Билось сердце

- Мироку-сама, - почти шёпотом начала Санго, укрывая только-только заснувшего лисёнка и попутно поглядывая в котёл с отваром, - Кагоме-чан до сих пор не вернулась, думаю, будет лучше, если вы сходите за ней, уже очень поздно. - Да, Санго, я хотел как раз это предложить. Надеюсь, на сей раз заставить вернуться её будет легче. Отвар готов? - На подходе. Вернетесь, и его можно будет дать Кагоме. Поспеши. Ночь - время демонов. Мало ли что, - она перевела опечаленный взгляд на собеседника. - Вы до сих пор не отдали ей послание, я ведь права? - Права. Я не знаю, как его ей вручить. Это... тяжело, - он сделал глубокий вдох. - Отдам его сегодня, как найду её. Я пойду, - совсем тихо закончил монах и вышел из избы. Ночь нежно обнимала за плечи мир, погружая его во тьму. Лишь луна освещала дорогу для Мироку. Он знал, куда идти. Не было ни единого сомнения, что он найдет Кагоме именно там. Около священного древа. И ведь правда. Выйдя к нему, он вздохнул, не скрывая нот безысходности, и направился к склонившейся на коленях возле дерева девушке. Точнее, склонялась она не возле дерева, а возле могилы. - Кагоме-сама, ночь давно хозяйничает во дворе, пойдемте в дом, - подойдя поближе, произнес Мироку. Ответа он не услышал. - Кагоме-сама, Санго отвар сделала, он поможет вам заснуть, прошу вас, пойдемте, - сделав паузу, он продолжил. - Снова молчите... Несколько дней уже я не слышал от вас ни единого слова. Вы не спите по ночам. Я просыпаюсь порой и слышу, как вы тихо плачете. А если спите, вам сняться кошмары, и вы кричите во сне. Мы все понимаем, как вам тяжело, что вам тяжелее всех нас это пережить, но и вы поймите нас, что мы за вас очень сильно волнуемся и хотим сделать, как лучше, Кагоме-сама. - Зачем? - тихо спросила Кагоме. - Зачем он это сделал? - её шепот стал переходить в крик. - Я не понимаю! Зачем?! Мироку подошёл к девушке, поднял её с земли и повернул к себе лицом. У неё были огромные мешки под глазами, а сами глаза красные, опухшие от слёз. Вгляд пустой. Холодный. Бессмысленный. В них пропала жизнь. Кагоме для всех закрыла свою широкую душу. Она замёрзла, она умерла вместе с ним. - Он спасал вашу жизнь, чтоб вы могли дальше жить, хоть и пришлось отдать взамен свою. Я знаю, мы все знаем, что сделать ему это было легко, он никогда себя не щадил, если речь шла о вас, Кагоме-сама. Я одного лишь не понимаю, почему он не признался вам в последние минуты своей жизни. Трудно вспоминать его тяжелое молчание. И как вы до последнего не отпускали его руку, кричали, умоляли его и самого Бога, чтобы он не умирал, - он крепко обнял юную мико, поняв, что новый поток слез рвется из её глаз, отчего и на глазах самого монаха выступили слёзы. - Вы до сих пор живете памятью тех времен, когда он был ещё с нами, это плохо, Кагоме-сама. Отпустите его, прекратите жить мечтами и примите это. С утра до ночи ваш мир находиться в темноте, понимаю вас. Все так изменилось после того, как Инуяша покинул сей мир. Где те, кто ранее его уважали или боялись? Их больше нет. А Кога, будь он проклят, сукин сын, пытается встать на его место, говоря вам, что вы все это забудете когда-нибудь, но ему понять не дано, что ваша любовь к Инуяше безумно сильна. Столько слухов и сплетен об Инуяше ходило, а ему всегда было плевать. Он понимал, что они его боялись и что те люди ничтожны душой. А сейчас они стали намного смелее и прямо в лицо высказываю своё мнение об усопшем. Вы ненавидите их всех, теперь даже Когу, ведь поступки их отвратительны. Все думают, что вы теперь, Кагоме-сама, беззащитны в этом мире, они ошибаются. Бог дает лишь те испытания, которые мы можем пережить. Это испытание сделает вас ещё сильнее, я верю, вы справитесь. Кстати, - он сделал паузу, - незадолго до битвы Инуяша брал у меня уроки письма, ибо грамоте не обучен. Держите, - он достал некий сверток. - Это он просил вам передать после битвы, если с ним вдруг что-то случится. Я не знаю, что там написано, но видимо, что-то важное. Кагоме дрожащей рукой забрала сверток. Открыв его, честно, она была поражена. Сердце мгновенно сжалось, хотя девушка думала, что сжиматься там уже давно нечему. Слезы вновь хлынули ручьем. На свертке был написан текст. Написан неаккуратно, коряво, неуклюже, так пишут только дошколята и то, даже лучше будет, наверно. "Если ты получила это письмо, значит, я уже мертв. Кагоме, жизнь - не мёд. Всякое бывает в ней. Запомни это и не грусти по пустякам. Ведь даже у памяти есть свои двери, и когда-нибудь и твоя память закроет их. Ты только не плачь, хорошо? Всегда не любил, когда ты плачешь. Я порой думал, есть ли жизнь на небесах или под землей, в аду. Не знаю ответа. А так же не знаю, почему не мог сказать тебе это сам, прямо в лицо, глаза в глаза... Но как бы оно там ни было... Если я себя не потеряю там, на небесах или в преисподней, я все равно буду любить тебя. Знай, если я умер, защищая тебя, и ты осталась в живых, то я умер не зря. И не смей даже сделать что-либо с собой. Да, тебе без меня будет трудно, я знаю твои чувства ко мне, но ты должна, считай это моей последней волей. Прости мне все мои грехи, все мои ошибки и просчёты. И не переживай, что билось сердце". Кагоме, стиснув зубы и зажмурившись, прижала сверток к своей груди. Отвернувшись от Мироку, она снова прильнула к могиле. К могиле былого смысла её жизни.