Перси с усталостью садится на траву. Прошел всего месяц с того момента как они смогли усыпить Гею. Та битва сильно сказалась на целостности Лагеря и его жителях.
Который раз за последние несколько лет они потеряли друзей, а их нежно лелеемый Лагерь был в руинах? Конечно в восстановлении им помогали и римляне и боги, но сам факт того, что от их дома остались лишь руины говорил сам за себя.
Она просто устала, вдруг понимает Перси, и ей нужен перерыв, все же она даже толком отдохнуть после Кроноса не успела как ее выдернули из ее собственного домика и фактически усыпили, словно бешенную псину, аж на шесть месяцев, а когда разбудили, то она еще два месяца скиталась по Америке убегая от горгон, и, самое главное, с амнезией, что было дальше она помнит как кошмарный сон, который и не думает прекращаться.
Месяц со всего этого прошел слишком быстро, а она даже не может вспомнить хотя бы момент когда не бежала куда-то, а просто валялась на пляже и играла с акулами. У нее было множество дел, все же она являлась лидером Лагеря Полукровок и на короткий момент Лагеря Юпитера, ведь как сказала Рейна: «Претор однажды — претор навсегда», даром что в новой должности она проходила от силы день, даром что это место занял Фрэнк, а так же был Джейсон, занимающий этот пост дольше нее.
Именно она была тем самым Лидером, что устанавливал мир между двумя Лагерями, был дипломатом и пытался свести весь ущерб от столкновения Греции и Рима к минимуму. Конечно остальные члены Семерки тоже пытались внести свой вклад, но, как сказала Гера, чтоб она в аду горела, именно Перси была клеем, соединяющим всех, было ощущение, что она получила новый титул: «Склеивающая все и вся Персея Джексон». Как же глупо звучало, но не ей Дважды Герою Олимпа об этом говорить.
У нее был месяц чтобы прийти в себя, скоро, вдруг понимает Перси, скоро они придут с просьбой-приказом-угрозой найти то-то и принести им. Ведь так было всегда. Чего только она не искала за ее короткую жизнь, с кем только она не контактировала при этих самых поисках.
Она ведь не дура чтобы рассказывать остальным полукровкам сколько раз она встречалась с их родителями во время поисков про которые они не знали и даже не подозревали, ведь те поиски в которые она отправлялась в Лагере были более масштабными, более важными чтобы про них знали, а те так себе: найди, убей монстра, охраняющего нужную вещь, принеси.
Чаще всего, к слову, она контактировала с Гермесом, потом был Аполлон, Артемида с охотниками, пару раз Арес с Афродитой и Гефестом, да даже Аид с Деметрой и Персефоной отметились в этом списке! Так что можно было с уверенностью сказать, что они от нее не отстанут до конца ее жизни.
Первая дочь-полукровка Посейдона — цепной пес Олимпа! Иронично.
Да даже если и так, то ей нужна была передышка, а чтобы ее получить, то надо было уйти из Лагеря как можно скорее. В конце-концов у нее еще была смертная семья чтобы оставлять ее в неведении. Последний раз когда она говорила с собственной матерью было неделю назад по почте Ириды.
Пора было возвращаться домой.
Перси поднимается со своего места, бросает последний — прощальный взгляд на озеро и не оглядываясь уходит.
Она не торопясь идет по тропинке, сейчас она могла не бежать на очередное собрание, встречу, переговоры и можно было насладиться этим самым спокойствием.
Она идет и множество существ приветствует ее, они машут, зовут ее, но она лишь улыбается и кивает им, но не подходит — знает, что если подойдет, то застрянет с ними надолго, а за одним потянется следующий, и таких следующих была целая толпа.
Найти Хирона было легкой задачей, кентавр находился в Большом доме и рядом с ним никого не было. Как она поняла это? Очень просто. Она дочь Посейдона, прошедшая сквозь многие сражения, видавшая не одно могущественное существо и побывавшая в Тартаре. Она просто хотела жить и чтобы исполнить это желание — она тренировалась, не только в махании мечом, но и в контроле сил. Время у нее на это было и фантазией она была не обделена. Она искала, денно и ночно, возможности воды не только физические, но и химические. Ведь вода может становиться и льдом, и паром, а если изменить кое-что в ее строении, то вещество изменится!
Именно поэтому она могла использовать лед и яд, которым она воспользовалась в Тартаре, ведь никто не узнает, что милая, но крайне могущественная дочь Посейдона может использовать яд на первичной богине этого домена. Она до сих пор помнила ужас Ахлис, когда та поняла, что ее убивает жалкая полукровка. Об этом никто и никогда не узнает. Она не жалеет ни о чем: ни о том, что прыгнула в эту Яму вместо дитя Афины, ни о пытках ядом Ахлис. Единственное, что ее печалит было то, что Боб и Дамасен пожертвовали собой чтобы она сумела выбраться из Ямы.
— Перси, — мягко окликает ее Хирон, — Что привело тебя ко мне?
— Я собираюсь покинуть Лагерь, — коротко сообщает девушка и видит как кентавр останавливается и печально выдыхает.
— Я знал, что это случится, но не думал что так скоро, — признается древний учитель, а именно древним он сейчас и казался.
— Прости, Хирон, — Перси нежно гладит по его руке. Он всегда был ее поддержкой и она не могла отплатить ему меньшим, — Думаю, мне пора вернуться к смертной жизни хотя бы на год, а там возможно поступлю в колледж в Новом Риме. Но не думай, что вы от меня отвязались, я буду заглядывать к вам с визитами.
— Хорошо, — кентавр все равно выглядит печальным, — Не забудь заглянуть к Уиллу, он хочел тебе что-то передать.
— Конечно, — Перси обнимает Хирона и уже на пороге говорит, — До свидания, Хирон.
— До свидания, будь осторожна.
— Всегда.
***
Она собирает свои немногочисленные пожитки из домика Посейдона, когда заглядывает Адриан.
— А я-то думала почему Хирон таким пришибленным ходит, — сын Афины прислоняется к косяку, — И куда ты собралась, а, Рыбьи мозги?
— И тебе привет, мудрый мальчик, — Перси пытается улыбнуться, когда ее прижимают к стенке.
— Не увиливай от ответа, Перси, куда ты собираешься?
— Обратно, домой, пора уже показаться на глаза маме.
— То есть ты нас оставляешь? — а в серых глазах назревала буря.
— Нет, я буду приезжать, забегать, но, пойми меня правильно, Адриан, у меня еще есть семья в смертном мире, которую я не видела лично больше полугода, почта Ириды не в счет, я хочу вновь обнять маму и Пола, увидеть и затискать наконец в живую свою прелестную сестренку!
— Прости, — Чейз отпускает дочь Посейдона и крепко обнимает, — Просто я боюсь, что ты снова пропадешь.
— Не пропаду, — Джексон гладит по золотым волосам лучшей подруги, — Я буду тебе звонить, в конце, концов нужно же опробовать новую технологию Лео!
— Будем надеяться, что она сработает, это сильно облегчит нам жизнь.
— Ага, — девушки смеются и блондин присоединяется к поиску потерянного зеленого носка.
Остальных из Семерки в Лагере Полукровок не было, у них был отпуск в Новом Риме, так что уведомлять она их будет через почту Ириды, Уилл скажет Нико, хотя, Перси сильно подозревает, что он будет мотаться к ней через тени, все же ее мама умела дарить тепло и согревать даже заледеневшие сердца.
Перси заскакивает в Лазарет к Соласу и улыбается солнечному ребенку Аполлона.
— Перси, как раз о тебе думал, — блондин поворачивается к девушке, — Знаешь, ты еще сильнее похудела.
— Правда? — Перси осматривает себя, вроде ничего не изменилось в ней. После Тартара ее хвалебный аппетит ушел и у ее друзей появилось новое занятие «засунь в Перси еду», в котором принимает участие добрая половина Лагеря.
— Я сообщу Салли, чтобы она проследила за твоими приемами пищи. Но сейчас не об этом. Я смог создать тебе лекарство совместно с детьми Гекаты по выведению токсинов.
Подросток передает ей белую баночку.
— По одной утром натощак и перед сном. Теперь про остальное, я с детьми Гипноса смогли поколдовать над таблетками от бессонницы. Не больше трех в неделю! Ты слышишь меня, Перси?! Они могут вызвать привыкание.
— Поняла, — Перси кивает и убирает баночки в рюкзак.
— Здесь немного амброзии и нектара, — Солас протягивает коробочку и бутылку, а потом протягивает пару мотков бинтов, — И все же я надеюсь, что они тебе не понадобятся.
— Спасибо, Уилл, — девушка обнимает целителя.
— Постарайся хорошо есть, ложиться вовремя и не заниматься сильно травмирующими занятиями!
— Постараюсь, — брюнетка кивает и выходит из Лагеря. Теперь все. Ее ждет ее семья.
***
Перси нажимает на звонок и терпеливо ждет пока откроют дверь. Она до белых костяшек сжимает кулаки, страшась этой встречи спустя полгода. Перед глазами пробегают предположительные сценарии этой встречи. И все они оканчиваются плохо.
— Перси?
Девушка вскидывает голову и смотрит в теплые кофейные глаза мамы. Как и множество лет назад один только ее вид прогонял все сомнения.
— Мама, — Перси трет руку со прятанной татуировкой, — Я вернулась.
А потом ее притягивают в объятия. Она чувствует как по щекам самого дорогого для нее человека пробегают слезы. А объятия такие нежные-нежные, такие нужные и такие важные для уставшей девушки.
— Перси, я так скучала, — а слова радуют усталую душу своей нежностью и силой. Ее здесь… ждали, по ней… скучали, ее… все еще любят и… ждут, даже несмотря на все ее исчезновения, после всех волнений до седых волос и морщинок на лице. Она все еще ее любит и ждет домой в любом состоянии. Главное чтобы осталась жива, а остальное не важно.
И… это радовало. Это радовало до мокрых полос на щеках. Это заставляло сердце предательски сжиматься и ускорять свой бег.
— Салли? Кто там? — к ним подходит Пол, но ее дорогая мама не выпускает свою непутевую дочь из своих объятий, — Перси!
Все на что ее хватило — позорно разрыдаться на таких родных руках.
Что бы не происходило, во что бы она не вляпывалась по самые уши, что бы она не творила, здесь ее ждали всегда. Здесь она могла отпустить себя и почувствовать себя обычной девочкой, что любит мамины голубые печеньки. Здесь все знали, что Перси все еще семнадцать. Здесь ей не говорили уничтожать монстров. Здесь она не была лидером, не имеющим слабостей.
Здесь она была… просто Перси, любимой маминой девочкой, падчерицей Пола и старшей сестренкой малютки Эстель.
Здесь она была… счастлива.
Долгий путь воительницы и лидера наконец подошел к логическому концу.
Правда?
