***
Осознание того, что настало время платить по счетам, пришло к Волкову ровно в тот момент, когда он увидел виноватый взгляд Сергея под пеленой нездорового блеска. Он не видел всего остального. Не замечал ни решёток, стоящих прямо перед глазами, ни толпы напуганных людей, ни их криков. Если уж на то пошло, то все последние дни были для него как в тумане. Олег не знал, что он делал и чего хотел добиться. Перед глазами был только обезумевший Сергей Разумовский и невидимая, но вполне заметная угроза неминуемой гибели. И то, и другое притягивало Олега настолько сильно, что он сам не заметил, как попал в ту временную и пространственную точку. Следующим, что всё же сохранилось в его памяти, были звуки выстрелов и почти извиняющийся взгляд Серёжи. Кроме «почти взгляда», мужчина также «почти» услышал звук разбитого сердца в своей груди, и тогда этот момент наступил… Подобно тому, что происходит в глупых фильмах, которые Олег ненавидел всеми фибрами своей души, вся жизнь пронеслась у него перед глазами, к которым, опять же, «почти» подступили слёзы. Такое чувство Олег испытал впервые. Будто его жизнь действительно подошла к логическому завершению. Будто самый близкий человек на свете действительно его убил. Будто звук выстрела стал последним звуком, который он услышал. Будто боль от разбитого сердца оказалась в разы сильнее, чем та пуля, и именно эта боль его полностью уничтожила. Это был первый раз, когда Олег молил всех богов о своей смерти. Глупо, но в этот раз он правда хотел умереть. Перспектива смерти пугала его меньше, чем жизнь после всего, что там произошло.***
Позже выяснилось, что пуль было пять, а боль от разбитого сердца была способна уничтожить душу, но не тело. Всё пули чудом проскочили в миллиметрах от критических точек и, как ни странно, Олег снова оказался жив. Наверное, впервые мужчина не почувствовал себя живым после чудодейственного «воскрешения». Наверное, впервые шрамы на его теле оставили такие сильные отпечатки на его душе. Мужчина чувствовал, что его физическое здоровье всё в том же «почти» порядке, но отчего-то не желал ни говорить, ни есть, ни чувствовать. Олег молчал около месяца. Он не говорил с врачами, хотя и чувствовал, что мог. На все их вопросы он едва заметно кивал или мотал головой, давая таким способом положительные или отрицательные ответы. С голосом всё было практически в порядке, не в порядке был только Олег, хоть сам он это и отрицал. Мужчина не говорил, не вставал с кровати, часто забывал о еде и целыми днями гипнотически рассматривал свои шрамы. Шрамов на теле Волкова было достаточно. На самом деле, мужчина готов был поспорить, что шрамов было больше, чем здоровой кожи, однако только грубые следы от пяти пуль выделялись больше остальных. Олег буквально не мог оторвать от них взгляд, он не понимал почему это делал, но сил на что-то большее просто не было и он продолжал смотреть. Шрамы. Серёжа. Пять пуль. Звуки выстрелов. Сердце. Боль. Шрамы. Шрамы. Шрамы. Олег не мог закончить ни одну мысль до конца, он вообще ни о чём не думал. Волков с трудом открывал глаза, так что его сил было недостаточно, чтобы думать о том, как долго он пробудет в больнице или сможет ли выдавить из себя хоть слово. Он не думал о Серёже. Знал, что стоило бы подумать, но не думал. Ему не хотелось вспоминать ни этот взгляд, ни то, что Разумовский едва не лишил его жизни. Хотелось вычеркнуть, проигнорировать, изменить это воспоминание. Избавиться от него не получалось, и поэтому мужчина решил запихнуть его как можно глубже в себя. Он не хотел об этом думать и, слава Богу, у него получалось. Концентрация мыслей была настолько низкой, что в голове было пусто. Тяжесть и дикая боль во всём теле заставляли переключать всё внимание на себя, и Олег был рад хотя бы этому. Серёжа был для него кем-то особенным, кем-то, кому можно было простить всё тоже «почти» всё. Разумовский был домом, крепостью и душой Олега. Он был единственной неизменной точкой его жизни. Олег назвал это чувство любовью ещё в далёком детстве, а позже понял, что этого недостаточно. Его чувства были больше, чем привычное «любовь», и мужчина всегда знал, что это взаимно, а оттого и никогда не сомневался в своём друге, союзнике, любовнике и как вследствие убийце. Жизнь Олега была переполнена не произнесёнными вслух «почти», однако перед словом «убил» он этого не ставил, хотя и очень хотел бы это сделать. Вопреки всеобщему заблуждению, Волков не смог пережить пять пуль. Он умер в той клетке, он погиб от рук своей родственной души. Никто кроме Олега с этим утверждением согласен не был, ведь сердце бьётся, по венам всё ещё бежит кровь, а значит всё в порядке. Волков же был уверен в обратном. Пока все ликовали, говоря о его невероятной удаче, мужчина точно знал, что его душа продолжает гнить вместе со всеми, кому посчастливилось стать пешкой в игре Сергея Разумовского.***
Олег провел в больнице несколько месяцев, прежде чем его отпустили. Там он был вынужден посещать психиатра, который, несмотря на свои усилия, так и не смог заставить Волкова говорить. Олег не помнил, что именно происходило на сеансах, в его воспоминаниях были лишь короткие и не слишком чёткие отрывки. Какое-то время он честно пытался слушать доктора и взаимодействовать с ним. У мужчины была всего капля внимания, и он делал всё возможное, чтобы сосредоточиться на своём лечении, но у него так и не получилось это сделать. Перед выпиской все врачи, которые так или иначе были в курсе состояния Олега, настоятельно рекомендовали ему продолжать терапию у психиатра даже после того, как его выпишут. Все эти рекомендации Олег неосознанно, но всё же пропустил мимо ушей, так что после своей выписки в больницу мужчина не вернулся ни разу. Время не сбавляло свой ход, и Олег постепенно возвращался к своей обычной жизни. Всё медленно вставало на свои места, вот только говорить мужчина так и не начал. Однако, как выяснилось, много проблем этот факт не создавал. В конце концов, Олег никогда и не был слишком общительным. Весь шум в их славном дуэте всегда исходил от Сергея, а оттого и молчаливость Олега была не так заметна раньше. Разумовского Олег похоронил вместе с собой и своим разбитым сердцем ещё в тот роковой день. Мужчина не вспоминал о своём возлюбленном со дня их последней встречи. Волков поклялся, что это было последней каплей. Он дал самому себе немое обещание, что больше никогда не позволит этому человеку причинить себе боль. Олег пытался отвлечься любыми возможными способами. Он стал брать больше мелкой работы и почти не сидел без дела, а чтобы полностью оградить себя от возможности следить за жизнью Сергея, Олег отключил интернет и избавился от всего, что давало ему хоть малейшую возможность получать информацию. Первые несколько месяцев этот метод работал просто отлично. На мгновение показалось, что у мужчины даже открылось второе дыхание. Впервые за долгое время он ощутил прилив энергии и вернулся к тренировкам. Конечно, полученные травмы и длительный перерыв давали о себе знать, но Олег проходил через это не в первый раз, так что он просто продолжал тренироваться и терпеливо ждал улучшения результатов. Тогда мужчина и подумать не мог, что это было затишье перед бурей.***
Олег не успел уловить тот момент, когда забыл о своём обещании. Возможно, это произошло в тот день, когда он снова услышал имя Разумовского. Один нелепый слух на каком-то скучном мероприятии, которое мужчина должен был посетить по работе. Этого оказалось достаточно, чтобы у Волкова сорвало голову и он снова забыл о своих принципах. Он ведь даже не был уверен, что это правда: просто двое подвыпивших мужчин, перемывающих косточки всему городу, и одно маленькое упоминание о том, что Серёжа в опасности. После этого жизнь очень уж стремительно набирала обороты. Волков не думал о Серёже, ему было совершенно наплевать на то, что он натворил на этот раз, но он всё же посчитал своим долгом спасти его снова. Олег поклялся себе, что это последний раз, когда он делает что-то ради Разумовского. У мужчины не было времени на то, чтобы думать о том, к чему это может привести и что это будет для него значить. Ему едва хватило времени для того, чтобы забрать Сергея и спрятать его в самой отдалённой от цивилизации точке планеты.***
Продумывая операцию по спасению Сергея, Олег и думать забыл, что им придётся встретиться и что это будет их первая встреча после последней. Он забыл и о том, что Разумовский вероятно не знал ничего о том, что Олег выжил после той истории с игрой. Волков понял это только тогда, когда поймал на себе шокированный взгляд своего несостоявшегося убийцы. Только в этот момент мужчина понял, что не планировал эту встречу, её просто не должно было быть. Волков не знал как себя вести и что говорить, хотя проблема с разговорами отчасти была решена за него. Быть может, мужчина выбрал не самое правильное решение, но на тот момент оно казалось единственно верным. Олег отвёл свой взгляд от Серёжи, пока тот бормотал что-то похожее на извинения, и ушёл. Он решил продолжить игнорировать как самого Сергея, так и все мысли о нём. Это было не слишком правильно, особенно в тот момент, когда сам Серёжа был на грани истерики и был готов поверить в то, что видит перед собой галлюцинацию, а не живого человека, но поступить иначе Олег просто не мог. Если бы они встретились при других обстоятельствах, если бы Разумовский никогда не пытался убить Олега, всё могло быть по-другому, но сейчас никто из них не смог бы ничего исправить, независимо от обоюдного желания это сделать. Олег был готов простить ему что угодно, но если бы он сделал это снова, то навсегда бы потерял себя самого.***
У Олега было не так много времени, чтобы найти достойное убежище для Серёжи, поэтому он отвозит его какой-то старый, чудом не развалившийся дом в окрестностях Великобритании. Там были проблемы с газом и отоплением, зато работало электричество, поэтому Волков смог завести Серёже обогреватель и электроплитку с чайником. Чуть позже он привёз в дом инструменты, шпаклёвку, новые обои, немного мебели и пару тёплых одеял. Изначально мужчина планировал просто увезти Разумовского в Англию, оставить немного денег на дальнейший побег и вернутся к своей привычной жизни, однако что-то мешало ему это сделать. Навязчивые мысли о том, что Сергея объявили в мировой розыск, в то время как его состояние говорило о том, что сам он никуда убежать не сможет, не давали Олегу нормально выдохнуть. Волков с ужасом понимал, что находился в очередной клетке, ведь что бы не натворил Разумовский, он всегда был самым ценным, что есть в жизни мужчины. Он всегда был тем, ради кого можно наплевать на всё остальное.Принципы. Моральные устои. Самоуважение. Гордость. Собственная жизнь.
Всё это превращалось в пыль, если Сергей был где-то поблизости. Олег хотел громко кричать, бить стены кулаками, ломать предметы, он так хотел ненавидеть Разумовского. Взять и обвинить его во всех бедах, которые с ним происходили всё это время. Он знал, что так будет лучше, знал, что если рядом с Разумовским, он никогда не сможет нормально существовать, но это всё не имело значения, важен был только Серёжа. Так ведь было всегда. У Олега не получалось ненавидеть Разумовского. На самом деле, у него получалось ненавидеть только себя самого. Он винил себя во всём, начиная с их первой встречи. Было ведь так просто пройти мимо мальчика, чей рисунок не оценили по достоинству. Было так просто не становится после этого его лучшим другом. Было так чертовски просто никогда в него не влюбляться… Олег не справился ни с одним из пунктов, и это привело мужчину к тому, что он лишил себя собственной жизни. Где-то глубоко в душе, Олег всё-таки добавляет мифическое «почти» к слову «убийца». Он понимает, что путь к этим дьявольским пулями он, от начала и до конца, выстроил самостоятельно. Может Серёжа и был тем, кто нажал на курок, но Олег был тем, кто сделал это десятками лет раньше. Настоящий курок был нажат ещё в те далёкие времена, когда Олег решил, что маленький и слегка безумный огонёк в глазах маленького Серёжи был солнечным лучиком, а не уничтожающим и смертоносным пламенем.***
— Прости… — Серёжа повторял это по несколько сотен раз за утро, но отчего-то это «прости» Олег захотел услышать. Ответить должным образом мужчина не мог, а потому он лишь уверенно кивнул, утыкаясь в собственную тарелку. Смотреть Сергею в глаза было по-прежнему страшно, и Олег умело избегал любых пересечений взглядов. Это казалось самым простым выходом из ситуации, и это действительно работало. Последним, что мужчина видел в глазах Сергея, было абсолютное безумие и жажда крови. Олег не знал, чего конкретно он боялся: увидеть этот взгляд снова, или посмотреть на прежнего Серёжу, который искренне сожалел о своём поступке. Скорее всего, мужчину пугали оба варианта. Он не знал чего ждать. Не хотел снова простить Сергея и позволить себя обмануть. Не хотел рисковать собой, не в этот раз, когда он «почти» смог восстановиться после всей этой истории, не хотел случайно подпустить его слишком близко. Серёжа так и не рассказал о том, что с ним происходило всё это время, он не говорил и о том, что заставило его поступить так с Олегом, также он и словом не обновился о своих планах на будущее, если таковые имеются. Если отбросить бесчисленные извинения, которыми он засыпал Олега целыми днями, то осталась бы лишь тишина. Тишину Волков, вопреки своему образу сурового наёмника, просто не переносил. Он не любил быть в тишине раньше, а после того, как утратил возможность разговаривать, он её возненавидел. Пока мужчина находился у себя дома, он практически не выключал телевизор или колонки с музыкой, он по максимуму использовал любые источники шума, которые только мог найти. Шум помогал расслабиться, он заглушал все лишние мысли и отвлекал Олега от того факта, что он остался совершенно один.***
Как не крути, а дети не попадают в детские дома развлечения ради; они попадают туда, когда о них больше некому позаботиться, когда во всём мире не находится человека, которому было бы не всё равно. Детские дома, как правило, как раз остаются тем несмываемым отпечатком в жизни человека, который делит её на «до» и «после». Однако Олегу, как он думал, повезло больше, чем остальным, ведь он встретил Серёжу. Парни подружились с первой секунды знакомства и больше никогда не разлучались. Кому-то это может показаться глупым, но они ведь действительно стали семьёй за такой долгий срок. Люди вокруг были слегка сентиментальны и без конца повторяли, что ничто и никогда не сможет заменить человеку семью, они окидывали парней жалостливыми взглядами и сочувственно желали, чтобы у них всё было хорошо. Однако, что Олег, что Серёжа никогда не жаловались на такое своё детство: отсутствие семьи их беспокоило не так сильно, как думали все остальные. Парням было достаточно компании друг друга и кто бы что не говорил, они были по-настоящему счастливы. Тогда никто и подумать не мог о том, насколько сильно изменится их жизнь в будущем. — Олег, прости меня, — пытаясь вытащить мужчину из омута мыслей, кричал Серёжа. Забавно, если посмотреть на рыжеволосого парня, то создаётся впечатление, что он говорит это скорее самому себе, нежели Олегу, который всё ещё едва связывает реальную жизнь и свои мысли, в которых он заблудился уже очень давно. Олег не посещал врачей после выписки, но почему-то был твёрдо уверен, что проблемы с концентрацией внимания определённо были побочным эффектом пяти пуль. Сергей смотрел на него, очень тяжело дышал и нервно стучал пальцами по настольному покрытию. Почему-то выстукивал Разумовский всегда одну и ту же мелодию, если её вообще можно было так называть. Мужчина делал так уже третью неделю подряд и это вызывало особый интерес, а ещё это был единственный шум в доме, за исключением постоянных извинений Серёжи и напряжённого дыхания Волкова. Олегу было любопытно, что это за мелодия и делает ли Серёжа это специально. Разумовский был настоящим деятелем искусства, так что Олег бы даже не удивился, если бы узнал, что даже нервные постукивания по столу превращаются в музыкальную симфонию, если речь идёт о Разумовском. Прошло уже около двух месяцев с тех пор, как Олегу надоело пересекать границу по несколько раз в неделю, чтобы убедиться, что Серёжа всё ещё ждёт его в их маленьком доме. Олег ловит себя на мысли, что если бы их взаимоотношения были чуточку проще, то из всей этой жизни на окраине Англии можно было бы извлечь что-то хорошее и романтичное. Это была его первая завершенная и четко выраженная мысль после случившегося. Своеобразное достижение для человека с проблемами с концентрацией внимания. Олег хотел бы проигнорировать причастность Сергея к этой маленькой, глупой, но совершенно ясной и чёткой мысли, поэтому просто тихо попробовал порадоваться этой победе над собой. — Олег, я прошу тебя… — почти умоляющим голосом произносит Серёжа. О чём конкретно просил Разумовский мужчина не уточнил. Несмотря на их совместное проживание, приготовление завтраков, разделение обязанностей во время уборки и ремонта, который они успели сделать за это время, разговаривать Олег так и не мог. Серёжа был уверен, что Олег обижен, Олег был уверен, что Серёжа утратил часть своего прежнего интеллекта, пока наблюдал за хаосом, творящимся на улицах Питера. Разумеется, обида, несмотря на все полученные от Сергея извинения, всё ещё не покидала Олега. Мужчина был также «почти» уверен, что так будет всегда. Речь ведь шла не об опоздании на важную встречу и не об испорченной утюгом любимой футболке, едва ли простое «извини» могло здесь что-то исправить. Что именно могло воскресить подорванное доверие, Олег не знал. Если честно, то он и не пытался это выяснить, для Волкова этот вопрос был закрыт уже очень и очень давно. Может, отнесись он к этой ситуации немного проще, то он бы смог всё отпустить и начать двигаться дальше, но такое работало лишь в рамках глупых фильмов для маленьких девочек. В реальной жизни всё было немного иначе. Волков бы и рад поговорить, выяснить всё, что произошло, накричать, ударить, стоя на коленях молить о том, чтобы ему объяснили, чем он заслужил подобное, проронить хоть одну слезу, выплеснуть все эмоции и жить дальше, но у него просто не получалось. Эмоции, вопросы и желание что-то изменить может и были, но Олег запретил себе об этом думать. Волков поместил это настолько глубоко в себя, что выдавить из себя хоть одну яркую эмоцию оказалось бы слишком проблематично, так что ему оставалось только едва заметно кивать на все извинения и продолжать тонуть в играх собственного разума. Впрочем, даже эти кивки головой были скорее рефлекторными, чем сознательными. Олег не умел отказывать Серёже, он всегда соглашался даже на самые дикие идеи с которыми никогда не был согласен, но продолжал кивать, замалчивая все свои мысли. Раньше жить с этой безотказностью было немного проще. Олег бы даже сказал, что в детстве это было весело. Сесть не на тот поезд и уехать в богом забытый район города, где стояли уж слишком особенные деревья, которые были созданы для того, чтобы быть запечатленными на первом летнем пейзаже Разумовского. Украсть из столовой пару лишних булочек, чтобы накормить птиц в парке. Сбежать с последнего урока и отправиться на городскую ярмарку. Тогда увлечения Серёжи «почти» не пересекались с законодательством Российской Федерации, а Олег мог тихо радоваться и наблюдать за улыбкой на лице самого дорогого человека в целом мире.***
— Давай же!!! Поговори со мной! Ударь! Выкини на улицу! Сдай полиции! Я умоляю тебя, Олег… Сделай хоть что-нибудь!!! — Серёжа смотрел прямо в душу и кричал так громко, чтобы его наконец услышали. Мужчина стоял на коленях, крепко сжимал руку Волкова, рыдал и смотрел. Смотрел. Смотрел. Казалось, что Разумовский заглядывал в самое сердце, пытаясь донести всё то, что находилось глубоко в душе. Всё то, что так и не было произнесено вслух, но так отчаянно нуждались в принятии. Олег не смотрел. Он правда искренне пытался не смотреть в глаза Разумовского. У него получалось избегать этого взгляда около года. Мужчина не знал, что ему помешало сделать так и на этот раз. Может дрожащие руки, обвивающие его ноги. Слёзы на щеках. Надломленный голос. Сбитое дыхание. Синяки под глазами и наконец сам взгляд, который как-то случайно оказался в поле зрения Олега. Взгляд, в котором Волков увидел больше, чем когда-либо смог бы понять. Вся боль этого мира объединилась в едином безумном блике света, наполняющем глаза рыжего мальчика, который не был готов с ней справиться. Наверное, один этот взгляд заменил Олегу все бесконечные «прости» и наконец избавил мужчину от немого желания получить хоть какие-то объяснения. Он видел боль, сожаление, отчаяние, тревогу, страх, надежду и кажется, он «почти» заметил любовь. — Прости… — произнес Разумовский уже шёпотом и в последний раз. Сергей также увидел в глазах Олега чуть больше, чем ожидал, и это «почти» поставило точку на всех незавершенных и не начатых диалогах. Это был диалог без слов и лишних движений. Самый честный, открытый и содержательный разговор в их жизни. Напряжение «почти» спало. Тишина «почти» перестала убивать. Серёжа «почти» извинился по-настоящему. Олег «почти» поверил ему снова и «почти» простил. Время не останавливалось, но мужчины всё также смотрели друг на друга, не в силах отвести взгляд. Это было не слишком заметно для кого бы то ни было, но слишком очевидно для них самих. Они понимали друг друга слишком хорошо. Такое случается, когда проводишь всю свою жизнь с одним конкретным человеком. Они не сказали друг другу ни слова, но точно знали, что именно так обычно и заканчиваются самые красивые и невероятные истории любви или «почти любви». Это был их личный финал. Сказка, которая закончилась слишком рано и слишком неправильно. Они дают друг другу немое обещание отпустить друг друга, как только кто-то из них отведёт взгляд, но никто его не отводит. Решится на подобный шаг для обоих оказывается чуть сложнее, чем сделать это лишь мысленно, и они продолжали смотреть. Всего на секунду Олег задумался о том, что всё ещё можно было изменить, он пытался взвесить в своей голове все «за» и «против» и параллельно с этим пытался прикинуть, смог бы он снова простить Разумовскому все грехи. В глазах и сердце Олега тут же загорелся яркий огонёк надежды и желание удержать её хотя бы на долю секунды, чтобы у него была возможность это обдумать, но Волкова так и не оставили проблемы с концентрацией внимания. Шрамы от пяти пуль предательски ныли, не давая возможности забыть о полученном уроне, а вся надежда испарилась в тот же момент, когда боль разлилась по телу. Олег хотел кричать от обиды на весь этот мир, он хотел сжечь все старые кассеты с глупыми фильмами, где извинений и искренней любви достаточно, чтобы быть счастливыми и живыми. Однако, Олег живым не был. В тот день он «почти» выжил. «Почти» восстановился. «Почти» забыл. Он был в «почти» порядке. Это была только половина жизни. Сергей «почти» извинился……Олег «почти» простил.
Олег больше жизни хотел вычеркнуть из памяти весь последний год жизни. Он бы предпочёл никогда не знать ни о Чумном Докторе, ни о пулях, которые тот в него всадит. Волков бы забыл обо всём. Он бы снова смог нормально разговаривать, спать по ночам и доверять Серёже, как самому себе… Но в медицине существует мнение о том, что абсолютно все физические и психологические травмы способны разделить жизнь человека на «до» и «после». Неважно, будь то сломанный мизинец на левой ноге или поврежденный позвоночник, поскольку каждая полученная травма оставляет свой след, избавиться от которого «почти» невозможно…Спустя время, Олег всё же согласился с этим суждением полностью.