Что с тобой не так?

      - Чонгук!? - С первого этажа особняка послышался женский окрик. Именно так и начиналось его утро последние десять лет. Вот сейчас, когда Чонгук не отзовется, мама поднимется в комнату и будет сердито тормошить его, а после отберет одеяло с подушкой и уйдет на кухню.       Так начиналось каждое их утро и так же будет продолжаться, потому что Чонгук не в силах заставить себя произнести хоть малейший звук, чтобы подать признаки жизни. Сон никак не хотел его отпускать, поэтому он так привычно зарывается с головой в одеяло, словно большая гусеница, превращаясь в куколку.       Как бы Гук себя не заставлял, но чисто физически не мог проснуться раньше, чтобы хоть как-то изменить их привычный, рутинный день. Он ложиться слишком поздно, чтобы с такой легкостью встать в такую рань. И так происходит изо дня в день.       - Чонгук, ну сколько можно? Я уже весь голос сорвала, вставай давай, негодный мальчишка! - Чон слышит быстрые шаги по любимой мансарде и с упорством барана пытается отвоевать у женщины хотя бы одеяло, в надежде досмотреть такой интересный сон.       Да, вы не ослышались. Комната Чонгука находилась в мансарде. Это место просто запало ему в душу ровно десять лет назад. Когда он случайно забрался на чердак, а именно им и было раньше это помещение. Тут хранилось много различного хлама, ненужные и сломанные вещи и мебель, но места было просто невероятно много, что и ввело в дикий восторг подростка. Он тогда целую неделю упрашивал родителей, чтобы те позволили сделать там себе комнату и все же добился своего. Он сам вытаскивал отсюда различный мусор и обломки, самостоятельно все отмывал и красил, а потом так же самостоятельно обставлял свой укромный уголок.       Он тогда насадил себе просто тысячу синяков, но результатами был горд и доволен, как обожранный сметаной кот.       С того момента, большое светлое помещение, с люком в полу, через который и вошла его мама, стало самым любимым местом в этом огромном холодном особняке.       На противоположной стороне от люка были постелены мягкие матрасы, заменяющие парню кровать, а аккурат над спальным местом, на потолке, было огромное покатое окно, которое закрывало жалюзи, чтобы солнце не светило в глаза. Потолок был покатым, в форме крыши и это придавала некий шарм и атмосферу помещению.       По правую сторону он люка было множество белых стеллажей, которые просто битком заполненный различными книгами. Возле стеллажей сиротливо стоял мольберт с недорисованной картиной из-за одной банальной причины. Родители забрали у него краски и кисти, чтобы он прекратил рисовать и взялся за учебу. С тех пор прошло пять лет, а краски ему так и не вернули, что вводило его в уныние. Он уже подумывает о том, чтобы сжечь ее, ведь даже дураку ясно, что краски ему не вернут, все-таки это "не мужское занятие" бумажки марать. Именно так отзывался его отец на любые попытки Чонгука заняться живописью.       На стенах, были развешаны черно-белые снимки с изображениями природы и диких зверей. Эти снимки он сделал своими руками, фотоаппаратом, который нашел здесь же, при разборе хлама. И который с разрешения отца, забрал себе. Пленка давно закончилась, поэтому сейчас он просто был очередным украшением интерьера комнаты.       На полу, ровно посередине был растелен огромный бежевый ковер с длинным ворсом. Он был таким теплым и мягким, что Чон часто на нем засыпал, не дойдя до кровати.       - Ну, мааам. - Обреченный стонет, за что он тут же получает несильный шлепок по мягкому месту. - Еще пять минут.       - Знаю я твои пять минут. Заснешь опять на весь день. Вставай и помоги отцу с дровами.       - Хорошо. Встаю я, встаю. - Чонгук сонно садиться, не раскрывая глаз и на ощупь надевает одежду.       Он не любил утро и твердо считал, что его придумал Сатана, чтобы мучить грешников, отправленных на землю, а страдают от этого весь народ.       Вообще, если говорить о всей семье Чон, то можно сказать, что они обычная семья, ничем не отличающаяся от других, за одним но. Они жили в лесу. И казалось бы, ну живете и живите дальше, что тут необычного? А необычное было то, что в двадцать первый век - век технологий, у этой семьи не было привычной для всех техники, они не пользовались микроволновыми печами, электро-чайниками, рисоварками. У них не было телевизоров, телефонов и компьютеров. Да что тут говорить, Гук даже не знал о их существовании. Из техники и цивилизации тут была только электрическая плитка и свет, да санузел.       Там, где они жили не пробивалась ни одна связь, именно поэтому вокруг ни единой живой души, не читая зверюшек конечно.       Мало кто захочет жить в такой глуши. До ближайшего села или деревни было минимум два дня пешком, потому что по-другому через дебри не пролезть. Но не смотря на свой возраст и силу, отец никогда не брал его с собой, когда уходил за продуктами. Поэтому Гук никогда не видел других детей и людей, кроме своих родителей, что порой ему казалось, будто их вовсе и нет. А стоило ему заикнуться о том, чтобы отправиться с родителями в город, как тут же он очень сильно получал от отца. Со временем он смирился с этим и больше не поднимал эту тему.       Сейчас, отец готовит дрова, а значит уже завтра на рассвете они с мамой снова уедут за продуктами в город и вернутся только через неделю. Целую неделю Чонгук будет один. Многих бы напугала такая перспектива. Остаться одному на неделю в лесу, где нет связи, а до цивилизации фиг знает сколько чесать, но явно не его. Для Гука это означало только одно. Он сможет спать когда захочет и сколько захочет, гулять целыми днями и возможно даже порисовать, чтобы снова потом спрятать рисунки.       Такое повторялось каждый месяц, и именно этого Чон ждал каждый раз после возвращения родителей домой. Что самое удивительное, так это то, что парню и в голову не приходила мысль сбежать из дома самому и пойти посмотреть на мир. Наверное, это из-за того, что Гук хоть и учился дома, но дураком не был. Он совершенно не приспособлен к городской или социальной жизни, он не знает как ориентироваться в городе, как там живут люди, как питаются и передвигаются. Чонгук совершенно ничего не знал, поэтому и не высовывался.       - Пап, вы завтра за продуктами, да? - Чонгук, уже порядком вспотевший и усталый, наконец осмеливается задать интересующий его все утро вопрос. - Когда вернетесь?       - Да, как обычно, завтра с первыми петухами. А вернемся, наверное позже. Нужно задержаться в городе, дел накопилось за это время, так что дров больше заготовить нужно, чтобы тебе хватило на это время. - Чон Мён на секунду прерывается от дров и стирает с лица, текший ручьями пот. Для своего возраста этот мужчина выглядел очень молодо и привлекательно, пожалуй, он даже даст фору нынешним парням. По рассказам мамы, на отца Гука до сих пор оглядываются молоденькие девушки, но того всегда интересовала и интересует только Чон Хи, мама Чонгука. Не менее шикарная и красивая женщина. Хрупкая, с огромными карими глазами и длинными шелковистыми волосами, цвета горячего шоколада женщина, всегда вызывала желание ее защищать, чем и занимались мужчины семьи Чон. Но даже не смотря на ее милую и обманчиво - хрупкую внешность, эта дама могла поломать кости не только Чонгуку, но и его отцу, ведь всю молодость она занималась во всевозможных спортивных секциях, да и характер у нее был очень строгий, в отличии от мягкого и доброго взгляда.       - Пап, мне уже двадцать, неужели ты думаешь, что я и сам не смогу дров наколоть да печь протопить? Вы же не зря столько лет меня этому учили.       - В первую очередь, ты мой ребенок и я просто обязан заботиться о тебе и твоей маме, потому, что вы моя семья. Я не сомневаюсь, что ты ве сам умеешь, но к чему это все, если я еще в состоянии сделать это самостоятельно? Это моя обязанность и работа, как главного и старшего мужчины в этом доме.       Чонгук в который раз с трудом прячет улыбку и молча продолжает складывать поленья. Да, его воспитывали в строгости и порой даже граничащей с жестокостью. Его всегда жестоко и грубо наказывали за малейший проступок или недочет, но даже в этих ситуациях он продолжал любить своих родителей, потому что знал, что его любят и переживают за него. Просто у них... свои понятия о заботе и они делают это так, как умеют. Даже сейчас, отец в первую очередь подумал о нем, как он тут будет жить и в каких условиях, и лишь только вечером хватится, что не подготовил провиант на дорогу, но Чон уже хорошо выучил своего отца и давным давно занимается этим сам.       - Паа, мне кажется или Граф на кого-то лает? - Чонгук замирает с занесенной полешкой в скрюченной позе и старательно прислушивается к доносящимся звукам со стороны главных ворот. - Неужели опять рыжая?       Около трех лет назад, к ним на территорию забрела истощенная и голодная лиса. Чонгук с отцом очень долго выхаживали и откармливали ее, прежде, чем вернуть в лес, но с тех пор это наглое животное регулярно раз в год или полгода приходит к ним в дом со своим выводком, но находится здесь только неделю, а затем снова уходит в лес. Они с родителями уже привыкли к этому, да и Граф тоже. Граф - это их старый полуслепой пес породы Алабай. Его отец нашел по дороге домой, где-то в начале леса. Щенка банально кто-то выкинул, не позаботившись о его судьбе, а они приютили, разумно рассудив, что так даже спокойнее спать будет и ребенка одного оставлять, когда Мен и Хи уходили за продуктами.       - Не знаю, поди глянь, а я пока руки сполосну да лицо.       Пожав плечами, Чонгук спокойно зашагал к воротом и не беспокоясь открыл их, чтобы тут же замереть, словно истукан.       - Вы... Кто? - Парень испуганно уставился на странную парочку за порогом и совершенно не представлял как себя нужно вести. Должен ли он впустить их, или ему стоит закрыть дверь у них под носом?       - Ты Чонгук, верно? Скажи отцу, что Ким Чхан приехал со своим сыном. - Мужчина в возрасте вежливо улыбнулся, не предпринимая попытки войти, что немного успокоили юношу и позволило разглядеть неожиданных, и пожалуй первых с момента рождения Гука, гостей. Оба высокие со спортивным телосложением. Один мужчина в возрасте, с явными морщинками и резкими чертами лица, другой примерно ровесник Гука, с идеально правильным и красивым лицом, будто принц из сказок, которые ему в детстве читала мама. Пожалуй единственное, что его отличало от принца так это скучающий и снисходительно-высокомерный взгляд, которым он просканировал парня.       - Ничего мне не нужно передавать, я уже здесь. Дружище, ты какими судьбами в нашу глушь? Чонгук, не держи гостей на пороге, впусти их, это мой хороший друг, не переживай. - Мягко отодвину сына в сторону, мужнина втянул друга в ограду и крепко обнял того, похлопывая по спине. - А это твой сорванец? Уже так вымахал, а я то его видел еще в подгузниках.       Чон Мён потрепал странного парня по голове, и забрав у них сумки, передал их сыну.       - Сын, ну что же ты стоишь, занеси вещи в дом, да мать обрадуй, что гости у нас.       Чонгук не ответил ничего и лишь еще раз коротко поклонился странным знакомым отца, направился в дом, вместе с вещами. Чон впервые видит чужих людей, да еще и на своей территории, и ребенок внутри него просто мечется от страха и любопытства, но больше из-за страха, поэтому он быстро выполняет поручение отца и отнеся вещи в выделенные комнаты, скорее возвращается к прерванному занятию. Физический труд всегда его успокаивал, так же, как и рисование. Но если последним от сейчас заняться не может, то вот физических дел у него навалом.       - Ты не говорил, что твой сын такой красавец, только вот странный какой-то... - Ким Чхан задумчиво смотрит из окна на парня, принимая из рук красавицы - Хи чашку с горячим чаем.       - Он не очень любит незнакомых людей. - Чон Мён не стал говорить друг детства, что его сын вообще впервые видит чужих людей. Не зачем им трепаться об этом. Его больше интересовало причина его визита сюда. - Что привело вас сюда да еще так внезапно?       - Тетушка Имхи тяжело больна, просила, чтобы ты приехал со своей семьей, попрощаться хочет, а связи с вами нет, вот и пришлось самим сюда тащиться. Ты не мог где-нибудь поближе поселиться? Мы столько плутали, пока не нашли вас.       - Мама заболела? - Мужчина вздрагивает, при упоминании имени когда-то дорогой для него женщины.       Они уже больше двадцати лет не поддерживают связь. Чон Мён родом из семьи конгресмена. Денег куры не клюют, бизнес процветает, но беда одна. Родители были крайне решительно настроены женить его на дочери какого-то председателя, чтобы укрепить свое место на рынке, но вот самому мужчине, который был по-уши влюблен в Чон Хи, это не понравилось, о чем он тут же и сообщил. Они тогда очень сильно поругались и он забрав любимую нашел это место, а после и Гукки родился. Пара боялась показывать малыша, а затем и уже взрослого парня родителям Мёна, поэтому выход в город ему был под строгим запретом, ведь его родители были способны на все, чтобы вернуть свое чадо домой и избавиться от нелюбимой невестки. Но Гук не знал об этом, как и не знал то, что у него есть живые бабушка и дедушка.       - Да, она в критическом состоянии. - Гость смотрит на сына, который возвращается в просторную квартиру с шальным видом. -Тэхен, все в порядке?       - Да, но... - Тэхен быстро замолкает, все еще не понимая как себя вести и реагировать. Обойдя весь дом, он не увидел ни одной розетки, ни одного телевизора, да вообще ничего из привычной для него техники, и это вызывало у него панику чуть ли не вселенского масштаба.       - Раз все в порядке, то иди поболтай с Чонгуком, пока мы с дядей Мёном болтаем.       Тэхену не очень то и хотелось разговаривать с этим деревенским тюфяком, но требующий взгляд отца игнорировать он не мог, поэтому и поплелся в сторону работающего парня.       - Значит, ты Чонгук?