Подвеска счастья

      Тёплое ласковое солнце, свежая зелёная трава у берегов звонкого ручья, несущего в своих ледяных водах не до конца растаявший снег. Молодые листья деревьев и красивое личико молоденькой девушки в зелёной одёжке отражались в кристально чистых небольших волнах. - И всё же он странный. До сих пор не сказал нам своего имени, - бормотала она. - Пф! Ну и пусть! Смогу, значит, придумать ещё уйму кличек для него.       Девушка встала на ноги, взяла бамбуковый шест и, стуча им по земле, бодро направилась к дому, добавив: - Не одному ж ему звать меня "слепышкой" да "слепышкой".       Вот и двор того похоронного дома, в котором они втроём жили, не тужили. И прямо перед домом сидел на ступенях Сяо Син Чень, стирая одежду в деревянном корыте и, судя по синеватому цвету рук, в ледяной, как в весеннем ручье, воде. Состояние одежды в корыте было весьма плачевным, испачканная землёй и местами порванная. Даоджан, не зная о таких деталях, всё равно тщательно отстирывал тусклые тряпки. А-Цин ужаснулась от такого зрелища, но продолжила твёрдо идти, не перестав играть в слепую; так до тех пор, пока не села рядом с действительно слепым мужчиной. Она прислонилась к его тёплому боку и затараторила: - Даоджан, я вернулась! Погодка сегодня чудесная, солнышко так греет мою макушку, что даже уходить с полянки не хотелось. А вода в ручье ужасно холодная, как растаявший снег, брр. А! Ты что, стираешь? Я надеюсь, вода нормальная?       Сяо Син Чень улыбнулся, продолжая работу. - Хорошая водица. Я, правда, переживаю, как бы отстирать те пятна, что ОН поставил вчера. Когда вернётся, спрошу его, чисто теперь или нет. - Пх.. набрехает тут ещё! - Я так не думаю.       А-Цин будто на ощупь добралась до ладоней Даоджана и, познав жгучий холод воды, дёрнулась в сторону. - Да конечно! Хорошая она! Да здесь овощи замораживать можно! Оох! И руки ледяные! Даоджан, прекращай, пусть этот бездельник сам стирает свои лохмотья! - Ой-ой-ой, на свои тряпки ещё не смотрела. Ах, точно: ты же слепышка, - насмешливо заговорил ОН, вернувшись с полной корзинкой овощей и фруктов.       Он вальяжно пересёк двор, остановился перед ребятами и, поставив корзину на землю, сразу взял руки слепого мужчины, неприятно поморщившись от холода и не менее приятного цвета кожи Син Ченя, и цыкнул: - Даоджан, не хочу это признавать, но слепышка права: оставь эту работу мне, а ты можешь пока заняться обедом. Я обожаю твою стряпню. - Конечно. Спасибо вам обоим.       Син Чень, подняв корзину, исчез в комнатах дома, наощупь следуя знакомым изгибам стен, а ОН сел рядом с А-Цин и принялся закатывать рукава. - Эй, бездельник, - позвала его девушка, но тот сразу перебил. - Я же работаю: какой я бездельник? Вот ты, - ОН тыкнул в неё пальцем, - точно ничем полезным не занята. И кто тут бездельник? - А.., ах так! Я сейчас.. я сейчас.. о, буду штопать одежду!       ОН аж разразился хохотом, хлопая себя по коленям. - Ох, и что же ты заштопаешь? Точнее, приштопаешь: свой палец?? Ха-ха-ха-ха..!!       А-Цин хотела метко ударить его шестом по голове, однако вовремя вспомнила, что играет слепую, и начала махать палкой наугад, сумев попасть по парню только пару раз, и то по плечам. Тот лишь сильнее рассмеялся, уже сгибаясь пополам и корчась от боли в животе. - Вот ты говоришь "слепышка", "слепышка", а тебя-то как называть? Я что, должна постоянно напрягать свои мозги, чтобы подобрать тебе кличку? - Да, - усмехнулся он, - мне очень нравиться наблюдать за тем, как ты ломаешь голову.       А-Цин надулась от негодования и отвернулась, для выразительности недовольно фыркнув. ОН усмехнулся ещё раз и с улыбкой опустил руки в ледяную воду, начиная стирать, думая о чём-то своём. - Спокойной ночи, - сказал Син Чень, выходя из комнаты. - Спокойной, - одновременно ответили ребята, ложась на свои койки.       А-Цин повернулась к НЕМУ спиной, улеглась поудобнее и, положив ладонь под щёку, закрыла глаза, ожидая прибытие сладкого сна. А парень, в свою очередь, полежал пару минут, смотря в скучный, тёмный потолок, разглядывая не менее скучные, уже начавшие гнить балки, а затем тихо подкрался сзади и присел на корточки рядом с девушкой. Его дыхания не было слышно так, будто ЕГО там вовсе и не было. Лишь только шелестящий голос, перемешанный с шёпотом, мог обозначить его присутствие, заставив табун мурашек пробежаться по всему телу. - Если узнаешь мое имя, то боюсь наше мирное сожительство резко оборвётся. А вместе с ним и чья-то жизнь. Ты ведь понимаешь это, слепышка?       Девушка продолжала притворяться спящей, даже чувствуя липкий холод, прошедший по спине словно слизень. На этом его речь, наполненная горечью и сожалением, закончилась, ОН неспешно отправился спать, напоследок, показалось, грустно хмыкнув своим мыслям, а "слепышка" ещё долгое время не смыкала глаз, стараясь быть начеку, не зная, в каком страхе пребывал сам сосед по комнате.       Последующие дни они втроём жили как обычная семья: чинили дом, готовили еду, убирались, охотились, ходили на рынок, шутили, болтали, играли... И, что самое необычное, ОН однажды собственноручно сделал, вложив всю свою душу, всю свою любовь, блаженно улыбаясь в процессе работы, две деревянной подвески для Сяо Син Ченя и А-Цин, положив их глубокой ночью около спящих. Эти брелки были в форме треугольника с цветком посередине, они подходили как Даоджану, так и А-Цин. Последняя сначала заподозрила неладное, припоминая событие недавней ночи, но после улыбнулась, на миг подумав, что ОН как брат. Весёлый, заботливый и немного раздражающий брат.       Треугольник - символ крепкой дружбы, семьи, отношений. Самая прочная фигура, обрамлявшая нежный цветок, хранила в себе рай, созданный маленькой, счастливой семьёй. Но всё обрушилось, оборвалось, сломалось, когда встреченный по дороге Сун Лань сообщил А-Цин имя её "брата": - Сюэ Ян?!.. Почему он здесь? Что он делает возле Сяо Син Ченя??       Узнав лишь его имя, увидев смерть Сун Ланя, рассказав об этом Даоджану, девушка со слезами поняла, что всё пропало. Все те дни, что они безмятежно проводили вместе, стали похожими на сон, иллюзию, мечту. Сердце разрывалось, наблюдая за их разрушением, слёзы обиды и разочарования душили, голова стала невыносимо тяжёлой. За что ? Зачем ? Почему всё так ? Она не слепая, видела сочные и яркие краски их повседневности, видела улыбки братьев, видела их смущение при неожиданной заботе, их радость на крыше при ремонте, на кухне при готовке, во дворе при уборке, их игривые сорры на рынке, их ласковые, хоть и мазолистые, руки на её плечах.       Сюэ Ян, раненый Син Ченем: в этот момент все счастливые с ним и А-Цин дни пролетели у парня перед глазами, он хотел плакать, рыдать ребёнком, потерявшим мать, видя, как рушится рай, что они втроём создали. Как теперь быть, если из-за него погиб Сун Лань, а сейчас справедливо для жизни, но подло для него, попался в лапы мести. Он молил, чувствуя слёзы у горла, всех богов, всех предков, всё всевидящее, не отбирать его счастье. Молил, чтобы кровь осталась сном, чтобы холод кованной стали был всего лишь кошмаром, он проснется и А-Цин снова позовёт его игривым голосом "бездельник", они вместе, вдыхая аромат куриного супа, придут на кухню к Даоджану, сядут с ним за стол и, делясь утренними шутками и улыбками, насладятся завтраком.       ОН смеялся над ним, порочил раз за разом, подтвердил, что замарал его руки кровью, обида на судьбу превращалась в грязь, направленной на слепого "брата"... А тот, будучи несказанно счастливым с незнакомцем, оказался разбит, узнав незримую правду. Голос в его голове неистово вопил : "Лучше, чтобы я был ещё и глухим !" Что он делает ? Он мстит за друга, мстит за проступки кровожадного негодяя, посмевшего использовать его руки в своих грязных целях ! Но Син Чень качается на весах, он сомневается, он верил в искренность незнакомца, прожившего с ним под одной крышей. Он бесспорно верил в его любовь, укрыл его и А-Цин, солгавшей ему тоже, играя слепую, тёплым крылом заботы, несмотря на их проказы, драки, не зная их прошлого, не видя их лиц, лишь чувствуя безоговорочную поддержку и семейный уют.       Удар был для всех. После смерти Син Ченя, брата маленькой семейки, Сюэ Ян отчаянно кричал, А-Цин надрывно плакала, а встреча этих двоих у ручья принесла ещё одну смерть.       Сюэ Ян склонился над трупом девушки в зелёной одёжке, лежащий на чуточку пожелтевшей летней траве, и поправил треснувший брелок в волосах, роняя сухие слёзы на закрытые веки погибшей. - Поэтому я не говорил своего имени. Сестрёнка...       Никто не слышал, не видел и не знал, с какой болью в голосе этот парень произнёс эти слова.