Почему ты пришел в парк?

Сквозь плотно задернутые шторы пробивался яркий луч восходящего солнца. Он освещал лишь малую часть небольшой захламленной комнаты. Любой человек не смог бы сделать здесь и шагу, не наступив на носок или футболку: на полу повсюду валялась мятая одежда. Книги, стоявшие на полках, давно покрылись слоем пыли. На компьютерном столе по соседству с раскрытыми исписанными тетрадями стояли нагроможденные друг на друга грязные тарелки и кружки с засохшим на дне кофе. Напротив стола у стены стояла кровать, на которой под толстым тяжелым одеялом, закутавшись в него с головой, лежал молодой человек, совершенно не подавая признаков жизни. Комната настолько давно не проветривалась, что здесь совсем нечем было дышать: при каждом вдохе вам бы казалось, что легкие остаются пустыми. Все замерло в безмолвии. Тишину нарушил звук будильника и показавшаяся из-под одеяла рука, которая безуспешно пыталась его выключить. Очередным неловким движением будильник был отправлен на пол, и тот обиженно замолчал. — Ненавижу, — пробурчал парень себе под нос, пряча руку обратно под одеяло. Ком, лежавший на кровати, весь пришел в движение, пытаясь вновь занять удобное положение. «Почему и зачем мне надо просыпаться в шесть утра?» — раздалось в мыслях лежавшего на кровати. Вадим не всегда задавался таким вопросом. Еще совсем недавно он четко знал, для чего он вставал в шесть часов и почему именно в шесть. Каждый день он просыпался, завтракал, умывался и одевался, отводя на каждый ритуал не больше пятнадцати минут. Ингредиенты для завтрака или сам завтрак он старался приготовить с вечера. Его одежда была отсортирована и аккуратно разложена в шкафу, и он даже с закрытыми глазами мог бы выбрать то, что ему было необходимо. Не забывал юноша проверить новости и повторить материал для пар. Он учился на программиста, но считал университетское образование в этой области несостоятельным, поступив в вуз только чтобы родители не отвлекали его постоянными расспросами. Для отца и матери, несведущих в компьютерах ровным счетом ничего, он был настоящим гением, и каждый раз они не упускали возможности в разговоре упомянуть, на кого учится их сын, пусть даже если их собеседник не разу не видел Вадима вживую. Нельзя сказать, что молодому человеку выбранная профессия была совсем неинтересна. Напротив, он разработал свой план, согласно которому через год он должен был разработать свою первую работающую игру, через два — собрать команду таких же, как он сам, ребят, а через пять лет успешно завершить очередной проект своей студии. И для исполнения этого плана всегда Вадим придерживался своего распорядка: просыпался в шесть утра, собирался, и выходил из дома в половину восьмого. Любое действие его было отточено до минуты, и каждый день он выходил в одно и то же время и шел одной и той же дорогой, за исключением, конечно же, выходных. Он не давал себе времени подумать над вопросом «Зачем?», он точно знал, что этот выверенный стиль жизни способствует достижению его целей. Вадим начал продумывать и записывать планы с детства, как только научился писать. Он будто программировал себя и четко следовал своему алгоритму, не давая себе расслабиться, исключая различные мероприятия с одногруппниками или прогулки с друзьями, потому что был убежден: если хоть раз он отступит от плана, то непременно сделает это снова. Таким уж он был человеком. В тот день Вадим по обычаю шел на пары через утренний безлюдный парк. Сложно, конечно, было назвать это место парком. Вокруг небольшого искусственного озера протянулась аллея с немногочисленными скамьями – вот и все, что тут можно было найти. В выходные сюда за неимением лучшей альтернативы приходили отдохнуть шумные компании, а в будние дни парк наполнялся спокойствием. В то время, когда Вадим добирался на занятия, большая часть людей еще только собиралась на работу, поэтому студент изо дня в день в парке встречал только сторожа, одинокого дедушку, приходящего покормить уток, и рослого мужчину, который бегал здесь каждое утро вокруг озера, успевая встретиться с Вадимом лицом к лицу ровно два раза. Другие редкие посетители парка были обычными случайными прохожими, которые даже не оставались в памяти юноши. Тогда Вадим был полностью погружен в мысли о философии древней Индии, прокручивая в голове без конца то, что меньше, чем через час должен был рассказать на семинаре. Он не заметил, как бегун миновал его во второй раз, и не заметил бы, что на пустовавшей обычно скамье, расположенной почти у выхода из парка, лежала девушка, если бы не мелодия, которую она напевала и которая успела пробраться в мысли о положениях вайшешики. Вадим прошел мимо, лишь краем глаза посмотрев на ту девушку. Он успел подметить, что одна ее нога была закинута на подлокотник. Второй же, согнутой в колене, она постукивала по скамье в такт своей мелодии, пока правая рука, свисавшая вниз, слегка покачивалась на весу. Появление такой незнакомки удивило Вадима, но в течение дня он растворился в своих делах и к вечеру совсем забыл про нее, несмотря на то что мотив, который напевала девушка, казался совсем знакомым и не выходил из головы до самого начала пар. Следующим утром Вадим приметил ее, как только вошел в парк. От вчерашней беззаботной раскрепощенной позы ничего не осталось: она сидела прямо, поджав ноги и обняв их руками, и смотрела на гладь озера, погрузившись куда-то глубоко в себя. Парень остановился, чуть не доходя до девушки. Нагнувшись перевязать шнурки, он успел заглянуть в ее глаза. Они были будто бы пусты. Лицо не выражало никаких эмоций. Долго ли она уже тут? Разве ей никуда не надо? И завтра, и послезавтра он снова встретил ее в парке. Она приходила туда каждый день и занимала всегда одну и ту же скамью. Девушка то читала книгу, то рисовала в небольшом альбоме, то просто сидела и молча смотрела на озеро, но чаще всего она просто лежала, устремив взгляд на небо, иногда тихо напевая что-то. Она ни разу не посмотрела на Вадима, а он в свою очередь теперь нередко думал о ней. Он знал, почему сторож был в этом парке — это его работа, и догадывался, почему старик приходил сюда — он в силу возраста просыпался ни свет, ни заря, и шел на озеро, возможно, стараясь быть полезным и помогать кому-то — живущим здесь уткам, и совершенно очевидным ему казалось то, зачем каждый день здесь бегал тот мужчина — он хотел поддерживать свою форму, стать выносливее. Но Вадим никак не понимал, для чего эта девушка каждый день в эту рань приходила именно на это место, тратя вот так время впустую, лежа на скамейке. «Неужели в этом есть какой-то смысл?» — иногда случайно проносилось у него в голове. Придя однажды домой, Вадим понял: он слишком часто стал думать об этом, о совершенно случайной незнакомой девушке и ее причинах посещения парка ранним утром. Тогда юноша решил, что завтра, если она вновь будет там же, на скамье почти у самого выхода, он обязательно подойдет к ней и наконец узнает ответ на мучавший его вопрос, в глубине души надеясь никогда больше не встретить ее и забыть вовсе. В этот раз она лежала, как и в первый: закинув ногу на подлокотник и свесив руку. Девушка смотрела на облака, медленно проплывающие над парком. Проходя мимо неё, Вадим остановился: — Почему ты лежишь? Девушка перевела взгляд на него, но осталась лежать в том же положении: — Почему я лежу? — переспросила она. — Да. Почему ты каждое утро приходишь в этот парк? — только сейчас парень понял, как странно спрашивать такое у той, с кем говоришь впервые в жизни. Незнакомка снова посмотрела на небо. Она положила руки под голову и не спешила отвечать. Вадим терпеливо ждал ответа, хоть и понимал, что может из-за этого опоздать, чего он крайне не любил делать. — А ты почему здесь стоишь? — спросила девушка, закрыв глаза. — Я шел в университет. — А я просто захотела прийти в парк, — начала она. — Проснулась сегодня и поняла, что хочу лежать на скамейке у озера и разглядывать облака, и, может, произойдет что-то интересное. Иногда нужно что-либо делать, потому что просто захотелось, без какого-то тайного замысла. Девушка медленно приподнялась и села, откинувшись на спинку скамьи. Она посмотрела на юношу. «Просто захотелось ей, конечно, рассказывай», — в представлении Вадима все, что делали люди, приводило к какому-либо результату. В зависимости от того, какую цель перед собой ставит человек, он совершает те или иные действия, порой даже не осознавая, что они способствуют ее достижению, но в достижении чего может помочь разглядывание облаков в утреннем небе, парень так и не понял. Он продолжал стоять и смотреть на девушку, ожидая устроивший бы его ответ. Она погладила свои колени, а потом неожиданно для юноши хлопнула по ним, так, что он даже сделал небольшой шаг назад, и сказала: «Хорошо». Девушка встала со скамейки и сделала несколько шагов по дороге, которая вела к выходу из парка. Она обернулась в сторону Вадима: — Пошли, чего стоишь? — Куда? — студент немного растерялся: он точно не планировал случайных спутников. — Ты же сказал, что тебе нужно на пары, — и она вновь зашагала вперед, больше не оглядываясь. Весь оставшийся путь до университета они шли молча. Напоследок девушка спросила номер телефона Вадима, а тот даже не узнал ее имени. Когда зазвонил телефон, он читал учебник. Юноша любил сидеть именно над настоящими книгами, предпочитая их электронным версиям. Конечно, это решение лишало его, например, возможности мгновенного поиска по всему тексту, но Вадим считал, что так он мог лучше концентрироваться на материале, запоминать его и не отвлекаться на различные приложения и сообщения. С этой же целью он всегда убирал телефон подальше и вдумчиво писал конспекты по прочитанному, вооружившись выделителем и ручкой. Он никогда не выключал звук на телефоне, просто потому что ему никто и не звонил. Знакомые, как правило, писали в мессенджерах, но редкие уведомления его совсем не беспокоили. Однако, этому звонку все-таки удалось нарушить учебную атмосферу несмотря на то, что Вадим настойчиво продолжал не обращать на него внимания. «Мало ли кто звонит, банки, реклама», — думал он, подчеркивая в тексте новый термин. Телефон не утихал непривычно долго, и это уверенно наталкивало на мысль о том, что случилось что-то нехорошее или, наоборот, очень хорошее, о чем кто-то так отчаянно стремился рассказать студенту. Вадим решил проверить номер звонящего. «Неизвестный», — прочитал парень на экране. В этот момент телефон замолк, и Вадим с улыбкой отложил его в сторону — ему все-таки не пришлось отвлекаться на бесполезные разговоры. Юноша снова погрузился в текст книги, иногда выписывая что-то в отдельную тетрадь. Звонок раздался во второй раз. Теперь Вадим молча смотрел на разрывающийся телефон: он колебался, потому что не хотел ни с кем разговаривать, но в то же время чувствовал, что, скорее всего, кто-то будет звонить ему до бесконечности, пока он не ответит. — Извините, вы наверно ошиблись номером, — парень хотел сразу после этих слов сбросить вызов и уже убирал телефон от лица. — Не хочешь сходить на каток? — он услышал знакомый голос. — Я жду тебя через час у арены. Вадим поднес трубку обратно. Он не думал, что та девушка из парка когда-нибудь позвонит, особенно с таким предложением, и не знал, как ответить. — Я не умею кататься, — сухо сказал Вадим, надеясь, что его новой знакомой не захочется с ним возиться. — Надо же когда-нибудь начинать, — не задумываясь, ответила собеседница. — Ты никогда и не научишься, если не будешь пробовать. Вадим вспомнил, что он ничего о ней не знал: — Подожди, как тебя хоть зовут? — Саша, — и она сбросила вызов. Парень медленно положил телефон на стол. Этот разговор вызвал у него много вопросов. Действительно ли она будет ждать его у катка через час, или это всего лишь розыгрыш? Почему она была так уверена, что у него нет других дел? Почему думала, что он успеет за час добраться до места? И, конечно же: стоит ли ему идти? Они крутились у него в голове, и ни о какой концентрации на учебе не могло идти речи. «Я же не согласился, а значит вполне могу не прийти. Я занят», — Вадим оправдывал себя этой мыслью, пытаясь вновь вникнуть в текст, но, перечитывая раз за разом один и тот же абзац и не улавливая его суть, он понял, что уже не сможет сегодня продуктивно учиться. Его любознательность, которая обычно помогала ему в учебе и жизни, иногда перерастала в одержимое любопытство, и тогда ему было сложно остановиться, пока он не узнал бы все интересующее. Обычно он боролся с этим, но сейчас поймал себя на мысли, что в отношении Саши у него это совершенно не получалось. Он посмотрел на часы: «Еще успею», — и, отбросив все, пошел собираться на встречу. Вадим пришел раньше. Чем ближе подступало назначено время, тем чаще его посещали мысли о том, что Саша его провела. Действительно, почему он так легко поверил той, чье имя узнал меньше часа назад, и почему так легко отложил свои планы, обычно ставя их превыше всего, нередко даже превыше себя. Ему это не нравилось, но одновременно с этим он чувствовал какое-то воодушевление, сопряженное с неуверенностью — он не врал, когда говорил, что не умеет кататься. Вадиму не стало спокойнее, когда он заметил наконец Сашу где-то вдали: «Коньков с собой нет, значит не часто здесь бывает, наверно, тоже не умеет», — заключил он. Перспектива получить несколько ушибов от падений ничуть не радовала юношу, он даже начал жалеть о том, что пришел, а осознание того, что его знакомая вряд ли сможет ему помочь в обучении, только усиливало это чувство. — Привет, — Саша сказала так, будто бы это не она сама позвала парня на каток и даже не ожидала его здесь увидеть. Вадим поздоровался в ответ. — Пойдем, нужно успеть взять коньки. Девушка направилась в сторону входа, и парень последовал за ней, боясь вдруг потерять ее из вида: он не хотел заблудиться и долго плутать по незнакомому зданию. Опасения Саши не были напрасны — она успела забрать последние коньки своего размера. Взятые себе Вадим зашнуровал потуже, но он до конца не понимал, правильно ли они сидели: казалось, что коньки плотно держались на голени, но одновременно с этим ощущались свободно в ступне. Почему-то его это смутило: — Нормально? — он покрутил одной ногой и посмотрел на знакомую. В ответ девушка пожала плечами, даже не посмотрев в сторону парня. Саша первая вышла на лед и проехала несколько метров прежде, чем вцепиться в мягкий борт. «Не умеет», — Вадим подтвердил свою догадку. Тем не менее его впечатлило то, с какой решительностью она сделала первый шаг. Она совсем не боялась упасть, и парень успел подумать, что она вот-вот вольется в поток катающихся и поедет также уверенно, как и ступила на замерзшую площадку. Он же в свою очередь долго не решался попробовать и сделал это, только когда осознал, что уже непростительно долго задерживает людей, стоящих позади него. Чувствуя, что может вот-вот упасть, Вадим останавливался, кое-как удерживая равновесие, но с каждым разом старался делать все больше отталкиваний, стараясь понять, почему иногда ноги то разъезжались в разные стороны, то проскальзывали на месте. Во время катания недавние знакомые почти не разговаривали, и невозможно было догадаться, что они пришли вместе. Вадим размышлял, почему он раньше не пошел на каток. Ответ на этот вопрос, конечно, был прост — он не выделил в своем графике времени на это. Чтобы научиться хорошо кататься, нужно потратить много часов на обучение, и это никак не вклинивалось в планы студента. Иногда он смотрел на Сашу, которая с переменным успехом отъезжала от борта и через время возвращалась к нему же, и в голове возникала мысль: «В какой раз она на катке?». Он думал также о том, что было бы, если он не пришел, и он не сомневался, что девушка пошла кататься и без него: уж больно решительной она казалась. «Зачем тогда она меня позвала?» — прокручивал Вадим, — «Подумала, что я помогу ей научиться кататься? Нет, тогда бы она отказалась, узнав, что не умею. Может, ей просто не с кем было пойти? Наверно, вдвоем — веселее, даже когда твой напарник не стоит на коньках». И парень вдруг понял, что на самом деле ему тоже было не с кем кататься, и что, возможно, он бы и смог выделить в своем расписании время на каток, если бы в его окружении был подходящий человек. Когда Вадим в очередной раз стоял у борта, переводя дыхания и анализируя, почему он упал в последний раз, к нему неожиданно подъехала Саша и спросила: — Что ты делаешь в свое свободное время? Оно же у тебя есть? — Да, каждое воскресенье с двух до пяти я фотографирую, — парень ответил, не раздумывая, ведь свободное время у него на самом деле было не таким уж и свободным, а наоборот, также тщательно спланированным. — И что ты обычно фотографируешь? — выражение лица Саши совсем не скрывало то, что она уже успела что-то придумать. — Архитектуру, — сказал Вадим и, немного погодя, добавил, — иногда еще натюрморты. — А людей, природу там? Вадим сделал вид, что задумался, но в действительности сразу мог бы ответить и на этот вопрос: — Нет, и никогда не снимал. — Почему? — в голосе девушки было слышно глубокое удивление. — Природа постоянно находится в движении, а значит и люди, поскольку они являются ее частью, — в этот момент парень чуть не упал. Это сбило его с мысли, и между разговаривающими возникла небольшая пауза. — Я не смогу контролировать ни природу, ни модель, а значит могу потратить непредвиденно много времени, пытаясь сделать хороший кадр. — Но ведь фотография помогает запечатлеть момент, сохранить что-либо на долгие годы в неизменном виде, — возразила она. — Давай ты меня как-нибудь пофотографируешь? Вадиму такое предложение было не по душе, и он повторил: — Нет, я не снимаю людей. — Ты просто боишься попробовать что-то новое, но ведь когда-то новым для тебя было вообще взять в руки фотоаппарат, — Саша оттолкнулась и вновь уехала от него, гораздо смелее, чем в самом начале. Вскоре прозвучало объявление об окончании времени массового катания, и все люди, находящиеся на катке, стали медленно стягиваться к выходу. Вадим нашел Сашу в раздевалке, когда она уже переобулась и сдала взятые напрокат коньки. Они вместе вышли на улицу, и девушка, сказав, что ее не нужно провожать, направилась куда-то в сторону рядом стоявших жилых домов. Вадим, чувствуя с непривычки тянущую боль в ногах, которая с каждым шагом ощущалась все сильнее, побрел на ближайшую автобусную остановку. Его знакомая не уточнила, но он был уверен, что совсем скоро она снова позвонит, и даже догадывался, зачем. В ближайшее воскресенье Вадим планировал посетить мост через реку, на которой основался его родной город. Этот мост был сложным конструкторским и архитектурным сооружением, памятником истории, о нем знали и говорили даже далеко за пределами города, где жил Вадим, им гордились и сами горожане, и юноше давно хотелось пополнить свою коллекцию фотографий его снимками. Саша позвонила, когда он только прибыл на место: — Ты же сейчас фотографируешь? — спросила она. — Где? — У моста. — Хорошо, я приеду в течение часа, — девушка положила трубку. Вадим закрыл лицо рукой: «Целый час». Он не мог смиренно ждать Сашу столько времени, поэтому отправился делать то, зачем сюда и приехал: фотографировать мост. Обычно он старательно выбирал удачный ракурс и делал всего несколько снимков с точно выверенными настройками, пытаясь как стрелок поразить мишень за наименьшее количество выстрелов. Так случилось и в этот раз: Вадим долго ходил вдоль берега, а после, поднявшись от реки чуть выше в горку, обнаружил место, с которого открывался захватывающий вид на мост. Перед ним как на ладони предстали усыпанные деревьями оба берега, соединявшиеся сооружением, широкое речное полотно и железная дорога, которая начиналась где-то далеко и скрывалась под мостом. Решив, что лучшего ракурса он уже не успеет найти, парень включил фотоаппарат, несколько раз проверил его параметры и пару раз нажал на кнопку спуска затвора. Спустившись обратно к реке, Вадим стал дожидаться знакомую. Чтобы скоротать время, он достал камеру и решил пересмотреть снимки, которые хранились на его карте памяти. Вода плескалась о каменистый берег, иногда разлетаясь на маленькие капли и попадая на одежду юноши. Со стороны моста доносились звуки проезжающих мимо машин и размеренный стук железнодорожных колес. Вдалеке иногда проплывали моторные лодки. Вадиму казалось, что все спешили по своим делам, и только он прожигает время за пустым разглядыванием фотографий на берегу. — Очень красиво, — раздалось над правым ухом юноши. От неожиданности он резко развернулся и увидел нависшую над ним Сашу, неизвестно сколько подглядывавшую в его фотоаппарат. «И как она так незаметно подкралась?» — в мыслях недоумевал Вадим. — А меня сфотографируешь? — улыбнувшись, спросила она. — На фоне моста, например. Саша отошла и подняла руки вверх, отставила ногу в сторону и замерла в такой позе. Вадим посмотрел на нее с разных ракурсов и наконец навел объектив, отрегулировав фокус так, чтобы девушка попала в зону резкости, и только после этого тщательно начал подбирать настройки камеры, проверяя каждый возможный параметр, скрупулезно выбирая подходящее значение. Когда же он все-таки поставил палец на кнопку спуска затвора, чтобы сделать снимок, солнце, ярко светившее долгое время до этого, резко скрылось за облаками. — Подожди, освещение поменялось, — произнес Вадим и принялся заново настраивать фотоаппарат. Саша стояла неподвижно, но, когда солнце вновь показалось на небе, а юноша стал возвращать прежние параметры, она не выдержала и опустила руки. — Куда, я же уже все настроил! Почти… — обиженно сказал Вадим, когда девушка направилась к нему. Она подошла и положила руки ему на плечи, слегка встряхнув парня: — Просто, блин, снимай. Потом удалим неудачные снимки или обработаем их. Ты же сможешь? Вадим молча кивнул и, пока Саша возвращалась на свое место, пересилив себя, перевел камеру в автоматический режим, полностью доверившись технике. Так дело пошло гораздо быстрее и интереснее: он едва успевал фотографировать, как девушка сменяла одну позу на другую, иногда принимая серьезный вид, а иногда откровенно дурачившись. Вадим почувствовал себя более расслабленно, когда понял, что Саше, видимо, не столь важно качество отснятых кадров, как сам процесс их получения, и тогда он перестал бояться экспериментировать и выбирать необычные ракурсы, время от времени подсказывая девушке интересные позировки. — Давай поменяем фон? — предложил юноша. — Развернись, чтобы моста видно не было. Саша улыбнулась и встала так, как посоветовал ей Вадим, а сам он подошел ближе, взяв в кадр девушку по грудь. Теперь можно было точно сказать, что фотосессия переросла в настоящую портретную съемку. Технически фотографирование архитектуры и портрета, как оказалось, мало чем отличалось, но юноша хорошо понимал, что последнее таило в себе множество нюансов, которые он пока не знал. Когда небо порозовело, а солнце начало медленно опускаться к горизонту, знакомые сидели на берегу и рассматривали полученные фотографии. Вадим видел ошибки на снимках: где-то на лицо некрасиво легла тень, где-то изображение получилось засвеченным, но вопреки его ожиданиям, Саша сказала обратное: — В целом, неплохо. Есть красивые кадры. Вот эту, — она указала пальцем в экран фотоаппарата, — даже на аватарку поставлю, может быть. — Правда? — Да. В следующий раз поедем куда-нибудь в лес, там получатся просто крутые фотки. Слушай… — Саша воодушевленно рассказывала Вадиму свою идею фотоссесии в лесу, но тот ее уже не слушал и лишь растерянно смотрел на девушку. Ее слова эхом отозвались у юноши в голове: «В следующий раз?..» В тот же день Вадим просматривал кадры моста, когда в соцсети ему пришло сообщение от человека, не числившегося в списке его друзей. Парень кликнул на иконку конверта и прочел: «Спасибо за фотографии», а на изображении профиля он узнал Сашу в том месте, где они виделись сегодня, — это был снимок, сделанным им. Через несколько дней после этого вновь раздался телефонный звонок. Вадим не сомневался, что звонила Саша. Его смущал лишь тот факт, что, зная его профили в соцсетях, она продолжала звонить по телефону, когда, по его мнению, было гораздо удобнее написать сообщение. Парень объяснял это тем, что ей, возможно, не хватало живого человеческого общения, поэтому она так легко познакомилась с ним тогда в парке и часто сама приглашала куда-то. Сначала он злился, потому что Саша постоянно подрывала его планы, но потом заметил, что он все равно успевал все намеченное, а в некоторых областях стал даже продуктивнее, потому что после смены деятельности возвращался к делам гораздо охотнее, стараясь вернуться в график, и постепенно стал более дружелюбным и открытым к девушке. — Привет, — сразу услышал Вадим, как только принял вызов, — ты не занят? Не хочешь прогуляться по набережной? «Неужели она теперь задумывается о моих планах? Это явный прогресс», — подумал юноша. Он посмотрел на разложенные на столе книги и тетради, которые он приготовил, и отвернулся от них, прокрутившись на стуле — вряд ли все-таки Саша сочтет учебу достойным оправданием: — Не занят. — Тогда я буду ждать тебя через час у главного входа, — и она в очередной раз отключилась, не дождавшись ответа. Парень обреченно вздохнул: «Опять через час. Придумать что ли больше ничего не может?» Сейчас он даже не сомневался, что Саша будет ждать его у места встречи, и не колебался в выборе: идти или не идти, но по старой привычке чувствовал легкое недовольство к тому, что его отрывали от запланированных дел. Это недовольство, пусть и было совсем невесомо, застряло где-то глубоко и не давало Вадиму спокойно отложить учебу. Юноша с неясной грустью оставил все, что лежало на столе, в надежде еще вернуться сегодня к книгам, и, не излучая особого энтузиазма, отправился на прогулку. По пути Вадим попал в пробку и уже сильно задерживался, но сохранял полное спокойствие, что было ему совсем несвойственно при опозданиях. Однако, думал он, отведенный час — это лишь прихоть девушки, которую он не обязан был выполнять. Да и не смог бы даже при всем желании, потому что жил очень далеко. Саша давно ждала знакомого. Вадим не уложился в назначенное время, на что она сразу же указала ему при встрече, но не осуждающе, а особенно по-дружески, как будто знала его уже много лет и не обиделась на очередное опоздание. — Я мог вообще не прийти, — невозмутимо ответил парень. Саша, улыбнувшись, скрестила руки на груди: — Ты же не перезвонил, значит тебя все устроило, — она догадалась, что имел в виду Вадим. — Хочу заметить, — добавила она после небольшой паузы, — ты ни разу не согласился вслух на мои предложения, но все равно участвовал в каждом. Конечно же, девушка была права, и Вадим не стал дальше спорить. В самом деле, она никогда не заставляла его приходить куда-то. Он самостоятельно принимал такое решение, руководствуясь любопытством, интересом или чем-то еще, а значит, за все последствия его выбора был ответственен только он. Внезапно Вадим задумался: кому действительно не хватало общения? Ему, который расписал всю свою жизнь по минутам, вычеркнув все развлечения, со всех сторон обложившись учебниками, или Саше, которая могла себе позволить с утра рисовать в парке у озера, а вечером сходить на каток? Только сейчас парень осознал: он ошибочно полагал, будто бы Саша нарушала его планы, но единственным, кто делал это — был он сам. Ему стало стыдно, и он зарекся возвращаться к этой теме и обвинять знакомую в том, в чем она была не виновата. Погода в тот день располагала к прогулке. Светило солнце, тепло обнимая каждого прохожего, но прохладный ветер, доносившийся со стороны реки, не давал людям ощутить настоящую жару уходящей весны. Набережная, где встретились Вадим и Саша, протянулась между склонами гор, на которых расположился город, и широкой рекой, утопая в зелени, спускающейся с вершин к воде. Здесь всегда было много гуляющих и закономерно много развлечений для них: аттракционы с колесом обозрения во главе, велосипеды, ролики и самокаты, которые можно было взять напрокат, полноценные кафе и небольшие ларьки уличной еды, разбросанные вдоль всей набережной. Ближе к вечеру можно было услышать инструменты уличных музыкантов, постепенно зажигались фонари, и это место становилось идеально подходящим для прогулок с семьей, своим возлюбленным или друзьями. Вадим и Саша шли вдоль декоративного забора, разделявшего пешеходную зону и пляж, и где-то внизу плескалась сильная река, иногда закручивая крупные волны. Знакомые разговаривали тогда обо всем на свете. Вадим почувствовал, что Саша впервые открылась ему: она не стеснялась рассказывать о себе и всегда искренне смеялась, поэтому он старался запомнить как можно больше, например то, что девушка не любила сладкое, особенно шоколадное мороженное, но была без ума от котиков шоколадного окраса. Случайно они перешли к учебе в школе, вспоминая какие-то забавные и неловкие истории из той поры, и Саша спросила: — А на кого ты сейчас учишься, кстати? — На программиста. — Теперь понятно, почему ты иногда напоминаешь робота. Вечно переживаешь, что что-то не успеешь, что что-то не сможешь проконтролировать и… — она не договорила. Вадиму часто говорили такое, но впервые сравнили с роботом, отчего он испытал смешанные чувства. Парень перебил ее, чтобы поскорее перевести тему разговора с себя: — А ты? — А я не поступила, — без капли сожаления в голосе ответила Саша. Вадима поразило то, насколько легко она об этом говорила. — Я хотела учиться на мультипликатора, но не прошла вступительные. Мама говорила: «Тебе там не понравится, как ты зарабатывать будешь, лучше подавай документы на менеджмент», — девушка тяжело вздохнула. Было понятно, что эти слова все-таки оставили свой неприятный след в ее воспоминаниях. — Мне бы хватило баллов поступить по ее совету, но, честно, — она посмотрела на Вадима, — где я, а где менеджмент? Короче говоря, не захотела я учиться целый год там, где мне было бы совсем неинтересно. С десяток метров они прошли в тишине. Вадим ощущал, что его знакомая не высказалась до конца, и терпеливо ожидал продолжения ее рассказа. Вскоре Саша возмущено добавила: — В конце концов, как другой человек может знать, где мне понравится, а где нет? Я буду пересдавать в этом году. Они остановились. Саша облокотилась на ограждение, положив голову на ладони. Девушка, нахмурившись, смотрела вдаль, будто стараясь что-то найти на противоположном берегу. Вадим понял, что они все-таки были похожи с Сашей. Они оба ставили себе цели и неустанно следовали к ним. Вместе с этим, если Вадим, кропотливо выстраивая пути их достижения, разбивал каждую цель на подзадачи и последовательно их выполнял, то девушка приближалась к результату просто потому, что хотела этого, питаясь нескончаемой энергией своего желания. Юноша невольно вспомнил, как она решительно вышла на каток: Саша всерьез захотела освоить коньки, поэтому совсем не боялась упасть, поэтому была погружена в себя почти все время катания, и поэтому совершенно неважно было — составил бы ей компанию тогда Вадим или нет. Вот почему он абсолютно не сомневался, что она добьется своего и в этот раз, и сказал: — Ты обязательно поступишь. Она ничего не ответила, но едва заметная улыбка украсила ее лицо. После этой прогулки Вадим больше не виделся с Сашей. Сначала он думал, что она, может быть, занята своими делами, или просто не придумала, куда его позвать в очередной раз, и был сперва даже рад этому, но через пару недель исчезновение девушки стало казаться подозрительным. Тогда парень решил сам позвонить ей и узнать наверняка, в чем дело. Набрав ее номер, он раз за разом слышал только монотонные гудки, которые через несколько дней уже стали ему мерещиться. Телефон ее не был выключен, и это Вадим считал еще более странным. «Значит, она его не потеряла, да еще и заряжает, раз до сих вызов идет», — размышлял он. Одновременно с этим он проверял, как давно девушка заходила на свою страницу в соцсетях, но информация не обновлялась: она была в сети ровно в тот день, когда они встретились в последний раз на набережной. Это вызывало у юноши еще больше остававшихся без ответа вопросов: «Не заходит или просто не хочет, чтобы я видел?». Вадим продолжал учиться и жить, стараясь соблюдать привычный для него распорядок дня: каждый день он просыпался, завтракал, умывался, одевался и шел на учебу через тот самый парк с озером в надежде, что однажды встретит ее там, но этого не происходило. Как-то парень проснулся посреди ночи. Ему показалось, что история о том, как он встретил Сашу и как он разносторонне проводил с ней время — все это было сном: не мог кто-то так загадочно появиться в его жизни и почти сразу же исчезнуть. Он сел на кровати, опершись спиной о стену, и смотрел прямо в густую темноту комнаты. «Как будто фильм посмотрел», — подумал он и улыбнулся. Вадим хотел повернуть голову в сторону окна, из которого слабо лился холодный лунный свет, но его взгляд пал на фотоаппарат, стоявший на полке, и в тот же миг он подлетел к компьютеру и включил его. Папка с Сашиными фотографиями неизменно лежала на рабочем столе. — И все-таки это был не сон, — держась одной рукой за голову, полушепотом произнес юноша, быстро просматривая цифровые снимки. После этого случая Вадим сильно переменился. По окончанию занятий в университете вместо дома он спешил в места, где когда-то бывал с Сашей вместе, надеясь когда-нибудь там ее повстречать. Он до темноты гулял по набережной, совершенно ничего не успевая из запланированных дел, и в целом это сделало его более растерянным и раздражительным. Тем не менее, Вадим не прекращал искать свою знакомую и часто после пар заезжал во дворы жилых домов, куда предположительно отправилась девушка после катания на коньках, с каждым днем удаляясь от ледового дворца, совершенно отчаявшись разобраться в причинах Сашиного исчезновения. С завершением учебного года и мучительно закрытой сессии закончились и поиски. Вадим понял, что он вряд ли свяжется с ней, пока девушка сама того не захочет, поэтому прекратил все попытки. Целыми днями он лежал на кровати под толстым одеялом и думал, чего же хочет он сам. Комната покрывалась пылью, а на столе стремительно накапливалась грязная посуда, но это будто обходило юношу стороной и совершенно его не касалось. Позабыл он и о своих планах и распорядке, который фанатично соблюдал изо дня в день еще совсем недавно. Однажды утром Вадим проснулся сам чуть раньше того времени, в которое обычно звонил его будильник. Он еще недолго оставался в кровати, совершенно без мыслей рассматривая потолок, затем встал, позавтракал, оделся и отправился в тот самый парк, через который пролегал его путь в университет и где он впервые встретил Сашу. Первым делом он спустился к озеру. Утки, привыкшие, что в это время их кормят, сразу подплыли к берегу, и Вадим наконец заметил, что того самого грустного дедушки нигде не было рядом. «Давно его не видно», — подумал парень, и от этой мысли у него внутри все как-то неприятно сжалось. Он оторвал небольшую травинку и протянул ее птицам, но те оскорбленно закрякали, не оценив предложенное лакомство, и поспешили уплыть. Провожая их взглядом, Вадим случайно обратил внимание на скамью, стоявшую почти у выхода, и замер, увидев там Сашу, наблюдавшую за спокойным озером. Она, несомненно, видела юношу, но никак этого не показывала, продолжая всматриваться в водную гладь, изредка нарушаемую нагнанными легким ветерком небольшими волнами. Вадим долго смотрел в ее сторону, и не верил, что встретил ее именно здесь, после того как он долго и безуспешно искал ее, и именно сегодня, когда он пришел сюда уже без надежды ее увидеть. Парень долго не решался подойти. Если девушка не отвечала на звонки, исчезла и сейчас даже не помахала, хочет ли она вообще разговаривать с ним? Но Вадим не представлял, чем он мог ее обидеть. Он понял, что может никогда этого и не узнать, если не спросит сейчас, и направился к скамье, где сидела Саша. Вадим подсел без приглашения, но девушка ничего не сказала. Он широко расставил ноги и оперся на них руками, скрепив пальцы в замок. «Не ругается, значит, не так уж все и плохо», — предположил юноша. Его разум в миг затуманился мыслями, которые сменяли друг друга с оглушительной скоростью, и он не знал, что хотел спросить первым. Знакомые долго сидели в тишине, продолжая смотреть на озеро. Наконец Вадим собрался что-то произнести и уже набрал воздуха для этого, как Саша совершенно неожиданно сама задала вопрос, успев его перебить: — Почему ты пришел? Капля, упавшая с листа, породила на поверхности воды мелкую рябь, но все стремительно вернулось в устойчивое состояние зеркальной глади. Этот вопрос проник куда-то очень глубоко и будто бы эхом отозвался в каждой клетке его тела. Казалось, что все мысли сразу выстроились в ряд, а лишние и вовсе растворились. Голова его наполнилась ясностью, как будто после разрушительного шторма на море наконец-то наступил долгожданный штиль. Почему же он здесь? Парень медленно откинулся на спинку скамьи и едва слышимо выдохнул, не торопясь отвечать. — Сегодня я проснулся и понял, — он замолчал, не спеша говорить дальше. Его лицо украсила легкая улыбка. — Понял, что просто хочу прийти в этот чертов парк.