Ты влез в моё море со своими звёздами!

Мокрые, но счастливые они вылезали из воды. Странная парочка, гуляющая по дачному посёлку в тапочках и с одеждой наперевес. Случайный прохожий, пожалуй, назвал бы их местными сумасшедшими, но для них в мире осталось двое: он и она, чувствующие то, что и называют настоящая жизнь. Хотя они никуда не спешили, за постоянными шутками и подколами Гаечка не заметила, как Паша остановился у калитки небольшого деревянного дома. Он был куда меньше, чем роскошная дача четы Пестровых, но было в нём что-то такое уютное и душевное, притягивающее взгляд. Еле поспевая за парнем, девушка закончила разглядывать фасад и побежала внутрь. Только когда, смеясь, они ввалились в узкий коридор прихожей и Паша щелкнул выключателем, она наконец вспомнила, что стоит в одном белье и мокрой футболке, которая никак не спасает положение. Идя по посёлку, где лишь изредка встречались фонари, это не заботило её настолько сильно, как теперь, когда жёлтый свет ламп осветил всё нужное под прозрачной тканью. — Извини, — в очередной раз разгадав девушку, Паша тактично отвернулся, зачем-то смешно выставляя руки вперёд. — Ой. А у тебя не будет какой-нибудь ненужной футболки? — садясь на корточки и закрываясь руками, сказала Даша. — Да, но давай я сначала принесу тебе полотенце, — улыбнулся Паша и, сбегав на второй этаж, вернулся с чем-то безумно большим, розовым, с коричневыми пятнами. Вблизи Даша поняла, что это было махровое полотенце гигантских размеров с каким-то диким рисунком:, пять такс, протягивающих букет огромных роз куда-то за пределы полотна. — Хах, прости, — парень поймал взгляд Гаечки, — этот ужас остался от прошлых хозяев. Я недавно сюда переехал, пока приобрёл только на себя. Укутываясь, Даша заметила, что сам он уже был в джинсах и обычным серым полотенцем вытирал верхнюю часть тела. Да, к его последней фразе они ещё вернутся позднее, а пока Даше срочно нужно высушится. И остыть. Да. — Где тут ванная? — Вторая дверь налево, — сказал парень и вдруг добавил, — И да, Даш! — девушка обернулась, — Ещё днём хотелось сказать: у тебя хороший вкус – красивое бельё. Насладившись тем, как лицо Кудановой становится пунцово-лиловым, парень ушёл в противоположную сторону. Пункт с остыть улетел в ебеня. Даша же вбежала в указанную дверь и принялась быстро сушиться. Ибо не дай бог, этот парень случайно зайдёт. Ему явно нравилось вгонять Гаечку в краску, но ещё немного и девушка умрёт от очередного такого невинного комментария.

Wonderwall – Oasis

Когда девушка насухо вытерлась и немного успокоилась, она переоделась в свои джинсы и предусмотрительно лежащую на ванной тумбочке футболку с надписью «Oasis» и, очевидно, обложкой альбома группы, которую Даша, увы, не знала. Поправив что-то похожее на стрелки, которые после заплыва в озере стали, скорее, тенями, девушка направилась на свет, предусмотрительно оставленный Пашей. Парень суетился в маленькой кухоньке, лазая по шкафчикам и ящичкам, выглядя таким большим и несуразным. Помещение, с одной стороны, выглядело уютным: полностью деревянная утварь, круглый столик с замшевым диванчиком. Но, с другой, Даша чувствовала: всё это дешёвая картинка. Ничего реального, отражающего Пашу, того, что говорило хоть что-то о нынешнем владельце жилища. Он выглядел лишним, не вписывался в антураж и от этого хотелось прижаться к нему сильнее, защитить от мира с этими страшными таксами. Стараясь отвлечься от собственных мыслей, Гаечка спросила: — Так ты теперь дачник? Переехал окончательно? — Пока да, снял на два месяца. Срочно пришлось съезжать. Тебе с чем чай? С лимоном или, может, с бергамотом? — спросил он, открывая створку холодильника. — Ну, можно и с бергамотом, – улыбнулась Даша, потягиваясь на диване. — Наебал. Откуда он у меня? Есть только лимон, — ответил он и, закрыв дверцу, отрезал две дольки и разложил по чашкам. — А почему ты сюда переехал? — Казалось, она проигнорировала подъёб. Вместо ответа парень встал и полез включать ноутбук, стоящий на подоконнике. — У этой группы есть такая охуенная песня. Ты их вообще слушала когда-нибудь? — Гаечка отрицательно покачала головой и поняла, что добиться чего-то внятного от явно избегающего её расспросы парня, сейчас бесполезно. Через пару секунд тот уже включал песню с яркой обложкой и, отодвинув подальше чашки, потянул Гаечку за руку. — Это надо слушать стоя. А лучше в движении. Девушка повиновалась. Назвать танцем их топтание на месте было сложно, с натяжкой они смахивали на те самые парочки в конце смены пионерского лагеря. Песня и правда была чарующей. Стараясь не отдавить партнёру ноги, девушка обмякла в тёплых объятьях. Не до конца высушенные волосы пахли влагой и травами, с каждым шагом комната становилась всё уже и Даша слышала, как его сердце откликается её собственному и биение сливается в один, вторящий песне ритм. Английский никогда не был сильной стороной Гаечки, но конкретно эту песню она понимала чувствами. В ней пелось о любви, такой, что заставляла главного героя страдать. О страстно влюблённом юноше, который очень хочет признаться девушке, но его чувства слишком сильны, и он боится отказа. Она для него — опасность. Она же его спасение. На момент, когда мелодия начала стихать, Даша поняла, что они уже не танцуют — просто стоят и молча смотрят друг другу в глаза. Тишина уже стала звенящей, когда парень заговорил: — Знаешь, я не хочу торопить события. Я переехал сюда, потому что не так давно расстался с девушкой. По этой причине и не стримил. Ты, как я понял из вашего разговора с Нелей, в схожей ситуации. И я не хочу, чтобы кто-то из нас действовал на эмоциях. Но я буду стараться. Чтобы скоро ты получила от меня настоящие розы, а не это уродство. И принимала их уже на других правах. Я хочу стать особенным для тебя, — закончил свою речь Паша, раскручивая очередную кудряшку в волосах девушки. — Хорошо, – ответила Гаечка. — Тогда вот твой аванс, — и, встав на цыпочки, накрыла его губы своими. Ни с кем Даша ещё такого не делала. Даже с Лёшей. Парень всегда был инициатором. Но если уж она умудрилась не утонуть и не сломать шею за эту ночь, один поцелуй лишним не будет. Но всё же было страшно. Лишь секунду, потому что Паша не заставил себя ждать и в приоткрытые губы девушки проник наглый, требовательный, но такой горячий язык. Сначала он был неспешным, лишь по-свойски «осматривал» территорию, но чем больше Даша отдавалась чужой страсти, тем жарче и знойнее становился поцелуй. Никогда ещё девушка не испытывала подобного. Весь её прошлый опыт выглядел наивными детскими шалостями в сравнении с этим. Её губы покусывали, ласкали языком, заставляя девушку непроизвольно постанывать, а чужие руки уверенно покоились где-то под тканью светлой футболки. Они целовались, кажется, вечность, пока Гаечку с силой не отодвинули от себя: — Так. Всё. Я понял. Если мы продолжим с ответными благодарностями, остановиться я уже не смогу. — Хорошо. Спасибо. За это и всё остальное, — махнув рукой куда-то в воздух, ответила девушка. И они сели пить чай с лимоном, так, как будто раскрасневшиеся щёки и опухшие губы, его заслуга.