весь чёрный для тебя… внутри золотой… — он улыбается Чжун Ли, чьё лицо окаменело, — У меня будет вызывающий кроваво-красный. Как думаешь, они похоронят нас вместе? — Я хотел почтить контракт, который заключил. Но теперь я понимаю, что в контракте, насквозь пропитанном обманом, нет чести. — Конечно, — бормочет Чайльд, — я уверен, что Фатуи найдут, к чему придраться на моих похоронах… — В то время я этого не знал. Как я мог предать доверие моего народа, моих адептов, моих друзей, но мысль о тебе, она– — Растопила твоё ледяное сердце? — огрызается Чайльд. — Дай мне закончить, — Чжун Ли вскидывает голову. Его глаза горят, а руки сцеплены перед холодной едой, — Ты был не тем, каким я ожидал. И несмотря на то, как ты вписался в мои планы, ты также– Чайльд бросает стопку. — Слушай, у меня была ночь слабости. Завтра я уезжаю в Снежную. Мы можем не поднимать эту тему? Они смотрят друг на друга поверх чайника. — Давай больше не будем выставлять себя посмешищами. * Над банком Северного Королевства есть небольшая комната, которую Чайльд уже многие месяцы зовёт своим домом. Он хранит там очень немногое: низкая кровать, комод из искусственного дерева с носками и фотографиями его семьи под ним. Иногда, когда они с Чжун Ли ходили по торговым лавкам, он приносил сюда цветы. В его ушах звенело от слов, которые Чжун Ли использовал, чтобы описать их: «Мягкие, как подушки, лепестки», «роскошные ароматы», «слабые, как дыхание – легенда гласит, что это была попытка Дендро Архонта имитировать морские брызги». — У него получилось? — спросил тогда Чайльд. — Я считаю, что он был недоволен результатом. Тем не менее, они красивы. Чайльд ставил их в бумажные стаканчики, наполовину заполненные водой из-под крана. Все цветы в конце концов погибли. Чайльду требуется почти пять минут, чтобы собрать все свои вещи в мешок, оставив комнату совершенно пустой. Он уже на полпути вниз, когда Екатерина подходит к нему. — Вам письмо. — Спасибо, — кивает Чайльд. Он выдергивает конверт из её руки, разрывает его, бегло пробегает глазами по тексту и замирает. Осторожно вчитывается в письмо. Бумага сжимается под его пальцами. Он читает его ещё раз. * Вновь наступает ночь – время, когда неспящая половина Ли Юэ собирается в ресторане «Народный выбор». Чжун Ли скрестил руки. Чайльд бесшумно подкрадывается к нему сзади и бормочет: — Ждёшь кого-то? Не оглядываясь назад, Чжун Ли констатирует факт: — Ты всё ещё здесь. — Хватит звучать таким разочарованным. — Я не разочарован, — Чжун Ли поворачивает голову ровно настолько, чтобы показать свою слабую улыбку, — Всего лишь удивлён. Как и следовало ожидать, люди в очереди начинают указывать на них пальцем и перешёптываться. Чайльд наклоняется, как будто раскрывает ему какой-то грязный секрет. — Ты сильно голоден? Воздух пропитан восхитительным ароматом тушёного окуня, но Чжун Ли качает головой. — Не очень. — Какая прекрасная ночь, — начинает Чайльд. Чжун Ли серьёзно смотрит на него и протягивает руку. Чайльд берёт её. Они идут по улице. Ни один из них не желает опираться на другого, но они держатся близко. Очень близко друг к другу. — Хотя, — слабо отмечает Чайльд, — они все здесь прекрасны. Голос Чжун Ли звучит неестественно. — Ты уезжаешь завтра, не так ли? — Нет, — Чжун Ли застывает рядом с ним, и Чайльд сглатывает, — Нет, я получил приказ. От самой Царицы, которая велела пока что оставаться здесь. Они проходят мимо «Трёх чашек в порту», привлекая взгляды продавцов, которые видели устроенную ими сцену прошлой ночью. Старый Гао и старый Сунь, эти коварные торговцы рыбой, пьют и смеются за столиком, который обычно занимали Чайльд и Чжун Ли. — И ты так и сделаешь? — Кто я такой, чтобы идти против её воли? Чжун Ли никак не отвечает. Тишина горькая, но на удивление успокаивающая, и они молча идут мимо чайного дома и по мосту. Проходят мимо лестницы, ведущей к банку Северного Королевства, мимо Тянь Тянь и торговца Чан Шуня, через круглую арку к пруду и кувшинкам. В темноте вода кажется пурпурной. Сверкают каменные фонари. Маленькие лилии, выкованные из металла, сияют золотом. — Это то, чего ты хочешь? — глухо спрашивает Чжун Ли. Чайльд хихикает. — Разве это имеет значение? — Да. Двое детей неуклюже прыгают на краю пруда, задрав руки вверх. Чайльд и Чжун Ли идут по каменной дорожке, как похоронная процессия, в то время как рыбы то появляются, то скрываются из виду под кувшинками. — Знаешь ведь, что меня сюда отправили не для того, чтобы я поправил здоровье, — усмехается Чайльд, — Из-за проблем, которые я создал за последние несколько недель, они думают, что я сотру Ли Юэ с лица земли за считанные дни. — Ты этого не сделаешь. Чайльд замечает: — Ты не знаешь точно. — Я знаю тебя. Шаги Чайльда дрожат, но Чжун Ли ведёт его вверх по ступенькам на небольшой балкон. Тонкая рука Чжун Ли накрывает старый камень, Чайльд стоит позади него и смотрит в сторону. — Тебя всегда ждут в Ли Юэ, — твёрдо говорит Чжун Ли. Чайльд тихо смеется. — Даже если я– — Всегда. Раскинувшиеся перед ними скалы охраняют мирные воды Ли Юэ. Ночь до боли ясная. Звёзды высыпали на небе. Голос Чжун Ли наполнен тяжёлой эмоцией – они оба не могут дать ей названия, когда он произносит: — Ли Юэ любит тебя, Чайльд. Глаза Чайльда неожиданно начали щипать. Он несколько раз моргает, чтобы взор перестал расплываться. — Значит мне повезло, — шепчет он, — Потому что я люблю его тоже.