<right>
С орбиты Х'лишек походил на ком грязи. Его населяли в основном коренные жители — жукоподобные гуманоиды, давно и прочно закрепившие за собой место на межгалактическом рынке в сфере сельского хозяйства. На Х'лишеке не произошло ничего особенного, как не происходило уже очень давно. Фактически, весь сектор являлся одним из самых тихих и мирных секторов, в жизнь которых не требовалось частого вмешательства Зеленых Фонарей. Что было удачей, с учетом всей нынешней ослабленности и усталости членов корпуса, которые Хэл заметил, когда навещал его в последний раз. Список с запущенными и никем неохраняемыми секторами выглядел все так же не утешительно. И тем не менее Хэлу не обязательно было залетать сюда. Он мог бы остаться на Земле разобравшись с самыми важными из дел, и любой другой на его месте поступил бы так без раздумий. Кэрол не раз предлагала ему такой вариант. И однажды это было даже большим, чем просто предложение. Но он все равно отказался. Он снова не был готов к Земле. А еще оставались нераспределенные патрули, необсужденные альянсы и усталые коллеги по корпусу, а иногда одна лишь мысль о том сколько всего важного зависело от него теперь гнала его в очередное долгое путешествие через вселенную, заставляя с тоской вспоминать дни, когда она казалась великолепной и неизведанной. Сейчас же почти все его время уходило на попытки понять куда ему лететь теперь и что еще нужно сделать. С Х'лишеком же все было очень просто. Он точно знал зачем здесь находится, но остановка для приветствия местных властей и заверений их в том, что скоро у них будет новый Фонарь считалась за небольшой перерыв. Не то чтобы нужный ему, но определенно добавленный в его график заботливыми друзьями, чтобы намекнуть на то, что пора бы слегка расслабиться. Он был более чем готов улыбнуться, пообещать остаться в следующий раз и взлететь, не дожидаясь ответа. Не то чтобы он уже не был известен подобным видом межгалактической политики. Как бы хорошо не было на Х'лишеке (при входе в атмосферу выяснилось, что вся грязь на самом деле это подобие рисовых полей и прочей зелени, а еще множество небольших речек) у него все равно не было причин задержаться. Примерно это он им и сказал. Еще он говорил что-то про остальные планеты сектора, которые он был обязан посетить, о возможных проблемах в других секторах и прочих, уже по настоящему необходимых остановках, которые могли там возникнуть. Все было банально просто, и ему действительно не нужно было задерживаться здесь, просто чтобы доставить...но чем дольше он общался с небольшой делегацией, тем труднее становилось пересилить себя и уйти. Язык тела многих разумных инопланетных видов отличался от привычного ему, но Хэл считал себя довольно опытным в распознании невербального общения для, и пока они разговаривали о событиях сражений, произошедших всего дни назад, за его спиной происходил совершенно другой разговор. Они медленно, но уверенно сдвигались все ближе, а большие глаза не отрывались от его лица даже когда они явно показывали друг-другу знаки веретенообразными пальцами. Спустя час главный делегат, - очаровательное вежливое существо со смутно женскими формами, представившееся Икляком, - положила руку ему на запястье. Это было лишь легкое прикосновение к коже над веной, но что-то в этом касании заставило его остановиться на полуслове, прежде чем кольцо перевело ему значение жеста. Он оглянулся, чтобы посмотреть на реакцию остальных и внезапно понял, что они остались наедине. Хэл непонимающе моргнул. Когда это успело случиться? -Пожалуйста, прими наши соболезнования, Фонарь Джордан,- тихо прощелкала Икляк, пока ее длинные пальцы по странному успокаивающе оглаживали линию его пульса. -Соболезнования?- переспросил он, подняв брови под маской его маска. В груди возникла необъяснимая тяжесть. Икляк слегка наклонила голову: -Мы не знали, что ты потерял свою Песнь Жизни. Пожалуйста, не думай, что мы заставили тебя открыться нам только ради получения информации. О. Хэл напряженно рассмеялся, прежде чем смог окончательно совладать с собой, и инстинктивно потер руками глаза. Опять. Даже сейчас? Он хрипло дышал между смешками, а давление в груди все усиливалось, потому что ну разве это не забавно? -Я не...Послушайте, Икляк, я не знаю, что вы слышали, - снова попробовал начать он, и тотчас же зажал себе рот рукой, чтобы остановить слова, прежде чем они прорвутся наружу,- Но я не...мы не... все не так. Песнь Жизни. Кольцо обычно переводило дословно только в случаях, когда не имело возможных аналогов для замены терминов. Сколько еще занятных инопланетных фразеологизмов он упустит из-за этого? Один только этот был подобием чего-то безнадежно романтичного, от одной мысли о котором становилось невыносимо больно. Икляк просто смотрела на него с выражением лица, которое можно было бы назвать задумчивым. Во всяком случае, было трудно сказать наверняка. Все кого он встретил на этой планете в основном имели на лице выражение дружелюбной умиротворенности. -...Я слышу, как поет твое сердце, когда ты говоришь о нем. - Значит вы меня не слушали.- Да будут прокляты особенности инопланетных рас. Хэл вырвал руку из хватки и яростно потер запястье. Он не мог позволить этому случиться сейчас. Нет...не сейчас: -Послушайте, о чем бы вы там не подумали, почувствовали или услышали, это точно не имеет значения. — Он отвернулся и глубоко вдохнул через нос в попытке перебороть слабость в груди,- Мы не...все не совсем так, а даже если бы и было, то этого больше не будет, окей? Мы...мы победили, и он... Я оставлю тебя навсегда. Осторожная хватка на его запястье выдернула его из холодных воспоминаний. Икляк пристально смотрела на него своими странными молочно-белыми глазами так, словно взглядом удерживала его от продолжения пока он сам, как понимали они оба, полностью не осознает что именно хочет сказать. Возможно так все и было Его пульс участился под мягким касанием, а руки слегка задрожали, чего раньше никогда не происходило. Когда это случилось? -Когда теряемся мы и Песня, - слова были сказаны мягко и наполнены большим пониманием, чем Хэлу хотелось бы слышать. Он неосознанно придвинулся ближе. — Совершенно не важно, что к этому привело. -Я... -Все в порядке, Фонарь Джордан. -Да ничего подобного! - Хэл вздрогнул от собственного крика, но уже не мог заставить себя остановиться. Всколыхнувшаяся внутри волна гнева пружиной толкнула его вперёд, в личное пространство делегата: - Как все может быть в порядке? После всего, что произошло, всего, во что он меня втянул. Я был снова счастлив. Я собирался дожить свою жизнь на Земле. Я собирался получить свое «долго и счастливо»... да ты хотя бы понимаешь как это невозможно, для кого-то вроде меня? Для Зеленого Фонаря? Для живущего моей жизнью? -Но он не мог этого допустить. Ни он, ни чёртова Вселенная, а я... я не смог отпустить. Как чертов идиот думал, что может быть еще не все потеряно. Что все еще может быть по другому, что возможно что-то изменилось. Я опять в него поверил, я... я почувствовал такое облегчение когда... когда он... да кто вообще чувствует облегчение в такие моменты? Но он не станет...он никогда не отступается. Но я все еще думал...все еще верил... Получилось несвязно, бестолково и разбито, но на большее он не был способен. А Икляк, почему- то, была все еще рядом с ним, стойко выдержав все боль и гнев, вылитые на нее величайшим Фонарем. Напротив, она протянула руку, чтобы дотронуться до края маски Хэла. Почти невесомым касанием, но Хэл инстинктивно отшатнулся от него, вряд ли осознавая, что делает. Выражение на лице Икляк сменилось на слабую, грустную улыбку, почему то показавшуюся Джордану размытой и нечеткой. -Это нормально - скорбеть,- сказала она, и каким то образом этого было достаточно. Хэл подался вперед, закрыл глаза и уткнулся лбом в подставленное плечо. Какая часть эмоционального спектра отвечала за ноющую боль в груди и жар в глазах? Он знал ответ, но временами спасти вселенную было гораздо легче, чем признаться в этом самому себе.
</right>