Тея
Прошло несколько учебных дней, за время которых в жизни Теи не случилось никаких изменений. Всё словно замерло в ожидании чего-то, и девушку это не радовало. Какое-то предчувствие тихонько скреблось в закутах её интуиции, но на глаза не попадалось, поэтому и понять, плохое оно или хорошее, Тея не могла. У Джексона с первых дней начались тренировки по лакроссу, и он с трудом выделял время подруге. Бетти не спешила открываться и переводить отношения на более высокий уровень. Ребекка вела себя так, словно забыла о существовании Теи, хотя Фостер знала, что это не так: слишком уж часто ловила внимательный взгляд девушки на себе. Когда Тея начинала смотреть в ответ, Ребекка даже не моргала, несколько секунд поддерживая зрительный контакт, а затем отворачивалась. Тея не понимала, в чем причина такого поведения, и с досадой вспоминала отсутствие даже маленькой реакции на подписку в инстаграме. Раз за разом логичные объяснения разбивались о скалы неприступности Ребекки, заставляя Тею с удвоенным упорством браться за учёбу. К её удивлению, та даже не вызывала негатива. Дома над Теей постоянно висела обязанность радовать родителей оценками, но здесь, в Реджайне, все изменилось. Взаимодействие с семьёй свелось к звонкам два раза в день, и петля контроля ослабилась, позволяя девушке дышать спокойнее. На четвертый учебный день они собрались в кафетерии в составе, который максимально устраивал Тею – Джексон, Бетти и она сама. Миллс не проявляла особую активность в общении, но давала понять, что чувствует себя комфортно с Теей, и та ценила это доверие. Она убедилась, что Джексон не будет давить на будущую подругу своей нетактичностью, и не боялась дискомфорта в их отношениях. Радуясь тому, что ребята ладят, Тея решила обсудить с ними волнующий вопрос. – Как думаете, почему человек меня сторонится? Бетти задумчиво ответила: – Всё зависит от ситуации. Какая у тебя? – Я думаю, что человек испытывает симпатию ко мне, но после того, как мы общались в последний раз, не было никаких взаимодействий с его стороны. Ни сообщений, ни разговоров. Но этот человек смотрит на меня так долго и внимательно, словно ждёт чего-то. – Думаешь, он ждёт от тебя первого шага, – уточнил Джексон, поддерживая её размытые объяснения. Раскрывать свою ориентацию Бетти Тея пока не хотела, и друг это понял. – А может, человек боится взаимодействовать с тобой в университете? Предположение Бетти заставило Тею ахнуть. "Кажется, я поняла! Никто не говорил об ориентации Ребекки. Может, она не совершила каминг-аут и боится подойти ко мне на людях. И пусть она не выглядит робкой, кто знает, какая она в душе", – размышляла девушка, выстраивая слаженную цепочку. – Ты что задумала? – коснулся её плеча друг. В его глазах чётко читалось сомнение. – Я пойду в тот бар, где мы познакомились. – Дурная мысль. Вряд ли человек ждёт тебя там каждый вечер. Легче написать. – А я попробую. Сегодня пятница, когда ещё идти в клуб? Если это не сработает, тогда напишу этому человеку. Но не может же Судьба не свести нас. Мне нужно просто быть решительнее. Бетти, замолчавшая после своего предположения, вдруг встрепенулась: – Будь осторожнее, ладно? В клубах бывает опасно. Особенно одной. Тея удивилась такой заботе, но заверила девушку, что не станет терять бдительность. Дождаться вечера было сложно, терпение никогда не было сильной стороной Теи. Она трепала Джексону нервы уже час. – А это тебе как? Друг с отчаянием перевёл взгляд на предыдущие наряды и вздохнул: – Ты хороша во всех, честное капитанское. – Но мне надо самое-самое. Я хочу ей понравиться, Джекс. – Возьми синее. Она же любит холодные оттенки? – Да. И оно удобное. – Аллилуйя! – Мне кажется, ты жульничаешь, чтобы я отстала. Может, посмотреть ещё варианты? – Умоляю, смилуйся, отпусти меня! Тея рассмеялась: – Так уж и быть, несчастный, ты свободен. Джекс, – она посмотрела на него и улыбнулась, – спасибо. Парень обнял её, стараясь не испортить укладку. – Пожалуйста, мелкая. Ты замечательно выглядишь, она не устоит. Если придёт, конечно. А если и нет, повеселись там за меня. И звони, если что. Джексон оставил её доводить образ до ума и уехал на первую в году вечеринку спортивной команды. Тея закончила собираться и довольно быстро добралась до нужного бара. Она замерла перед неоновой вывеской, освещающей тротуар пульсирующим розовым светом. В животе рыбками плескалось волнение. "Вдруг она не придёт? Или я ей не понравлюсь? Черт! Пока не спросишь – не узнаешь, нужно решаться". Даже если Ребекки тут не окажется, можно будет позволить алкоголю жгучей свободой течь по артериям, спасаясь от плена этих чёртовых ледяных глаз. Тея сделала глубокий вдох, улыбнулась и шагнула за порог. Музыка, не оглушавшая на улице, навалилась на сознание и сразу перенесла в другой мир, наполненный весельем, шумом и дурманящими запахами. Тея замерла, не обращая внимания на оживление вокруг, её взгляд устремился к барной стойке, за которой сидела Ребекка. И пусть её было видно в пол-оборота, этого было достаточно. "Она тут! Я знала!" – всё внутри Теи ликовало. Она рассматривала девушку, восхищаясь её красотой. Красное платье выгодно подчеркивало фигуру, волосы были уложены в замысловатую причёску, а поза излучала сексуальность и уверенность в себе. Залюбовавшись, Тея не сразу поняла, что не так. Ребекка рассмеялась, глядя на какую-то чужую девушку, а её рука лежала на колене собеседницы. Сразу стало понятно, что она соблазняет незнакомку. Все внутри Теи покрылось льдом – "не может быть!". Чужая девушка наклонилась к Ребекке и что-то прошептала ей, а после накрыла её руку ладонью и повела выше, по своему бедру. У Теи запершило в горле. Девушки оплатили напитки и направились к выходу. Ребекка скользила по помещению ясным, пропитанным равнодушием взглядом. Словно раненый зверь, Тея кинулась в темноту зала и рухнула на ближайший диванчик. "Хоть бы она меня не заметила", – бегущей перед глазами строкой высвечивалась мысль. На Тею неодобрительно косились люди, но она не обращала внимания ни на что. В ушах звучал хрипловатый смех девушки, которая ей нравится. Девушки, которая ушла с другой и не услышала, как раскололось стянутое болью чувство восхищения, которое Тея принесла в этот бар с собой. – Я не была особенной. Я была очередной. Лёд в груди Теи хрустнул, ломаясь от этого осознания, и, кажется, захватил с собой и сердце, врезаясь осколками в податливую плоть. На душе было мерзко, отвратительно, тошно. Девушка выбежала из бара и, не разбирая дороги, пошла вниз по улице шагами робота: тяжёлыми, механическими, с одной целью – дойти. Спустя какое-то время тело отказалось двигаться дальше, Тея опустилась на скамейку в каком-то дворе и приложила ладони к горящим щекам. "Ребекка шлюха. Она не испытывала ко мне симпатии, а просто переспала со мной. А я, как глупый и наивный ребёнок, так ничего и не поняла, позволила себе размечтаться". Тее было ужасно обидно из-за того, что ею воспользовались. Или это из-за того, что она не догадалась, не разглядела, увлеклась? Или из-за того, что Судьба её так подставила? От обиды хотелось зареветь, как школьнице, глаза щипало. Тея вдруг поняла, как нелепо выглядела, пытаясь познакомиться с Ребеккой ближе, лепеча что-то про неправильный номер телефона. Теперь она была уверена, что номер был введён правильно. А Ребекка ей ничего не сказала, про себя насмехаясь, наверное. – Тоже мне, подарок Судьбы. А с осознанием собственной глупости пришло и понимание, что её усилия были бесполезны. Макияж, прическа, одежда, приезд в этот бар, всё волнение. Ведь Ребекка была для неё особенной, и Тее хотелось значить для неё тоже самое, хотя бы понравиться. – Сука, – горько выплюнула она в ночной мрак. И сама не поняла, кому это предназначалось: чужой девушке, Ребекке или Судьбе. Тея с удивлением заметила, что дрожит и что руки покрылись мурашками. Сколько она просидела на улице? Девушка набрала номер друга, злясь на свои несгибающиеся пальцы. Он ответил не сразу, на фоне был слышен шум вечеринки, но Фостер даже не почувствовала вины за звонок. – Тея, что-то случилось? – Забери меня, прошу. – Где ты? – Джексон не задавал лишних вопросов и вскоре подъехал к указанному месту. – Хэй, что случилось? Тея прижалась к его груди. Друг был таким тёплым, в отличии от неё самой, его не хотелось отпускать. Джексон крепко обнял её, поглаживая по спине. – Что она сделала? – Не сейчас, не надо. Просто давай поедем домой? Всю дорогу она смотрела в окно, но перед глазами была лишь рука Ребекки, ползущая вверх по ноге той девушки. Песня, игравшая по радио, заставляла её стискивать зубы и ждать, когда все закончится. Певица своим голосом вновь вызывала образы из бара, которые так ранили Тею. – Хотела бы я знать, что ты будешь здесь сегодня ночью, но меня внезапно парализовало. Кто та, что рядом с тобой? Она смотрит на тебя так же, как я. А я просто сижу в углу, потрясённая. Думала, что только я могу вызывать у тебя такую улыбку. – Как ты? – спросил Джексон, когда довёл её до квартиры. – Паршивей некуда, – не кривя душой, ответила Тея, чувствуя, что вот-вот заплачет. – Хочешь, останусь? В памяти всплыл шум спортивной вечеринки и важность её для его положения в команде. Было бы подло лишать друга этого. – Нет, не нужно, – произнесла она вслух, умоляя про себя, чтобы он услышал в её словах "да, хочу". Не услышал. Не остался. Тея прислушивалась к звуку удаляющихся шагов, потом опустилась на пол и заплакала, чувствуя себя самым одиноким человеком на свете. Она так устала, так разочаровалась в себе и Ребекке, что сил ни на что, кроме жалости к себе не оставалось. Но завтра это нужно будет прекратить. В конце концов, может, она ошиблась, и это не подарок, а испытание, которое нужно было пройти. – К черту! Больше я к ней не сунусь, – заявила Тея, глядя на пальцы с потеками старательно нанесённой ранее косметики.Ребекка
Ребекка вытерла лицо рукой, прежде чем отстраниться от незнакомки. Та ещё приходила в себя, её грудь часто поднималась и опускалась, а в глазах расплывалась дымка. Девушка, которую, кажется, звали Марта, притянула её к себе и хрипло, обыденно сообщила: – Ты крышесносная. Спасибо. "Ты шлюха, гадкое ничтожество, предательница и изменщица. Нравится, что тебя хвалят за лицемерие?", – внутренний голос зашёлся в оскорблениях. Ребекка заставила себя улыбнуться, затыкая его. – Пожалуйста. Могу я остаться тут до утра? – она достала влажные салфетки и протерла лицо. – Естественно, я не выгоню тебя на улицу. Придурков полно. Марта лениво потянулась, не стесняясь наготы, и достала сигареты. – Будешь? – Не курю. Спасибо. Щелчок зажигалки, вспыхнувший во тьме огонёк, глубокая затяжка и первое облако губительного дыма, которое расползлось по потолку. Ребекка смотрела и видела в нем собственные чувства. Разрушающие и бесполезные. Марта вернула себе внимание, отвлеченно проговорив: – Может, и правильно. Глушишь одиночество только сексом. Полезно для здоровья, не то что эта мерзость. Ребекка поморщилась, желая рассказать, насколько ей гадко и тошно думать о том, что этот образ жизни может иметь плюсы: – Для здоровья, может, и полезно, зато для души нет. Почему не бросишь? – она кивком указала на тлеющую сигарету. – Они были со мной, когда никого рядом не было. Так и живу: дерьмо, я и сигареты. Да и все равно уже стало. – Знаешь, иногда я думаю, что могу бросить курить, изменить имя, наплевать на детей и уехать, – заговорила вновь Марта после небольшой паузы, – начать новую жизнь, снять чистую квартирку, познакомиться с кем-то. Да только кому я такая сдалась? Сама себе уже не нужна. Внезапное откровение заставило Ребекку ощутить жалость и неловкость. Она не знала, что сказать, да и чем тут помогут слова совершенно чужой девушки? Но в голове так и крутилось: "сама себе уже не нужна". Ребекка впервые за вечер вгляделась в глаза цвета мокрого асфальта, и, поддавшись порыву, обняла Марту. – Я сожалею, что ты проходишь через такое. Девушка явно не ожидала этого, но прижалась теснее, впитывая поддержку. Потом хмыкнула, отдаляясь: – Удивительно. Сама сопливая девчонка со своими проблемами, а тут меня взялась утешать. То ли вина была в свете фонаря за окном, то ли в непрошеной влаге на глазах, но Ребекка увидела что-то вспыхнувшее в радужке Марты. Хотелось верить, что это была надежда и благодарность за кратковременное утешение. – Я плохая собеседница, спать жутко хочу, – произнесла девушка, явно уводя разговор от слишком близкого и личного, явно пожалев об откровениях. – Ничего, мне и не нужно. Спокойной ночи. В ответ Ребекка услышала лишь бурчание, Марта отвернулась и натянула одеяло почти до макушки. Последовав её примеру, Матисен закрыла глаза. Спустя минут пять стало ясно – сон не шел. Обычно Ребекка засыпала, пользуясь возможностью отдохнуть хоть несколько часов, но сегодня желанная темнота никак не протягивала ей свою руку, не уводила в мир бескрайней пустоты. Смена позы, дыхательные упражнения, счёт кудрявых овечек – ничего не помогало. Ребекка коснулась волос Марты. Жёсткие, тонкие, с отрастающими тёмными корнями – в них ничего не вызывало трепета. Совсем другое дело густые, мягко скользящие между пальцами волосы Анжелы. К ним хотелось прикасаться, их хотелось расчесывать, заплетать, зарываться в них носом, откидывать, чтобы поцеловать шею... Поймав себя на таких мыслях, Ребекка чертыхнулась. Побег от чувств к Анжеле, выплеск любви на других девушек, попытки забыть о прописавшейся в сердце тоске – она могла описывать свои действия по-разному, но суть от этого не менялась. Как и положение дел. После каждой такой ночи Ребекку душило презрение к себе, отвращение и отчаяние. Этим ночным вылазкам, лжи и предательству не было конца. Свет надежды перестал появляться, а темнота стала спасением. "Давно ли моя жизнь превратилась в это? Я даже не помню, когда все началось", – думала девушка, прекрасно понимая, что и других выходов нет. Стоило только затянуть с посещением баров, как каждый взгляд, жест, каждое слово Анжелы превращались в беспощадные кинжалы. Они неизменно попадали в цель, заставляя Ребекку кусать угол подушки, чтобы никто не услышал рыданий в ночи. Убедившись, что даже бессмысленные терзания себя мыслями о безысходности не призывают к ней сон, Ребекка достала телефон и наушники, подключаясь к случайной радиостанции. "Может, хоть музыка позволит отвлечься". Песня звучала не с начала, но сразу захлестнула Ребекку. Голос певца словно укутывал в тёплый колючий плед. Смутно-знакомый, как воспоминания о доме, как что-то из далёкого прошлого, от которого хотелось сбежать, но которое так тянуло к себе. Мужчина пел и не оставлял ей ни малейшего шанса на спасение, ведь каждое слово будто вырывал из её груди. – Ощущение, словно только на прошлой неделе я споткнулся и упал в твоё сердце. Будем честны, малышка, не вернёшь ли мне то, что разбила на части? Когда я стоял в темноте на коленях, ты была там, чтобы прервать моё падение. Но сейчас я так беспомощен и все ещё хочу большего. Ты оставила меня ни с чем, я лежу в объятиях незнакомки, но почему-то думаю о тебе. Ребекка делила с мужчиной тоску, в каждом его вздохе она чувствовала боль от неудачных попыток оставить любимую в прошлом. После завершающей ноты, полностью разрушенная этой песней, она стёрла с щёк и шеи холодные слезы, добавила песню в плейлист и принялась листать ленту. Впервые за долгое время она ощутила близость с кем-то, столь далёким и незнакомым, кто смог вызывать у неё целую массу эмоций. "Словно терапия", – подумала Ребекка и усмехнулась этой мысли. Бездумно проматывая посты в инстаграме, она случайно зацепилась взглядом за аккаунт той первокурсницы. Пару дней назад незнакомый Ледяной Чай подписался на неё и пролайкал абсолютно все публикации. Насторожившись из-за такой активности, девушка зашла на аккаунт и сразу же узнала новенькую. "Тея, её зовут Тея", – напомнила себе Ребекка. Она так и не подписалась в ответ, хотя и просмотрела все фотографии девушки, отметив, что инстаграм у неё интересный, яркий. Тея увлекалась мейк-апом, и Ребекка не раз рассматривала её макияжи, поражаясь, как гармонично сочетаются цвета, как плавно сменяются оттенки теней, какой счастливой девушка выглядит на фото. Хотелось вспомнить, был ли на ней макияж в ту ночь или она цепляла естественностью. Но спустя три недели, прошедших с той встречи, ни одна деталь не всплывала в памяти. После этого набега Теи на её инстаграм стало привычно искать новенькую взглядом в университете и рассматривать, гадая, насколько серьёзно та настроена. "Скорей бы Натаниэль ей всё объяснил", – Ребекка решила напомнить завтра другу о том, что он хотел выступить её личным спасателем. У неё не было никакого желания добавлять себе головной боли знанием, что она дала кому-то ложную надежду. "Почему она не помнит моё предупреждение? Я ведь сразу сообщила, что это секс на одну ночь, а она не была так сильно пьяна, чтобы забыть или не услышать. Или была, но не казалась". В попытках вспомнить ту ночь Ребекка напрягла память, но в голову не приходило ничего. Было только хорошо запомнившееся ощущение спокойствия, наступившего после секса. С Теей её до утра ничего не грызло, что случалось очень редко. "Вот бы со всеми партнёршами было такое чувство", – невольно подумалось ей. Мысли понемногу утекали к другим вещам, сознание путалось, как прибрежные водоросли, веки тяжелели. Ребекка заснула, хмурясь во сне и иногда неспокойно ворочаясь.